еехал в Парагвай и скрывался почти двадцать лет, до своей смерти от сердечного приступа в феврале 1979 года.
В начале марта 1962 года Бен-Гурион вызвал Иссера Хареля. «Старик» тепло поприветствовал его и некоторое время болтал с ним на разные темы. «Что ему нужно?» — удивился Иссер. Он хорошо знал Бен-Гуриона и был уверен, что тот пригласил его не для светской беседы. Эти двое нравились друг другу и были похожи. Оба были невысокими, упрямыми и решительными, прирожденными лидерами, радевшими о безопасности Израиля; оба были не из тех, кто тратит время и слова впустую. А после поимки Эйхмана они еще сблизились.
Внезапно, в середине разговора, Бен-Гурион повернулся к Иссеру: «Скажите, вы сможете найти ребенка?»
Он не сказал, о каком ребенке идет речь, но Иссер сразу все понял. В течение последних двух лет по всему Израилю гремел вопрос, растиражированный в заголовках газет, выкрикиваемый с трибуны кнессета и сердито бросаемый в лицо ультраортодоксальным евреям светской молодежью: «Где Йоселе?»
Это был Йоселе Шумахер, восьмилетний мальчик из города Холон, которого украли ультраортодоксальные евреи во главе с его дедом. Старый хасид хотел воспитать Йоселе в ультраортодоксальных традициях и забрал ребенка у родителей. С тех пор мальчик бесследно исчез. Его местонахождение было неизвестно, и спор из-за ребенка с каждым днем разрастался из семейного дела в общенациональный скандал и все более ожесточенную конфронтацию между светскими и ультраортодоксальными евреями. Некоторые опасались, что может разразиться гражданская война, которая разорвет нацию на части. В качестве последнего средства Бен-Гурион обратился к Иссеру.
— Если таково ваше желание, я попробую, — сказал Иссер.
Он вернулся в свой кабинет и распорядился открыть новое дело — операцию «Тигренок».
Йоселе был симпатичным, жизнерадостным ребенком. Его единственной ошибкой был, судя по всему, неправильный выбор родителей. Таково было мнение его деда, Нахмана Штаркеса. Штаркес, костлявый бородатый старик в очках, был фанатичным хасидом, человеком жестким и упрямым. Никто не мог сломить его. В трудовом лагере в Сибири он потерял глаз и три пальца на ноге от обморожения, но его дух остался несломленным; превратности судьбы только подогрели его ненависть к советской власти. Когда в 1951 году банда хулиганов зарезала его сына, он нашел утешение в двух других сыновьях, Шаломе и Овадии, и дочери Иде, которая была замужем за портным.
Молодая пара некоторое время жила в старом доме Штаркесов во Львове, где они поселились после скитаний по России и Польше. Там в 1953 году в семье Шумахер родился второй ребенок — Йоселе.
Мальчику было четыре года, когда его семья перебралась в Израиль. Несколькими месяцами раньше в Израиль приехали дедушка и бабушка Штаркес и один из их сыновей, Шалом. Нахман Штаркес, принадлежавший к общине брацлавских хасидов, поселился в Меа-Шеарим, ультраортодоксальном районе Иерусалима. Это был другой мир, мир мужчин в длинных черных пальто или шелковых кафтанах, черных шляпах или меховых шапках, с густыми бородами и длинными пейсами; женщин в длинных строгих платьях, прикрывающих волосы париками или косынками; мир иешив, синагог, дворов известных раввинов. Шалом начал учиться в иешиве; другой его брат, Овадия, переехал в Англию.
Ида и Алтер Шумахер поселились в Холоне. В конце концов Альтер устроился на текстильную фабрику в районе Тель-Авива; Ида нашла работу у фотографа. Они купили небольшую квартиру, с трудом зарабатывали на жизнь и увязли в долгах. Чтобы свести концы с концами, они отправили свою дочь Зену в религиозное учебное заведение в Кфар-Хабаде и поручили Йоселе бабушке и дедушке.
Подавленные сложными жизненными обстоятельствами, Ида и Алтер Шумахер написали друзьям в Россию, что, возможно, им не стоило переезжать в Израиль. Некоторые ответы на их жалобы попали в руки старого Нахмана Штаркеса. Он пришел к выводу, что Шумахеры собираются вернуться в Россию со своими детьми. Придя в ярость, он решил не возвращать Йоселе родителям.
Однако к концу 1959 года материальное положение Шумахеров улучшилось. Теперь у них были средства, и они решили воссоединить семью. В декабре Ида отправилась в Иерусалим, чтобы забрать ребенка, но ни Йоселе, ни его дедушки не было дома.
— Завтра твой брат Шалом приведет тебе мальчика, — сказала мать Иды. — Сейчас они с дедушкой в синагоге, и ты не должна их беспокоить.
Однако на следующий день Шалом приехал в Холон один и сказал сестре, что их отец решил не возвращать Йоселе. Обескураженная Ида поспешила в Иерусалим вместе с мужем. Они провели выходные в доме Штаркеса, и в этот раз Йоселе был там. В субботу вечером, когда они с ребенком собирались уходить, мать Иды возразила.
— На улице очень холодно, — сказала она. — Пусть ребенок поспит, а завтра я отведу его к тебе.
Они согласились. Ида поцеловала сына, который свернулся калачиком в постели, и ушла вместе с мужем. Откуда ей было знать, что пройдут годы, прежде чем она снова увидит своего маленького мальчика?
На следующий день ни Йоселе, ни его бабушка не появились в Холоне. Ида и Алтер снова отправились в Иерусалим. Безрезультатно. Ребенок исчез, и старый Штаркес наотрез отказался вернуть его, несмотря на слезы Иды. Ее сын пропал.
После еще нескольких поездок Ида и Алтер поняли, что старик не вернет им ребенка и не скажет, где он находится. В январе 1960 года они решили обратиться в суд. Они подали жалобу на Нахмана Штаркса в раввинский суд Тель-Авива. Штаркес не отзывался. И тут начался кошмар…
15 января — Верховный суд Израиля предписывает Нахману Штаркесу вернуть ребенка родителям в течение тридцати дней и вызывает его в суд. Штаркес отвечает два дня спустя: «Я не могу явиться в суд из-за плохого здоровья».
17 февраля — Семья подает жалобу в полицию и просит арестовать Нахмана Штаркеса и держать его под стражей до тех пор, пока он не вернет их сына. Верховный суд приказывает полиции найти ребенка. Через десять дней полиция открывает дело по поводу исчезновения Йоселе, и поиски начинаются.
7 апреля — Полиция не может найти никаких следов мальчика и просит Верховный суд разрешить ей прекратить поиски.
12 мая — Возмущенные судьи предписывают полиции продолжить поиски и, наконец, выносят решение об аресте Нахмана Штаркеса. На следующий день он был заключен под стражу.
Если кто-то думал, что пребывание в тюрьме сломит решимость старого Штаркеса, то глубоко ошибался. Упрямый старик не сказал ни слова.
Сразу же стало очевидно, что Штаркес спрятал ребенка не в одиночку, ему оказывала помощь сеть ультраортодоксальных евреев, сбивавших с толку полицию. Все они были заняты священной миссией: сорвать коварный план увезти ребенка в Россию и обратить его в христианство — или что-то вроде того, как сказал им Штаркес. Даже рабби Франк, главный раввин Иерусалима, опубликовал постановление, поддерживающее Штаркеса и призывающее ортодоксальных евреев всячески помогать ему.
Эта история попала в повестку дня кнессета в мае 1960 года, и у прессы был настоящий праздник. Первыми, кто осознал далеко идущие последствия этого дела, были представители религиозных партий. Член кнессета Шломо Лоренц полагал, что похищение ребенка может спровоцировать в Израиле религиозную конфронтацию. Он предложил Штаркесу и семье Шумахер свои услуги в качестве посредника. Он принес Штаркесу, который все еще находился в тюрьме, проект соглашения, в котором говорилось, что родители обещают дать ребенку религиозное воспитание. Штаркес согласился подписать бумагу при одном условии: что рабби Майзес, один из самых фанатичных иерусалимских раввинов, прикажет ему это сделать. Лоренц поспешил в Иерусалим и встретился с раввином. Майзес намекнул, что одобрит соглашение только при условии, что похитители не будут привлечены к судебной ответственности.
Теперь Лоренц отправился к начальнику полиции Йосефу Нахмиасу. «Я согласен, — сказал Нахмиас. — Возьмите мою машину и привезите ребенка. У вас депутатская неприкосновенность, и в любом случае никто не будет следить за моей машиной, так что причастные к этому люди не станут известны».
Вне себя от радости, Лоренц вернулся к рабби Майзесу, но раввин уже передумал. Лоренцу надо было начинать все с чистого листа. Он знал, что ребенок, вероятно, спрятан в какой-нибудь религиозной общине, талмудической школе или ортодоксальном поселке. Из-за стены молчания найти там ребенка было невыполнимой задачей.
12 апреля 1961 года Нахман Штаркес был освобожден из тюрьмы «по состоянию здоровья» после того, как пообещал, что попытается найти мальчика. Однако он не сдержал своего слова, и Верховный суд снова распорядился арестовать его, заявив, что похищение — «шокирующее и отвратительное преступление». В августе 1961 года был создан Национальный комитет по возвращению Йоселе, который начал распространять листовки, организовывать публичные встречи, оповещать средства массовой информации. Многие тысячи людей подписывали петиции; на горизонте замаячила зловещая тень культурной войны.
В августе 1961 года полиция совершила рейд в хасидский поселок Комемиют только для того, чтобы выяснить, что птичка уже покинула гнездышко. Йоселе был спрятан в поселке полтора года назад, в декабре 1959 года, когда его дядя Шалом отвез его в дом г-на Залмана Кота. Ребенка прятали под именем Исраэль Хазак.
Однако ребенка уже увезли, а Шалом Штаркес покинул Израиль и поселился в хасидской общине Голдерс-Грин в Лондоне. По требованию израильской полиции Штаркес был арестован британцами; когда родился его первый ребенок, Калман, его семья принесла ребенка в тюрьму, где был совершен обряд обрезания.
Но Йоселе исчез без следа. Некоторые считали, что он был тайно вывезен из страны или даже заболел и умер. Полиция стала посмешищем. Вспыхнули ожесточенные столкновения между светскими и религиозными евреями. Прохожие остановили и избили на улице студентов иешивы. Светская молодежь подкалывала ортодоксальную молодежь, выкрикивая: «Где Йоселе?»