Комиссия по составлению проектов обязательных постановлений
Организационная комиссия
Комиссия о пользах и нуждах общественных
Училищная комиссия
Комиссия общественного здравия
Комиссия железнодорожная
Комиссия по переписи
Комиссия по урегулированию торговли вразнос и развоз
Пенсионная комиссия
Комиссия водопроводная и канализационная
Комиссия по вопросу о переустройстве Нижних Торговых Рядов
Комиссия о газовом освещении
Комиссия о хозяйстве в городской типографии и о «Полицейских Ведомостях»
Комиссия о страховании наемного труда
Комиссия о губернском земском сборе
Комиссия по вопросу об устройстве и управлении приюта для вдов и сирот русских художников
Комиссия техническая
Комиссия по пересмотру штатов пожарной команды
Ревизионная комиссия
Комиссия по выработке инструкции для введения счетоводства и отчетности в Городской Управе
Комиссия ломбардная
Комиссия по исследованию положения городских больниц
Комиссия для рассмотрения условий расходования 14-миллионного займа для устройства Московского водопровода
Комиссия по обревизованию отчета Городского Ломбарда за 1901 год
Комиссия по организации склада теневых картин
XIIIКак жил Хитров рынок
Любой город, ушедший от патриархального устройства и привлекающий десятки тысяч рабочих, выделяет на своей карте несколько кварталов под трущобное жилье и самые злачные притоны. Аналогом Ист-Энда или Сен-Дени в Москве стала Хитровка, до сих пор поражающая горожан обшарпанностью зданий, гнетущей атмосферой по вечерам, загадочными проходными дворами. Формирование всех бедняцких районов XIX века было похожим. Быстрое развитие капитализма, экономические кризисы, выбрасывавшие на улицу тысячи людей, всеохватывающая урбанизация создавали анклавы для неквалифицированных рабочих, перебивавшихся случайным заработком и не гнушавшихся откровенным воровством.
Хитров рынок был трофической язвой на теле города, живым напоминанием для загулявшихся в «Стрельне» купчиков, что не все смогли хорошо устроиться при новом социальном строе. Пестрый люд стекался сюда, в ложе современных Подколокольного, Петропавловского, Певческого переулков. Существование Хитрова рынка было выгодно всем. Полиция здесь выполняла и перевыполняла план раскрытия преступлений, отцы привозили своих чадунюшек и показывали отрицательный пример: «Смотри-тко, на Хитровку попадешь!»; благотворительные общества раздавали обеды, а хитровская братия довольствовалась подаяниями со всех сторон и фотовспышками со стороны прессы.
Пользовались популярностью «заздравные» и «поминальные» обеды – на 10 внесенных рублей дешевые столовые в районе Хитровки бесплатно кормили сотню бродяг. Иногда нищим доставался кусок белого хлеба, пятачок, пара шерстяных носков. В большом городе длинный рубль заработать легче, чем в бедной русской деревне. Там нужно вставать с рассветом, без конца удобрять скудную почву. Да и чем землю кормить, если коровы нет? Вот и тянулись в Москву десятки тысяч страдальцев из ближних губерний – Калужской, Рязанской, Смоленской, Владимирской, Тульской, Тверской.
Закрепиться в городе получалось не у всех. А. Н. Энгельгардт свидетельствовал: «А тут еще соблазн: вон, Петр кучером у барина ездит, 10 рублей в месяц получает, в шелковых рубахах ходит; Ванька из Москвы в гости пришел – в пальте, при часах и т. д. … Побившись так-сяк, мужик решается бросить землю. Если земля хороша и деревня землей дорожит, то мужик отдает землю под мир, который и платит за нее подати; если же земля плоха, так что за нее не стоит платить, и мир не соглашается взять ее под себя, то мужик отдает ее в аренду за бесценок какому-нибудь богачу на год, на два, пока из нее можно еще что-нибудь вытянуть, а затем оставляет пустовать и, не пользуясь ею, платит повинности из своего заработка… Бросив землю, распродав лишние постройки, скот, орудия, оставив для себя только огород и избу, в которой живет жена, обыкновенно занимающаяся поденной работой, мужик нанимается в батраки или идет в Москву на заработки. Не посчастливилось ему, возвращается домой, но так как на земле ему работать нечем и хозяйство разорено, то он, поселившись в своей халупенке, занимается поденной работой. Потом опять пытается поступить в батраки, опять возвращается и делается чаще всего пьяницей, отпетым человеком».
Панорама Хитровской площади
Московские нищие – народ откормленный и разборчивый. Еще А. П. Чехов смеялся над нашей любовью к сирым и убогим: «Когда (лет через 1000) на нашей планете не будет нищих, а будут одни только сытые да одетые, тогда, естественно, не на что будет жаловаться… Не будут довольны одни только москвичи. Москвич не может жить без нищих. Нищие для него такая же насущная потребность и такое же баловство, как и целодневное чаепитие. Он наймет людей в нищие, если только наука и время похерят пролетариат. Трудно себе и представить замоскворецкого человека или его половину без длани, протянутой к «блаародному… в 30 боях бывшему, отцу семерых детей…»
Многие издания вторили Чехову – сердобольность горожан создавала условия для относительно безбедного существования хитрованцев. «Отличающая Москву широкая благотворительность создает удобную почву для процветания многочисленной касты «бывших людей», не несущих никакого труда и промышляющих исключительно милостыней и «щедротами»… Есть среди хитровцев темные люди, принадлежащие к одной из многочисленных воровских специальностей, но таких мало. Есть среди них и свихнувшиеся интеллигенты, правда, не в таком количестве, как принято думать после рассказов Горького, и даже «отставные аристократы», в большинстве загубленные водкой, а иногда и странными противоречиями русской жизни… Исконное московское благочестие позволяет нескольким тысячам человек кормиться «даяниями».
Количество жителей местных ночлежек исчислялось 5,5 тысячи, в некоторые годы доходило до 10 тысяч. Ночлежки населялись в основном теми, кто занимался черной поденной работой (32 %), и пролетариями (10 %, из них типографские служащие составляли 2,5 %, слесари и сапожники по 2 %, булочники и портные по 1,5 %)[240].
Буйная Воронья слободка занимала несколько кварталов и ручейками стекалась на широкую площадь. В дни больших облав на Хитровке задерживали до 2000 «беспашпортных» бродяг. Когда не хватало ночлежек, бродяги укладывались спать на землю под огромным жестяным навесом в центре площади. Часто не хватало места и там… «28 ноября, ночью на Ярославском вокзале, в уборной комнате при зале третьего класса, жандармской полицией задержано 11 человек хитровцев, не имеющих ни письменных видов на жительство, ни определенных занятий. На вопрос, что привело их скопиться в уборную, задержанные объяснили, что здесь тепло и удобно спать», – сообщали «Московские ведомости» в 1909 году. Сомнительное все же удовольствие – видеть сны в уборной вокзала.
Начиналось все как нельзя лучше – генерал-майор Николай Захарович Хитрово выкупил несколько сгоревших в 1812 году усадеб, обустроил на их месте зеленной рынок, а город вымостил окрестное пространство булыжником. Получилась приятная во всех отношениях площадь, где крестьяне торговали нехитрой снедью. Но освобождение 1861 года разрушило вековую цепь, которая ударила «одним концом по барину, другим по мужику». Отныне крестьяне сами искали себе пропитание и собирались в местных подворотнях, чтобы заработать рубль-другой.
Как складывался удачный день хитрованца? Вдруг Господь послал ему целый рубль, блаженный рубль, заработанный пением по вагонам? «Пошел на Хитров рынок, там я пошел в ночную чайную к Брыкову, попил я чайку, пошел в Брыков ресторан, заказал на 2 коп. бульонки, на 3 коп. душенки, на копейку хлеба, на 2 коп. огурцов, я наелся по горло, пошел в ночлежный дом Кулакова… там я выпил на 5 коп. и пошел на нары спать за 7 коп. Когда выспался, и я встал, взял я чайник, и пошел я в водогрейню, там я заварил чаю, пошел я на рынок, купил один белый хлеб за 3 коп. и четверть обрезков за 3 коп. и на 4 коп. купил сыру, и пошел я в номер, напился, наелся»[241].
Бульонкой называли выброшенное после приготовления бульона мясо, слегка поджаренное для сытости. Порция такого лакомства стоила копейку или две. «Кто попробовал «бульонки», тому не уйти с Хитровки!» Яйца – три штуки на копейку, поросенок, «ушибленный забором», квашеная капуста, рыбные головы, сычуг, бараньи и телячьи рубцы… Радости, как мы видим, исключительно физиологические. Главное, чтобы тепло, сытно, вольготно. Многие зарабатывали на перепродаже пайки бесплатного хлеба.
В местных столовых кормили и обеспеченных хитровцев («за пятачок дают варева столько, что впору съесть двоим»), но основная масса предпочитала ждать в очереди. До двух часов дня хитрованец посещал 2–3 общественные столовые, выручал 5–6 копеек за припасенный хлеб и к трем часам дня устремлялся в ночлежку, где уже открывался вход.
Трущобные люди становились темой для исследования: на Хитровку в поисках «натуры» приходили театралы, художники, писатели. Герой «Рассказа о Сергее Петровиче», написанного Леонидом Андреевым, составляет на Хитровке прошения и письма, а взамен просит рюмку водки. В 1911 году Г. Виллиам опубликовал «Хитровский альбом», в котором поместил описание судеб случайно оказавшихся на его пути бродяг. Первый из встреченных Виллиамом получал медицинское образование. Начал пить, изготовлял вместе с предприимчивым немцем снадобье «Смерть крысам». Пилюли не содержали ни капли яда, грызуны только размножались, но реклама средства широко распространялась. Неудавшийся врач успел побывать даже в Ташкенте. «Когда же душу живую всю во мне растоптали, в клочья истерзали, я и затопился сюда, и нахожу, что лучше быть пьяницей в ночлежке, чем самодовольной гнидой в господской передней. И вот уже четырнадцатый год населяю сей чертог».