сразу переоделись. Он отвел их в спрятанную неподалеку машину. Незнакомец, очевидно местный помощник Моссада, ждал за рулем; он завел машину и ловко встроился в поток транспорта на одной из главных автомагистралей Сирии. Через несколько часов они въехали в Дамаск.
Приехавшие зарегистрировались в двух отелях. Как следует выспавшись, они собрались вместе и отправились осматривать сирийскую столицу. Все они были бывшими спецназовцами 13-й флотилии, а ныне агентами Моссада и выполняли самое необычное в своей жизни задание. Среди них был Давид Молад.
Операция была запланирована несколькими неделями ранее в штаб-квартире Моссада в Тель-Авиве. Рамсад Цви Замир, глава Кесарии Майк Харари и несколько других руководителей подразделений встретились с четырьмя молодыми людьми в возрасте от двадцати трех до двадцати семи лет. Все они были близкими друзьями, вместе участвовали в нескольких операциях, сочетая навыки морских пехотинцев с подготовкой в Моссаде. Все родились в Северной Африке и прекрасно говорили по-французски и по-арабски. Вслед за сицилийской мафией они называли себя «Коза ностра». Замир дал им краткие инструкции.
Два года назад из Сирии пришло сообщение. Оно было передано лидерами быстро исчезающей местной еврейской общины. Диктаторский режим президента Хафеза аль-Асада, захватившего власть в 1970 году, угнетал и преследовал сирийских евреев. Многие из них покинули страну, где оставалась крошечная, стареющая община. Здоровые молодые мужчины уехали из Сирии, а у еврейских девушек там не было надежды найти себе мужей. Лучшим вариантом для них было бегство в Израиль.
Девушки, как сообщил Замир «Коза ностра», уже пытались сбежать через Ливан с помощью подкупленных ими контрабандистов. Некоторые были схвачены, избиты, подвергнуты пыткам и даже застрелены. Некоторым все же удалось добраться до Бейрута. У каждой был адрес конспиративной квартиры в ливанской столице. Местные помощники Моссада заботились о девушках до тех пор, пока не нашли способ перевезти их в Израиль.
Одной зимней ночью 1970 года израильский ракетный катер подошел к порту Джуния, к северу от Бейрута, и местные рыбаки привезли на его борт двенадцать еврейских девушек, бежавших из Сирии.
Капитаном израильского катера был опытный морской волк и подводник полковник Авраам (Забу) Бен-Зеев. Перед операцией он и его люди прошли тщательную подготовку на модели, которую построили на военно-морской базе. Имея отличные навыки, они быстро, без малейших проблем приняли девушек на судно. Забу приказал своим людям укрыть сильно напуганных, дрожащих девушек одеялами, угостил их бутербродами и кофе и на всех парах направился к Хайфе. Он причалил в четыре утра и, к своему изумлению, увидел на причале легко узнаваемую фигуру премьер-министра Голды Меир, ожидавшей их вместе с начальником штаба ЦАХАЛа генералом Хаимом Барлевом и его заместителем генералом Давидом (Дадо) Элазаром. Голда, глубоко тронутая историями жизни сирийских евреек, устроила им скромную, но теплую встречу. В течение следующего года Бен-Зеев и его преемник на этом посту Амнон Гонен провели ряд операций, доставив в Израиль еще несколько юных сирийских девушек с ливанского побережья. Однако пересечение сирийско-ливанской границы стало очень рискованным делом, а арабским контрабандистам и рыбакам нельзя было доверять. Тогда Голда решила, что нужно переправить оставшихся девушек в Израиль прямо из Сирии.
Она вызвала к себе Замира и поручила ему вывезти сирийских девушек в Израиль.
На встрече с «Коза ностра» Замир обратился к четверым молодым людям: «Нужно вывезти девушек из Сирии. В этом состоит ваша миссия».
В зале заседаний разгорелись жаркие споры. «Это задание для агентов Моссада? — спросил один из мужчин. — Эта операция должна быть поручена Еврейскому агентству». Другой сердито добавил, что Моссад — не брачная контора и его сотрудникам не следовало бы рисковать жизнью в одной из самых опасных арабских стран только для того, чтобы несколько еврейских девиц нашли себе женихов.
Рамсад не поддавался. Он напомнил своим людям, что спасение еврейских общин во враждебных странах было одной из задач Моссада с самого начала его существования.
Операция получила кодовое название «Смиха», что на иврите означает «одеяло».
На следующий день после того, как «Коза ностра» высадилась на сирийской территории, их уверенность в себе выросла. Они гуляли по улицам Дамаска, болтая по-французски. Осмотрели окружающее пространство и убедились, что за ними не следит Мухабарат, страшная сирийская разведывательная служба. Позже в тот же день они прогуливались по ярко освещенным городским рынкам и зашли в ювелирный магазин. «Проспер» и «Клоди» (Эмануэль Аллон) рассматривали украшения, разговаривая по-французски, когда торговец наклонился к ним и прошептал: «Вы из бнай амену (на иврите „из сынов народа нашего“), не так ли?»
Агенты были ошеломлены. Если их так легко опознать, значит, они находятся в смертельной опасности. Они проигнорировали замечание торговца, быстро выскользнули из магазина и исчезли в толпе.
Новость о возможности сбежать из Сирии и добраться до Израиля распространилась среди молодых девушек из еврейской общины. «Наше положение в Сирии было очень плохим, — рассказывала позже Сара Гафни, одна из этих девушек. — От нас требовали, чтобы мы вышли замуж — но за кого? В Сирии не было женихов. Мы слышали много историй и слухов и были одержимы идеей: попасть в Израиль, в еврейскую страну».
Просперу было тайно передано сообщение: завтра вечером девушки будут ждать в маленьком грузовике недалеко от отелей, где остановились агенты Моссада.
Действительно, на следующий вечер «Коза ностра» обнаружила маленький грузовик с брезентовой крышей, припаркованный на темной улице. Агенты предварительно выехали из своих отелей и взяли с собой сумки. Двое из «Коза ностра» сидели в передней части машины, а двое других ехали сзади; под брезентовой крышей находились несколько девушек в возрасте от пятнадцати до двадцати лет и мальчик-подросток. Агенты снова надели куфии, закрыв лица и оставив только узкую щель для глаз. Они знали, что на сирийских автомагистралях армия и полиция часто устанавливают заграждения и контрольно-пропускные пункты, и приняли решение, если их остановит полиция, отвечать, что грузовик везет девочек на школьную экскурсию.
За рулем был местный помощник Моссада, который и пригнал грузовик. По дороге он подобрал еще пару девушек в заранее оговоренных местах, а затем взял курс на север, в сторону Тартуса. Они добрались до пустынного пляжа; еврейская молодежь и агенты спрятались в заброшенной лачуге. Вдали от пляжа ждал ракетный катер Армии обороны Израиля. Проспер посигналил лодке фонариком и вызвал их по рации. Резиновые шлюпки, укомплектованные спецназовцами 13-й флотилии, начали движение к пляжу.
Внезапно совсем рядом с Проспером и его друзьями раздались выстрелы. Они бросились в укрытие, но вскоре поняли, что стреляли не в них. Кто стрелял? Обнаружили ли сирийцы шлюпки флотилии? «На пляже неспокойно», — сообщил по радио в Израиль начальник морских пехотинцев Гади Кролл. Он не терял надежду на успех операции. Он отозвал шлюпки флотилии и направился на север, к другому заранее выбранному пляжу.
Одновременно Проспер и его люди помогли девушкам быстро забраться обратно в грузовик, поехали на север и снова связались с военно-морским катером. На этот раз на пляже было тихо. Девушки и мужчины из «Коза ностра», с лицами, закрытыми куфиями, вошли в воду по пояс и забрались в шлюпки, которые доставили их в открытое море; после долгого, неспокойного плавания в бурных водах они наконец поднялись на борт военно-морского судна, которое повернуло обратно в Израиль. Агенты скрылись в каюте; девушек провели в другую каюту и велели им не говорить никому ни слова об их побеге из Сирии. Их семьи остались в Дамаске, и, если бы об их бегстве в Израиль стало известно, родители могли бы поплатиться жизнью.
Местный помощник Моссада перегнал грузовик обратно в Дамаск, чтобы подготовиться к следующей операции.
Ракетный катер прибыл в Хайфу без каких-либо дальнейших инцидентов. Прежде чем отправить парней на следующее задание, Моссад попытался выяснить, кто той ночью стрелял на пляже. Разведывательное управление проверило отчеты шпионов, привлекало к расследованию работающих в Сирии разведчиков-нелегалов, связалось со своими источниками в армии — но все это было безрезультатно. Они пришли к выводу, что инцидент мог быть плохо спланированной засадой или нервной реакцией сирийских солдат, заметивших подозрительные передвижения в воде.
В следующий раз «Коза ностра» прибыла в Дамаск по воздуху. Они прилетели из Парижа под видом студентов-археологов, планирующих посетить сирийские древности. У них были фальшивые документы, а карманы набиты билетами парижского метро, монетами, чеками из кафе и ресторанов и другими материальными свидетельствами, подтверждающими легенду. Документы были в порядке, но они все равно нервничали; возможно, Мухабарат раскрыл их прикрытие? Они прошли паспортный контроль без каких-либо проблем, но все же не могли успокоиться. Пересекли переполненный зал прибытия в аэропорте и отправились в город на нескольких такси. Члены «Коза ностра» поселились в разных отелях. Клоди зарегистрировался в отеле Damascus Hilton.
В этот раз первая ночь, проведенная в Дамаске, стоила им волнений. Четверо молодых людей хорошо знали: если их поймают, дальнейшее — только пытки и ужасная смерть. Они попросили помощника отвести их на площадь, где несколько лет назад сирийцы повесили величайшего израильского шпиона Эли Коэна. Стоять на том самом месте, где висело тело Коэна, в то время как фанатичная толпа вопила, потрясая кулаками, было невыносимо. Клоди покинул своих друзей и вернулся обратно в отель; он был глубоко потрясен пережитым.
Преследуемый зловещим образом площади, он ворочался с боку на бок на своей кровати, но не мог заснуть. Внезапно, в полночь, он услышал шум, доносившийся из-за двери, и сразу понял, что это было: в замочную скважину вставляли ключ. «Вот и все, — подумал Клоди. — Меня поймали. Я буду следующим, кого повесят на городской площади». Он бросился к двери и посмотрел в глазок. И увидел пожилую американскую туристку, тщетно пытавшуюся открыть дверь. После нескольких неудачных попыток она ушла. Оказалось, что дама вышла из лифта не на том этаже. Клоди чувствовал себя так, будто заново родился.