Он пожал плечами.
— Там были еще и кровати для собак, и я, знаешь, пошел на них посмотреть. На случай, если мы все-таки заведем песика.
Мэг тяжело вздохнула. Всем от нее что-то нужно. А ей самой что требуется? Она не знала, как ответить на этот вопрос.
Эл заплатил за консервы, и они отправились на ферму. Уже стемнело, на небе мерцали звезды, и Мэг с замиранием сердца вспомнила ту ночь, когда они с Элом сидели в машине. Это было настоящее волшебство, а теперь она испытывает лишь страх.
Боится, что, отдав свое сердце, потеряет опору в жизни? Но еще больше ее пугает перспектива никогда больше не испытать того счастья, которое совсем недавно осенило ее своим крылом.
— Можно, я сбегаю посмотрю, на месте ли кошка? — спросил Джерри.
— Конечно, — ответил Эл и передал Джерри ключи. — Там, в шкафчике, у двери есть фонарик.
Джерри выскочил из машины и помчался к крыльцу. Мэг осталась наедине с Элом. Стоит только руку протянуть, и…
Она отвернулась и открыла дверцу.
— Я помогу тебе отнести продукты.
Они вышли из машины и направились к дому.
— Ты ведь не очень огорчилась из-за подарка? — тихо и ласково спросил Эл.
— Конечно нет. Такая красивая вещь!
Даже слишком красивая. Уж очень напоминающая о том, о чем она запрещает себе думать.
— Это придумал Джерри. Правда. Он сказал, что ты спишь в заношенных футболках и тебе совершенно необходимо купить что-нибудь получше.
— Не такие уж они и заношенные, — сухо возразила Мэг.
Зато безопасные. Бесполые. Когда спишь в такой майке, у тебя не бывает никаких фантазий.
— Он еще сказал, что это футболки Люка Шиллера, если мне не изменяет память.
— Люка Шиллера? Нет, конечно.
Мэг не удержалась, рассмеялась, и тут лед тронулся… Она оказалась рядом с Элом, в его крепких объятиях. Он стал жадно целовать ее. На мгновение, на волшебное безумное мгновение, Мэг потеряла контроль над собой. Страсть, до поры прятавшаяся в укромных уголках ее души, вырвалась и разлилась по телу, жаждущему ласк и поцелуев.
— Я ее нашел! — откуда-то издалека донесся радостный голос Джерри.
Мэг отпрянула от Эла и провела ладонью по лицу, словно она могла отодвинуть страсть, будто занавеску. Потом глубоко вздохнула, переводя дух, и к тому времени, когда Джерри вынырнул из темноты, была в полном порядке.
— Нашел, говоришь?
Джерри торжественно нес черно-белую кошку.
— Джерри, зачем ты трогаешь ее! А вдруг она больная! Вдруг у нее глисты! Или блохи…
— Мам, она такая ласковая!
— Откуда ты знаешь? — В ее голосе зазвучали нетерпимые нотки. — Нельзя доверять чужим! То, что они ласкаются, еще ничего не значит! Они в любой момент могут тебя обидеть, или удерут, или…
Эл тихонько коснулся ее руки. От этого прикосновения Мэг сразу успокоилась. И почувствовала себя глупой и страшно уязвимой.
— Посади эту красотку на крыльцо, — предложил Эл. — Сейчас мы ее покормим.
Браня себя за глупый срыв, Мэг взяла сумки с остатками праздничного обеда и понесла в дом. Эл подхватил пакеты с покупками и последовал за ней. Мэг поставила сумки на кухонный стол и тут заметила, что кошка проскользнула вслед за ними.
— Джерри! — позвала она.
— Ничего, — сказал Эл. — Пускай остается.
Он открыл банку, и кошка с жадностью набросилась на еду. Она точно такая же, как я, подумала Мэг. Так изголодалась, что забыла обо всем на свете.
— Что ж, нам пора. Увидимся.
Мэг подтолкнула Джерри к выходу, не обращая внимания на его протестующее хныканье. Скорее прочь с его глаз, под взглядом которых она теряла разум.
Что ж, в этот раз Мэг сумела сохранить самообладание. Зато начисто лишилась сна и в понедельник поднялась с постели злая как собака.
Шел дождь. Она обрадовалась дождю, но настроение ее не изменилось. Джерри ездил на ферму на своем велосипеде и взахлеб рассказывал истории про Эла и его кошку. Раздражение Мэг от этого только усилилось.
Во вторник выдался хороший, солнечный денек. Вокруг распускались цветы, деревья одевались свежей листвой, весь мир радовался наступлению лета. Но Мэг хотелось спрятаться ото всех. Ей достаточно было только подумать об Эле, как у нее подкашивались колени и дрожали руки. Когда она слышала его имя, сердце готово было выпрыгнуть из груди. Бог знает что бы произошло, если бы Мэг действительно увидела Эла или услышала его голос. Каждую минуту она напоминала самой себе, что любовь не принесла ей ничего, кроме боли и разочарования.
Закрыв закусочную, Мэг отвезла Джерри на тренировку и остановилась на станции Люка Шиллера, чтобы заправить машину.
— Привет, Мэгги! — крикнул Люк из павильона. — Как дела?
— Отлично, Люк. А как ты?
И вдруг ее осенило. Как все просто! Вот кто будет напоминать ей о прошлом! Она подошла к окошечку.
— Извини, я не смогла прийти на вашу встречу по поводу мемориала. А когда вы собираетесь в следующий раз?
— Мне нужно бросить письма в почтовый ящик, — сказала Джейн. — Потом я должна заскочить в хозяйственный магазин купить кронштейны для полки, и еще я хотела…
Мэг вполуха слушала сестру и убирала со столов. Она не сразу сообразила, что Джейн внезапно перестала болтать, но, почувствовав паузу, обернулась. Джейн пристально смотрела на нее.
— Что случилось? — спросила Мэг.
— Это я хочу знать, что случилось.
Мэг выпрямилась.
— А почему ты думаешь, что что-то произошло?
— Я распинаюсь перед тобой битый час, а ты не произнесла ни слова, — сказала Джейн.
— А что я должна была говорить?
Джейн подняла вверх указательный палец.
— Ну вот! Все верно! Теперь ты скрестила руки на груди. Ты всегда так делаешь, когда тебя что-то тревожит.
Мэг сдвинула брови.
— Еще бы мне не тревожиться, когда люди показывают на меня пальцем и задают идиотские вопросы.
Джейн смерила ее пристальным взглядом. Казалось, между ними пролегла пропасть, такая же широкая, как Большой Каньон.
Между сестрами был всего лишь год разницы и у них никогда не было друг от друга секретов. Они понимали друг друга лучше, чем их мать. Неужели Джейн не чувствует, что сейчас Мэг нужно только одного: покоя?
И Джейн, кажется, поняла. Коротко кивнув, повернулась и поспешила к выходу.
— Похоже, Мэг, эта кружевная штучка, которую ты получила на праздник, не слишком тебя обрадовала, — сказала она, оглянувшись.
В голосе Джейн было столько нежности, понимания и сочувствия, что Мэг чуть не разревелась. Так хотелось поговорить с кем-нибудь, поделиться своими опасениями, и пусть ей скажут, что она права! Или что она сошла с ума. Не признаваться же ей, что она боится любви!
Мэг вымученно улыбнулась и сказала наперекор самой себе:
— Прелестная вещь.
— Ну и хорошо. До завтра, — кивнула Джейн и исчезла в дверях.
Мэг осталось убрать несколько столов, и можно идти домой отдыхать. Там она сможет сидеть и думать о своем одиночестве.
Мэг тщательно работала тряпкой, стараясь не смотреть на музыкальный автомат. Но разве это машина виновата в ее бедах? Мэг чуть не засмеялась. Как бы ей хотелось свалить на чужие плечи свои страхи и опасения! Но она не может. Господи, как она мечтает быть любимой! Теперь приходится расплачиваться за минуту слабости…
— Привет.
Мэг обернулась. В дверях стоял Эл. На губах улыбка, но голос неуверенный и робкий. Мэг захотелось прогнать его и броситься к нему в объятия одновременно.
— Надеюсь, ты не рассчитываешь здесь пообедать. Я уже закрываю, — сказала она. — Все, что могу тебе предложить, — это минеральная вода и холодный чай.
Эл прошел в зал и оперся о стойку.
— Спасибо, ничего не нужно. Я просто зашел поговорить.
Мэг это знала. Он звонил три дня подряд и каждый раз передавал, чтобы Мэг перезвонила. Но она трусливо уклонялась от открытого разговора. И сейчас корила себя за то, что не заперла двери, как только ушла Джейн. Теперь уж деваться некуда. Сердце Мэг колотилось, как у затравленного зверька.
— У меня такое чувство, что ты меня избегаешь, — сказал Эл.
— Избегаю? С чего ты взял?
И она засмеялась, подчеркивая, насколько нелепо это предположение. Только смех получился неестественный.
— Ты, наверное, жалеешь о той ночи. Жалеешь?
Мэг отвернулась. Она боялась, что по ее испуганным глазам он поймет, что не ошибся.
— Не говори глупости. Я уже взрослая.
— Значит, я не удовлетворил тебя?
Мэг посмотрела ему в глаза, но в них был непроницаемый туман. Что было за этим туманом — сомнения, гнев? Она не могла прочесть.
— Нет, вовсе не в этом причина.
— Тогда в чем дело? — спросил Эл и сел за столик.
— Ни в чем, — поспешно ответила Мэг. — Просто я не хочу торопиться. Мне нужно время.
— Разве у тебя было недостаточно времени?
Она присела напротив.
— Пойми, это же не преступление, которое нужно раскрыть в сорок восемь часов. У меня полно забот. В последние дни я слишком много времени проводила с тобой и совершенно забросила собственные дела.
— Из-за того, что везде меня возила?
Из-за того, что позволила своему сердцу вытворять, что ему вздумается! Но Мэг только пожала плечами: пусть думает что хочет.
Эл с трудом встал.
— Звонил врач из Чикаго. Он получил снимки, которые ему послали из местной больницы. Сказал, что через недельку гипс можно снимать.
— Прекрасно!
Мэг тоже поднялась из-за столика, давая ему понять, что разговор окончен.
— Да. Вот я и подумал — нужно это отпраздновать.
Мэг покачала головой.
— Отпраздновать? Но ведь гипс еще не сняли!
Он улыбнулся милой, славной улыбкой. От такой улыбки на колокольне зазвонили бы колокола.
— Ну и что? Когда гипс снимут, отпразднуем еще раз.
Мэг почувствовала, что ее загнали в угол. Эта простодушная улыбка совершенно обезоруживала: у нее нет сил сопротивляться сжигающей душу страсти.
— Так мы поужинаем сегодня вместе?
— Я… Я не могу. Сегодня ведь заседание. Встречается мемориальный комитет.