В каждой книге «Мост через бездну» мы говорим об Античности. И это совершенно неудивительно. Во-первых, эта тема поистине неисчерпаема. Во-вторых, какой бы аспект европейской культуры и искусства мы ни затронули, «греки всё сделали до нас».
Напомним читателю, что Греция никогда единым политическим государством не была. Это были разные полисы. Разные провинции. Единственная общая территория — Эгейское море. Общее межполисное пространство по хронологии было заключено между двумя войнами: Греко-персидской (499–449 гг. до н. э.) и Пелопоннесской (431–404 гг. до н. э.). Возникает закономерный вопрос: каким образом Греция, не имеющая единого земельного пространства, создала культуру, которая до сих пор обслуживает весь мир? Странный парадокс? Конечно, были торговые связи, но наличие торговых связей не является основанием для абсолютной, феноменальной, поэтически-художественной гениальности, где вы не можете различить, какой полис что делает. Это как раз тот случай, когда не бытие определяет сознание, а сознание определяет бытие. Это тайна, покровы которой пока (а может быть, и никогда не будут) не подняты. Тайна бытия.
А с какого момента мы с вами можем считать, что родилась Древняя Греция, которую называли по-разному, но объединили одним словом «Эллада»? Мы употребляем слово «эллины». А что это такое? Национальность, этнос? Кто такие эллины? Предположительно, это население Эллады. А Эллада где? Мы не можем, условно говоря, ткнуть пальцем в карту и сказать: «Вот это — Эллада». Нет такого государства — Эллада. У нее границ нет. Эллада — это не границы, не земля, не государство. Это — понятие. Это виртуальный мир. И эллины — это тоже виртуально. Это виртуальное население виртуальной Эллады. Правда, здорово? Это чистая метафизика. Абсолютно метафизическая вещь. Греческие философы очень любили добавлять к имени место своего рождения: Гераклит Эфесский, Фалес Милетский. Они указывали, где родились. Но никогда мы не найдем: эллин такой-то. Потому что этого нет. Эллины — те, кто в Элладе, а ее нет. И все-таки Эллада была!
Здесь присутствует одна очень таинственная вещь, чисто метафизическая, странная, которая имеет отношение только к Древней Греции и из которой все исчезло, как по волшебству. Рассыпалось именно тогда, когда в других странах всё началось. Речь идет о государстве. В других странах создается государство и «начинается» культура, а здесь, как только государство появилось, всё исчезло. А кто создал государство? Александр Македонский. Вот как только он его создал, Эллада перестала существовать — ее не стало. Именно потому, что Эллада — это виртуальность. Но древнее искусство имеет дату рождения и смерти. Виртуального рождения и смерти. И мы можем эти даты назвать.
Дата рождения — VIII век до н. э.; это произошло тогда, когда Геракл учредил Олимпийские игры. В своей книге «Мифологическая библиотека» греческий историк Аполлодор большое внимание уделяет одной из самых важных исторических фигур Греции — Гераклу. Что сделал Геракл, кроме тех 12-ти подвигов, которые просто входят в детскую антологию? «Он учредил Олимпийские состязания, воздвиг алтарь Пелопса и соорудил, кроме того, шесть алтарей двенадцати богов». (Аполлодор. Мифологическая библиотека. Книги И, VI).
Именно в этой точке всё и началось, потому что то, что является понятием «Эллада», — это есть событие: Олимпийские игры или то, что проходит один раз в четыре года. Это событие, вокруг которого консолидируется всё!
Эллинскими мы можем назвать те государства, что принимают участие в Играх. Если ваш полис принимает участие в Играх, т. е. допущен принимать в них участие, то вы — эллин, а если не допущен, то кто вы тогда? Варвар. Варвары — это «неэллины». Думаете, они не знали, какие персы высококультурные? Порой даже более, чем греки. Знали, но для греков они все равно оставались варварами, потому что у них не было Игр.
Расшифровку понятия «Эллада» нам дает отец Павел (Павел Александрович Флоренский) в своей книге «Столп и утверждение истины». Величайший ученый России, математик, гидравлик, создавший Днепрогэс, православный философ — мы еще неоднократно будем о нем говорить. Так вот, Павел Александрович писал, что на древнегреческом слово «Эллада» обозначает: «мы остановили время». «Лада» — это «течение времени». Река течет, и ей присуще понятие безостановочного течения. История тоже течет подобно реке. А «эл» — приставка, обозначающая «остановку». «Мы остановили время». «Мы живем в системе остановленного времени». На время Игр время останавливалось, даже если велись войны, заключалось перемирие, и все выбывали из течения времени. Наступала временная пауза.
Вся греческая культура возникла не благодаря государству и политике, а вопреки. Поперек всех принятых предпосылок развития искусства. Всегда, во всем мире делалось так, а здесь — наоборот. Античность была создана благодаря искусственным регуляторам, т. е. чисто виртуально. Чистая метафизика. Больше этого не было нигде и никогда. Это случилось единственный раз в мире. И длилось совсем недолго.
Для XX века античная, греческая идея имеет огромное значение. Все гениальные художники, писатели, поэты «переписывают» античность. А возьмите экзистенциалистов: Жан-Поль Сартр, Альбер Камю. Или французский драматург Жан Ануй! Ну и, конечно, Иосиф Бродский. Двадцатый век без Рима, без Греции — немыслим. Без Рима немыслим европейский классицизм, а без Греции — XX век. И всё. Ни Пикассо, ни Матисса, ни археологии. Никого и ничего.
А сколько времени просуществовала культура, ставшая основой нашего «сегодня»? Будем считать очень приблизительно: примерно 500 лет. Если говорить о хронологии, то это вещь очень условная, хотя мир и регулируется летоисчислением.
Хронология — вещь, повторимся, очень интересная. Немного найдется таких неуловимо неопределяемых понятий, как время. Точность календарей — всегда условна. Само слово «календарь» — напоминание о подошедшем времени расплаты (в переводе с латинского обозначает долговую книгу). Перевод стрелок часов совершали в истории не единожды. Гай Юлий Цезарь, чтобы преодолеть порожденные хаотичностью римского календаря неудобства, провел реформу, взяв за основу египетский солнечный календарь. Так появился юлианский календарь. В 325 году н. э. Никейским церковным собором юлианский календарь был принят для всего христианского мира. По этому календарю весеннее равноденствие приходилось на 21 марта. Для Церкви это был важный момент в определении времени празднования Пасхи — одного из важнейших религиозных праздников. Однако и этот календарь оказался неточным.
В России изменение эры и новолетия состоялось при царе-реформаторе Петре Алексеевиче. В 7208 году был подписан царский указ о переходе с летоисчисления от сотворения мира на летоисчисление от Рождества Христова: «О писании впредь Генваря с 1 числа 1700 года во всех бумагах лета от Рождества Христова, а не от сотворения мира». Россия перешла на юлианский календарь.
А в Европе календарь был вновь изменен в XVI веке. Путь этих изменений был сложен и связан не только с математическими расчетами. Папа Григорий XIII издал специальную буллу: вводился новый календарь, названный впоследствии в честь папы григорианским. По Европе прокатились «календарные беспорядки». Протест вызывал даже не столько сам календарь, сколько тот факт, что это была реформа Католической церкви. А в союз с папой протестантские страны вступать не желали. В России, как известно, духовенство сопротивлялось введению нового календаря вплоть до начала XX века, пока к власти не пришли большевики.
В период Великой французской буржуазной революции григорианский календарь был отвергнут как пережиток прошлого и введен новый, революционный календарь (по григорианскому календарю основание Республики и начало новой французской эры — 1792 год). Известны куплеты о республиканском календаре гражданина Дюкруазы:
Надменный март и ты, январь,
Над февралем смеялись встарь;
Как пленник, я был стиснут вами
Почти что трижды шесть веков, —
Но вот почтенными мужами
Я ныне вырван из оков.
Имел я двадцать восемь дней:
Вы были на три дня длинней.
Апрель, делясь со мной луною,
Злым козням вашим помогал, —
Но под свободой золотою
Свое я счастье отыскал.
В четырехлетний круг времен
Был лишний день мой заключен:
Дарил сей странный беспорядок
Мне двадцать девять дней не раз,
Но больше нет таких загадок,
И новый век царит у нас.
Поток времен течет ровней:
Стал каждый месяц — тридцать дней.
Календарем седого Рима
Был обездолен я в веках:
Но Роммом честь моя хранима,
И равенство подъемлет стяг.
Теперь уж новый календарь
Не назовет меня, как встарь, —
Февраль! Сей звук — пустая проза,
Как все былые имена.
Нет! Ныне именем Вентоза
Земля и твердь обновлена.
Нас Фабр живит реформой той,
Мы блещем юной красотой.
Примерный ученик Мольера
Соткал из нас златой узор:
В нем блещет радость Вандемьера,
Сверкает гордый Фруктидор.
Как ласков нежный Жерминаль!
Как пышен ясный Флореаль!
Чудесная метаморфоза
Нам ловко прозвища дала:
И Плювиоз, и дни Нивоза
Она удачно нарекла.
Вот первый день, и день второй,
Четвертый, пятый и шестой.
Седьмой бежит, восьмой проходит,
И сердце радостно находит
В декаду отдых жданный свой:
И трижды сто плюс тридцать дней:
Теперь работаем дружней.
Мудрец к труду нас звал когда-то,
Потом обманщики-жрецы
Сказали нам: безделье свято!
И ждали праздников, глупцы.
На смену стареньким святым
Идет талант и доблесть с ним:
В них ищем бога и оплота!
Долой отрядов римских блажь!