- Смотрите под ноги, а то провалитесь в нору, - предупредил Гэвин, который, кажется, считал нужным держаться поблизости от меня. В марте ему исполнилось восемнадцать. Он утверждал, что его рост -метр семьдесят, однако мне он казался выше. У него были прямые темные волосы, густые брови и едва заметные усики, которых, полагаю, до сих пор не касалась бритва. Одет он был в темные джинсы от «Levis», черную футболку и резиновые сандалии от «Crocs» - по его словам, они превосходно подходили для их местности. Следы, грязные норы - неужто работа сусликов?
- Кроликов! - бросила Эмили через плечо.
- А может, и змей, - добавила Челси.
- Вообще-то, крыс, мам, - со знанием дела возразил Гэвин. Прошлым летом он целых две недели прожил здесь в уединении - отец лишь изредка навещал его: поскоблить, покрасить или убрать что-нибудь. Неужели Гэвину было ни капельки не страшно здесь? - Нет. -Его взгляд словно говорил: как будто здесь есть чего бояться! На вопрос о том, правда ли, что тут остались крысы, Гэвин широко улыбнулся. - Собаки, - ответил он, - сами добросовестно уничтожают вредителей.
Помимо всего прочего, Беки переехали из Портленда, чтобы и телом и духом находиться подальше от Стоттов и Смитов, которые втягивали Нейтана в свои разборки с тех самых пор, как он встретил Аманду. Борьба за возможность видеться с Гэвином стоила Нейтану и Челси тысяч долларов и последствий, о которых даже заикаться страшно.
В июне 2015 года Гэвин выпустился из Политехнической старшей школы имени Бенсона. Не прошло и двух недель после выпускного, как он уже получил работу в сортировочном центре «Гудвилл», в пяти милях от ванкуверского дома Беков. Поскольку водительских прав он еще не получил, приходилось ездить туда-обратно на велосипеде. Прибавить к этому возраст - и становилось понятно, откуда он такой долговязый.
- Ни разу не встречал человека, который превзошел бы меня в равнодушии к своему здоровью, - признался он мне с такой же широкой улыбкой. - Вы, наверное, думаете, что я такой из-за видеоигр и нездоровой пищи? Правильно думаете!
Мы сидели на краю углового дивана в гостиной Беков. Показав мне пару новых розовых ковбойских сапожек и, коснувшись их носков со словами: «Из золота», - Эмили начала бренчать на электрогитаре. Челси, сидя в кресле-качалке в комнате напротив, продолжала делать вид, что не слушает наш разговор.
Гэвин сказал, что ему нравится работать в «Гудвилл» - нравится самым первым укладывать товар на едва опустевшие прилавки, -поскольку там он учится внимательно наблюдать за обстановкой, распознавать трудности и справляться с ними.
Больше всего из этого Гэвину нравилось последнее. В выпускном классе он решил, что пойдет служить во флот, чтобы ему оплачивали обучение в вузе. Гэвин четыре года состоял в группе робототехники из своей старшей школы; последние два даже был то руководителем, то помощником руководителя. Там он научился программировать логические контроллеры и промышленных роботов. Разобрав свою приставку от «Киндл», он загрузил в нее программу, благодаря которой та запускала игры, предназначенные для «Гейм Боя».
- Мне все время интересно, как что работает, - признался Гэвин, - и что из чего состоит.
В нем явно были задатки конструктора. Перед глазами у него постоянно был отец, активный офицер, который работал с электронными системами на ядерных подлодках. Сейчас Нейтан находился в запасе; буквально на этих выходных он был на борту спасательного судна за чертой Сан-Диего.
- Если где-то непреднамеренно тонет подлодка, такие спасательные отряды спешат на помощь экипажу. На сборы у них есть не больше семидесяти двух часов, - описал Гэвин отцовскую работу - работу, которая требовала точности и ответственности, требовала умения безукоризненно следовать приказам, ведь на кону - человеческие жизни.
Гэвин обращался к Челси «мама». Выходит, у Аманды больше не осталось детей, которые называли бы ее матерью.
Именно Гэвин разбудил бабушку с дедушкой, когда понял, что Аманда не вернулась домой с его братом и сестрой. То, что следователи впервые побеседовали с Гэвином лишь через семь месяцев после преступления, что пресса почти не упоминала его, казалось Челси возмутительным; все больше и больше людей делало вид, что Гэвин вообще не имеет отношения к произошедшему. Неважно, хотел Гэвин внимания общества или нет. Челси считала несправедливым то, что о нем будто забыли. Поэтому в апреле 2010 года, когда Аманде выносили приговор, она произнесла речь, отрывок из которой звучит следующим образом:
«После 23 мая 2009 года жизнь нашей семьи навеки изменилась. Мой супруг, он же отец Гэвина, и я теперь иначе смотрим на собственных детей. Когда по пути в продуктовый они скрываются за углом, мы боимся не увидеть их вновь; когда Гэвин опаздывает из школы, мы боимся того же; список можно продолжать бесконечно. Перечислите все, чего боится обычный родитель - а потом помножьте это на сотню. Нашей семье так же плохо, как семье Элдона: те выходные Гэвин проводил с матерью и вечером решил не ехать вместе с ней за сестрой и братом. Стоит нам только вспомнить об этом, как хочется запереть детей дома и никуда не выпускать одних. Эта несправедливость коснулась всех нас. Аманда отняла у нас свободу и покой.
Будучи матерью Гэвина, я ежедневно вижу тот след, который оставило в его душе произошедшее. Он любит, когда все идет своим чередом, и до дрожи боится перемен. Мальчику еще нет тринадцати, а он уже вынужден говорить о живущей в глубине его сердца боли и злости. Он вынужден по-новому общаться с Тринити: их объединяет общая трагедия, оба потеряли брата - и оба боятся, что любая мелочь, любое слово в обычной беседе пробудит мучительные воспоминания. Немыслимо то положение, когда ребенок обдумывает каждое свое слово, прежде чем обратиться к сестре - лишь бы не причинить боль. Гэвин всю жизнь будет помнить о том, что в тот вечер не поехал вместе с Амандой. Он никогда не перестанет спрашивать себя: будь я там, смог бы я остановить ее? Правда в том, что, даже оставив Гэвина, к нашему счастью, дома, Аманда все равно в итоге избавилась и от него тоже».
Произнося свою речь в суде, Челси не могла сдержать слез. Аманда не плакала - и, насколько я помню, даже не смотрела на Челси. Кроме того, она не позволила ей усыновить Гэвина. Та писала Аманде в тюрьму, просила отказаться от родительских прав. В ответном письме Аманда сообщила, что хочет услышать мнение самого Гэвина по этому вопросу. Гэвин написал матери, что хочет быть сыном Челси.
- Но она ответила, что мы его «подговорили», - сказала мне Челси в 2010 году. Гэвин снова написал Аманде; Челси - тоже. Аманда не ответила на их письма. Челси написала еще раз: «Если у тебя есть сердце, пожалей Гэвина; судья ведь тебя пожалел, тогда и Гэвин поверил бы, что ты живой человек, способный на любовь!»...
На это письмо Аманда уже ответила.
- Она назвала меня «тупорылой»; как я вообще посмела предполагать, что она не любит Гэвина? - рассказала Челси.
Разрешения на усыновление она так и не дала; вместо этого попросила, чтобы сын навещал ее в тюрьме.
- «Скажи Гэвину, пусть простит меня», - вспомнила Челси слова из письма Аманды. - «В комнате посещений он осознает, как сильно любит меня».
После запуска спасательной лодки Гэвин получил от матери еще одно письмо; Челси передала его содержание так:
- «Это я. Как дела? Видел сестренку по телевизору? Она была такая красивая, но мне от этого стало так грустно. Я оплакивала ее.
Выплакалась - и теперь мне уже хорошо. А ты как?»
Я виделась с Гэвином в январе 2011 года, через месяц после запуска лодки. Когда Гэвин вернулся из школы, мы с Челси сидели в гостиной их прежнего дома на северо-востоке Портленда. Он замер в дверях -кажется, оценивал положение дел. А через пару мгновений сказал, что рад видеть меня, прошел к себе в комнату и закрыл дверь. Дело было даже не в обстоятельствах; какому тринадцатилетнему мальчику захочется сидеть и отвечать на вопросы женщины с ручкой и блокнотом? Тем не менее Гэвин производил впечатление человека, который, несмотря на юный возраст, умеет избегать пустых разговоров. Я даже не удивилась, когда впоследствии выяснила, что ему спокойнее всего там, где он держит ситуацию под контролем, что он предпочитает надежность роботов и электроники - систем, отклик которых напрямую зависит от его действий.
Мы встретились вновь через полгода, вскоре после того, как Гэвин официально стал Беком. Он был во дворе - выкапывал одуванчики каким-то хитроумным приспособлением из металла. И даже дал мне попользоваться им. Пока я копалась в земле, он рассказал мне, что любит науку, особенно математику; что ему нравится Политехническая старшая школа Бенсона. Я рассказала о своей дочери, которая провалила и алгебру, и геометрию, из-за чего ей пришлось посещать дополнительные занятия - как раз в школе Бенсона. Это совпадение настолько позабавило Гэвина, что он рассмеялся. Челси стояла у входной двери, наблюдая за нашей беседой.
- Гэвин меня опередил, - сказала она в тот день. Недавно Гэвин признался ей в том, что простил свою родную мать: «Иначе мне не удавалось о ней забыть».
Шел ноябрь 2011 года, однако Челси никак не могла простить Аманду.
- Я ее до сих пор презираю, - сказала она. Кроме того, Челси злилась на Джейсона, который лишь однажды последовал указаниям суда и позволил Гэвину увидеть Тринити, после чего окончательно отрезал их друг от друга. Челси не нравилось, что все, связанное с Амандой и Джейсоном, приводит ее в ярость. - Нейтан живет по правилу: «Действие - равно результат», - сказала она. - Он говорит: если твоя печаль приносит тебе новые проблемы, то забудь о ней.
Но не печалиться было особенно сложно, когда Гэвину, который пытался передать письмо для Тринити через Кристин Дункан, сказали: против слова Джейсона никто не пойдет, а потому твоих посланий сестра не увидит.
В том году, в марте, Аманда выслала Гэвину открытку ко дню рождения, пусть и с опозданием. И с тех пор - тишина. Ни слова: ни вовремя, ни с опозданием. Все перечисленное снедало Челси; кроме того, семьи, даже после убийства, отказывались признавать то, что прекрасно знали.