Бен-Егуда отправился в Европу за новыми беженцами. Потом он перебрался в Иран, откуда вывозил польских евреев, которые после поражения Польши и ее раздела оказались на территории Советского Союза и которых Сталин отпустил.
Широкий в плечах, крепкий, немногословный, суховатый, Бен-Егуда был корректен и любезен, особенно с дамами, что также выдавало его польское происхождение.
После создания Израиля он десять лет работал в кибуце. Потом ему предложили руководить отделом в Министерстве обороны. А еще через несколько лет он возглавил всю химическую промышленность страны и ведал добычей урана.
Отпущенный из армии профессор Достровский вернулся в Институт имени Вейцмана и занялся созданием нового метода получения тяжелой воды, используемой для охлаждения реактора, что ему и удалось. В Реховоте построили завод тяжелой воды, который вошел в строй в 1954 году.
О существовании завода министр иностранных дел Израиля Абба Эбан, как и положено, письменно доложил Первому комитету ООН по разоружению. Урановое производство в Реховоте ни у кого подозрений не вызвало: это очень небольшой завод, не имеющий военного значения.
В 1952 году в Израиле была создана комиссия по атомной энергии. Ее возглавил профессор Эрнст Давид Бергман. Решение о ее создании было секретным, о существовании комиссии официально сообщили только через два года. Комиссия первым делом наладила тесные отношения с комиссариатом по атомной энергии Франции.
Профессор Бергман был председателем комиссии по атомной энергии десять лет. Ядерная программа Израиля — результат его упорства и целеустремленности. Он и разрабатывал методы получения урана.
Бергман родился в Германии, учился в Берлинском университете. В двадцать шесть лет уже сам читал в университете лекции. Когда Гитлер пришел к власти, Бергман уехал в Лондон, а затем в Палестину.
Он стал ближайшим сотрудником Хаима Вейцмана — основателя научного института в Реховоте.
Этот город расположен в двадцати километрах к югу от Тель-Авива. Его заложили в 1890 году эмигранты из Польши, создавшие там сельскохозяйственный кооператив. Название города означает «просторы». Здесь главным образом разводят цитрусовые, которые по железной дороге везут до порта Ашдод, откуда они отправляются по всему миру.
Бергман работал над методикой очистки сырой нефти. Накануне Второй мировой войны он прожил некоторое время во Франции, изучая способы получения из нефти взрывчатых веществ.
После создания еврейского государства Бергман стал руководителем научного отдела Армии обороны Израиля. Еще через год — научным руководителем Института имени Вейцмана. В 1953-м — профессором Еврейского университета и председателем комиссии по атомной энергии.
Бергман доказывал, что Израиль не может только покупать идеи, он должен развивать собственную науку, что необходимо, в частности, и для обороны страны.
У Бергмана был очень сложный характер. Он был непримирим и агрессивен даже в отношениях с коллегами, которые в порядке взаимности его тоже не очень любили. Зато профессор обладал редким даром убеждать правительство выделять деньги на научные исследования.
Он считал, что две основные задачи Израиля — это укрепление армии и решение проблемы опреснения воды. Нехватка питьевой воды — главная экономическая проблема всего региона. Бергман занимался опреснением воды и требовал, чтобы правительство не подписывало договор о нераспространении ядерного оружия.
Премьер-министр Бен-Гурион ему очень доверял. Он поручил молодому Шимону Пересу, генеральному директору Министерства обороны, работать с профессором рука об руку.
Но с Леви Эшколем, который 17 июня 1963 года стал премьер-министром и министром обороны, Бергман поссорился именно из-за атомных исследований. Поссорился и не захотел мириться. Бергман ушел в отставку сразу со всех своих постов — председателя комиссии по атомной энергии, советника министра обороны по науке и начальника управления научных исследований и планирования Министерства обороны.
После отставки Бергмана его должности были поделены между несколькими учеными.
Профессор Эфраим Кацир, которого в 1973 году изберут президентом Израиля, принял на себя обязанности главного научного консультанта Министерства обороны.
Кацир входил в число крупнейших химиков мира. Он родился в Киеве. В шесть лет родители увезли его в Палестину. В шестнадцать лет он вступил в Хагану, окончил курсы командиров взводов, был командиром студенческого подразделения Хаганы и снабжал подпольщиков взрывчатыми веществами.
В создании взрывчатки ему помогал брат Аарон Кацир, не менее известный ученый. Он был убит 30 мая 1972 года во время бойни, устроенной в аэропорту Лидда террористами из японской «Красной армии».
Сами по себе японцы ничего не имели против Израиля, они лишь выполняли просьбу своих друзей из Народного фронта освобождения Палестины.
Японцы прилетели в Израиль и в аэропорту расстреляли из автоматов первых попавшихся пассажиров. Больше всего они убили паломников-христиан, которые приехали поклониться святым местам. Среди немногих погибших израильтян был профессор Аарон Кацир…
После Второй мировой войны Эфраим Кацир уехал учиться в Соединенные Штаты. Когда стало ясно, что ООН позволит евреям создать свое государство, его попросили вернуться в Палестину и призвали в армию. Он получил звание подполковника. Вместе с Бергманом они создали научный отдел армии.
Кацир считал, что лучше изобретать самим, чем покупать патенты за рубежом. Коллеги называли профессора Кацира честным простаком и дон-кихотом.
Взрывчаткой и прочими средствами уничтожения он занимался по долгу службы. Его собственные научные открытия лежали в куда более гуманной сфере: он разрабатывал синтетические квазибелковые соединения, используемые при переливании крови, при создании рассасывающихся хирургических нитей, при синтезировании энзимов, ускоряющих заживление ран.
В Министерстве обороны Кацир проработал недолго. Его сменил профессор математики Арие Дворецкий, известный своими работами в области теории вероятности.
Он родился на Украине. Шестилетним ребенком его привезли в Палестину. Он окончил Еврейский университет и работал на кафедре математики. Занимался прикладной математикой и математической статистикой. В середине 50-х годов стажировался в Колумбийском университете. Был сторонником открытия новых учебных заведений и добивался, чтобы перспективных ученых приглашали на работу в Израиль.
Он согласился возглавить управление научных исследований и развития средств войны, затем стал главным ученым специалистом Министерства обороны. Он первым обратил внимание военных на необходимость ускоренного развития радиоэлектроники, предугадав ее значение в военном деле.
Преемником Бергмана в комиссии по атомной энергии стал профессор Исраэль Достровский, заместитель директора Института имени Вейцмана. От Бергмана он отличался умением ладить с коллегами. Он подбирал себе талантливых молодых ученых со всей страны.
Правительство Израиля охотно выделяло деньги на исследования, полезные для армии. Правда, ученым, работавшим на оборону, не нравилось, что результаты исследований нельзя публиковать. Соблазнительно получить большие ресурсы для проведения интересных разработок, но ученые не любят подолгу работать на правительство.
К Достровскому шли охотно, потому что он считал необходимым отправлять ученых на учебу за границу и создавал им хорошие материальные условия.
Закончив работу в атомной комиссии, он два года читал лекции в американских университетах. Вернувшись в Израиль, он по поручению премьер-министра Леви Эшколя взял на себя руководство всеми работами по опреснению воды.
Ключевую роль в ядерных исследованиях сыграл Ювал Нееман, профессор кафедры физики Тель-Авивского университета, а затем и его ректор. Научные исследования Неемана, по мнению многих коллег, тянули на Нобелевскую премию. Он преподавал в Соединенных Штатах и стал первым иностранцем, удостоившимся премии Альберта Эйнштейна в области теоретической физики.
Ювал Нееман родился в Тель-Авиве. Его дед был одним из основателей города. Нееман окончил гимназию и машиностроительный факультет Хайфского политехнического института. В двадцать два года он уже управлял заводом по производству водяных насосов, который принадлежал его семье.
Во время Первой арабо-израильской войны он воевал, потом, к удивлению многих ученых коллег, остался в армии и дослужился до полковника. Занимался планированием научных исследований в армии, а потом перешел в военную разведку. Именно он первым оценил возможности компьютеров в разведывательной работе.
Его поддержал Моше Даян, и первые компьютеры были использованы для создания базы данных о положении в арабских странах и состоянии их армий. Ювал Нееман обеспечивал армию обороны Израиля ежедневными сводками о положении дел в арабском мире. Нееман также занимался созданием системы радиоэлектронной разведки, способной прослушивать все радио — и телефонные переговоры на территории вероятного противника.
Он так и не стал начальником военной разведки, но, несомненно, был ее мозгом.
В 1957 году его назначили военным атташе в Лондоне. Он воспользовался этим обстоятельством, чтобы изучать физику в Королевском физико-математическом колледже. Ушел с государственной службы и полностью отдался науке. В 1961 году возглавил научно-исследовательскую лабораторию при ядерном реакторе.
Глава вторая«Неприятно получать камнем по голове»
Ядерная программа Израиля не осуществилась бы без помощи французов.
В 1949 году французский ученый Франсис Перрен, верховный комиссар по атомной энергии, впервые приехал в Израиль.
Перрен и его коллеги — генеральный управляющий комиссариатом по атомной энергии Пьер Кутюр и начальник управления по военному использованию атомной энергии Жак Робер — разработали французскую ядерную программу. Французские атомщики многому научились у американских и канадских коллег и теперь, в свою очередь, были готовы поделиться с Израилем.