После победы блока «Ликуд» его лидер Бегин заявил на тайном совещании, что отныне уничтожение реактора в Ираке будет рассматриваться как одна из высших национальных целей Израиля. Бегин приказал не жалеть сил для сбора информации о реакторе «Таммуз»: о темпах его строительства и сотрудничестве Ирака с другими странами в этом вопросе. Была выдвинута новая доктрина, согласно которой Израиль не должен позволить ни одному арабскому государству приобрести наступательный ядерный потенциал.
Первая попытка срыва ядерной программы Ирака была предпринята «Моссадом». В начале апреля 1979 года во французский Тулон различными маршрутами прибыла группа оперативников и заминировала склад в Ла Сейн-сюр-Мер, где дожидались отправки в Ирак два крупных блока для реактора. Французским властям пришлось только руками развести: высокопро-фессиональная работа. Мощные заряды взрывчатки были прикреплены прямо к блокам реактора, взрыватели установлены на 3 часа утра и в момент взрыва — никаких следов организаторов этой диверсии. Особых сомнений в причастности «Моссада», впрочем, не было — не принимать же всерьез заявление некой малоизвестной организации французских «зеленых», которые попытались взять на себя ответственность за диверсию. Но конечный результат операции оказался нулевой: французское правительство заявило, что выполнит свои обязательства перед Ираком и поставит ему новые блоки взамен уничтоженных взрывом.
Тогда и было решено пойти на применение военной силы. Бегин приказал «Моссаду» и «Аману» изучить вопрос о возможности уничтожения реактора под Багдадом силами диверсионных групп «сайерет». Одновременно Рафуль Эйтан, начальник генерального штаба, приказал ВВС на основе имевшейся разведывательной информации построить полномасштабную модель реактора.
После тщательной проработки вариантов выбор пал на организацию мощного авианалета.
Но подготовка еще не означала удар. Шеф «Моссада» Ицхак Хофи и глава «Амана» Шломо Газит считали, что до пуска реактора и до того времени, когда он станет представлять реальную опасность, оставалось еще очень много времени. Разведчики выступали за продолжение наблюдения за реактором и использование дипломатических каналов, предостерегая, что бомбардировка Багдада может вызвать прекращение ираноиракской войны и объединение их сил против Израиля как раз в тот момент, когда война в Персидском заливе была на руку Израилю. Кроме того, были опасения, что такого рода военная акция вызовет широкое осуждение в мире.
Торопились только «Ликудовцы» в составе кабинета министров, небезосновательно полагая, что сильная акция накануне очередных выборов подогреет электорат и поможет победе. Их слово оказалось решающим. 4 июня 1981 года израильские самолеты «Ф-15» и «Ф-16» уничтожили иракский ядерный реактор в районе Багдада.
С военной точки зрения это была безусловно успешная операция, которая продемонстрировала, что Израиль обладал превосходной разведкой и мог наносить удары на значительном удалении от своей территории. Надо отдать должное профессионализму «Амана» — операция была подготовлена весьма тщательно, цели, время удара, коридоры подхода и отхода были проработаны точно. Воздушный налет был осуществлен в полном соответствии с планом — а это было за три дня до выборов. Израиль возликовал, блок «Ликуд» снова победил, и Бегин остался премьером на второй срок.
Следует признать, что в дипломатическом плане Израиль не потерпел значительного ущерба — отчасти потому, что США и Советский Союз с облегчением встретили весть о разрушении ядерной «вавилонской башни» в Багдаде. В общем-то, наверное, все здравомыслящие люди в мире, даже те, кто осуждал военные авантюры, весьма и весьма опасались соединения политического радикализма с оружием массового уничтожения. Новый президент Франции, социалист Франсуа Миттеран использовал этот факт для свертывания сотрудничества с Ираком в ядерной области. Разрушенный реактор так и не был восстановлен.
Отношения с Ливаном, непосредственным соседом Израиля, до начала семидесятых годов предпринимались преимущественно в рамках тайной дипломатии. «Моссад» и «Аман» поддерживали тесные контакты с фалангистами — формированиями христианской милиции Ливана. К 1974 году ситуация в этой небольшой стране, где проживали несколько национальных и религиозных групп (христиане разных конфессий, мусульмане сунниты и шииты), заметно осложнилось. Христианские лидеры почувствовали, что теряют доминирующее положение в стране — мусульманские соперники сформировали коалицию, в которую вошли, кроме местных партий и организаций, палестинцы, нашедшие убежище в Ливане. Назревали серьезные преобразования в стране, но правящая группировка, по преимуществу христиане, решительно отказывалась от любых реформ системы власти. Назревал конфликт, который мог перерасти (и перерос) в гражданскую войну. Победа коалиции не устраивала многих, в том числе и умеренных мусульманских соседей. Король Иордании Хусейн убедил христианских лидеров Камилля Шамуна и Пьера Джемаеля вступить в контакт с Израилем.
С израильской стороны контакт поддерживал «Моссад», котоый организовал встречу бывшего президента Ливана К. Шамуна и бывшего министра П. Джемаеля с премьер-министром Ицхаком Рабином. Наиболее яркой фигурой в стане фалангистов был сын Пьера Джемаеля, Башир.
Когда Башир Джемаель работал в адвокатской фирме в Вашингтоне, его завербовало ЦРУ. Американцы заплатили Джемаелю тысячи долларов и не ошиблись в своем выборе: несмотря на то что он был самым младшим из шести сыновей Пьера, Башир сумел обогнать своих старших братьев и в 1976 году стал руководителем самого крупного контингента христианской милиции. Клан Джемаеля полностью контролировал территорию порта к северу от Бейрута.
В 1975—76 годах в Ливане вспыхнула гражданская война. Один из красивейших городов мира, Бейрут, был опустошен и разрушен. Как иногда происходит в итоге гражданской войны, настоящей победы не одержала ни одна из сторон, но страна оказалась расчлененной на зоны влияния и понесла тяжелейшие потери. Израиль поддерживал, в том числе поставками оружия, фалангистов — в давней традиции политики «периферийных союзов». Обеспечив выживание фалангистов в ходе гражданской войны, «Моссад» получил разрешение на открытие еще одной своей ливанской резидентуры, оснащенной мощным радиопередатчиком, расположенным в порту Джуней. В дополнение к разведчикам «Моссада» в Джуней были направлены офицеры израильской армии, которые установили официальную систему взаимодействия с фалангистами Джемаеля. В подготовке боевиков-фалангистов из Северного Ливана принимали участие инструкторы израильской армии, а также «Моссада» и «Шин Бет». Фалангисты также создали с помощью Израиля свои собственные службы безопасности и разведки, которые возглавил Эли Хобейка.
Одновременно израильтяне создали свою собственную милицию на юге Ливана, которая должна была противостоять влиянию ООП в этом регионе и защищать северную границу Израиля. Это формирование, в котором господствовали христиане из района Марджа-юна, получило название Армии Южного Ливана. Ее бойцы были одеты в израильскую военную форму, на автомашинах и танках этой армии сохранялись надписи, сделанные на иврите. За финансирование, экипировку и боевую подготовку этой армии отвечал «Аман». Разведке удалось создать разветвленную сеть осведомителей, снабжавших актуальной информацией о палестинских партизанских группах, о сирийских вооруженных силах и политических процессах в этой части арабского мира. Тем не менее до 1981 года отношения с фалангистами строились по принципу «мы помогали им помогать себе». Дэвид Кемчи, опытный моссадовец, который работал в то время в Ливане, говорит, что фалангисты знали: Израиль не будет воевать за них. Новый лидер Израиля Бегин приказал расширить и углубить контакты с фалангистами.
Ариэль Шарон, весьма влиятельный в тот период политик по прозвищу «Бульдозер», министр обороны в правительстве Бегина, считал, что Башир Джемаель — тот человек, который готов и вполне способен реализовать создание на Ближнем Востоке «нового порядка». В январе 1982 г. Ариель Шарон, генерал Тамир, представители «Моссада», глава «Амана» генерал Иехошуа Са-гуй и другие высокопоставленные военные вылетели на вертолете в Джуней на встречу с Баширом Джемаелем. Был достигнут ряд принципиальных договоренностей, которые затем были подтверждены в ходе визита Джема-еля в Иерусалим для встречи с премьер-министром Бе-гиным.
Против соглашения выступал «Аман», утверждая, что нельзя планировать передвижение своих войск в зависимости от поддержки не слишком надежных фалангистов[156]. Военная разведка располагала информацией о том, что Джемаель поддерживал связи с сирийским руководством и даже с ООП. Но руководитель «Моссада» Хофи фактически поддержал план Шарона. Началась подготовка вторжения; в январе 1982 года шеф военной разведки посетил Вашингтон и заявил госсекретарю Александру Хейгу, что если палестинские провокации будут продолжаться, то Израилю ничего не останется, как оккупировать Ливан вплоть до окрестностей Бейрута. Через несколько месяцев в Вашингтоне побывал Шарон и подтвердил эту позицию. К лету все было готово. Поводом стало произошедшее 3 июня 1982 года покушение на посла Израиля в Лондоне Шломо Аргова, совершенное палестинскими террористами из отколовшейся от ООП группировки Абу Нидаля.
6 июня израильские войска пересекли границу Ливана. Официально операция называлась «Мир для Галилеи».
Объявленной целью вторжения было уничтожение артиллерийских и ракетных позиций ООП, угрожавших Израилю. Бегин собирался предложить менее радикальным группировкам палестинцев «автономию», обещанную в мирном договоре с Египтом. Шарон приказал израильским танкам дойти до пригородов Бейрута. Там они должны были соединиться с силами христианской милиции и навязать Ливану свой собственный «закон и порядок». Этот план предусматривал избрание Башира Джемаеля президентом, изгнание из Ливана сирийцев и заключение официального мирного договора.