Джессом прервал его мысли.
— Король поставил во главе легиона своих людей. Они никогда не пойдут против него, — сказал канцлер.
Если Джессом искренен, значит, он допускает, что Селимус уже сыграл свою последнюю злую роль. Заключение в тюрьму и казнь короля Скалистых гор, с которым он лишь несколько дней назад подписал мирный договор к большому удовольствию своего народа, было чистым безумием. Но первая же попытка Джессома отговорить Селимуса от убийства короля горцев провалилась, а вторая могла иметь более страшные последствия. Джессом знал, что заносчивый моргравийский король видит в убийстве Кайлеха преодоление последнего препятствия перед его заветной мечтой — стать императором Селимусом. Канцлер приблизительно представлял себе, какие мысли бродят в голове у короля, и не мог с ними согласиться. Причем категорически, потому что подобные действия стали бы роковой ошибкой.
— Когда такой человек, как Эрид Бенч узнает правду — а это случится, — одного его голоса будет достаточно, чтобы побудить легионеров к действию, — заметил Уил.
Джессома удивило, что Кайлеху известно об Эриде Бенче, но какое это теперь имело значение. Необходимо положить конец смертям и разрушению. Моргравия и Бриавель еще имели шансы достичь никогда ранее не виданного в истории этих королевств союза. Объединение и мир близки. Джессом хотел быть влиятельным канцлером при могущественном короле и стремиться к тому, чтобы сделать Моргравию посредством мира с соседями самым процветающим королевством. Но он не считал Селимуса тем монархом, который сможет повести королевство по этому пути. Стоит кому-то не понравиться королю или он чувствует, что от кого-то исходит угроза, Селимус тут же идет на убийство. С ним у народа нет будущего. Такой правитель, без сомнения, разрушит жизнь всех королевств.
— Мне очень жаль, ваше величество, но господин Бенч умер.
Джессом пришел в изумление, увидев реакцию Кайлеха на его слова. Король горцев откинул голову назад и закрыл глаза, а потом кинулся к решетке и вцепился в нее руками с такой силой, что у него побелели костяшки пальцев.
— Умер?
Джессом машинально отступил назад. Он вдруг представил себе, как эти огромные ручищи сомкнутся на его шее и сдавят ее со страшной силой — и кто его потом в этом обвинит? Кайлеху терять нечего.
— Боюсь, что так, ваше величество, — осторожно подтвердил свои слова Джессом.
— Как это произошло?
— Как же еще? — ответил канцлер, раскрываясь больше, чем сам того хотел. Хотя Кайлех уже, можно сказать, мертв, так что какая теперь разница. — Скажу так, наш король обиделся на господина Бенча за нетактичные вопросы о некоторых событиях, произошедших на севере.
Уил застонал, отпустил решетку, прислонился спиной к стене и медленно сполз на пол.
— А его женщины? Госпожа Бенч, Джорджиана?
— Откуда вы их знаете?
— Они в безопасности? — воскликнул Уил, больше не думая о том, что пугает канцлера.
— Они бежали, — признался канцлер, на которого гнев пленника произвел сильное впечатление. — Слуга сказал, что к ним приезжали двое гостей, мужчина и женщина. Женщина была ранена. Темноволосая, миниатюрная, очень привлекательная. А мужчина скорее всего герцог Крис Донал из Фелроти. — Канцлер удивился, что выложил сразу столько информации. В короле Кайлехе было что-то притягательное. Он казался полной противоположностью тому высокомерному человеку, с которым Джессом встречался на севере.
— Элспит, — тихо прошептал Уил. — И неизвестно, где они теперь?
Джессом покачал головой.
— Могу я узнать, почему вас это так интересует?
— Нет. Но я могу сказать вам другое, канцлер Джессом. Ваши дни в качестве влиятельного советника короны сочтены. Запомните мои слова, вы умрете от руки своего короля в ближайшие дни… возможно, часы, Это я вам обещаю. Хорошо, если у вас есть в запасе несколько дней. — Уил получил удовольствие от созерцания того, как бледное лицо канцлера исказил страх надвигающейся опасности.
— Я нужен ему, — попытался возразить Джессом.
— Нет, это не так. Я чувствую, что его поступки вызывают у вас отвращение. — Джессом неожиданно для себя услышал в предостережении короля Кайлеха правду.
— Он не знает, что господин Хартли еще жив, — пробормотал себе под нос Джессом. Он быстро перебирал в уме последние события, стремясь понять, где совершил ошибку.
— Господин Хартли?
Канцлер поднял глаза. Было видно, что его мысли витают где-то далеко.
— Да, господин Хартли, ближайший друг и наперсник Эрида Бенча. Селимус приказал его убить, но я его отпустил. Теперь он где-то прячется. Я могу попросить у него помощи; он расскажет остальным влиятельным людям королевства правду о Селимусе.
— Не раньше, чем король убьет вас, — сказал Уил так жестко, как только мог. — Но у меня есть идея, Джессом.
Сработает ли это? Попытаться можно. Финч был прав, Джессома можно использовать.
— Слишком поздно для меня, да и для вас, боюсь, — сказал Уил, — если только…
Унылое выражение лица Джессома моментально оживилось. В конце концов он не трус. Он боится не смерти, понял Уил. Потеря власти, богатства и положения для него гораздо страшнее.
— Если только что, ваше величество? — спросил Джессом. На лице его проступил интерес, а в тоне слышалось явное любопытство.
— Если только вы не обратите свои знания и влияние на королеву Валентину. Защищайте ее, будьте ей другом, поверьте в нее. В это время кто-нибудь другой займется Селимусом. Он вряд ли проживет долго. Может быть, даже следующей весны не увидит, — серьезно добавил Уил. — А королева, если будет защищена, может дожить до старости. Может завоевать доверие легиона и знати. С ее помощью Моргравия может достичь мира с Бриавелем и с Горным Королевством.
— Если вас казнят, Горное Королевство объявит войну Моргравии и Бриавелю. — Джессом решил, что необходимости в языке дипломатии больше нет; король Кайлех знает, что ему не избежать уготованной участи. Сейчас здесь заключалось соглашение. Джессому многое было непонятно. Почему, например, Кайлеха настолько беспокоит мир между королевствами, что он просит поддержать Валентину, но Джессом был прагматиком, к тому же умным и хитрым. Он был согласен с Кайлехом в том, что Валентина есть ключ к будущему всех трех королевств, и понимал, что если удастся избавиться от Селимуса, то у них еще есть шанс. Кайлех прав, Валентина — это будущее Моргравии, особенно если ей удастся быстро забеременеть от Селимуса. А потом ничего, кроме королевы и наследника, не будет иметь значения для истинной короны трех объединенных королевств. — Вы словно читаете мои мысли, ваше величество, я сам об этом думал.
— Подойдите ближе, Джессом. Я хочу сказать вам кое-что, но так, чтобы этого никто не услышал.
— Я не смогу спасти вашу жизнь, король Кайлех, — предупредил Джессом, предпочитая сразу расставить все по своим местам на случай, если король придумал какой-нибудь вариант побега.
— Я все понимаю, — сказал Уил и просунул длинные пальцы Кайлеха между прутьями решетки.
Джессом слабо улыбнулся. Ему было интересно, что за соглашение может предложить обреченный король. Он подошел ближе, но вытащил нож, чтобы показать горцу, что не настолько наивен и тоже предпринял кое-какие меры предосторожности.
— В этом нет необходимости, Джессом. Я лишь хочу скрепить наше соглашение рукопожатием.
Их ладони встретились, и пальцы Кайлеха плотно обхватили руку Джессома. Король улыбался, и было что-то нервирующее в хищном выражении его лица. Канцлер стал сопротивляться, пытаясь высвободить свою руку, но было слишком поздно. Их руки окружило голубое мерцание. Договор был скреплен.
Глава 40
Валентина стояла одна в огромной комнате в Стоунхарте. Сердце ее было таким же холодным, как окружавший камень. Госпожа Элтор позволила принимать участие в переодевании королевы только своей старшей помощнице. Валентина скорее чувствовала, а не видела, как обеспокоенные ее печалью женщины переглядывались между собой.
— Не нужно, дорогая, — еще раз попыталась успокоить королеву портниха, — не портите личико слезами.
— У меня уже не осталось слез, — вяло ответила Валентина.
— Ведь это день вашей свадьбы, ваше величество. Самый счастливый день для всех жителей Моргравии и Бриавеля, — решила поддержать госпожу Элтор помощница.
— Только не для меня, — сказала девушка, не обращая внимания на удивленно поднятую бровь помощницы и суровый взгляд госпожи Элтор.
Женщины стали работать быстрее. Валентина уже надела платье, когда портниха воскликнула:
— Этого еще не хватало! Ты похудела, девочка. На прошлой неделе оно сидело безукоризненно.
Валентина устало покачала головой.
— Давай закончим с этим поскорее.
— Все, Мод, можешь идти, — сказала госпожа Элтор, отпуская помощницу. — Надеюсь, тебе не нужно напоминать, все, что обсуждалось в твоем присутствии, оставляешь при себе. Никаких сплетен.
Мод присела в реверансе и поспешно удалилась. Несомненно, ее распирало от желания поскорее выложить последнюю новость — королева, готовясь к свадьбе, пребывает в таком горе, как на похоронах своего отца.
— Валентина! — прикрикнула портниха. — Быстро прекращайте это.
— Я не люблю его, — сказала девушка, сжимая кулаки и закрывая глаза, чтобы взять разгулявшиеся эмоции под контроль.
— Это никого не волнует! — ответила госпожа Элтор, решив, что резкость сейчас единственно уместный тон. — Он даст нашему народу мир. Мне очень жаль, ваше величество, что вы выступаете в качестве денег, за которые мы покупаем для нашего королевства это благо, но теперь уже слишком поздно.
Валентина была ошеломлена словами женщины.
— Да, конечно, ты совершенно права. Прости меня.
Портнихе и хотелось бы вернуть свои жестокие слова обратно, но Валентина совершенно неправильно относилась к этому браку. Поскольку выхода нет, следует расправить плечи, высоко поднять голову и вести себя как подобает королеве.
— Будь мужественной, Валентина. Ты — драгоценный камень Бриавеля. А теперь и самый прекрасный камень в короне Моргравии. Не забывай об этом. Представь, как бы сейчас гордился тобой отец.