Срок жизни террориста теперь ограничивается днями, а то и часами. Как говорит бывший шеф контрразведки «Шабак» Ави Дихтер, террорист, попавший в список кандидатов на ликвидацию, считается мертвым – его осталось только убить» [580].
Журналист Вячеслав Белаш утверждает: «Как именно власти принимают решение о ликвидации – государственная тайна. Однако эксперты говорят о существовании постоянно пополняемого списка лиц, чья смерть отвечает национальным интересам государства. Список, или «банк», как называют его израильтяне, формируется высшим руководством разведки «МОССАД» и затем утверждается так называемым комитетом «икс», состоящим из главных министров страны. Процедура предусматривает участие генерального прокурора, который, исполняя заодно роли защитника и судьи, рассматривает дело и выдает санкцию на убийство» [581].
Расскажем теперь о результатах применения технологий «точечных ликвидаций» и диверсий по отношению к врагам Израиля.
15 августа 1948 года
На территории аэродрома Ничелли-дель-Лидо в Венеции была предпринята неудачная попытка уничтожения двух самолетов (четырехмоторный Savoia-Marchetti S. M. 95 (Савойя-Маркетти S. M. 95) – эксплуатировалсянациональной авиалинией Египта SAIDE и трехмоторный «Фиат-Джи-212»), которые ремонтировались в мастерской по заказу Египта.
Вот как об этой операции рассказал ее непосредственный руководитель:
«Мне было поручено возглавить группу подрывников с целью уничтожить два египетских самолета, которые стояли в венецианском аэропорту и готовились к взлету. Предварительная разведка, которую произвели Бенц (Бен-Цион Стоплер. – Прим. авт.) и Амнон (Амнон Йона. – Прим. авт.), установила, что это вполне возможно.
Было решено взорвать самолеты конусообразными толовыми шашками, прикрепленными в том месте, где верхняя часть крыла подходит к бензобаку. Взрывчатка, заранее приготовленная в Неми, была упакована в чемодан и передана нам вместе с таймерами и детонаторами, упакованными отдельно.
Утром 15 августа я вылетел в Венецию. На аэродроме Лидо я сразу распознал нужные самолеты – как по описанию, полученному мной ранее, так и по опознавательным знакам египетского воздушного флота. Вокруг аэродрома была ограда высотой около 2,5 метров, но охранялась она слабо. Обойдя аэродром снаружи, я наметил наш сборный пункт, место, где можно перебраться через ограду, и подходы к самолетам.
Бенц, Шош (Шошана Бентвич. – Прим. авт.) и Альфредо приехали в Венецию по железной дороге, каждый отдельно. Альфредо привез с собой взрывчатку и детонаторы. В Венеции он должен был остановиться у своих знакомых и ждать наших указаний. Шош поселилась в гостинице. Бенц и я назначили место встречи – кафе на площади Сан-Марко. Закончив другие дела, я отправился в Лидо и до двух часов пополудни занимался обследованием местности. Затем мы встретились с Бенцем на площади Сан-Марко, позвонили Шош в гостиницу и отправились к Альфредо. Дом его друзей мы нашли далеко не сразу. Альфредо сообщил нам, что оставил чемодан и детонаторы в камере хранения на вокзале. У нас оставалось уже не так много времени. Мы снова позвонили Шош и вызвали ее в то же кафе. Здесь я изложил им следующий план действий. Шош, Бенц и я, изображая туристов, с чемоданом, в котором сложена смена одежды, отправляемся к сборному пункту. Альфредо, неся чемодан с материалами, следует за нами на расстоянии, не выпуская нас из поля зрения. Когда мы доходим до сборного пункта, Альфредо присоединяется к нам, передает материалы и бросает пустой чемодан в воду. Он и Шош ждут нашего возвращения, а мы закладываем взрывчатку и запускаем таймер.
Договорившись обо всем, мы отправились каждый своей дорогой. Альфредо поехал на вокзал за чемоданом, а мы дождались условленного часа и отправились в Лидо. Все переезды по каналам на катерах отнимали немало времени. Мы встретились в Лидо в условленном месте и немедленно отправились на сборный пункт. Еще раньше я заметил там небольшое строение, где Бенц и я смогли переодеться. По нашему знаку подошел Альфредо и передал материалы. Мы подошли к ограде. Альфредо и Шош тем временем утопили пустой чемодан. Затем они подошли ближе, а Бенц и я, помогая друг другу, перелезли через ограду. Под прикрытием брошенных служебных зданий, скрываясь в тени живой изгороди, мы подошли к самолетам, вокруг которых не было никакой охраны. Мы взобрались на четырехмоторник, установили на нем заряд, затем проделали то же самое и с трехмоторным самолетом. В 03.00 мы задействовали «карандаши», установив таймеры на трехчасовой интервал с таким расчетом, чтобы устройство сработало где-то в шесть утра. И тем же путем, что и пришли, вернулись к ограде. Альфредо и Шош с той стороны просигналили нам: путь свободен. Мы перелезли через ограду, переоделись и поодиночке отправились к причалу, куда подходили катера, отвозившие пассажиров из Лидо в город. Шош вернулась в гостиницу, ей поручено было дождаться утра и вылететь обратно в Рим, в аэропорту пронаблюдав собственными глазами результаты нашей операции» [582].
О том, что произошло дальше, подробно сообщили итальянские газеты. Процитируем две заметки.
Из газеты «Коррьере Ломбардо» от 16–17 августа 1948 года:
«Загадочная диверсия в Лидо, Венеция. Взрывчатка на двух ремонтируемых самолетах. Катастрофа, предотвращенная в последний момент. Еврейские террористы?
Венеция, 16 августа.
Загадочный террористический акт не состоялся вчера рано утром в аэропорту Ничелли в Лидо, Венеция. Предотвратил его главный техник мастерских, ранее принадлежавших фирме «Алла Литтория». Во время обхода своего участка в порядке подготовки к приему египетского принца Наифа Сулеймана, племянника короля Фарука, ожидавшегося в то же утро, главный техник обнаружил 5 зарядов, установленных на двух больших самолетах, почти готовых к эксплуатации. Три заряда были обнаружены на левом крыле четырехмоторного самолета «Савойя-Марчетти», два – на трехмоторном «Фиате-Джи-212». Оба самолета находятся на завершающей стадии подготовки к полетам на новых международных линиях итало-египетской компании «Сайт Иджипт». Администрация аэропорта сообщила властям о происходящем, на место происшествия прибыл офицер-артиллерист с несколькими саперами. Соблюдая все необходимые меры предосторожности, они демонтировали взрывные устройства и разрядили их. Каждое устройство содержало в себе по три килограмма мощного взрывчатого вещества, а также детонатор, который и должен был вызвать взрыв.
Охрана аэропорта не заметила ночью ничего подозрительного. Трехмоторный «Фиат» вылетел в тот же вечер в Турин. Оба самолета предназначались для ночных рейсов Рим – Каир; вчера утром на борту должна была находиться египетская администрация фирмы во главе с ее президентом, принцем Наифом Сулейманом.
Предполагается, что ответственность за террористический акт лежит на подпольной еврейской организации».
Из газеты «Коррьере динформационе» от 16–17 августа 1948 года:
«Предотвращен террористический акт. Взрывные устройства обнаружены на египетских самолетах.
Венеция, 16.8.1948. На аэродроме Сан-Николо в Лидо стоят два итальянских самолета: один четырехмоторный, другой трехмоторный, которые одна египетская фирма намерена использовать для перевозки пассажиров на линии Рим – Каир.
Сегодня утром там ожидался визит принца Сулеймана, племянника короля Фарука. Незадолго до этого главный техник мастерских аэропорта произвел осмотр самолетов и обнаружил там пять хорошо замаскированных трехкилограммовых взрывных устройств. Саперы-артиллеристы, срочно вызванные на аэродром, демонтировали взрывные устройства, разрядили их, отвезли на берег моря и там уничтожили, открыв по ним огонь из стрелкового оружия. Ответственность за террористический акт следует, по-видимому, возложить на организацию ЭЦЕЛЬ» [583].
18 сентября 1948 года
Диверсия на аэродроме Венгоно в Италии с целью не допустить поставки в Египет пяти одноместных итальянских истребителей Макки C. 205 Вельтро (Macchi C. 205 Veltro). Снова процитируем воспоминания одного из участников операции Давида Фромера:
«Я позвонил в Рим Яакову Бен-Циону по прозвищу «Моряк», прося его забрать из тайника в Неми подходящие «карандаши» (взрыватели. – Прим. авт.) и передать их Бенцу, который тем временем готовился ехать в Милан. Я опасался, что с «карандашами» будут трудности, ибо Сало, заведующему тайником в Неми, было велено выдавать материалы только по записке, подписанной моей кличкой Герман. Но я никак не мог передать «Моряку» такую записку, поэтому он явился к Сало с моим устным приказом. К счастью, Сало проявил гибкость – позвонил в Милан и потребовал от меня подтвердить приказ о выдаче материалов, что я и сделал. Получив материалы, «Моряк» передал их Бенцу. Тем же утром Иона Шифрис и я отправились на север, на базу «Рехеша», чтобы подобрать подходящую взрывчатку. Я выбрал несколько зарядов тола, предназначенных, по-видимому, для заполнения снарядов сорокамиллиметровых пушек. Кроме того, я взял несколько запалов и несколько коробок обычных капсюлей. Все отвезли в гараж «Рехеша» в Милане, а затем в нашу лабораторию на Виа Уньоне. И здесь немедленно началась работа по измельчению взрывчатки. Сложили ее в мешки и собрали все составные части мин, кроме «карандашей», которые прибыли накануне операции. Закончив приготовления, Биньямино, Барух и я отправились на местность, чтобы изучить ее в ночных условиях; оказалось, что территория не освещена и охраняют ангар всего несколько сторожей. Обойдя участок дважды, мы вернулись в Милан.
Назавтра прибыл Бенц с «карандашами». Мы закончили сборку пяти мин, затем перевезли свои вещи на квартиру к Амнону. Тщательно убрали и вычистили лабораторию.
В 19.00 мы все встретились в югославском ресторане для получения последних указаний. Поужинали и выпили по стаканчику для поддержания духа.