Джейсона же он не боялся. Джейсон был невероятно щедрым, а еще верным. Они с Томасом и другими юношами называли себя «Командой Трупера» - в честь автомобиля «Исузу Трупер», на котором они повсюду колесили. Команда в основном состояла из афроамериканцев, хотя в то время 90 % населения Юджина составляли белокожие американцы и лишь 1 % были черными, как Томас. В то время шкафчики некоторых учеников старшей школы Шелдона были помечены буквами «ЗПО» - «заслуживающий предосудительного отношения». Школьники затевали кулачные бои, их отстраняли от занятий; Джейсону было бы намного проще зависать в обычных компаниях, состоящих в основном из белокожих наследников юджинских династий; тем не менее он привязался к тем, кто не был похож на него. Многие мечтали жить так, как он: играть в футбольной команде, встречаться с первыми красотками школы, в том числе и с Кели Таунсенд, и кормить друзей вкусными обедами в бистро «Марш» - в то время как другие учащиеся старшей школы Шелдона ходили в «Макдоналдс». Еще в юности Джейсон испытывал слабость к красивым вещам; он модно одевался, носил с собой глазные капли и одеколон, дабы никто не догадался о том, что он покуривает травку. Однако Томас знал, что в душе Джейсон страдает. Он был на год младше большинства друзей, а потому, когда в 1992 году почти вся их «команда» выпустилась, он притих и впал в уныние. Теперь ему хотелось одного - курить. И если в пятнадцать-шестнадцать лет такое можно было бы считать нормальным, то теперь, когда пришло время остепениться, Джейсон окончательно сошел с рельсов. Томас тогда подумал, что на его друга слишком сильно давит мать. Она гораздо больше любила младшего брата Джейсона, который хорошо учился и знал японский язык. Джейсон жил в условиях конкуренции без надежды на победу.
По словам Томаса, Джейсон вряд ли окончил старшую школу к тому времени, когда снял комнату в клубе «Кэмпбелл» (кооперативе на территории студенческого городка Орегонского университета) - снял не как студент, а просто как человек, которому негде жить, поскольку мать вытурила его из дома. В то время он позволял себе слишком много: курил марихуану, а может, принимал и другие наркотики. Однажды Томас зашел к Джейсону в гости и обнаружил его в состоянии обострившейся паранойи - оказалось, что он уже несколько дней не покидал своей комнаты. В шкафу стояли керамические кувшины с мочой; очевидно, Джейсон настолько обкурился, что даже не мог воспользоваться общим туалетом в конце коридора.
К 2000 году Джейсон переехал в Портленд - там жила его новая девушка, Аманда. Томас приехал к другу с ночевкой, и, когда дверь открылась, перед ним предстал Джейсон с синяком под глазом. Поначалу друг уклонялся от расспросов, однако, в конце концов, признался Томасу: его ударила Аманда. Аманда и Джейсон ругались друг с другом все то время, что провел у них Томас. Где-то через полчаса Томас не выдержал и ушел со словами:
- Джейсон, бежал бы ты отсюда.
Они составили собственный план трехдневного путешествия до территории, где в июне должен был проходить музыкальный фестиваль «Сьерра Невада». Из Юджина в калифорнийский город Мэрисвилл нужно было ехать семь часов. Все это время Джейсон провел с телефоном в руках - ругался с Амандой. Установив палатки, Томас отправился кое-куда по делам. А вернувшись, обнаружил Аманду, которая разлеглась в шезлонге. Она прилетела из Портленда в Сакраменто, после чего взяла такси, чтобы преодолеть сорок миль до Мэрисвилла. Очевидно, она хотела занимать центральное место в жизни Джейсона, а потому была против его тусовок с друзьями. Кому вообще хватило бы мозгов пролететь такое расстояние, да еще потратить сотню долларов на такси? Томас оставил пару наедине -ругаться и дальше. Когда он вернулся, Аманды уже не было.
Каждый раз, когда Томас интересовался жизнью Джейсона, отношения друга с Амандой были все хуже и хуже. По мнению Томаса, Аманда плохо справлялась с Гэвином. Однажды они вместе ходили в суши-бар, и там она шантажировала сына: если он не съест еще один ролл, то не получит какую-то игрушку. Томас видел, что Гэвин буквально давится суши, лишь бы угодить маме, и эта картина его не обнадеживала. Естественно, потом Гэвина вырвало прямо на блюдо с роллами стоимостью в двести долларов, после чего Аманда сгребла сына в охапку и покинула ресторан. Томасу было неловко перед Джейсоном, хотя тот сам не прикладывал ни толики усилий к воспитанию Гэвина. Джейсон обходился с мальчиком жестко: пусть Томас и не видел никакого физического насилия, однако его друг разговаривал с Гэвином уничижительным тоном и вел себя с ним грубо, а ведь тому было всего около четырех лет.
Став свидетелем нескольких происшествий подобного рода, Томас окончательно расхотел общаться с Джейсоном и Амандой. Ему было слишком стыдно за происходящее. Он любил друга, однако то, что творилось в его доме, было отвратительным. Находиться в их компании было опасно: в любую минуту кто-то мог начать метать ножи или забиться в истерике.
Томас не общался с Джейсоном почти десять лет. У него уже были свои дети, свои проблемы, в том числе - срок за домашнее насилие четвертой степени. Когда Аманда сбросила детей с моста, Томас сидел в тюрьме; после этого он написал Джейсону несколько сообщений на «Фейсбук» - чтобы узнать, как у того дела. Джейсон ответил кратко: «Хорошо». Они с Кели снова сошлись. Томаса эта новость обрадовала. Джейсон заслуживал счастья после того, что сотворила Аманда. Томас признавал, что Джейсон отнюдь не совершенен, однако не понимал, за что Аманда так с ним поступила. Если у нее были проблемы с психикой и она задумывалась о том, чтобы навредить детям, то лучше было бы оставить их возле пожарной станции, полицейского отдела или у соседей. Но, быть может, расставание с мужем расстроило ее настолько, что она решила отыграться.
24
Я заехала за Айзеком в его офис у прибрежной части Портленда. Погода был ужасной: дождь и холод.
- Джейсону понадобится свежее исподнее, - заметил Айзек во время трехминутной поездки через мост на восточный берег реки. - Глядите, а вот и лодка.
Айзек указал на новую скоростную спасательную лодку портлендского пожарного отделения, которую в 14:00 должны были торжественно окрестить как «Элдон Тринити».
Мы остановились возле новостных фургонов. Специалист по связям с общественностью, стоя под зонтом, раздавала брошюры: «Тридцатипятифутовая лодка стоимостью в 400 000 долларов. Максимальная скорость - 45 м/с». В ее комплектацию входили камера ночного видения и стодвадцатифутовый прожектор для ночных операций; технические характеристики превосходно подходили для спасения людей из воды в чрезвычайной ситуации.
Ворота портледнской пожарной станции № 21 подняли, чтобы хватило места примерно восьмидесяти собравшимся - чиновникам, которые разговаривали с репортерами; пожарным в полном обмундировании; операторам, которые устанавливали микрофоны в надежде расспросить присутствующих о том, что произошло в тот самый день в 563 милях вниз по реке.
Портлендский комиссар, а в прошлом - пожарный, Рэнди Леонард утверждал, что это он убедил городской совет выделить средства на лодку.
- Я поручил изучить все происшествия в деловом центре, чтобы получить данные о скорости реакции на более мелкие инциденты, -сказал он мне, пока я наблюдала за прибывшей семьей Джейсона. -Например, люди регулярно умышленно спрыгивают с мостов, -продолжил Леонард. - Оказалось, что на такие случаи службы спасения реагируют несвоевременно... Мы изучили все, чтобы с уверенностью заявить: система отнюдь не совершенна. К сожалению, мы до последнего отказывались это признавать.
Более мелкие инциденты на Уилламетте - то лодка перевернется, то каяк, то какой-то самоубийца бросится с моста - задерживались на страницах газет ненадолго, если о них вообще упоминалось. Ни один из подобных случаев, по крайней мере на моей памяти, не потряс город настолько, чтобы власти выделили деньги на новую спасательную лодку.
Именно Леонард, выступая за приобретение новой лодки, говорил своим коллегам-комиссарам: «Прослушивая звонки в Службу спасения, я услышал крик маленькой девочки: „Нет, мамочка, не надо!“» На самом деле аудиофайлов с криками Тринити не было и в помине; лишь на записи самого первого звонка слышно, как она зовет на помощь, уже в воде. Тем не менее Леонард мог и ослышаться. Звонки записывались в ужасном качестве. Возможно, силясь различить хоть что-то, Леонард невольно дорисовал в воображении крики ребенка, отбивающегося от матери в борьбе за свою жизнь. Впоследствии Леонард признается, что он склонялся прямо к колонкам и вновь и вновь прокручивал запись с криками, которые были едва слышны.
Когда на церемонии запуска лодки я спросила у него, знаком ли он с Тринити, тот ответил:
- Нет. С ней работали сотрудники пожарного отдела.
Мачеха Джейсона, Ким Смит, жестом поманила меня к себе. Взяла меня за руки.
- Могу я задать вам очень личный вопрос? - спросила она. - Вы уже говорили с Амандой?
Прибыли Джейсон и Тринити. Джейсон держал дочь за руку. Он был в своем дынном галстуке, в белой рубашке, но без пиджака; на голове красовалась бейсболка с логотипом Ральфа Лорена Поло. На Тринити было детское праздничное платье из бархата, белые колготки, черные туфли, а на голове - белая повязка. Глаза ее распухли от слез, щеки горели. Джейсон, приобняв дочь, гладил ее по волосам; чиновники тем временем по очереди становились у кафедры и говорили одно и то же разными словами: сегодня они почитают «память Элдона, погибшего в водах Уилламетта» и рады видеть Тринити, «которая уже, в столь юном возрасте, проявила себя как стойкая девочка и впоследствии обязательно вырастет сильной, отважной женщиной».
Эти речи были торжественными и искренними, однако большинство людей пришли сюда не за этим. Они пришли увидеть Тринити, которая отворачивалась от отца и смотрела на толпу; на лице ее читалась тревога. Джейсон продолжал проявлять заботу: казалось, он утешает дочь. Оператору необходимо было перестроить кадр, и Джейсона с Тринити попросили отойти от кафедры. Это загнало их в западню: встать было негде, кроме как возле родственников Аманды. Толпа бы не поняла, если бы Джейсон открыто выразил ненависть к семье своей бывшей жены. Даже в речах чиновников говорилось о единстве. А еще толпа не слышала, как Джейсон сказал бабушке Аманды: «Тринити плачет, потому что она ее испугалась». Зато все увидели, как Джейсон принес Тринити обратно к кафедре и опустил ее на постамент.