Став свидетелем столь ужасного события, произошедшего в какие-то доли секунды, Аремис буквально оцепенел от ужаса. Он винил себя за то, что не смог предотвратить убийство. Но дело было сделано, и вместо обвинений он предложил помощь.
— Куда спрячем тело? — спросил гренадинец совершенно обычным тоном. Мирт все еще находился под впечатлением от содеянного. Его гнев улетучился в тот момент, когда Мегрин умер у него в руках. Он не ответил, склонившись над телом. — Давай, парень! С этим уже ничего не поделаешь. Назад его не вернешь. Надо решить, куда спрятать тело.
— Мне конец. Нас, горцев, строго наказывают за убийство соотечественников.
— Мы оба, считай, покойники. Тут такая карусель закрутилась, Мирт. Произошло много такого, о чем ты не знаешь.
— Что ты имеешь в виду? — огрызнулся воин.
— Доверься мне, нам не нужно ни в чем признаваться, — осторожно сказал Аремис, сожалея, что приходится говорить такие вещи. — Подойди помоги мне. Необходимо его спрятать, таким образом мы выиграем несколько часов.
— Для чего? — вяло спросил Мирт.
— Скоро все раскроется, мой друг. Король собирается жениться на женщине, которая этого не хочет и которую он совсем не знает, — сказал Аремис, многозначительно подняв бровь. — Поверь мне, произойдут странные вещи. Сейчас время — наш враг. Я понимаю, тебе трудно, но необходимо выбрать между королем и Лотрином, и сделать это ты должен прямо сейчас. Именно этого я хотел избежать, поэтому просил тебя остаться на улице.
Мирт кивнул с горестным выражением на лице.
— Я уже сделал свой выбор, гренадинец, и предпочел Лотрина.
Аремис продолжил, на этот раз более мягко.
— Хорошо. Сейчас мы точно знаем, Галапек и есть твой друг, и нужно что-то придумать, чтобы его освободить.
— А что мы можем сделать? — спросил Мирт. В его глазах снова засветился огонек надежды.
— Если понадобится, даже умереть, — серьезно ответил Аремис. — Мы должны как можно больше узнать у Рашлина.
— Он находится под защитой короля, — предупредил Мирт.
— Пока король обхаживает Илену Тирск, это не так. Пойдем к Рашлину прямо сейчас, пока Кайлех занят… и, возможно, что-нибудь выясним о Герине.
— Я уже сказал тебе, меня он не волнует.
— Зато меня волнует. И Илену Тирск, когда она выяснит, что ее опекун находится здесь в тюрьме.
Мирт с удивлением посмотрел на друга.
— Ее опекун? А королю это известно?
Аремис покачал головой.
— Думаю, нет, но я собираюсь ему об этом сказать. Мне нужно будет попросить у короля аудиенции. Ты узнаешь, где находится барши, и любыми способами не допустишь его встречи с королем.
— А Галапек?
— Терпение, мой друг, — сказал Аремис, глядя на коня в глубине стойла. — Мирт, ты сделал выбор, и, наверное, понимаешь, что тебе придется покинуть Скалистые горы?
— Ты имеешь в виду сбежать?
Аремис кивнул.
— Я не позволю тебе уйти одному.
Воин вздохнул.
— Так, наверное, чувствовал себя Лотрин, когда помогал убежать моргравийским пленникам. Проклятие, я предам всех, кого люблю, какой бы выбор не сделал. Прости, Аремис, но я не могу обещать, что уеду отсюда.
Аремис решил, что сейчас не стоит настаивать. За них, без сомнений, все решат обстоятельства.
— Иди сюда, нужно спрятать тело, — сказал он.
Мирт подошел.
— Я знаю куда.
Глава 29
Хелин Бенч умоляла мужа пересмотреть свое решение. «Неизвестно еще, как все повернется», — подумала она, вспомнив, как совсем недавно в ее комнате для переодевания он сам уговаривал жену сделать правильные выводы насчет Лейен.
Она неохотно накинула ему на плечи куртку, и человек, которого она любила всю свою жизнь, засунул руки в рукава.
— Мне не хотелось бы, чтобы ты это делал, — опять начала Хелин.
Он обернулся и обнял жену.
— Я все решил, дорогая. Мне очень не нравится вся эта шпионская ерунда. Мы должны разобраться в этих обвинениях, в тактичной форме.
— Эрид, — сказала она, в ее голосе явно звучали и страх, и недовольство, — о каком такте ты говоришь, когда готов обвинить кого-то в убийстве?
— Действительно, — согласился он и указал на шелковый шарф. — Не подашь?
Женщина подошла к стулу и взяла с него длинную полоску шелка.
— Да не просто кого-то, а самого короля! — продолжила она.
— Хелин, я не дурак. Возможно, ты это заметила за годы, что мы прожили вместе?
— Показания свидетелей не остановят его! — закричала она. — Он просто всех вас убьет!
— Не говори глупостей, Хелин. Убьет меня, а потом Хартли? А дальше придется избавиться от Джоунса и Пифорта, потому что они пойдут по нашим следам. Кто тогда останется в нашем городе, кто будет советовать ему, управлять городом, наконец, льстить? Мы нужны ему.
— Прошу тебя, не ходи к королю. Не делай этого.
— По его поведению сразу станет понятно, лжет он или нет.
— Эрид! — буквально взвизгнула она. — Ты не веришь, что Доналы мертвы? Разрезаны на куски и сожжены? Или хочешь сказать, что убийства в Риттилуорте не было, и монахи живы и здоровы?
— Нет, Хелин, — ответил он. Холодность его тона поразила женщину. Ей не следовало переходить на сарказм. Сейчас ее муж разозлен, она это хорошо понимала. Хелин вышла за допустимые рамки. Впервые за двенадцать лет. Тогда она вмешалась в его дела, высказавшись, когда следовало помолчать. Дело провалилось, и Эрид обвинил в этом ее. Он был прав тогда, но за всю жизнь с ним она не могла припомнить, чтобы говорила ему такие обидные слова. Голос Эрида вернул ее в день сегодняшний.
— Пожалуйста, не говори плохо о мертвых. Я полностью уверен в смерти моих друзей, семьи Доналов, и тех невинных людей в Риттилуорте.
— Прости меня, Эрид, я…
Он резко прервал ее, не желая слушать дальше:
— Достаточно, женщина. В Моргравии осталось лишь четыре человека, с чьим мнением считаются, и они не могут просто так исчезнуть! Перестань ворчать и повяжи наконец мне этот шарф, иначе я опоздаю.
— Что ты скажешь остальным? — спросила Хелин, понимая, что не может сделать больше ничего, чтобы предотвратить поход мужа в логово дракона.
— Все, что знаю сам.
— Только не об Уиле Тирске, я надеюсь.
— Нет. О нем я буду молчать, пока не увижу всего собственными глазами.
— Так ты поверил нашим гостям?
Он кивнул, правда, медленно и неохотно.
— Как я могу не верить? Их история настолько шокирующая и загадочная, что вряд ли кто-то смог бы ее придумать. И потом сын Йериба Донала не стал бы нам лгать. По его лицу сразу можно сказать, что этот… дар Миррен, как они его называют, его самого ставит в тупик. Мы знаем Криса Донала с тех пор, как он был совсем маленьким ребенком. Он честный человек, в этом я уверен. Нет, ложью здесь не пахнет, но полностью принять эту историю я не могу.
— То, что сестра Уила — это он сам?
— То, что он был убийцей Корелди, Лейен, которой ты так восхищалась, а затем стал своей сестрой.
— Но все это не лишено смысла, не так ли, дорогой? — сказала Хелин. — Если бы он не стал Корелди, наемник из Гренадина вряд ли бросился бы вызволять сестру своего врага из тюрьмы благодетеля. — Эрид кивнул. — Доставил ее в безопасное место и только потом пошел искать эту Вдову Илик, чтобы больше узнать о себе.
— Это имя прорицательницы?
— Да. Бывают же совпадения. Она мне в прошлом предсказывала судьбу.
— Все это чепуха, Хелин, ты прекрасно знаешь, — пробурчал Эрид.
— Я тоже так думала до сих пор, — ответила она. — Потом еще этот гренадинец, которого схватили и доставили в Скалистые горы. Вместо того чтобы выговорить себе свободу, как он сделал раньше с королем горцев, этот Корелди рискует всем, чтобы вызволить Герина Ле Ганта и Элспит. Не очень-то похоже на жестокого наемника, больше верится, что в его теле был Уил Тирск.
— Я полностью с тобой согласен, Хелин. Просто…
— Он отправился в Бриавель, чтобы предложить свою защиту королеве Валентине. Зачем? Конечно, потому что он уже однажды спас ее жизнь при попытке убийства и пытался сохранить жизнь ее отцу, но сам погиб при этом. А затем появился Селимус, и все пошло не так. Уила убила Лейен…
— Они называли ее еще Фарил.
— Как бы ее ни звали, мне эта девушка очень понравилась. Теперь-то я понимаю, что это был Уил, к которому я всегда относился с симпатией, но вел он себя не по-женски.
— Что ты имеешь в виду?
— Ну, взять хотя бы то, как она принимала ванну. Помнишь, я тебе говорила?
— Да, кажется.
— И ты, как всегда, не слушал, — упрекнула Хелин. — Она так сомневалась насчет того, стоит ли идти во флигель. Девушку смущало, что ее кто-нибудь увидит, а надо заметить, Эрид, что ни одна женщина с такой фигурой не станет стесняться ее показать. Лейен не имела представления о мыльных листьях, а когда я упомянула о резне в Риттилуорте, ее поведение сразу изменилось, потому что это был Уил.
Эрид кивнул.
— Я понимаю, Хелин. Очень хочется во все это верить, но убедить меня может только то, что я вижу собственными глазами.
— Знаю. Но это так страшно, существовать не в своем природном теле. Как бы там ни было, я верю Крису, и мне не нужно никаких подтверждений.
— Что ты сказала, мама? — раздался звонкий голос. Это была их дочь, Джорджиана.
— Ты все слышала? — спросил Эрид, встревоженный тем, что их юная капризная дочь могла услышать то, что не следовало.
— Нет. Но я все равно не сказала бы тебе, даже если бы и слышала, — ответила девушка, подставляя щеку для поцелуя. Было видно, отец и дочь очень любят друг друга. Хелин иногда удивлялась, как они вообще нашли для нее место в своей жизни.
— Ты встретила наших гостей? — спросила Хелин.
— Нет, — ответила Джорджиана, тряхнув длинными золотыми волосами, которые носила распущенными.
— У нас внизу гости, — сказал отец. — Как я понимаю, ты прошла через черный ход, как служанка?
— Просто я очень хочу есть и хотела посмотреть, что там готовят.
— Тогда спустимся вниз, и ты с ними познакомишься, — сказала Хелин, с удовольствием глядя на жизнерадостную дочь.