— А мне можно в госпиталь? — решила я бросить пробный камень
— А почему нет? — она была так удивлена и ее кудрявые светлые волосы даже подпрыгнули в такт ее словам, выражая удивление.
— Мы же с Гораны, я не знаю, какой у нас тут статус, — честно призналась я, — а она ахнула, всплеснув руками.
— Так тебя притащили вместе со всеми, ох, кто бы подумал, и поселили здесь? Среди мужчин, ну, Морис, ну и получит он у меня! — она потрясла невидимому Морису кулаком и мне заранее стало его жаль, — пойдем со мной, — она, как маленький круглый мячик, подпрыгнув, развернулась и помчалась с огромной скоростью из дома, я же помчалась следом, гадая, куда же мы направляемся.
Выскочив из бокового входа, пройдя по аллее, мы вышли через калитку, чтобы нырнуть в следующий вход в виде арки, пройдя через внутренний дворик, мы вошли в здание, где, пройдя пару коридоров. пришли в круглое помещение с лестницей, уходящей вверх.
— Морис, как это понимать? — она ткнула в меня пальцем, а, обернувшись, заметила, что я прячусь за ее спиной, ее это не устроило, потому, схватив меня за руку, она вытащила на всеобщее усмотрение.
— Милая, я ее вижу первый раз, и я давно тебе говорил, мне не нравятся немощи, я люблю твою фигуру, — я покраснела вся, женщина же, всплеснув руками, тоже чуть смутилась.
— Я не о том, старый ты развратник, ты зачем девоньку поселил с парнями в одном доме, совсем на старости лет лишился ума-разума?
— Кхе, — он посмотрел на меня внимательно, — девица? — я неуверенно кивнула, нет я не сомневалась в себе, а вот то, что он сомневается, настораживало, — странно, все выглядели как парни. Молли, это ошибка!
— Так исправь ее!
— Постараюсь, но приказ Владыки: поселить их всех в одном месте…
— Она девочка! — не прониклась серьёзностью к приказу Молли и нахмурила беленькие бровки, — а еще ей надо в госпиталь, у нее там друг.
— Всех пришлых поселили в доме, в госпитале никого из них нет, — мне от этих слов стало плохо. Перед глазами начало все темнеть.
— Спокойно, милая, он просто не понял. Он из наших, Морис.
— Даже так? Так успокаивайся и пошли искать твоего друга, — он так выделил интонацией слово «друг», как будто вкладывал другой смысл.
Минут через десять и после потери пары литров моего пота, мы таки добрались в госпиталь, мне было жарко, не спасала даже легкая одежда, которую я надела после душа, а еще накатывала слабость.
— Посиди тут и попей водички, я сейчас все узнаю и вернусь, — я с удовольствием уселась в приемной на кушетку и взяла стакан воды, просто невероятно вкусной.
Я мечтала о лете, не зная, что это так жарко или, может быть, это с непривычки.
— Сейчас из пришедших только один больной, пойдешь к нему? — я кивнула и резко встала, голова закружилась, но я прогнала головокружение и пошла за Морисом.
В палате, куда мы зашли, стояло три кровати и только на дальней кто-то лежал, подойдя ближе, я увидела худого парня, вот только это был не Вольф.
— Это не он… — тихо сказала и стала озираться, как будто его могли от меня прятать где-то в другом месте.
— А больше тут никого нет, — мужчина тоже растерялся, — мне очень жаль, — он, видимо, еще что-то хотел сказать, но я стала резко махать отрицательно головой, не желая слушать слова утешения. Ненавижу слова утешения!
— Клара, помоги! — я не видела, что творилось вокруг, и кто пришел, только почувствовала прикосновение энергии к себе и на автомате выставила щит. А вот то, что мне в руки впихнули чашку с чем-то, этому не сопротивлялась и даже выпила, просто пить хотелось сильно, а потом накатила темнота.
Я из бойца превращаюсь в изнеженную девицу — это была последняя мысль перед спасительной темнотой.
ГЛАВА 7
— Знаешь, это крайне неправильно, что ты сама поперлась спасать принца, то бишь, меня, лишив меня эффекта неожиданности и возможности заползти к тебе в окно с цветами в зубах, — это были первые слова, которые я услышала, придя в себя, лежа на кушетке все в том же госпитале.
— У меня там окон нет, — прохрипела я сиплым голосом, улыбаясь этому бесшабашному и немного ненормальному напарнику. Хотя с «немного» это я ему польстила, очень ненормальному, а еще похудевшему и осунувшемуся.
— Ладно, окно отпадает, но цветы в зубах — это тема!
— Валяй, — разрешила я, а он приподнял бровь, видимо, сомневался, нормальна ли я, — засовывай в зубы цветы и спасай, принц.
— Есть! — с этими словами он действительно взял веточку с белыми цветочками в зубы и пантомимой и мычанием пытался донести до меня какую-ту информацию.
Посмотрев на него секунд тридцать, я громко засмеялась, со смехом отпуская страх, который забрался в самое сердце и там прочно угнездился, подчиняя себе.
— Слушай, что-то они там с цветами в зубах и серенадами не договаривают, — выплюнув ветку и вытирая рот, задумчиво решил Вольф, — у них там явно есть какая-то хитрость, а мне придется тренироваться, а то что-то я не в форме.
— Практика, все дело в ней, мне так учитель по самообороне рассказывал.
— А еще по управлению энергией и просто прекрасный мужчина, — закончил он за меня, сияя как новый клинок, поскольку все это было именно о нем, он мой первый и единственный учитель. Плюхнулся он рядом со мной на кровать, потеснив меня бедром, чтобы ему удобней сидеть было, я подвинулась, мне не жалко.
— Сам себя не похвалишь…
— Никто не похвалит, поганки эдакие, — закончили мы хором и улыбнулись друг другу, — ты что тут учудила, я был жертвой на поле боя, очнулся, мы не на Горане, а дома, тебя рядом нет, попытался встать, меня Генри уложил обратно, утверждая, что ты отдыхаешь и все под контролем, — без перехода начал он говорить, при этом вид имел удивительно серьезный, — сегодня, правда, я уже по-тихому собирался сбежать, даже оделся, что огромных усилий стоило, заметь! — он поднял вверх указательный палец, показывая важность замечания, я заметила и покивала, — И это не легче, чем проигнорировать нудное верещание всех этих с заботой. Короче, сваливаю я, планируя окно, цветы, ну, ты поняла, — я весело кивнула, — а меня ловит Генри со словами, что ты в госпитале, у меня и второе дыхание открылось, помчался. Ты мне вот скажи, напарник, ты чего в эту передрягу влезла? — вопрос явно риторический, поскольку паузы для моего ответа не предполагалось, — нет, я не спорю, я тебя к себе в гости всегда хотел пригласить, но без вот этого всего, — он неопределенно помахал рукой показывая, да, на все подряд.
Зная Вольфа, я прекрасно понимала, что он нервничает и весь его поток слов и то, как он держится, это он пытается скрыть свою нервозность. Я села, голова уже не кружилась, так что я очень хотела отсюда уйти, давят на меня эти белые стены и запах лекарственный, да и энергия здесь с ощущением боли и страданий, короче бррр….
— Сбежим? — предложил он.
— Если ты по дороге не развалишься, — поддела я напарника и встала с кровати полностью.
— Ой, знаешь ли, я показываю неплохие результаты, — мы двинулись на выход, — только давай не быстро, а то быстро было сюда, — он посмотрел жалобно, как мог только он со своими хитрыми серыми глазами.
— Давай, — на душе было легко, он жив и с ним относительно все в порядке, значит выберемся, — экскурсию проведешь?
— Как насчет кухни?
— Заманчиво, — мы переглянулись в дверях, и направились вниз по ступенькам, кухня — это отличное место для посиделок и перекусов. Во время этих посиделок, можно сказать, это наше с ним любимое место.
— Расскажешь, все что я пропустил, после того как пропустил тот удар, подставился, как ребенок, — он сокрушённо помахал головой.
— Тебе как, щадить твои чувства или правду?
— Все так плохо? — в притворном ужасе, он прижал руку к сердцу.
— Еще хуже, — злорадно добавила я, сверкая глазами и стараясь не начать смеяться раньше времени.
— Давай правду, но с поправкой, что я еще слабый и мне нервничать нельзя. И это не я сам придумал, а Генри, — поднимая руки в защитном жесте, знал, что буду вспоминать ему ту несчастную простуду и его стенания, от того что у него болела голова и горло и, о ужас, он не мог дышать из-за насморка, поэтому умирал, каждые полчаса раз и навсегда.
— Когда ты повалился на арену и мне пришлось закрывать нас двоих…
— Момент самобичевания упускаешь? — я смутилась, он меня слишком хорошо знает, — То есть таки страдания о том, что ты не успела меня прикрыть, имели место быть! Ты неисправима, и ты не виновата, я сам не отреагировал вовремя, и подставил тебя под удар, так что забыли, проехали, квиты, — с ним всегда так, все наши даже крупные ссоры заканчивались через пять минут этими его словами.
Правда, иногда он добавлял «ну, хочешь, стукни меня, и мы квиты». Иногда так доставал, что била, чтобы хоть как-то скинуть агрессию, пусть и всегда слабо, и чисто символически.
— А потом началось веселье, меня хорошо приложило, когда рвали покров мира и проникали к нам, команда захвата с владыкой наперевес и группой поддержки в черном.
— О, они все были в черном, да? — я кивнула, — Вот серьезно, я с этого умираю, у них это что-то типа рабочей одежды для устрашения, пытался как-то объяснить, что это не главное, быть одетыми одинаково, но нет, этих не переубедить, статус, — и он подленько так захихикал, — дальше то что?
— А дальше начались разборки о том, что совет им что-то задолжал, нарушил и еще куча всего. это я не поняла, объяснишь? — он как-то неопределённо пожал плечами, а мне показалось, что он в курсе всех притязаний, но не скажет. Не хочет или не может? — Потом какой-то мужик в чёрном, да они все были в черном, но этот был с лицом серьезного то ли убийцы, то ли стражника попер на тебя, пытаясь забрать себе. Я делиться не хотела, начала накрывать тебя щитом и порог заслонять. Мы поиграли в игру: не пусти мужика к бесчувственному телу напарника. Потом бац, и я падаю на тебя, прикрывая в полном изнеможении, я скажу, картина, наверняка, была достойная описания в книге. Все, для меня занавес и доброе утро в камере.