Тринити: Вы привыкли, чтобы ученицы выполняли ваши желания.
Клэйтон: Я старался отделаться от этого.
Тринити: Когда именно вы высадили ее у моста Дьявола?
Клэйтон: Точно не знаю. Но я уехал от рощи еще до того, как появилась ракета. Оттуда до города было двадцать минут пути. А когда я высадил Лиину, то направился прямо домой. Лэйси солгала.
Тринити: Что же могла делать Лиина до двух часов ночи, когда Эми Чан увидела ее на мосту?
Клэйтон: Не знаю. Возможно, курила и околачивалась под мостом. Может, ходила куда-то еще.
Тринити: Значит, Лэйси солгала. И Мэдди тоже. Почему Мэдди заявила, что вы занимались сексом с Лииной?
Клэйтон: К тому времени Мэдди узнала об убийстве. Возможно, она поверила в то, что убийцей был я. Не знаю. Наверное, во время допросов она опасалась, что кто-то из детей проговорится и упомянет о том, что она была у костра рядом со мной. А может, она боялась, что ее мать выяснит суть наших отношений. Поэтому она решила поскорее толкнуть меня под автобус ради собственного спасения. Тогда ее слово было против моего, потому что Лиина умерла.
Тринити: Как насчет Бет Гэллоуэй? Она утверждала, что видела, как вы с Лииной возвращались к вашему автомобилю.
Клэйтон: Так оно и было.
Тринити: Но Бет утверждала, что Мэдди рассказала ей, как вы занимались сексом с Лииной.
Клэйтон: Значит, Мэдди солгала своей подруге, и Бет проглотила эту ложь. Или же она все знала и выгораживала свою подругу.
Тринити: Как ваша куртка оказалась выстиранной? Как она вернулась к вам, если Лиина носила ее перед убийством?
Клэйтон: Не знаю. Просто не знаю. Она оказалась в моем кабинете, упакованная в пластиковый пакет из магазина. Сперва я подумал, что куртку оставила Лиина. Тогда я еще не знал, что она мертва. Я знал лишь, что она не вернулась домой и не пришла в школу в понедельник.
Тринити: Что же случилось с Лииной под мостом Дьявола?
Клэйтон: Похоже, вы настроены скептически.
Тринити: Так и есть.
Клэйтон: Я правда не знаю. Могу лишь повторить, что я больной человек. Я старался получить помощь. Несколько раз за все эти годы. Как я и говорил, в моем теле уживались два человека: хороший и плохой Пелли.
Тринити: Что это была за помощь? К кому вы обращались?
Клэйтон: Я посещал местного психотерапевта из Твин-Фоллс. Он имел подготовку в гипнотерапии. Сначала я обратился к нему из-за алкоголизма. Потом он копнул глубже, чтобы выяснить мою побудительную причину для пьянства.
Тринити: Гипнотерапия? Он гипнотизировал вас?
Клэйтон: Предположительно, так он мог напрямик обращаться к моему подсознанию. Но это не сработало.
Тринити: Следователи задавали вопросы о вашей терапии? Они вообще расследовали этот аспект дела?
Клэйтон: Они не спрашивали, и этот вопрос никогда не возникал. Возможно, потом они раскопали это.
Тринити: Как звали вашего психотерапевта?
Клэйтон: Доктор Грэйнджер Форбс. Он бы отцом Джонни Форбса.
Я нажимаю конку «стоп».
Рэйчел медленно поднимает голову и смотрит на меня.
— Теперь вы понимаете, почему я спросила, как сильно вам хотелось заткнуть рот Клэйтону? — спрашиваю я.
— Вы не можете отправить это в прямой эфир, — хрипло говорит она. — Это… не полная картина. Нельзя предавать это огласке, пока мы не узнаем всю правду. Если вы выпустите это наружу… оно причинит непоправимый ущерб и приведет к непредсказуемым последствиям.
— В том-то и проблема с секретами, правда, Рэйчел? Чем глубже вы хороните их, тем больше побочного ущерба они причиняют, когда их выкапывают на свет.
— Вы не можете…
— Все уже сделано. — Я смотрю на часы. — Четвертый эпизод пошел в эфир час назад.
РеверберацияВолновой эффектСейчас
Мэдди и Даррен слушают новый эпизод подкаста об убийстве Лиины Раи, пока Лили и Дейзи играют с конструктором «Лего» в соседней комнате. По телевизору показывают детективный сериал. У Мэдди кружится голова, и ей хочется лечь. Они с Дарреном не смотрят друг на друга.
Клэйтон: Она действительно солгала.
Тринити: Если Мэдди Уолкзек солгала, то почему она это сделала?
Клэйтон: Да, я занимался сексом на той полянке возле той тропы за туалетами. Но не с Лииной, а с Мэдди. Дочь этой следовательницы совокуплялась со мной. Она хотела этого. Все происходило по взаимному согласию. И это был не первый раз.
Мэдди нажимает кнопку «стоп». Она сидит неподвижно и смотрит на свой телефон, потом очень медленно поворачивается к Даррену. Выражение его лица пугает ее.
— Это правда? — спрашивает он. — Твою ж мать… это правда?
Она бросает взгляд на девочек в гостиной: они о чем-то щебечут друг с другом, сблизив светловолосые головки. Они заняты своими делами.
— Говори потише, — просит она.
— Как… черт побери, Мэдди! Как ты могла? Что это значит? Ты…
— Он убил ее, Даррен. Я ничуть не сомневаюсь в этом. Да, возможно, я спала с моим учителем. Я… теперь я понимаю, что это было. Что я была жертвой. Но тогда я думала по-другому. Он… Ему было лишь двадцать пять лет, и он совсем не выглядел… старым. Он был привлекательным, обаятельным и соблазнительным, а я была наивной и совершила ужасную ошибку, за которую расплачиваюсь до сих пор. Я солгала об этом, но он лжет сейчас. Это он убил ее.
Ее глаза наполняются слезами. Она смотрит на искаженное лицо Даррена, и между ними повисает мрачная, густая тень общих воспоминаний. Эти воспоминания пропитаны злом, и оба не могут предать их огласке, даже перед самими собой. Несмотря на гнев, Даррен выглядит таким же испуганным, как и она. Мэдди берет свой телефон и катит свое кресло по коридору.
— Куда ты? Что ты собираешься сделать?
— Я собираюсь позвонить моей матери.
— Какого… — Он устремляется за ней и пытается выхватить телефон.
— Даррен! — рявкает она и прячет телефон подальше от него. — Оставь меня в покое!
Он яростно смотрит на нее. Дети смотрят на них из гостиной; Лили начинает хныкать. Дарен поспешно идет к девочкам.
— Все в порядке, милая. Папа просто хочет помочь маме разобраться с проблемой.
Он поворачивается к Мэдди и понижает голос.
— Ты подумала о том, что собираешься сделать? Ты не разговаривала с Рэйчел уже… Почему ты вообще решила связаться с ней? Что ты ей скажешь?
— Хватит, Даррен. Я… я много думала об этом и поняла, что больше так не могу. Все эти тайны и чувство вины — они убивают меня. Превращают в человека, который ненавидит себя. Я больше не хочу и не могу быть таким человеком.
— Проклятие! О чем ты, Мэдди?
— Всю свою жизнь я убегала. Сражалась с собой и с другими и страдала из-за этого. Искушала судьбу. Шла на такой риск, что тысячу раз могла погибнуть, а возможно, и хотела этого. Я… думаю, мне хотелось убить эту штуку внутри меня. Чувство вины и стыда. Из-за этого я набрасывалась на всех и ранила близких… — Она плачет и смахивает слезы со щеки. — Я просто не могу так жить дальше. Не могу это выдержать. Особенно теперь, когда этот подкаст слушают повсюду. Настало время для правды. Я обязана это сделать ради наших девочек. И ради моей матери. Она… она защищала меня. Она знала, что в деле что-то неладно, но все равно защищала меня. А поскольку я чувствовала, что она догадалась о моей вине, то ненавидела ее за это. Я ненавидела саму себя.
Она начинает набирать номер. Он подходит ближе и нависает над креслом.
— Как? Как именно Рэйчел защитила тебя?
— Мой медальон…
— Постой. Не торопись, отложи телефон. Нам нужно поговорить. Ты должна мне обо всем рассказать, прежде чем звонить твоей матери.
Бет едет в автомобиле; она собирается забрать детей из материнской квартиры. Новый эпизод подкаста звучит в ее беспроводных наушниках.
Тринити: Бет утверждала, что Мэдди рассказала ей, как вы занимались сексом с Лииной.
Клэйтон: Значит, Мэдди солгала своей подруге и Бет проглотила эту ложь. Или же она все знала и выгораживала свою подругу.
Тринити: Как ваша куртка оказалась выстиранной? Как она вернулась к вам, если Лиина носила ее перед убийством?
Клэйтон: Не знаю. Просто не знаю. Она оказалась в моем кабинете, упакованная в пластиковый пакет из магазина. Сперва я подумал, что куртку оставила Лиина. Тогда я еще не знал, что она мертва. Я знал лишь, что она не вернулась домой и не пришла в школу в понедельник.
Она резко тормозит. Соседний автомобиль виляет в сторону и уходит в занос. Водитель дает гудок и показывает непристойный жест. Бет начинает трястись; она даже не видела этот автомобиль. Она сворачивает с дороги и останавливается на обочине. Пытается позвонить Мэдди. В наушниках раздается голос Мэдди: «Я разговариваю или меня нет рядом с телефоном. Пожалуйста, оставьте сообщение».
Она пробует снова и получает такое же сообщение. Потом Бет звонит Даррену.
Нет ответа.
Она делает несколько глубоких вдохов и выдохов, чтобы успокоиться и собраться с мыслями. Потом трогается с места и присоединяется к транспортному потоку. Вскоре она подъезжает к дому своей матери. Парадная дверь ее родительского дома открывается еще до того, как она успевает подойти к крыльцу. Эйлин стоит в дверном проеме. Бет осознает, что ее мать видела, как автомобиль свернул на подъездную дорожку. Эйлин бледна как мел; ее лицо искажено от тревоги. Тогда Бет понимает, что ее мать слышала четвертый эпизод.
Водитель-дальнобойщик, направляющийся на север по 725-километровой автостраде шестнадцатого транспортного коридора между Принс-Джордж и Принс-Руперт в Британской Колумбии, слушает подкаст об убийстве Лиины Раи. Он завел привычку слушать подкасты о настоящих преступлениях во время дальних рейсов. Они развлекают его и помогают сохранять бдительность — особенно на этой северной магистрали, где монотонные ряды деревьев по обе стороны дороги с нескончаемой полосой гудрона навевают сон. Водитель уже далеко не молод. Теперь он чаще ловит себя на том, что засыпает за рулем. Он с нетерпением дожидается выхода на пенсию. Сейчас он работает на крупную дистрибьюторскую компанию, которая занимается перевозкой продуктов. Раньше он работал на лесозаготовке и перевозил бревна на лесовозных дорогах в «Коридоре от моря до неба». Тогда один из его маршрутов проходил через городок Твин-Фоллс с целлюлозным комбинатом.