и притихшие места
оглядела сталь:
Где тут Север? где тут Запад?! –
все бесцельно. Но внезапно
Немоту песка порвал
пестрой лентой – караван.
Сквозь пустынь горячий снег
в затвердевшей тишине.
ТОСКА
Чёт и нечет,
Чёрт и нечерт,
Темный вечер.
Грех на плечи
Прыгнет из кустов:
– Стой!
Зелье варю,
Вслух говорю:
Эй, ротозеи,
Кушайте зелье,
Слушайте речи!
До новой встречи!
Обозначена черта,
А за нею –
Ничерта.
И снова – зелье,
И снова – вечер.
И снова – злее
Клекочет кречет,
Что чёт как нечет,
Что вечен вечер…
И нахохлились сычи,
Как над плахой
Палачи.
"Платить мне нечем,
Налей хоть каплю,
Скажи хоть слово…"
Как шило в печень:
Зачем лукавлю?!
И снова…
снова…
ИМПЕРИЯ
Аты-баты, шли солдаты,
Прочь от домиков горбатых,
Девок да перин.
Третий Рим. Четвертый. Пятый.
Вспомним имена и даты,
Хором грянем:
– Рим!!!
Аты-баты, шли солдаты,
Безбороды, бородаты,
Старики, юнцы,
Те непьющи, те поддаты,
Злы сержанты и комбаты,
Востры кладенцы.
Аты-баты, легионы,
Время наше, время оно,
Солнце на штыках.
Рим десятый. Миллионы
От Ташкента до Лиона
Славят старика.
Гитлеры, Наполеоны,
Субмарины, галеоны,-
Мы горды помочь
Амфибрахием, пеоном,
Воплем труб, фаготов стоном:
Сила! Слава!
Мощь!
Аты-баты… И незримо,
Словно мат среди мейнстрима,
Как огонь в руках,
Мудрость Рима, глупость Рима,
Вечность Рима, бренность Рима
Шествует неутомимо
Из руин – в века.
ЦИВИЛИЗАЦИЯ
Разбудили зимнюю ветку.
В вазу – воду, в воду – таблетку,
Ветку – в вазу, еще со сна,
И сказали:
– Цвети. Весна!
Что-то ветке весна не нравится.
Прерван сон у Спящей красавицы
Не губами прекрасного принца,
А иглою стерильного шприца.
GLORIAMUNDI
Над опальной могилой поэта в ночи
Продавать его песни сошлись толкачи –
Стала дюжина лет
Километрами лент,
И червонцы мелькают, как в вечность билет…
КОЛПАК С УШАМИ
ПЕСЕНКА ЗА КАДРОМ
От чего умирают шуты?
От обиды, петли и саркомы,
От ножа,
От презренья знакомых,
От упавшей с небес темноты.
От чего умирают шуты?
От слепого вниманья Фортуны.
Рвутся нервы, как дряхлые струны,
Рвутся жизней гнилые холсты.
От чего умирают шуты?
От смертельного яда в кефире,
От тоски,
От бодяги в эфире,
От скотов, перешедших на "ты",
Оттого, что увяли цветы,
Оттого, что становится поздно
Длить себя.
Умирают серьезно,
Лбом в опилки,
Как падают звезды…
А живут – а живут, как шуты.
* * *
Бьют паяца
Ногой по яйцам:
Не смей смеяться!
Учись бояться…
ТИЛИ-ТИЛИ
Тили-тили, трали-вали,
Нас вчера обворовали,
Трали-вали, тили-тили,
А потом поколотили.
С голым задом и в крови,
Понимаем: "Се ля ви!"
Нам бы водки, нам бы сала,
Друг за дружкой, честь по чести,
Да судьба чтоб не чесала
Острым когтем против шерсти,
Да небрежного "Пока!",
Да с ушами колпака!
Да пореже частый гребень,
Да почаще редкий случай,
Да удачи поскорей бы,
Да побольше и получше,
Да поднять бы за бока
Подкидного дурака!
Нам бы женщин, чтоб простили,
А потом поцеловали, –
Не желаем тили-тили,
Забирайте трали-вали!
Ах, валяй нас, не валяй, –
Вуаля!
* * *
Ходил мессия с миссией
По лесенке крутой,
Вьюном вертелся в миксере,
Бил пеной золотой,
Но под колеса – пни
И вопль: "Распни! Распни!",
А трещины в трансмиссии –
Как суетны они…
В СТИЛЕ БАРОККО
На вальса третий тур
Маркиз де Помпадур
Опять был приглашен назойливой графиней.
И он сказал:
– Для Вас
Хоть в пропасть, хоть на вальс,
Но я бы предпочел вальсировать с графином.
Возле дуба, возле ели
Секунданты околели,
Так как ждали три недели
Двух участников дуэли.
Князь буркнул, что его камзол –
Вместилище всех бед и зол,
Поскольку граф (плут и козел)
Взял поносить его камзол.
НЕТЛЕНКА
Глухо в хлеве тоскует буренка,
Дед Матвей изучает Басе,
Распушистого стихотворенка
Стихотворец в кармане несет.
Представлять стихотворца не надо –
Это я! это я!! это Я!!!
Я иду, укрываясь от взглядов
Разношерстного стихотворья.
Замечали ли вы, сколько глаз к нам
С четырех лезут в душу сторон?
Я шагаю сквозь сонмище грязных
Голодающих стихотворон.
На афишу глазеют разини,
Хоть секретов она не таит.
Стихотвермут стоит в магазине,
Банка стихотваренья стоит.
У редакции критиков рота
Собралась, распугав воронье,
Про меня измышляя в блокнотах
Всевозможное стихотвранье.
Смейтесь, смейтесь над бедным поэтом,
Что не так, как другие поет! –
Невдомек вам, что в стихотгазету
Стихотварево взяли мое!..
О ВЕЧНОМ
Под спокойный гул метели
Хорошо лежать в постели,
Хорошо лежать в постели,
Слушать ветер над трубой,
Если стекла запотели
И снежинки полетели,
Хорошо лежать в постели,
Если ты не сам с собой.
Есть вино, она согласна,
Жизнь по-своему прекрасна,
Жизнь по-своему прекрасна,
Суть вещей обнажена.
Есть бутылка и тарелка
И сопит под боком грелка,
Чуть дороже, чем электро,
Чуть дешевле, чем жена.
Под спокойный гул метели
Хорошо лежать в постели,
Бодрый дух в здоровом теле,
Даже очень бодрый дух.
Если стекла запотели,
Если оба захотели,
Ты один в подобном деле
Заменить сумеешь двух.
Если есть на это время –
Представляй себя в гареме,
Представляй себя в гареме,
Не останься не у дел.
Тут не будет разных мнений,
Хоть предмет твоих волнений
Чуть побольше, чем казалось,
Чуть поменьше, чем хотел.
К НАЦИОНАЛЬНОМУ ВОПРОСУ
С двух до семи
Я – антисемит!
А с семи я добрею
К еврею!
Фарисеи, Моисеи,
Одиссеи и Персеи,
окосевшисе сэнсеи
Мне давно на шею сели!
Я добро и разум сею:
Бей жидов, спасай Расею!
О ВЫСОКОМ
Муха села на Творенье –
Вот и все стихотворенье…
КОНСЕНСУС
Обсуждая по дороге
У красотки бюст и ноги,
Мы сошлись на моногамии
Между бюстом и ногами.
Я АЛГЕБРУ ГОРМОНАМИ ПОВЕРИЛ…
Бродит тангенс по аллее,
Мрачно синусом белея…
ДОБРЫЙ МОЛОДЕЦ
С похмела –
Ох, смела! –
Мне фортуна поднесла:
"Пей, фартовый, поправляйся…"
Как проказница мила!
Рылом вышел – весь в пуху,
В ряд калашный влез нахрапом
И кукую петуху,
Что его колода с крапом.
В детстве был смуглей арапа
И устойчив ко греху.
Я крутой,
Холостой,
Принцип жизненный простой:
Коль попался на дороге,
Хочешь – падай, хочешь – стой.
Центнер с гаком, но удал,
Наплевал врагам в колодцы,
Кто последний – пусть смеется,
Это, брат, не навсегда.
В огороде лебеда
Нетерпима к инородцам.
Ни кола,
Но кулак
Весом ровно в три кила,
Предо мной дешевый фраер
Граф Влад Цепеш Дракула!
Восемь девок, один я,
Были девки – стали бабы,
Безобиден, как змея,
И на передок неслабый.
Что евреи, что арабы, –
Жертвы обрезания.
Ах, рука!
Жми стакан!
Свят колпак у дурака.
Пусть не всяко лыко в строку –
Не для всякого строка!
Выезжаю на кривой, –
Вам бы выездку такую! –
И безбашенно рискую
Бесшабашной головой.
Если чувствуешь, что свой,
Сядь в галошу – потолкуем…
* * *
В жизни много случиться могло б,
В жизни много случиться могло бы –
Вот вчера что-то стукнуло в лоб
На восьмом этаже небоскреба.
Я сидел молчаливо в гнезде,
Не решаясь будить домочадцев…
Я-то знал: на такой высоте
Мысли умные в лоб не стучатся!
ДВА БЕЙТА ЗАДУМЧИВОГО БЕДУИНА
(по мотивам украинской народной песни
"Чому я не сокiл, чому не лiтаю?")
Я стою, уставясь в небо, всей душой мечтая: мне бы
Словно ястреб, словно небыль, птицей мчаться в небесах!
Но не птица я, не ястреб… Судный День! – коль грянул час твой,
Почему усердной пастве крыльев не ссудил Аллах?!
ВОСПЕВАЮ ВЕРБЛЮДИЦУ
Ты горбата и зобата, и меня гнетет забота:
Если будешь ты забыта – не моя вина, красавица!
Ты бежишь быстрее лани, ты бредешь, пуская слюни,
Предо мною на колени скоро встанешь ты, красавица!
О, бока твои отвесны, и соски твои отвислы,
Убежать смогу от вас ли, если я пленен, красавица?!
Ах, зачем я не верблюд,