Скотленд-Ярд закрывал и вновь открывал дело и наконец заявил, что не может найти виновных. Убийцы Ангела все еще на свободе.
15Медовая ловушка для атомного шпиона
Мордехай Вануну, казалось, совершал все возможное, чтобы сделать свою тайную жизнь достоянием общественности — ему разве что оставалось повесить себе на грудь табличку с надписью: «Я ШПИОН».
Он работал на атомном реакторе в Димоне, самом секретном и охраняемом объекте в Израиле. Иностранная пресса, а также правительства многих стран были убеждены, что Израиль создает здесь ядерное оружие. Любой, кто подавал заявку на работу в Димоне, должен был пройти долгий, тщательный процесс отбора, включая заполнение различных форм, допросы, проверку биографических данных ШАБАКом и другими специалистами по безопасности. Только в финале изнурительной процедуры успешным соискателям разрешали попасть в секретный комплекс. Пристальный надзор и тщательное наблюдение за каждым сотрудником продолжались на всем протяжении их работы в Димоне.
Вануну устроился на работу в Димону после того, как увидел объявление в ежедневной газете. Он заполнил анкету в офисе центра ядерных исследований в соседней Беэр-Шеве, прошел обычную проверку служб безопасности и получил работу без каких-либо сложностей.
Как это было возможно? Он был левым радикалом, его друзья были арабскими членами коммунистической антисионистской партии «РАКАХ»; он участвовал в протестах на их стороне, фотографировался на радикальных пропалестинских митингах, нес плакаты, выступал с речами и давал интервью средствам массовой информации.
Он принимал активистов «РАКАХ» в своей маленькой квартире в Беэр-Шеве и хотел присоединиться к их университетской ячейке, состоявшей исключительно из молодых арабских радикалов, враждебно настроенных к Государству Израиль. В Университете имени Бен-Гуриона, где Вануну числился в качестве студента, он был известен своими крайними взглядами.
Он был одаренным, но неуравновешенным молодым человеком. До того как стать сторонником «РАКАХ», Вануну был правым экстремистом и поклонником раввина-расиста Меира Кахане. Позже он поддерживал крайне правую партию «Техия» («Возрождение»), голосовал за «Ликуд» и, наконец, стал левым радикалом. Он утверждал, что изменить политические взгляды его заставила печально известная Ливанская война 1982 года. Одинокий, почти не имевший друзей молодой человек твердо верил, что подвергается дискриминации из-за своего марокканского происхождения. Это убеждение усилилось, когда он провалил вступительные испытания в Военно-воздушную академию и был направлен в инженерные войска. После увольнения из Армии обороны Израиля он начал изучать инженерное дело в Тель-Авиве, потом передумал и переехал в Беэр-Шеву, где взялся за экономику, снова передумал и переключился на философию. Стал вегетарианцем, а затем и веганом.
Его сокурсники были поражены его стремлением к деньгам. Он хвастался, что у него нет необходимости работать, достаточно просто разумно инвестировать деньги на фондовом рынке. В своем дневнике он поставил фондовый рынок «на первое место» перед философией и английским языком. Вануну водил красную «ауди», зарабатывал немного денег, позируя обнаженным, и на студенческой вечеринке снял трусы, чтобы выиграть приз.
Конечно, образ жизни был его личным делом, но его политическая деятельность в качестве сторонника «РАКАХ», поддерживающего палестинцев, должна была стать очень серьезным сигналом. Однако его просто пригласили на встречу с должностными лицами ШАБАКа, которые велели ему прекратить эту деятельность и попросили подписать документ, в котором говорилось, что он предупрежден.
Вануну отказался подписывать этот документ и не прекратил занятия политикой.
ШАБАК описал деятельность Вануну в своем регулярном отчете директору службы безопасности Министерства обороны. Тот передал этот отчет директору службы безопасности реактора в Димоне, который положил его в одну из своих папок, чем все и закончилось. Не было предпринято никаких действий, за Вануну не было установлено наблюдение. Поразительная оплошность! Целый ряд людей — служащие ШАБАКа на местном и общенациональном уровне, руководители службы безопасности Министерства обороны и Димоны — не выполнили свой долг.
Вануну продолжил свою политическую деятельность, и его больше не беспокоили.
Он работал «оператором» в Институте-2, самом секретном отделе в комплексе Димона. Из 2700 сотрудников Димоны только у 150 было разрешение на вход в Институт-2. У Вануну было два пропуска: 9567–8 для входа в учреждение Димона и 320 для входа в Институт-2.
Снаружи институт выглядел как скромное двухэтажное здание, склад или небольшая подсобка. Люди с пытливым умом заметили бы кабину лифта на плоской крыше и задались бы вопросом, зачем двухэтажному дому нужен лифт. Ключом к этой тайне был настоящий секрет Института-2: лифт был необходим не для того, чтобы подниматься наверх, а для того, чтобы спускаться на шесть искусно скрытых подземных этажей. Вануну работал в ночную смену и хорошо знал здание. Первый этаж был занят под офисы и кафе. Несколько ворот на первом этаже использовались для транспортировки урановых стержней; на том же этаже располагались еще несколько офисов и сборочных лабораторий. На первом подземном этаже находились трубы и запорная арматура. На втором — центральная диспетчерская и что-то вроде террасы, которую называли «балкон Голды». Важные посетители с максимальным допуском могли наблюдать с этого балкона за производственным цехом внизу. На третьем подземном этаже техники работали с урановыми стержнями, которые подавались сверху. Четвертый этаж представлял собой огромное подземное помещение высотой три этажа. Там находился производственный цех с разделительной установкой, в которой плутоний, образующийся в реакторе, удалялся из урановых стержней. На пятом этаже располагался металлургический цех и лаборатория, где производились компоненты бомб, а на шестом подземном этаже химические отходы загружались в специальные контейнеры.
Вануну знал, что во время штатной работы ядерного реактора в результате цепной реакции образуется плутоний, который накапливается на урановых стержнях. После того как его «сбривали» со стержней, он использовался на четвертом и пятом уровнях для производства израильского атомного оружия.
Однажды, без всякой особой причины, Вануну взял в Институт-2 фотоаппарат. Он принес его в сумке, запихнув между книг, которые собирался взять на занятия в Университет Бен-Гуриона. Если бы сотрудники службы безопасности спросили его, зачем он принес в Димону фотоаппарат, он бы ответил, что брал его с собой на пляж и забыл в сумке. Никто не проверял сумку, никто не задавал никаких вопросов, и он хранил фотоаппарат в своем личном шкафчике. Во время обеденных и вечерних перерывов, когда в здании никого не было, Вануну бродил по подземным этажам; фотографировал лаборатории, оборудование и залы; рисовал подробные эскизы; заходил в пустые офисы и просматривал документы в открытых сейфах. Никто не замечал этого и никто ни в чем не подозревал Вануну. Охрана, казалось, растворилась в воздухе. Начальство понятия не имело об опасном хобби Вануну и оценивало его как тихого, серьезного и прилежного сотрудника.
В конце 1985 года Вануну был уволен после девяти лет работы в Димоне. Его увольнение не было связано с его политической деятельностью, а стало частью сокращения бюджета Димоны. Его, как и многих других сотрудников, сократили. Он получил 15 %-ное выходное пособие и восьмимесячную заработную плату в качестве «пособия на адаптацию». И все же был рассержен и опечален. Он решил отправиться в длительную поездку за границу — и, возможно, никогда не возвращаться в Израиль, если сможет обрести дом в другой стране, как 12 миллионов евреев, живущих в диаспоре. Он продал свою квартиру и машину и закрыл банковские счета.
Вануну, которому сравнялся тридцать один год, взвалил на плечи рюкзак и отправился в путешествие. Он и раньше совершал длительные поездки — в Европу и в Соединенные Штаты. Теперь же направился на Восток. В своей сумке он вез две пленки, отснятые в Димоне.
Его первой остановкой была Греция, затем Россия, Таиланд и Непал. В Катманду он познакомился с израильской девушкой и застенчиво ухаживал за ней. Он представился как Морди и открыто признался, что он пацифист левого толка и, возможно, не вернется в Израиль. Он посетил буддийский храм и даже подумывал о том, чтобы самому стать буддистом.
После Катманду Вануну путешествовал по странам Востока и, наконец, добрался до Австралии. В течение нескольких месяцев перебивался случайными заработками в Сиднее, но большую часть времени был одинок и несчастен. Однажды вечером он прогуливался по одному из самых неблагополучных районов города — сущий рай для проституток, мелких воришек и торговцев наркотиками. Из темноты перед ним возник шпиль церкви Святого Георгия, известного убежища для измученных душ — отчаявшихся людей, преступников, бездомных странников, бедных и угнетенных. Он вошел и встретил англиканского священника Джона Мак-Найта. Добрый священник сразу понял, что Вануну ищет дом и семью. Он тепло принял застенчивого, неуверенного в себе гостя. В течение следующих недель они вели долгие и искренние беседы, и наконец — 17 августа 1986 года — Вануну принял крещение и выбрал себе новое имя: Джон Кроссман.
Для религиозного еврея, родившегося в Марракеше, проведшего юность в талмудических школах и ешивах Беэр-Шевы, то был решительный разрыв со своим прошлым. Правда, религиозное рвение Вануну пошло на убыль много лет назад, и обращение было скорее результатом его неуравновешенности и растерянности, чем разочарования в иудаизме. Если бы он не зашел в церковь Святого Георгия и не встретил отца Джона, то мог бы обратиться в буддизм или какую-нибудь другую религию. Повернувшись спиной к иудаизму, он также повернулся спиной и к Государству Израиль. Его отвращение к своей стране постепенно стало одним из главных мотивов его последующих действий.