Если бы король благоразумно воздержался от участия в Шестидневной войне, то не потерял бы Западный берег реки Иордан и арабский сектор Иерусалима. И потом легче было бы искать формулу мирного урегулирования на Ближнем Востоке.
Секрет успеха израильской армии состоял в том, что военной разведке было известно о египетской авиации буквально все: боевые возможности самолетов, порядок несения службы, характеристики радиолокаторов, расположение аэродромов. Иорданский король Хусейн, сам по профессии летчик, говорил потом с завистью, что «израильские пилоты знали абсолютно все о всех тридцати двух арабских военно-воздушных базах. У нас не было подобной информации об Израиле».
Египетские летчики имели очень приблизительное представление о тактике израильской авиации, хотя Насер и его генералы ждали удара с ее стороны.
Более того, несколько последних недель накануне начала войны военно-воздушные силы Египта находились в состоянии боевой готовности. Начиная с четырех утра, когда рассветало, и до семи утра в небе барражировали египетские самолеты. По единодушному мнению военных, это время считалось самым удобным для начала войны на Ближнем Востоке. Египетские самолеты пролетали вдоль израильской границы, Суэцкого канала и уходили в сторону Средиземного моря. Когда патрули возвращались, летчики, уверенные в том, что сегодня войны уже точно не будет, завтракали и шли досыпать.
Все это было известно израильской разведке, которая и предложила нанести удар позже обычного, то есть после возвращения патрульных самолетов, примерно в 07:45, когда египетские летчики садились завтракать. Так и было сделано. Израильтяне выспались и нанесли удар в тот момент, когда египтяне совершенно не были готовы к отражению атаки.
Кроме того, зная расположение радиолокационных станций Египта, израильские самолеты вошли в воздушное пространство страны с запада и с севера, а не с востока, как этого ожидали египтяне.
Наконец, им помогло неожиданное обстоятельство. Накануне войны, утром 5 июня министр обороны Египта маршал Абдель Хаким Амер и командующий авиацией генерал Мохаммед Сидки отправились на транспортном самолете из Каира на Синайский полуостров, чтобы посмотреть, что там делается. Не желая быть сбитым собственными зенитчиками, министр приказал батареям противовоздушной обороны в районе Суэцкого канала не стрелять по самолетам, которые летят со стороны Египта.
Военная разведка Израиля узнала и об этом приказе. Израильские самолеты пролетели на небольшой высоте над Средиземным морем и атаковали авиабазы египтян с тыла.
Утром 5 июня у летчиков израильских ВВС имел исьточные координаты расположения противника, на их картах были даже указаны придуманные египтянами ложные цели.
Неизвестно, какую часть информации израильтяне получили, тщательно фотографируя египетские аэродромы, перехватывая телефонные и радиопереговоры, а какую раздобыла их агентура в арабских странах. Одно можно сказать: разведывательная работа продолжалась годы, сведения собирались по крупицам, но к началу войны у израильтян было все, что им нужно.
До 1964 года агентурной работой в арабских странах занималась военная разведка. Руководили агентами из третьих стран обычно из Западной Европы, чаще всего из Парижа, где находилась региональная резидентура военной разведки.
Амбициозная попытка президента Насера объединить Египет и Сирию в одну региональную супердержаву открыла новые возможности для вербовки под чужим флагом. Израильтяне выдавали себя за египтян и уговаривали сирийцев помогать непосредственно президенту Насеру.
В 1964 году Меир Амит с поста начальника разведки перешел в кресло директора Моссад. В военной разведке его сменил генерал Аарон Ярив.
Два новых руководителя службы договорились, что отныне Моссад будет руководить всей разведывательной работой в арабских странах. Военная разведка возьмет на себя только вербовку арабской агентуры в прифронтовых странах.
Работой в Египте занимались сотрудники Моссад, которые свободно говорили на европейских и арабском языках. Шалтиел Бен-Яир, бывший участник подпольной боевой группы Штерна, который перешел в Моссад, успешно действовал в Каире. Он выдавал себя за бельгийца — специалиста по крупному рогатому скоту — и собирал информацию о военных базах.
Одним из самых многообещающих агентов, переведенных из военной разведки в Моссад, был Эли Коэн. Три года работая в Дамаске, он снабжал Израиль военной и политической информацией высокого класса. В частности, сообщил о состоянии сирийских укреплений на Голанских высотах, с которых постоянно обстреливались израильские деревни. Эти высоты израильская армия взяла штурмом в ходе войны 1967 года.
Эли Коэн родился в Египте, в Александрии. Он эмигрировал в Израиль после войны 1956 года. Некоторое время служил в армии переводчиком с арабского. На него обратили внимание и пригласили в спецподразделение номер 188.
В феврале 1961 года Коэн вылетел в Латинскую Америку, в Буэнос-Айрес, с фальшивыми документами, выдавая себя за сирийца. В Буэнос-Айресе он быстро перезнакомился с многочисленными эмигрантами из Сирии и Ливана. Рассказывал, что родился в Бейруте, его семья перебралась в Египет, а потом в Латинскую Америку. Он ностальгически говорил новым друзьям, что дела его идут хорошо, бизнес процветает, но он мечтает вернуться на родину, в Сирию. Через год он приехал в Дамаск.
Когда Коэн отправил первое радиодонесение азбукой Морзе из Дамаска, в штаб-квартире подразделения номер 188 в Тель-Авиве на радостях распили бутылку шампанского.
Более подробные донесения он писал невидимыми чернилами и отправлял их вместе с партиями сирийской мебели, которую экспортировал в Европу. Процветающий бизнесмен с широкими международными связями, он быстро свел знакомство с высокопоставленными людьми, в том числе с чиновниками Партии арабского социалистического возрождения — Баас.
Приятель отвез его на особо интересовавшие израильтян Голанские высоты, и Коэн сам смог осмотреть укрепления.
Правда, не ясно, насколько его информация была важнее того, что удавалось увидеть израильским летчикам, которые фотографировали сирийские укрепления с воздуха. Коэн также увидел образцы советских вооружений, поступавших в страну.
Ценность его информации неизмеримо выросла после того, как партия Баас в марте 1963 года взяла власть в стране и его новые друзья получили важные посты в государственном аппарате. Коэн тайно приехал на несколько дней в Тель-Авив, где его принял сам начальник разведки Меир Амит.
С одной стороны, Эли Коэн был талантливым офицером разведки с широкими связями в Сирии. С другой, Коэн был поразительно неосторожен. Его предупреждали, что он не должен часто выходить в эфир. А он любил посылать радиописьма своей жене. Однажды он отправил в центр раздраженную радиограмму, узнав о поражении национальной сборной Израиля по футболу.
Коэн использовал радиопередатчик как телефон. Утром он получал шифрограмму из центра связи Моссад с перечнем вопросов, интересующих разведку, а после обеда уже отправлял ответ. С 15 марта до 29 августа 1964 года он послал сто радиограмм, каждая передача в среднем продолжалась не менее девяти минут. Со 2 декабря до его ареста 18 января 1965 года он отправил тридцать одну радиограмму, выходя каждый раз на связь в одно и то же время — в 08:30 утра.
Для сирийской контрразведки и ее советских инструкторов найти передатчик оказалось не такой уж трудной задачей. КГБ предоставил сирийцам новейшую аппаратуру для радиопеленгации. Советские инструкторы учили сирийских контрразведчиков методике поиска подпольных радиопередатчиков и дешифровке перехваченных радиограмм.
Перед арестом Коэн дважды успел побывать дома. Во время последней встречи в военной разведке он — из соображений безопасности — разговаривал с коллегами через занавеску, скрывающую его лицо. Эти меры предосторожности уже были напрасными. Сирийская контрразведка села ему на хвост.
Он сам чувствовал, что счастье его покидает, но спастись не сумел. Сирийцы арестовали его. Видные сирийские чиновники, которых он умело водил за нос, требовали его смерти. Поэтому предложение обменять его на кого-то сирийцы отвергли. Прямой репортаж о казни израильского разведчика показывали по сирийскому телевидению. Это был черный день в штаб-квартире Моссад.
Основные силы египетской армии на Синайском полуострове были разгромлены израильскими танкистами. Главным идеологом применения танков был генерал Ицхак Рабин. Египетские генералы имели превосходство в живой силе и технике, но рассредоточили свои танки по всему фронту. Рабин приказал стянуть танки в кулак.
Египтяне сосредоточили на Синайском полуострове семь дивизий и около тысячи танков. Они опирались на глубокоэшелонированной оборону, созданную под руководством советских инструкторов.
Тремя дивизиями на Синае командовали генералы Исраэль Таль, ставший командующим бронетанковыми войсками после окончания философского факультета Иерусалимского университета, Авраам Иоффе, вернувшийся на действительную службу из запаса, и Ариэль Шарон, который до этого руководил управлением боевой подготовки Армии обороны Израиля.
Командовавший танкистами генерал Таль обратился ко своим солдатам с кратким напутствием: «Мы должны победить или умереть».
Танкисты Таля быстро выяснили, что военные разведчики знали далеко не все: они столкнулись с египетскими частями, о которых ничего не знали. Шарону пришлось пробиваться через сильно укрепленные позиции, поэтому он атаковал египтян с заходом солнца, зная, что те плохо подготовлены к ведению ночного боя.
Шарон и Таль проломили египетскую оборону, и все войска, сосредоточенные Насером на Синае, оказались в окружении.
Через двое суток после начала войны танкисты Таля вышли на Суэцкий канал.
Генерал Шарон говорил после Шестидневной войны: «Египтяне — неплохие солдаты, но их офицеры — дерьмо. Они бросали своих солдат и бежали с поля боя с криком: «Спасайся, кто может!» Ни один израильский офицер так не поступит. Наши офицеры командуют не «Вперед!», а «За мной!»