Под флагом «Сибата» тайные внешние связи в области оборонного сотрудничества расцветали. Израильские советники обучали южноафриканские вооруженные силы, как бороться с Африканским национальным конгрессом и партизанами СВАПО в соответствии с тактикой, отработанной в борьбе с палестинцами. Израиль продавал Южной Африке стрелковое и другое оружие, но еще более охотно продавал лицензии на производство израильского оружия в ЮАР. Собственное военное производство в Израиле базировалось во многом на разработках ВПК европейских стран и США. Знаменитые образцы израильского стрелкового оружия, пистолет-пулемет «узи» и автомат «галил», созданы на базе соответственно чехословацкого «Скорпиона» и советского «калашникова», ракетные катера «Решеф» — немецкого «Ягуара», истребитель-бомбардировщик «Кфир» — французского «Миража», корабельная ракета «Габриель», как и ракеты наземного базирования «Иерихон» — тоже на основе французских образцов, танки имели близкие прототипы в американских «шерманах» и так далее; кроме того, Израиль успешно перепродавал советское оружие, захваченное у соседних арабских стран в ходе войн и у ООП в ходе антитеророристических операций, а также американское оружие и военную технику, снимаемую с вооружения в связи с модернизацией своих вооруженных сил. Вплоть до войны Судного дня ежегодный экспорт оружия оценивался в 50 млн. долларов. Потом темпы собственного производства возросли и экспорт оружия перешел в следующую фазу. За последующие 15 лет израильский экспорт оружия вырос до 1 млрд, долларов в год, хотя эта цифра официально никогда не публиковалась. В конце восьмидесятых экспорт достиг уже 3 миллиардов долларов и тенденции роста сохраняются.
Оружейный рынок — один из самых сложных в мире, в нем чрезвычайно сильны политические зависимости. Большинство крупных импортеров «завязано» в военно-политические блоки и союзы или же связаны, в большей или меньшей степени, ограничениями и обязательствами. Регулировка поставок вооружений является весьма и весьма действенным инструментом внешней политики. Реально для израильского экспорта была открыта только «серая зона» — страны, которые по тем или иным политическим мотивам не приобретали оружие у «больших» поставщиков — США, СССР, стран НАТО и Китая, — или «горячая зона» — страны в состоянии войны или жестких конфликтов с мировым сообществом.
В результате основными покупателями стали ЮАР (здесь в основном шла торговля лицензиями и техническое сотрудничество)[159], одиозные режимы в Африке (типа Мобуту или Иди Амина), военные хунты в Центральной и Южной Америке, послешахский Иран, КНДР, ряд стран Юго-Восточной Азии.
«Сибат» периодически использовал посредников, главным образом для того, чтобы скрыть причастность Израиля, однако в случаях открытых межправительственных сделок соответствующие израильские государственные органы полностью контролировали положение. Израильские поставщики никогда не продавали оружие «случайно» или без санкции соответствующих властей. В 1976—77 гг. Израиль при помощи Шауля Айзенберга «открыл Китай». Самый богатый израильский бизнесмен Айзенберг родился в Европе и во время Второй мировой войны нашел убежище на Дальнем Востоке. Он обосновался в Японии, женился на японке и сделал свое состояние на торговле металлоломом и военным имуществом и в конце 1970-х годов сумел проложить дорогу в Пекин израильскому военному экспорту.
Айзенберг совершил десятки перелетов, привозя в Китай на своем самолете чиновников «Сибата», военных советников, финансистов и торговцев оружием для переговоров, которые израильтяне называли самыми трудными из всех, какие им когда-либо приходилось вести. Прибыль стоила хлопот — он получал комиссионные от «Сибата» и от правительственных контрагентов, которые осуществляли фактические продажи, а объемы поставок для самой большой армии в мире были впечатляющи.
В оружейном бизнесе Израиля, помимо правительственных организаций, очень большое участие принимают «отставники» — действующие и бывшие офицеры спецслужб, прежде всего «Моссада» и Шин Бет, от генералов до сержантов. Так, например, Пессах Бен-Ор, бывший израильский сержант, который переехал в Мексику, стал шофером и телохранителем дилера «Ис-роэль эйркрафт» Катца и вошел в оружейный бизнес. В 1980 году, когда Соединенные Штаты наложили эмбарго на поставки оружия в Гватемалу, Бен-Op стал главным поставщиком оружия самой жестокой хунте в регионе. Продавая оружие правительству, грубо нарушавшему права человека, он стал миллионером. Его имя также упоминалось в связи с некоторыми сделками по продаже оружия в Латинской Америке, в том числе никарагуанским «контрас». Отставной генерал Бар-Ам так активно пытался осуществить крупную сделку по закупке тяжелого вооружения у США (сделка предусматривала приобретение двух десятков «Фантомов», ракеты «Земля-земля» и «Земля-воздух», артсистемы и танки последней модификации), что вместе с еще несколькими человеками был арестован американской таможенной службой. Во время встречи с представителями Тель-Авива президент Джордж Буш спросил: «Это частная инициатива или же легальная попытка продать оружие Израилю?» Ему ответили нечто в том роде, что это частная инициатива, но осуществляемая с ведома правительства;[160] на самом деле Бар-Ам пытался найти свою тропу в операции по продаже оружия воюющему Ирану.
Действуют «бывшие» не только в непосредственной торговле оружием — так, например, Дани Иссакаров, старший офицер, отвечавший за безопасность израильской авиакомпании «Эль-Ал», по увольнению с правительственной службы, по примеру многих других «бывших» из числа сотрудников спецслужб, создал свою собственную консультационную фирму, специализирующуюся в области обеспечения безопасности и антитерроризма. Ицхак Иефет тоже был главным офицером безопасности «Эль-Ал», и после ухода в отставку он из Нью-Джерси стал управлять целой международной империей в сфере безопасности. Размах этой деятельности таков, что теперь новым символом Израиля в глазах международного сообщества стали торговцы оружием и другие «бывшие».
Израильские отставники работали инструкторами в полицейских и военных подразделениях Гватемалы, Гондураса, Сальвадора и Колумбии. Подполковник Яир Кляйн, офицер запаса, командовавший антитеррорис-тическим парашютным подразделением в Израиле, открыл свою собственную фирму «Ход хе-Ханит» по предоставлению услуг в области безопасности. В августе 1989 года по телевидению была показана видеозапись, на которой Кляйн и еще несколько израильтян занимались подготовкой вооруженных отрядов колумбийцев, в которых опознали наемных убийц медельинского кокаинового картеля.
Одной из самых значительных попыток «бывших» стало участие в «иранской» стороне тайной операции по поставкам оружия Ирану взамен на освобождение американских заложников, захваченных проиранскими шиитами в Ливане, в том числе резидента ЦРУ в Бейруте Уильяма Бакли, который подвергался жестоким пыткам. Иран остро нуждался в оружии — шла война с Ираком, у которого была большая, вооруженная и подготовленная СССР армия; мировое сообщество не осуществляло поставки в военную зону, а Иран был готов платить не только валютой, но и своим немалым влиянием на шиитов во всем мире.
Президент США Рейган, как и премьер Израиля Перес, решили проводить эту операцию не через ЦРУ или «Моссад», а по «нетрадиционным» каналам. Ним-роди, который уже ушел со службы, с его серьезными связями в Иране, Швиммер, который к тому времени ушел с поста руководителя государственной компании «Исроэль эйркрафт», но сохранил все контакты в израильском ВПК и правительственных структурах, были весьма подходящими кандидатурами для организации этой крупномасштабной и строго секретной операции. Большую роль также играл Дэвид Кемчи, горячий сторонник «периферийной» стратегии как в период своей службы в «Моссаде», так и после того, как он перешел в МИД.
Он всегда считал, что Израиль должен сотрудничать с Ираном. Полагая, что в Иране сохранился довольно широкий слой умеренных политиков — в армии и в других сферах общества, — которые готовы сотрудничать с Западом, призывал сделать ставку на них и осуществить в Иране государственный переворот с целью свержения режима аятолл. Но весьма масштабная, хотя очевидно нереальная затея организовать контрреволюционное выступление с созданием мощной базы в Судане не могла принести ничего, кроме осложнений для Израиля, — и в 1982 году «Моссад», направив своего эмиссара к «бэби-шаху», сумел нейтрализовать этот заговор. Однако в 1985 году все тот же Кашоги выступил с новой инициативой в отношении Ирана, которая, по его словам, получила одобрение короля Саудовской Аравии Фахда. Он свел Нимроди и Швиммера с иранцем по имени Сайрус Хашеми, двоюродным братом Али Акбара Рафсанджани, второго человека после аятоллы Хомейни, будущим президентом Ирана.
Хашеми сказал, что Иран, который находится в состоянии войны с Ираком, хочет возобновления поставок ор'жия, прекращенных Израилем по требованию США.
Это вполне соответствовало интересам Израиля, как они понимаются многими не только в те годы, но даже и сейчас, — сулило и немалые прибыли от продажи оружия, и восстановление связей с Ираном’[161], и поддержание войны, которая серьезно связывала откровенного врага — саддамовский Ирак.
Хашеми и Манучар Горбанифар, доверенный посредник в деликатных отношениях с Израилем, были приглашены в Тель-Авив, где прошли переговоры, весьма напоминающие проверку будущей агентуры.
Работа с Сайрусом Хашеми была признана нецелесообразной — как оказалось, он продавал себя и свою информацию любым европейским службам безопасности без разбора и, следовательно, был не слишком перспективен, — такие люди всегда под чьим-нибудь колпаком и могут привести к осложнениям. Горбанифар казался куда перспективнее; кроме того, он прямо в гостевом доме «Моссада» написал аналитическую записку, которая на годы определила для западных спецслужб стратегию действий в отношении Тегерана