«Тот, кто нас предал», — это политкомиссар Парижа, который сотрудничал с гестапо.
А кого он имел в виду, говоря о «тех, кто нас продал»? Эти слова — ключ к провалу группы. Манусян писал о французских полицейских, которые помогали гестапо? Или же о своих начальниках в компартии, которые ничего не сделали для того, чтобы спасти бойцов-иностранцев от провала?
Заместитель министра обороны считал, что коммунистические функционеры обрекли на смерть бойцов-евреев и их армянского командира.
Активное участие Коммунистической партии Франции в движении Сопротивления должно было заставить страну забыть о позорном сотрудничестве коммунистов с нацистами в период между октябрем 1939-го и июнем 1941 — го.
Но французской компартии не хотелось признавать, что самыми активными бойцами Сопротивления оказались иностранцы — поляки, евреи, армяне, немцы. После войны партийные лидеры старались не вспоминать своих погибших товарищей с их труднопроизносимыми именами.
«Враги моих врагов — мои друзья». В годы Второй мировой войны французы пренебрегли этой циничной мудростью и позволили умереть людям, которые хотели сражаться на их стороне.
Заместитель министра обороны чувствовал себя в долгу перед этими иностранцами, которые погибли за Францию. Теперь он был готов помочь израильским евреям. Когда военный атташе израильского посольства в Париже попросился к нему на прием, заместитель министра откровенно сказал, что сделает все от него зависящее, чтобы Израиль получил оружие…
Глава третьяНациональный герой на скамье подсудимых
У министра иностранных дел Франции был только один друг, которого он любил и уважал, — судья. Министр еще продолжал служить Франции, а судья уже вышел в отставку. Хотя, возможно, он и поспешил с отставкой: член Верховного суда мог оставаться на своем посту и дальше.
Дело в том, что он несколько лет вел судебные процессы над людьми, которых, теперь уже президент, де Голль амнистировал и выпустил из тюрьмы. С этим судья категорически не был согласен. Ведь речь шла о коллаборационистах, о тех, кто в годы оккупации сотрудничал с немцами.
Бойцы Сопротивления расправлялись с теми, кто водил дела с оккупантами, еще до появления союзников. Больше всего досталось легкомысленным француженкам, которые не отказывали в ласке и немцам.
Когда Франция была освобождена, в стране началась большая чистка. В 1946 году первый послевоенный министр юстиции доложил Консультативной ассамблее, что его суды приговорили 3920 коллаборационистов к смерти, 1508 — к каторжным работам, 8500 — к тюремному заключению.
Новое правительство хотело вычистить из армии тех, кто был против де Голля, но у министерства ничего не вышло: кастовая солидарность спасла офицеров. То же самое произошло в государственном аппарате.
В 1945 году Верховный суд решил судить бывшего президента страны маршала Анри Филиппа Петена, который опозорил Францию, вступив в союз с нацистами. Но генерал де Голль не хотел суда над Петеном. Генерал говорил своим помощникам:»Я надеюсь, что какой-нибудь случай удержит вдали от французской земли этого старца, к которому, невзирая ни на что, немало французов все еще сохранили уважение или жалость».
В конце войны немцы помогли Петену укрыться в Швейцарии. Генерал де Голль пригласил к себе швейцарского посла и неофициально сказал, что не будет спешить с требованием выдать маршала. Но престарелый маршал сам захотел вернуться на родину.
Анри Филипп Петен молчал на процессе. Он был приговорен к смертной казни, но сам суд тут же высказался за то, чтобы казнь не состоялась.
В Первую мировую войну маршал командовал французской армией. Тогда победа над Германией сделала его национальным героем. В 1940-м, когда стало ясно, что Франция потерпела поражение, маршал возглавил правительство. Французы надеялись, что его авторитет спасет Францию от унижения, что маршал сумеет как-то договориться с Гитлером.
Петен подписал с Гитлером перемирие. Париж был занят немцами, а новое французское правительство переехало в курортный городок Виши, расположенный на территории, свободной от немецких войск.
Правительство Петена было законным. За него проголосовало Национальное собрание. Его признали кадровый состав французской армии, остатки французского флота, колонии Франции, многие государства. До 22 июня 1941 года в Виши находился советский посол. До 7 декабря — американский.
В чем же состояла вина маршала Петена?
Летом 1940 года он действительно многим казался спасителем Франции: полстраны немцы оставили не оккупированной.
Разве удивительно, что французы повиновались маршалу Петену, национальному герою, и не последовали за никому не известным молодым генералом де Голлем, который сказал, что будет сражаться с немцами?
Страна была разгромлена. В Париже расположились немцы.
Людям надо было как-то жить. Присоединяться к бойцам Сопротивления или наниматься в пронемецкую милицию — это был вопрос личного выбора. Казалось, что немцы выиграли войну, и надо привыкать жить с ними.
Но 11 ноября 1942 года Германия оккупировала и территорию вишистской Франции, которая формально еще была независимой. С той минуты легенда, согласно которой личность маршала Петена, его присутствие защищали французов от немцев, утратила всякий смысл.
Генерал Максим Вейган, бывший главнокомандующий Вооруженными силами Франции, и многие другие офицеры умоляли Петена отправиться в Северную Африку, где находились французские колонии, и возобновить войну с немцами.
Правительство могло отправиться в Алжир и продолжить борьбу. В этом состоял долг Петена. В распоряжении правительства был флот, который практически не пострадал, авиация и воинские части в Африке и на Ближнем Востоке. Маршал отказался. И стой поры приносил Франции больше потерь и страданий, чем преимуществ.
Петен совершил преступление, когда приказал французской полиции вместе с гестапо вести борьбу с участниками Сопротивления и передал Гитлеру французских политических заключенных, евреев и немцев, бежавших от нацистского режима.
По приказу Петена вишистское правительство помогало германской военной машине, отправляло в Германию сырье и посылало молодых французов работать на немецких заводах. Добровольческое подразделение войск СС «Французский легион» с благословения правительства Петена отправилось на Восточный фронт сражаться с Красной армией.
Подписывая летом 1940 года унизительный мир, французское правительство обязалось «выдать германскому правительству всех немцев, чьи имена будут названы немецким правительством». Гестапо смогло, наконец, поквитаться с теми, кто ускользнул из Германии.
В конце августа немецкая комиссия посетила в еще не оккупированной части Франции 31 лагерь, 16 тюрем и 10 больниц.
У комиссии был список лиц, разыскиваемых гестапо. Маршал Петен с готовностью выдавал всех, кого желали получить немцы.
Некоторым интернированным удалось бежать из лагерей, уйти в подполье, присоединиться к движению Сопротивления. Счастливчики получали американскую или мексиканскую въездную визу, добывали деньги на пароход и уезжали через Испанию и Португалию.
Отчаявшиеся спастись кончали жизнь самоубийством.
Когда в ноябре 1942 года немецкие войска заняли всю территорию Франции, еще остававшихся на свободе эмигрантов гестаповцы арестовали сами.
Вслед за политическими эмигрантами настала очередь евреев, не только тех, кто бежал из Германии, но и граждан Франции.
Правительство Петена и не пыталось их защитить. Антиеврейские законы были приняты во Франции в октябре 1940 года, то есть еще до того, как этого потребовали немцы. Это была инициатива правительства Петена.
Евреям запрещено было заниматься юриспруденцией и медициной, состоять на государственной службе и владеть недвижимым имуществом. При французском правительстве был создан пост верховного комиссара по делам евреев. Им стал ненавидевший евреев Луи Даркье де Пеллапуа. Он объяснил политику своего правительства: «Нам необходимо избавить Францию от евреев, от всех этих чуждых элементов, от полукровок, от космополитов, которые были причиной наших несчастий».
В марте 1942 года поезда с французскими евреями стали отправлять в Освенцим. В июле парижская полиция без участия немцев, самостоятельно провела операцию «Весенний ветер»: согнала парижских евреев на велодром и отправила в Германию.
За четыре года немецкой оккупации в лагеря уничтожения депортировали семьдесят пять тысяч французских евреев, из них одиннадцать тысяч детей. Почти все они были арестованы не немцами, а самими французами. Еще три тысячи евреев погибли от голода и болезней во французских лагерях, которые подчинялись правительству в Виши.
Вывозом французских евреев руководил эсэсовский генерал Вернер Бест. После успешно выполненной миссии во Франции ему было поручено депортировать евреев из Дании. Однако там генерал потерпел неудачу, потому что датчане не захотели ему помогать.
Датские полицейские в отличие от французских отказались охотиться на евреев. Датские власти заявили, что будут противиться любым проявлениям антисемитизма. Более того, датчане организовали успешную операцию по спасению евреев и всех, кого смогли, вывезли в нейтральную Швецию.
Во Франции немецкому генералу действовать было проще.
Для какой-то части французов — например, для ревностных католиков — режим Виши был совсем не плох. Им предоставилась возможность вернуть старую добрую Францию, такую, какой она была до отделения церкви от государства, до изгнания церкви из школы и общественной жизни.
Практически весь французский епископат оказался на стороне Виши. Кардинал Жерлье радостно восклицал в 1940 году: «Работа, семья, отечество — эти три девиза правительства являются и нашими девизами. Маршал Петен — это Франция, Франция — это Петен».
Католический поэт Поль Клодель писал в те дни: «Франция освобождена от ига антикатолической партии профессоров, адвокатов, евреев и масонов».