Кайлех позволил Селимусу прокатиться на своем великолепном белом жеребце. Молчание короля Моргравии на протяжении всего их обратного пути в Тентердин по заросшей буйной зеленью долине, тянущейся до самых гор, свидетельствовало о полученном от прогулки удовольствии.
— Он великолепен, — произнес наконец Селимус, когда они остановились поддеревьями.
— Он ваш.
— Я не могу…
— Позвольте мне сделать вам подарок, чтобы скрепить наш союз. Случай вполне подходящий. Я взял его себе еще жеребенком. У него есть брат-близнец, абсолютно такой же, как и этот. Его мать — одна из самых породистых кобыл, а отец — норовистый жеребец с прекрасной родословной. Он вам очень подходит. Теперь у нас обоих будут белые жеребцы из одной семьи.
Селимус одарил Кайлеха одной из своих самых ослепительных улыбок. Этот подарок доставил ему несравненно большее удовольствие, чем все остальное, и сам по себе значил для моргравийца гораздо больше, чем их мирное соглашение.
— Спасибо. Каждый раз садясь на него, я буду вспоминать вас.
— Коня зовут Звездный Огонь, так мы называем падающую звезду, что можно видеть на ясном небе Скалистых гор.
— А что я могу преподнести нам в ответ?
Кайлех пожал плечами.
— Придумаю что-нибудь, — ответил он, и оба короля рассмеялись.
— Все, что пожелаете.
— Будьте осторожны. Это обещание дает неограниченные возможности. Я ведь могу выбрать, например, вашу невесту.
Селимус усмехнулся.
— Тогда все, что вы захотите здесь, в Фелроти.
— Наши отцы гордились бы нашим соглашением, Селимус, — сказал Кайлех. Его тон неожиданно стал задумчивым.
— Только не мой. Он никогда мной не гордился.
— То, что вы сделали сегодня, и договор, который мы заключили между Моргравией и Горным Королевством, заставит вашего отца сесть в могиле и поаплодировать вам.
Селимуса развеселила шутка Кайлеха. Он засмеялся, поневоле восхищаясь собеседником. Кайлех ему нравился, они были похожи. Не внешне, конечно… а как? Селимус пытался распознать нечто неуловимое, замеченное им в короле горцев. Характер, вот что объединяло их. В этом они сходились. Оба властолюбивы и амбициозны. Селимус не сомневался, что Кайлех так же жесток, как и он. Сходство порадовало его, придало уверенности в себе в более глубоком смысле. Магнус видел все грани характера сына и считал их пороками, и вот теперь эти черты демонстрирует другой человек, тот, кого его отец считал талантливым, сильным и бесстрашным. Селимус покачал головой.
— Мой отец ненавидел меня, Кайлех. Вернее, мы с ним ненавидели друг друга. Король Магнус убил мою мать, я в этом уверен, и если бы ему предложили исполнить одно его желание, он, несомненно, захотел бы и меня увидеть мертвым.
Кайлех хотел возразить, что Селимус ошибается, но вовремя остановился. Моргравиец открывал перед ним свою душу, и спорить с ним сейчас было бы опрометчиво. Наверняка такой откровенный разговор не был запланирован сценарием встречи.
— Вы сами выбираете путь для своего королевства, мой друг. Забудьте Магнуса. Он теперь просто прах. Не забудете — всегда будете чувствовать его тень, нависшую над вами. Но, в любом случае, помните — ваш отец только тень, ничего больше. Он не может ни навредить вам, ни командовать вами. Моргравией правите вы, и у вас свое представление о том, как это нужно делать. Ваш народ счастлив иметь такого правителя.
Уважение, с каким говорил о нем король враждебного государства, преисполнило Селимуса гордостью, но последние слова вернули его на землю.
— Нет, моргравийцы не чувствуют себя счастливыми, потому что боятся меня.
Кайлех протянул руку и потрепал коня но холке.
— А это так плохо?
— Ваш народ в долгу перед вами, а мой — просто боится меня.
— В вашей власти все изменить, Селимус. Через несколько недель не только ваш народ, но и жители Бриавеля и даже мой народ увидят то, чего вы достигли — мира между тремя королевствами. Наступает замечательное время, и именно вы тот человек, благодаря которому это происходит. Я горд тем, что тоже причастен к грядущим переменам.
Селимус внимательно посмотрел в лицо короля горцев, пытаясь найти подвох в его словах. Он подозревал, что горец просто льстит ему, но наткнулся на твердый взгляд зеленых глаз желающего добиться мира короля. Селимус понял, что Кайлех говорит правду, и в этот момент принял решение, полностью противоречащее всему, что он делал до сих пор. Вдохновленный поддержкой этого человека и гордостью, Селимус решил поддержать их союз. Он не станет предавать Кайлеха, как планировал раньше, и сдержит обещание. Несмотря ни на что. Даже если это означает крах его грандиозных планов по господству над всеми королевствами. Селимус улыбнулся, и улыбка его была искренней.
— Да будет так, — сказал он прерывающимся от переполнявших его эмоций голосом.
Кайлех заметил это и понял, что только что спас сотни жизней и добился мира для своего королевства. Результат, достигнутый в ходе простого разговора во время конной прогулки, превосходил все ожидания.
— Напомните мне, чтобы я как можно чаще дарил вам лошадей, — сказал он с добродушной усмешкой.
Селимус откинул голову назад и по-мальчишески расхохотался.
— Я проскачу на нем по полям, тогда и посмотрим, насколько хорош этот великолепный жеребец на самом деле.
Звездный Огонь рванул вперед, Кайлех поскакал следом. Но на сердце короля Скалистых гор скребли кошки — слова моргравийца напомнили ему о Галапеке и о том, как обошлись с несчастным животным.
Герину позволили снять оковы. Даже его руки были свободны, и он мог свободно наслаждаться теплом солнечного утра.
— Как ты, Джос?
— Отлично, — ответил тот.
— Сегодня один?
Парень кивнул.
— Мы тебе доверяем, — усмехнулся он.
— Если у тебя есть другие дела, можешь смело ими заняться. Даю слово, никуда не убегу, — предложил он.
Ответ оказался таким, как он и ожидал:
— Я не могу подвести короля, вдруг с тобой что случится?
— Ладно. Я все понимаю. Но у тебя есть мое слово, — напомнил Ле Гант. Он намеревался укрепить дружеские отношения с парнем и заработать чуть больше доверия. Герин пока не определился, воспользуется ли он когда-нибудь возможностью сбежать, но на всякий случай решил убедить охрану, что никогда не предпримет такой попытки. Спуститься по горам было непростой задачей, а воспоминания о вонзившейся в плечо стреле энтузиазма не добавляли. Но то было зимой, а сейчас стояла весна. К тому же ни короля, ни Мирта в поселке не было.
— Доброе утро, — поздоровался с ним Мегрин, проверявший подковы у лошади, жующей сено в соседнем стойле.
— А какое оно сегодня прекрасное! — воскликнул Герин.
— Наверное, все тело болит от работы?
— Да, но это приятная боль.
— Я смотрю, для тебя это развлечение. Можешь прокатиться верхом с Джосом и другим стражником.
— Правда?
— Трех наших лошадей необходимо как следует выгулять.
Улыбка конюха стала ответом на восторг Герина.
— Прогулка верхом, — повторил он, словно впервые в жизни произносил эти слова.
— Я бы и сам это сделал, но одна из кобыл короля жеребится, и мне нужно быть рядом. Бедняжка мучается, и я не могу рисковать.
— Может быть, нужна помощь? — спросил Герин, имевший немалый опыт по этой части.
— Ценю твое предложение, но надеюсь, что к вашему возвращению малыш уже появится на свет. А для будущей мамаши лучше, чтобы вокруг было как можно меньше суеты. — Герин понимающе кивнул. — Джос, ты возьмешь Вояку, он гуляет в загоне. У него горячий нрав, дай ему свободу. Пусть как следует побегает. Ролло поедет на Дрее.
— А я, Мегрин? — спросил Герин.
— А тебе, моргравиец, я дам кое-что особенное. Сегодня и посмотрим, чего ты стоишь как наездник, потому что тебе придется показать все свое умение.
Герин ухмыльнулся.
— Я бы поехал верхом даже на осле, лишь бы снова очутиться в седле.
— Это не осел, Ле Гант. Это самый ценный конь короля, но очень капризный. Это он устроил весь тот шум, который ты сейчас слышишь.
Герин нахмурился.
— Похоже, норовистый жеребец. Как его зовут?
— Галапек.
Радости Герина не было предела. Ему и в голову не могло прийти, что одним из трех коней окажется тот самый жеребец, о котором он хотел разузнать поподробнее.
— Галапек, — повторил Герин, воспользовавшись моментом, чтобы собраться с мыслями и убедиться, что эмоции не отражаются на его лице. — Не самая лучшая кличка для хорошей лошади.
— Мне говорили, что это слово из древнего языка. Откуда ты знаешь наш старый северный язык? — спросил заинтригованный Мегрин.
— Мои предки по материнской линии родом из мест, которые находятся еще севернее, чем крепость. В нашей семье этот язык жив до сих пор, так что я помню его с детства.
— И что же это слово значит? Хотелось бы знать…
В это время Джос произнес что-то, но не слишком внятно. Озадаченный, Герин посмотрел на Мегрина. Он не понял, что именно хотел сказать Джос.
— Кажется, он говорит, что никто из нас не знает значения слова «галапек».
— Оно означает «предатель», — ответил Герин. Выходит, никто из этих людей не имел представления об оскорбительном значении выбранного королем имени.
— Предатель? — повторил Мегрин. — Господи, что за нелепое имя для лошади?
Герин пожал плечами.
— Возможно, у вашего короля такое чувство юмора.
— Я бы сказал, очень глупое имя, если бы меня спросили. Это великолепное животное, Ле Гант. Вы, моргравийцы, никогда не видели ничего подобного. Он самый красивый конь, какого мне приходилось когда-либо видеть.
— Из Гренадина?
— Конь — подарок. Даже не знаю, откуда он взялся.
Герин почувствовал, что Мегрин замкнулся в себе. Ле Гант так старался построить дружеские отношения, что потерять их ему совсем не хотелось.
— Давайте наконец посмотрим на этого замечательного коня. Просто сгораю от нетерпения.