— Как будто умерла и вернулась, и прямо ностальгия по тому, как очухивалась каждый раз после боев от твоих причитаний.
— Язвишь, мелкая? Значит жива, вставай давай, будем добивать твоего голубенького или предпочтешь дополнительные занятия?
— Что? — вот словосочетание «дополнительные занятия», как волшебный пендаль поднимает на ноги.
— Новые правила, чтобы мотивировать серьезней относиться к боям, проигравший на неделю залетает на допы по всему, от базовых предметов до физподготовки и индивидуальных. Короче, если не хочешь жить в универе, шевели ножками и ручками, будем отбиваться.
Теперь я взглянула на бой по-другому и если до этого я хотела доказать, что я по-прежнему боец из Дома Красных, то сейчас приплюсовав к моей загруженности еще дополнительную и готова была горло перегрызть сопернику. Почему-то мне привиделись еще дополнительные заборы крови Самюэлем, как он не находит во мне крови и начинает ее выжимать из руки приговаривая, что веду себя плохо и даю мало крови, а значит, он оставит на дополнительные. Короче бррр, а не фантазия, но сейчас я готова убивать.
— Вольф, а ты не уйдешь? — с надеждой спросила, причем с надеждой на отрицательный результат, с ним как-то привычней стоять на арене.
— А надо? — я отрицательно машу головой, — Нет, сейчас спарринг два на два, тряхнем стариной? То есть мною! — он подмигнул мне и стал чуть правее от меня и его такое обыденное перемещение щелкнуло во мне, я подняла руки, ставя ноги так, как он всегда учил, готовая бить в любую секунду и уклоняться от удара.
— Готовы? — голос разнесся над ареной, а напротив нас стояли двое парней, наши давние соперники, Роман из Дома Голубых и его напарник.
Парни кивнули, и нам дали сигнал к началу, как будто не было этих недель в этом мире, как будто мы по-прежнему на Горане и это один из боев за пропитание, а после мы поедем домой, и бабушка будет нас отпаивать и откармливать, а после обычные хлопоты и такая ненавидимая мной зима.
Удар, уклониться, набросив щит на Вольфа, поднырнуть под его руку, чтобы ударить направленным ударом энергии и сразу отступить, давая ему место для маневра в схватке врукопашную. Точные удары, выпады, и мой не прекращающийся град энергетических ударов на Романа, он дрогнул, раз, второй, отступая, спотыкаясь на ровном месте. Финальные удары мы с Вольфом провели одновременно, и если дома поражение «демона» означало автоматическое поражение бойца и можно не бить по бойцу, то сейчас я дралась с ним также жестко, как дрался Вольф, не оставляя разрешение этой схватки на плечи демонов. Нет, это парный бой, в котором мы выиграли!
Вольф отработанным движением вернулся ближе ко мне, взглядом спрашивая, как я, буду сейчас отъезжать или все-таки стою и уйду на своих двоих.
— Спасибо.
— Не за что, не терплю, чтобы моего напарника по полу валяли все, кому не лень это знаешь ли эксклюзивное право, — я фыркнула, мы шли по арене рядом, парней осматривал врач, их быстро привели в норму, и они на своих двоих ушли с арены.
— Кстати, а как ты тут оказался?
— Ничего особенного, пришел, точнее прибежал…
— А подробней?
— Да нет подробностей, смотрю, тобой полы подметают, ну я и рванул к тебе, ты очнулась, и мы вместе провели бой, все. Так, я пошел к владыке, ждет меня интересное времяпрепровождение, увидимся позже.
***
Райли упала, потеряв сознание, широко раскинув руки, как будто просто столбом стояла, а не дралась, даже не попыталась сгруппироваться или уклониться. Тело сработало быстрее, чем мозг, в доли секунды перепрыгнув два ряда ниже того, где он сидел, он уже мчался по песку к ней, про себя матеря на чем свет стоит ее, владыку, этого пацана и себя заодно.
Оказавшись рядом, проверил пульс, он был еле слышный, а еще она была белее мела и на лбу выступил холодный пот. Обернувшись. увидел спешащего врача, а Генри что-то втолковывал владыке. Врач не понадобился, она очнулась сама, как-то резко, как будто вынырнула откуда-то.
***
— Чего ты добиваешься, они напарники, ты же собирался разрешить драться парами, так отдай приказ, иначе он все равно или вытащит ее сейчас с арены или будет драться без разрешения.
— Они не животные, драться на потеху публике!
— Эти ребята тоже, но ты наказываешь их, а некоторые из наших парней и не против подраться, чтобы не терять форму, тебе же докладывали, как у парней выросла подготовка. Не медли, ты же видишь, Вольф на взводе, дергается и готов откровенно пойти против твоей воли, зачем до этого доводить.
— Я владыка, он не пойдет…
— В обычном состоянии нет, а в этом, присмотрись.
— Что за?
— Гадство, смотри на Вольфа!
— Куда он мчится, сломя голову, убьётся с такой высоты прыгать с места! — владыка с огорчением смотрел на племянника, мчавшегося к девчонке.
Девчонка пришла в себя, и Вольф посмотрел четко на владыку, и тот кивнул ему, соглашаясь.
— Отдать приказ на разрешение боев парами!
ГЛАВА 23
— Ты же понимаешь, что твое поведение выглядит неоднозначным? — владыка распекал Вольфа у себя в кабинете, то еще удовольствие, чувствовать себя пацаном нашкодившим, — А если сюда добавить то, что она вроде как не свободна и у нее есть молодой человек, то получается, твое навязчивое внимание вообще неприемлемо.
Владыка понимал, что своими словами он вызывает негатив племянника и что возможно, их отношения уже никогда не будут такими, как до всего этого приключения на Горане. Ведь раньше они были очень близки, владыка проводил с ним все вое свободное время, учил, воспитывал и, пожалуй, самое главное, дружил. Но после Гораны и этой девчонки все идет наперекосяк. Но сейчас ему необходимо растормошить Вольфа, иначе ему грозит повторить судьбу владыки. Когда он не успел понять, что та, с которой было так легко общаться и дружить оказалась кем-то больше и, к сожалению, он осознал это только, когда она стала женой другому. И пусть это оказалось просто подростковой влюбленностью, но ведь больше он никого и не встретил, с кем хотел бы говорить часами, устраивать глупости и проводить время просто так. Поэтому пусть племянник сейчас и злится на него, хотя повод есть, владыка не был бы толковым правителем, если бы не понимал многое, в том числе то, что движет его поданными. Так вот сейчас именно владыка выступает в роли угрозы для девчонки, но ведь никто не знает, что он не рискнет ею, ведь она - это шанс на спасение народа. И пусть тут у него не только обычные человеческие качества, такие как сострадание и понимание, работают, но и банальная выгода от того, что к нему в мир придут одаренные женщины и дети, а значит, повысится вероятность, что в следующем поколении будут одаренные. Все это не лежит на поверхности для остальных, а показывает он полное равнодушие к жизни девчонки, хотя себе владыка давно признался, что спасет девчонку не только ради выгоды, но и потому, что та, что шепчет ему в голове, готова ради этого ребенка на все. Возможно, это безусловная любовь родного человека, а может и объяснение есть. А может он просто хочет сделать что-то важное для его личного «голоса».
— Знаете, владыка, — Вольф даже обращается официально, владыка непроизвольно поморщился, — вам не приходило в голову, что вы лезете, куда не просят? — вот тебе и раз.
— Вольф…
— Дядя, вот серьезно. Хочешь наказать за мое самоуправство, наказывай, но давай без этого всего, и так тошно.
— Да знаю я, что тебе тошно, но я же помочь хочу! — почему-то говорить спокойно уже ни у одного из них не получалось.
— Серьезно? — Вольф аж всклочил, до этого сидя в кресле напротив владыки, ему как родственнику это было разрешено, даже после провинности, — Помогаете? Нас перетащили сюда, нет, за это спасибо, с учетом возможного Армагеддона целого мира, тут претензий нет. А после? Меня закрутили так, что вздохнуть некогда, а меня аж плющит от солнца, жары, от того, что я банально отвык от еды, ритма жизни, от учебы. Или вы думаете, приятно осознавать, что твои друзья и младшая сестра на порядок образованней и устроенней. Что они видят свое будущее, а я последние восемь лет жил тем, что убивал перерожденных, помогал выжить целому дому и участвовал в боях, как раб. Думаешь, мне это пригодится в этом новом будущем? А теперь с Райли, вы понимаете, что она была моим единственным родным и близким человеком во всем мире, мы с ней жили и не расставались все эти восемь лет. Что я был ее первым учителем, другом, думаешь мне нравится, что она живет в казарме, участвует в боях, которые просто твой способ наказать их и в статусе не пойми кого, или ты думаешь, я не понял, что ею могут пожертвовать, чтобы сюда пришли одаренные женщины, которые так нужны нашему народу. А обо мне в этот момент кто-то подумал? Вы давите, мать наседает, пытаясь демонстрировать заботу, отец третирует Райли, ты вообще играешь нами. А она, та, кто закрывал меня собой, отдавал последнюю еду, прикидываясь, что сутки без еды — это нормально, и она вообще не голодная. Да она мои ранения переносила сложнее, чем свои, и я каждый бой уносил ее с арены, потому что она выкладывалась по полной, держа щит надо мной, чтобы я не пострадал. А теперь скажи, как я, как мужчина, даже как просто человек могу смотреть, что сейчас в мире, где безопасно, она дерётся на потеху публике и тебе? Как я должен себя чувствовать, видя, что она пропускает удары, что еле стоит на ногах, что нагрузка в целом у нее такая, что она скоро сляжет. Скажи, как ты бы себя повел на моем месте? — все это эмоционально парень выдал на одном дыхании, практически крича.
— Дал бы по морде, причем себе, — владыка хмуро вздохнул, глядя на племянника по-другому.
— Ты осудил их за бои, и отчасти ты прав, мы были там рабами, но не все. Спроси у парней, многие нашли там друзей, близких и любимых. Ты спрашивал у Кая, о том, что там осталась его пара и не только у него. Нет я не говорю за всех, были и скоты редкостные, так их и наказывай, а ты уподобляешься этим тварям, что жируют за счет гибели обычного населения, богатея и шикуя на бедноте. Меня аж трясет, когда я понимаю, что Райли, моя Райли, мой напарник в моем мире и доме, получила не возможность дышать и жить спокойно, а получила наказание, за всю ее помощь. Я боюсь момента, когда посмотрю в глаза ее бабушке, той что не делила нас, готовая защищать обоих одинаково. И что тут, мой родной дядя, тот, в чьей власти все это изменить, дела