06:45
19 мая 2050 года
Москва, Токмаков пер. , д. 13-15
Василий Петрович Слепов задумчиво разглядывал загоревшееся красным кольцо на самом верху белого матового цилиндрического чайника и думал о тех нескольких годах, которые остались ему до пенсии – наконец-то он уйдёт от всех этих убийц и психопатов, и сможет посвятить всё своё время двум внукам и внучке. Подставив чашку под имеющийся в верхней части цилиндра носик для автоматического налива кипятка, он дождался её наполнения, вбросил пару кусков сахара, размешал и оставил остывать на кухонном столе.
Пожилой мужчина неспешно направился в спальню, где открыл шкаф, проведя ладонью перед дверцей, которая плавно отъехала в сторону. Взяв верхний целлофановый пакет с выехавшей полки, заполненной брикетами с одеждой, Василий Петрович оделся, вернулся на кухню, залпом выпил едва остывший чай и вышел из квартиры. Лифт, управление которым было сосредоточено в смартфоне, быстро привёз его с двенадцатого этажа на первый, выплюнув в фойе подъезда типового дома, построенного в шестидесятых годах ХХ века. Слепов вышел на улицу, где, также воспользовавшись смартфоном, заставил плавно отъехать в сторону пассажирскую дверь тёмно-синего служебного автомобиля с красной надписью “Следственный комитет России”; сел внутрь, закрыл дверь, инициировал пуск двигателя электрокара.
– Доброе утро, господин полковник! – бархатный мужской голос автопилота наполнил салон. – Куда едем?
– В управление, Игорь, – коротко бросил полковник.
Глядя на серый смог, скрывающий этажи выше пятого, Слепов думал о будущем своих детей и внуков. Он помнил, как выглядит голубое небо, яркое солнце и облака, а также звёзды и луна. Теперь, чтобы это увидеть, люди покупают билеты и стоят в очередях к Планетарию, где показывают фильмы о небе и космосе, а также транслируют вид из направленного в небо огромного телескопа на Эльбрусе. Люди летают на самолётах и тоже видят синее небо, облака и солнце, но билет в Планетарий стоит в разы дешевле.
– Господин полковник, мы прибыли, – мягко сказал «Интеллект Гибридный Очеловеченный Рабочий. Смягчённая версия» (коротко ИГОРь), плавно открывая пассажирскую дверь автомобиля.
Василий Петрович направился в здание Следственного комитета, где проработал уже тридцать три года. День завертелся бешенной белкой в колесе.
Свой кабинет полковник очень любил за то, что в нём ещё каким-то чудом оставалась старая водяная батарея, а не современный обогреватель на радиевом стержне – вбитая с детства в голову информация о радиации не давала расслабиться даже в свете новых исследований, разделивших радиоактивные элементы на опасные и пригодные для человека.
Возле чугунного радиатора стояла кушетка, на которой проводил рабочий день Василий Петрович. Учёные давно доказали, что сидение на стуле приводит к проблемам со спиной, а естественное положение человека в пространстве – лёжа или стоя. Сидели люди только в транспорте и на серьёзных совещаниях.
Полулёжа на кушетке, он ощутил вибрацию браслета на левой руке – вызов по рабочим вопросам. Браслет семейно-бытовой связи был на правой руке.
– Слепов, – коротко сказал Василий Петрович, активируя лёгким нажатием пальца вживлённую в ухо гарнитуру.
– Беспокоит майор Егоров. Сегодня около полуночи за короткое время на Патриарших прудах пропали сигналы сразу пятнадцати передающих биологических чипов, по факту чего в район были направлены несколько патрулей, которые, в свою очередь, вызвали угрозыск. Имею поручение передать Вам все имеющиеся данные.
– Заходите, – Слепов слез с кушетки и приоткрыл окно.
Через пять минут пришёл майор с планшетом, содержащим все файлы по недавно начатому делу. Поздоровавшись, он передал гаджет полковнику, Василий Петрович тут же принялся изучать протоколы и отчёты.
– Ясно, – кивнул он. – Пятнадцать человек были умерщвлены на дорожках у Патриарших прудов разными способами, но в течении десяти минут.
– Да, трое задушены руками, двое – гарротой, пять человек застрелены из оружия конца ХХ века, другие пять убиты холодным оружием. Посекли шашками, как сказали спецы. Следов нет, но есть свидетель – Немов Аполлон Михайлович, полных двадцать четыре года.
– И что он говорит?
– Какую-то ерунду про вылезающих людей из высохшего пруда. Мол, это они убивали. Сам он испугался и убежал в один из притонов на Тверской. Наркоманы его и сдали, так как он вёл себя неадекватно даже для них.
– Он у нас? Можно пообщаться?
– Да, сейчас пребывает в комнате для допросов № 17, – доложил майор Егоров.
Заперев кабинет на цифровой замок, полковник последовал за майором к лифтам, ведущим на нижние этажи. Выйдя на минус третьем уровне и, пройдя процедуру идентификации на сканере сетчатки глаза, они проследовали по коридору к комнате №17, которую открыл Слепов, применив специальный чип, расположенный в тыльной стороне ладони возле мизинца.
– Добрый день, Аполлон Михайлович. Меня зовут Василий Петрович, я следователь по резонансным делам. Как Вы себя чувствуете? – Слепов обошёл стол с сидевшим за ним свидетелем, и сел напротив.
– Добрый день. Чувствую себя не очень. Я такое сегодня видел… Теперь не знаю, что и думать, – Немов поднял на полковника глаза, сверкавшие искорками безумия.
– Расскажите мне всё, пожалуйста, без прикрас.
– Вчера вечером я встретился с друзьями в кафе «Цветаева» на Патриарших прудах. Мы отмечали день рождения одного из нас. Посидели хорошо, много разговаривали, обсуждали новые произведения…
– Выпивали?
– Как можно, Василий Петрович? За нарушение сухого закона слишком суровое наказание. К тому же, мы все спортсмены!
– Спортсмены? В Вашем деле написано, что Вы менеджер в фастфуде.
– Мы занимаемся в одной секции дзюдо, не профессионально – так, для себя.
– Продолжайте.
– Отпраздновав двадцатипятилетие нашего товарища, мы стали расходиться по домам, было около девяти часов вечера. Я решил немного полежать на шезлонге, и, созерцая полусухое болото в центре Патриаршего сквера, задумался о том, каким этот пруд был раньше – как вода блестела на солнце, а в ней плавали рыбы. И вдруг из самой середины топи вылезла коза!
Слепов многозначительно поднял бровь.
– Самая натуральная коза! – воскликнул Немов. – Только ободранная. Вроде белая, но в грязных пятнах. Вылезла, значит, и пошла налево. За ней выбралось ещё две – у одной не было передней правой ноги, а другая не имела головы.
– Без головы? – наклонился к свидетелю следователь.
– Без. Я подумал, что меня разморило на закате, но, оглядевшись, понял, что уже наступила ночь. На браслете светилось 01:24. Сказать, что я удивился – не сказать ничего. Пролежать на шезлонге пять часов, и не заметить этого! Когда козы ушли, из трясины вылез какой-то мужчина в грязном длинном, почти до земли, пальто, на голове шапка, обитая мехом, в руках длинная палка с топором на конце. Он затянул потуже шарф вокруг талии с висящей на нём саблей. За ним появилось ещё восемь таких же – все в пальто, шапках, с шарфами, саблями и топорами на длинных рукоятках.
– Стрельцы?
– Точно! Спасибо Вам! А то я никак не мог вспомнить, как они называются. Стрельцы собрались кучкой и пошли направо. Спустя пару минут из болота повылезали, почти одновременно, тринадцать мужчин в странной одежде: вроде похожа на современную, но не совсем. У них были коротко стриженные головы, золотые цепи на шеях, такие же браслеты на запястьях. Они достали кто откуда пистолеты и пошли в третью сторону – хорошо, что от меня, а не ко мне. Я сильно перенервничал и убежал на Тверскую улицу.
Слепов молча смотрел на свидетеля, ожидая продолжения, но тот молчал. Следователь встал и задал вопрос:
– Больше никто не появлялся?
Аполлон уставился прямо ему в глаза и спустя минуту медленно произнёс:
– Ещё дворник был! Из жижи появился мужик в ватнике, обутый в сапоги, подпоясанный чёрным фартуком, с метлой в руке. На голове – шапка-ушанка. Я видел такую одежду на фото моего прапрадеда, он был дворником.
Выйдя из допросной, полковник поманил к себе майора Егорова и сказал:
– Оформи его да отпусти домой.
Слепов поднялся в свой кабинет, устало погрузился на кушетку и, подперев кулаком голову, стал читать семейный чат, осведомляясь о проблемах и радостях своих близких. Время уже близилось к концу рабочего дня, и он позволил себе немного расслабиться, оставляя всю рутину на завтрашний день.
* * *
17:19
19 мая 2050 года
Москва, Следственный комитет
Глухов Аркадий Альбертович стоял в фойе Следственного комитета, закованный в наручники. Рядом с ним возвышался полицейский-клон в матовых чёрных латах и глухом шлеме, держащий в руках жезл с интегрированным электрошокером. Второй полицейский-клон, громыхая тяжёлыми сапогами по гранитному полу управления, подошёл к окошку администратора, чтобы оформить пропуск на вход.
У стены стоял свидетель ночного балагана на Патриарших прудах Немов Аполлон Михайлович в ожидании майора Егорова, и молча разглядывал наручники Глухова.
– Нравятся браслетики? – с усмешкой поинтересовался тот.
– Извините, – оторопел юноша, и покраснел.
– Не извиняйтесь, – заявил арестованный. Роста он был высокого, худой и костистый. Выглядел чуть младше пятидесяти лет, хотя буйная кудрявая шевелюра угольного цвета не имела ни одного седого волоса. Без седины оказалась и густая чёрная борода средней длины. Стального цвета глаза, сидящие в глубине смуглого лица, внимательно изучали собеседника. Нос был тонкий, длинный и прямой. В левом ухе висела золотая серьга. Вылитый цыган! – А Вы здесь по какому вопросу, юный друг?
– Я свидетель по сегодняшним убийствам на Патриарших, – удивился самому себе Аполлон, не собираясь быть настолько откровенным.
– Да-да, я что-то слышал об этом, – закивал Глухов. – А пойдёмте ко мне? Чаю попьём, обсудим произошедшее?