Аффилиативные мотивы
Значение любви
Как и у животных, предпочитающих находиться в окружении представителей своего вида, у людей есть базовая потребность, желание быть с другими людьми. Частично эта потребность имеет сексуальные истоки и биологически адаптивна, поскольку для воспроизведения своего вида два пола должны каким-то образом соединиться. Аффилиативная потребность включает потребность в сексуальных контактах, однако далеко не исчерпывается ею. Она объединяет самые разнообразные эмоциональные межличностные связи, которые формируются на основе естественных побудителей, на что указывалось в главе 4. Наблюдателей всегда удивляет, насколько значима эта потребность для жизни и здоровья, насколько она глубоко укоренена и насколько по-разному проявляется. Слово любовь обычно используется для описания различных аффилиативных связей. Любой согласится, что потребность в любви должна удовлетворяться, однако никто не сможет уверенно сказать, что такое любовь. Прежде чем мы приступим к обзору попыток современной психологии ответить на этот вопрос, обратимся к античной трактовке этой темы в «Пире» Платона. Выступавшие на этом пире (в изображении Платона) упомянули большинство проблем, с давних пор обсуждаемых в психологии любви.
Сюжет «Пира» таков: в древних Афинах некие люди собираются на застолье. К ним присоединяется Сократ. Все предвкушают приятное времяпрепровождение, поскольку Сократ славится оригинальностью мыслей, дающих его слушателям пищу для ума. Среди гостей присутствует врачеватель Эриксимах, который предлагает не увлекаться возлияниями, а провести время в разговорах о любви, воспеть ей хвалу, попытаться понять, что это такое. Эриксимах замечает, что медицинская практика предполагает не только умение врачевателя «установить согласие между самыми враждебными в теле началами и внушить им взаимную любовь», но и «знание законов любви, действующих в теле».
Его позиция близка позиции другого врача, Зигмунда Фрейда, который два тысячелетия спустя также убедительно доказал, что психическое и физическое здоровье невозможно без здоровой любви (или, в его терминологии, либидо). Оба ученых считали гармонию существенным аспектом любви и здоровья. По Фрейду, дисгармония и болезнь являются результатом нарушения развития любовного инстинкта. По Эриксимаху, любовь является результатом совместного действия элементов души и тела, сопоставимого с благозвучием аккорда или ритмом барабанных ударов в музыке. На этом основании Эриксимах подчеркивал способность музыки творить гармонию: «Музыка, творя взаимную любовь, приводит к согласию между этими началами, точно так же как это делает медицина в своей сфере, и музыку, в свою очередь, можно определить как знание законов любви в сфере гармонии и ритма». В других трактовках любви мы будем вновь и вновь встречаться с понятиями ритма и взаимности. Вспомним также утверждение Фрейда о том, что ритмичная самостимуляция — стимул, который естественным образом вызывает сексуальную реакцию.
Сознавая, что любовь может приводить к самым разным бедам, Эриксимах различает любовь сакральную и профанную, т. е. любовь небесную и земную. Любовь следует приручать, иначе она приведет к распутству. Любовь должна проявляться надлежащим образом, поскольку «если берет верх неумеренная любовь… то она сеет разрушение и причиняет вред». Свою речь Эриксимах заключает утверждением, что в целом любовь «обладает большим и многообразным, вернее сказать, неограниченным, могуществом, однако только любовь, объект которой прекрасен и воплощению которой сопутствует умеренность и благодетельность… обладает могуществом поистине величайшим и приносит нам всяческое блаженство, позволяя жить в гармонии и дружески общаться между собой». Мало кто из современных психологов оспорил бы данный вывод, хотя это не уменьшает трудностей в поиске способов измерения многообразного влияния любви.
Еще один участник пира, Агафон, сосредоточивается в своей речи не столько на благах, которые людям дарит любовь, сколько на ее влиянии на отношения между людьми: «Любовь совершенна в своей красоте и является источником этих же качеств для прочих». Она творит «мир среди людей… именно любовь избавляет нас от чувства одиночества и наполняет чувством родства; именно она делает возможным такое общение». Когда приходит очередь Сократа, он поднимает тему сублимации, или смены объектов, на которые направляется любовь. Сократ заявляет, что тайны любви ему поведала одна женщина, которая разъяснила, что «сначала мы любим какого-то конкретного прекрасного человека, испытываем к нему благородные чувства и влечение». Затем мы «начинаем любить всю природную красоту», а впоследствии открываем, что красота души ценнее красоты тела. Созерцание примеров моральной красоты в конечном счете делает любовь любовью к мудрости, или «к множеству прекраснейших чувств и идей», пока она не достигает своей конечной цели, «созерцанию абсолютной красоты», вечной и неизменной.
Обобщая речи гостей, можно сказать: любовь способствует здоровью души и тела, приводя в гармонию их враждующие начала, поэтому на благо любви идут музыка и ритм; она становится источником благодетельности окружающих, способствует мирным и дружеским отношениям между людьми; при избытке или будучи направленной на ненадлежащие объекты, она может причинять большой вред; она начинается с любви к физическим объектам, а затем распространяется на более абстрактные цели. Многие из этих тем нашли свое отражение в рассуждениях авторов различных теорий личности, о которых упоминалось в главе 2. В данной главе мы проанализируем, насколько эти темы соотносятся с попытками современной психологии понять любовь. К сожалению, успехи этой области исследования весьма скромны. Об аффилиативных мотивах в их научном смысле нам известно значительно меньше, чем о мотиве достижения, власти или избегания. Практическая ценность анализа вопросов о любви, затронутых в «Пире» Платона, заключается в следующем: это позволяет помнить о том, что психологам следовало бы исследовать то, что они в действительности изучают.
Сексуальный мотив
Биологические основы мужской сексуальностиКак утверждают и Фрейд и Сократ, изучение любви правильнее всего начинать с ее физического компонента — с удовлетворения от контакта как сущности сексуальной реакции. Сексуальное возбуждение или удовольствие при этом виде контакта в значительной степени зависит от гормонов — андрогена у мужчин и эстрогена и в меньшей мере андрогена у женщин. Эти гормоны определяют анатомические различия между полами и их различия в восприимчивости к разнообразным стимулам. Эмбрион, содержащий в каждой клетке У, т. е. мужскую хромосому, приводит к формированию яичек, продуцирующих мужские гормоны (андрогены), которые определяют развитие мужских половых органов и вторичных половых признаков. Если в пренатальный период андроген не секретируется, эмбриональная гонада превращается в яичники, продуцирующие эстроген — женский половой гормон. В научной литературе описываются случаи, когда женский эмбрион по каким-то причинам подвергается воздействию повышенных доз андрогена (Money & Ehrhardt, 1972). Хотя дети, имевшие такой пренатальный опыт, становятся женщинами и воспринимаются окружающими как таковые, они во многих отношениях оказываются более маскулинизированным. В детстве они ведут себя по-мальчишески, они более агрессивны и азартны в спорте, меньше любят детей.
Значение для сексуальной активности андрогена, тестостерона, признается давно. Кастрация животных, при которой у них удаляются яички, продуцирующие тестостерон, значительно снижает их половую активность, а последующее введение тестостерона восстанавливает ее до прежнего уровня (Grunt & Young, 1952). Более того, самцы приматов с более высоким уровнем тестостерона в плазме крови отличаются большей доминантностью и чаще спариваются с самками (Rose, Holaday & Bernstein, 1971). Вместе с тем нельзя сказать, что существует какая-то простая, автоматическая связь между гормонами и сексуальным поведением, поскольку сексуальная реактивность определяется также мозгом, а на действия животного влияет его опыт. Роуз с соавторами (Rose et al., 1971), например, описывает случай, когда поражение в борьбе за доминирование в иерархии у приматов привело к снижению уровня выработки тестостерона. В данном случае опыт привел к уменьшению секреции тестостерона и последующему снижению «соревновательности» поведения.
Очевидно, что мозг вовлечен в сложный механизм регуляции выработки гормонов и сексуальной реактивности. Гипоталамус, отдел среднего мозга, или лимбической системы, продуцирует гонадотропные гормоны, которые стимулируют гонады к выработке тестостерона, влияющего посредством обратной связи на другую часть гипоталамуса, что приводит к повышению сексуальной реактивности. Таким образом, то, что испытывает организм, влияет на гипоталамус в начале цикла и на реактивность организма в конце цикла, когда происходит изменение уровня тестостерона (Klein, 1982).
У людей влияние высших психических процессов приобретает еще большее значение. Так, например, было показано (Bremer, 1959), что только половина выборки мужчин, кастрированных в зрелом возрасте, тут же и целиком потеряла сексуальный интерес. Другие сохраняли сексуальную активность еще в течение нескольких лет. Чем богаче был предшествующий сексуальный опыт мужчин, тем позже происходила потеря интереса, а это означает, что сексуальный мотив, как мы уже отмечали, предполагает научение, включающее естественные побудители, поэтому он продолжает влиять на поведение даже после того, как эти естественные побудители исчезают. В период полового созревания у мужчин повышается выработка андрогенов и сексуальный интерес. По причине связи с сексуальным интересом при таких биологических феноменах, как кастрация и половое созревание, андроген называют «гормоном либидо» (Money & Ehrhardt, 1972). Но есть ли какие-нибудь доказательства стабильных индивидуальных различий в сексуальном инстинкте, которые, возможно, могли бы проявляться в стабильном, более высоком уровне выработки андрогенов у некоторых мужчин?
Ряд фактов делает такое возможным, несмотря на то, что напрямую его не подтверждают. Клайбер, Броверман и Кобаяши (Klaiber, Broverman & Kobayashi, 1967) сообщают, что уровень андрогена в моче у молодых мужчин тесно связан с различными антропометрическими показателями и показателями силы, например, обхватом груди, талии, бедер, бицепса на правой руке, а также массой тела. Иными словами, мужчины с более высоким уровнем выработки андрогена в целом больше и сильнее. Они также лучше выполняют простые перцептивно-моторные задания, например на скорость называния объектов, т. е. демонстрируют то, что Клайбер, Броверман и Кобаяши (Klaiber, Broverman & Kobayashi, 1968) называют автоматизированным когнитивным стилем. Им хуже даются задания, требующие отсрочивания или подавления, например поиск фигур, «спрятанных» в сложном рисунке. Броверман с соавторами (Boverman et al., 1968) не отвечают на вопрос, более сексуально активны мужчины с повышенным уровнем андрогена или нет, однако Айзенк (Eysenck, 1973) в связи с другой проблематикой получил данные, свидетельствующие в пользу этой гипотезы. Он обнаружил, что мужчины и женщины с более высокими показателями экстраверсии, измерявшейся с помощью разработанного им опросника, проявляют большую сексуальную активность.
В табл. 9.1 обобщаются характерные результаты, показывающие, что среди не состоящих в браке немецких студентов эктраверты сексуально активнее, чем интроверты.
Эстравертированные мужчины обычно имеют более высокий уровень андрогена. Этому есть две причины: многие из пунктов шкалы экстраверсии сходны с пунктами шкалы соматотонии Шелдона (Sheldon’s Somatatonia Scale; Sheldon & Stevens, 1942), которая, по данным Шелдона, тесно связана с мезоморфным (большим и сильным) типом тела, характерным для мужчин с повышенным уровнем андрогена. Иными словами, и экстраверты и соматотоники любят физическую активность, более энергичны и ассертивны и т. п. Более того, Айзенк (Eysenck, 1973) показал, что для экстравертов характерно адренергическое доминирование, о котором судят по результатам «лимонного теста». Айзенк измерил количество слюны, выделившейся на четыре капли лимонного сока, которые попали на кончик языка. Железы, вырабатывающие слюну, иннервируются и адренергическими и холинергическими волокнами, оказывающими противоположное действие. Адренергическая стимуляция приводит к «сухости во рту», а холинергическая стимуляция — к обильному слюнотечению. У экстравертов капли лимонного сока вызывают значительно менее обильное выделение слюны, чем у интровертов, что свидетельствует о более сильном адренергическом контроле у первых.
Таблица 9.1
Сексуальное поведение интровертов и экстравертов среди не состоящих в браке немецких студентов (по Eysenck, 1971; по Giese & Schmidt, 1968)
Сексуальное поведение Мужчины Женщины интроверты экстраверты интроверты экстраверты Мастурбация (в настоящее время) 86% 72% 47% 39% Петтинг (ласки, объятия…) 57% 78% 62% 76% Коитус 47% 77% 42% 71% Среднее количество сексуальных контактов в месяц (только у сексуально активных студентов) 3,0 5,5 3,1 7,5
Броверман, Клайбер, Фогель и Кобаяши (Broverman, Klaiber, Vogel & Kobaya-shi, 1974) обобщили данные, указывающие на сочетание адренергического доминирования и автоматического когнитивного стиля у мужчин с высоким уровнем андрогена. Существует также тесная связь между андрогенами и адренергическим доминированием. Так, например, введение тестостерона восстанавливает адренергическое доминирование. У мужчин, совершивших сексуальное насилие и подвергнутых кастрации, приведшей к прекращению выработки тестостерона, снижается уровень деструктивности и сексуальной агрессии (Hawke, 1950). Однако инъекции тестостерона возвращают их деструктивную агрессивность, свидетельствующую о повышенной активности симпатического отдела нервной системы и адренергическом доминировании. Таким образом, мускулистые андрогенизированные мужчины обычно имеют более сильные сексуальные мотивы, поскольку обладают характеристиками темперамента и гормональными особенностями, общими с сексуально более активными экстравертами.
Не вызывает сомнения лишь то, что некоторые мужчины в сексуальном плане более активны, чем другие: Кинзи, Помрой и Мартин (Kinsey, Pomeroy & Martin, 1948) уже давно это доказали. Правда, нуждается в уточнении роль андрогенов в этих различиях, а также метод измерения различий в силе сексуального мотива, более информативный, чем метод оценки количества сексуальных контактов. Это связано с тем, что здесь, точно так же как и в любой другой области поведения, которое мы исследуем, действие определяется не только мотивами, но и привычками, навыками, ожиданиями и ценностями. Таким образом, частота сексуальных контактов человека не является точным индикатором силы его сексуального мотива. Если взять крайний пример, она не может быть использована в качестве индикатора силы сексуального влечения у монахов, давших обет безбрачия. Пока мы можем сделать вывод только о том, что уровень вырабатываемых андрогенов может служить приблизительным индикатором силы естественного побудителя, лежащего в основе сексуального мотива мужчин.
Биологические основы женской сексуальностиИз табл. 9.1 видно, что женщины-экстраверты, как и мужчины-экстраверты, сексуально более активны, однако в отношении мужчин мы утверждали, что это может объясняться адренергическим доминированием, связанным с повышенной выработкой андрогенов. Означает ли это, что андрогены определяют также и женское сексуальное поведение? Да, поскольку в отношении женщин данные о подобной связи даже еще более убедительны. После гистероктомии и удаления яичников, а также в период менопаузы женщинам нередко назначают тестостерон, повышающий их сексуальный интерес (Foss, 1951). По-видимому, это объясняется тем, что тестостерон очень близок по свойствам к другому андрогену, вырабатываемому организмом женщин, — андростенедиону, который секретирует надпочечник и который также тесно связан с женской сексуальной реактивностью (Klein, 1982). Предполагается, что именно более или менее постоянная выработка этого андрогена в небольших количествах делает женщин сексуально реактивными в период менструального цикла, тогда как самки животных сексуально реактивны только при высоком уровне эстрогена.
Сексуальный интерес и сексуальная активность женщин также в некоторой степени зависит от уровня эстрогена и прогестерона. В период нарастания и достижения пика уровня эстрогена (примерно пятнадцать дней спустя после начала менструаций, когда наиболее вероятно зачатие) возрастает также частота сексуальных контактов (Udry & Morris, 1968) и гетеросексуальных фантазий (Baron, 1977). На более поздних стадиях цикла, когда увеличивается секреция прогестерона, оба показателя возрастают. Более того, получены данные, свидетельствующие о том, что прием синтетической формы прогестерона для предотвращения нежелательной беременности ослабляет сексуальное желание (Grant & Meyers, 1967).
Является ли сексуальная реакция мотивом?Изначально нет. У младенцев мужского пола возникают эрекции с момента рождения, однако было бы неправильно утверждать, что у них есть сексуальный мотив, пока в ходе научения у них не сформируются связи между определенными стимулами и удовольствием, вызываемым естественными побудителями. Удовольствие в этом случае опосредуется половыми гормонами. Изначально ритмические ощущения от контакта, например, при трении половых органов или других частей тела, приводят к повышению уровня гормонов; однако потом (естественным образом или в результате научения) то же влияние начинают оказывать другие виды стимуляции. С этими источниками позитивного эффекта начинают ассоциироваться различные стимулы, поэтому на примере взрослых людей можно продемонстрировать, что сексуальная реакция обладает всеми функциональными характеристиками мотива: т. е. она дает энергетическое насыщение поведению, делает человека особенно чувствительным к определенным стимулам и приводит к научению. В ряде исследований было показано, что просмотр порнографических фильмов влияет возбуждающе на большинство мужчин и женщин (Mann, Berkowitz, Sidman, Starr & West, 1974), о чем судят по непосредственным показателям, таким как увеличение в размерах пениса у мужчин или повышенное пульсовое давление во влагалище у женщин (Wilson & Lawson, 1976b, 1978). Аналогичный эффект имеет прослушивание магнитофонных записей откровенно сексуального содержания (Heiman, 1975). Кроме того, возбуждение дает энергическое насыщение сексуальной активности, когда она возможна. У мужчин, которых в эксперименте возбуждали с помощью эротических стимулов, после эксперимента повышалась вероятность сексуального контакта (Catwell, Kawash & DeYoung, 1972), если они были женаты, и мастурбации — если они не были женаты (Amoroso, Brown, Pruesse, Ware & Pilkey, 1971).
При актуализации сексуального мотива происходит повышение чувствительности к разнообразным тактильным и визуальным стимулам. Мастерс и Джонсон (Masters & Johnson, 1966) в своем исследовании сексуального поведения людей приводят множество иллюстраций того, как это происходит в ходе сексуальной прелюдии, однако очевидно, что узнать экспериментальным путем, как именно и до какой степени это происходит, весьма затруднительно. Другое доказательство повышения чувствительности к определенным стимулам под действием сексуального мотива — значительное усиление интереса мальчиков и девочек к эротическим стимулам в период полового созревания.
Благодаря сексуальному мотиву также осуществляется отбор соответствующих сексуальных реакций, когда, например, как в исследовании Мастерса и Джонсон (Masters & Johnson, 1966), сексуальное побуждение помогает партнерам становиться сексуально более адекватными. Кроме того, в подростковом возрасте сексуальный мотив делает более эффективным ухаживание и позволяет супругам лучше удовлетворять сексуальные потребности друг друга. Популярность книг «Радость секса» (Comfort, 1974) также подтверждает тот факт, что сексуальный мотив стимулирует многих людей осваивать разнообразные способы его удовлетворения.
ГомосексуализмПсихологов и других специалистов, изучающих человеческое поведение, давно интересует вопрос, почему у некоторых людей сексуальный мотив ассоциируется с лицами одного с ними пола. Сократ полагал, что для мужчин совершенно естественно и желательно начинать любовные отношения с любви к мальчикам. Фрейд, христианская церковь и многие другие считали подобную привязанность аномальной, свидетельствующей о порочности человека. В настоящее время никто с точностью не знает, как и почему формируются гомосексуальные наклонности. Возможно, важную роль играют биологические факторы. К примеру, некоторые утверждают, что гомосексуальность обусловлена гормональными нарушениями, особенно в пренатальный период (см. Bell, Weinburg & Hammersmith, 1981), а также что поведение менее андрогенизированных, более фемининных мужчин оказывается менее привлекательным для женщин. Однако пока нет никаких доказательств гормональных различий между взрослыми мужчинами-гомосексуалистами и гетеросексуалами (Meyer-Bahlburg, 1977).
Важную роль может также играть научение. Например, резюмируя исследования клинических случаев, Бибер с соавторами (Bieber et al., 1962) выдвигают предположение о том, что гомосексуальные мужчины чаще имеют властную, доминирующую мать и отстраненного отца либо вовсе воспитываются без него. Авторы полагают, что гомосексуалисты растут в страхе перед женщиной и испытывают потребность в мужской любви, которую не могут получить от отца. Наиболее очевидным недостатком этой гипотезы является то, что культуры, для которых характерны доминирующие матери и отсутствие в семье отца — например, семьи чернокожих, проживающих в городах, — не отличаются большей долей мужчин-гомосексуалистов.
Научение, безусловно, может играть определенную роль, поскольку оно происходит очень легко в связи с сексуальным возбуждением. Рэчман (Rachman, 1966), к примеру, продемонстрировал, что прежде нейтральный стимул при ассоциации с эротическим стимулом может быстро приобрести способность вызывать сексуальное возбуждение. В его исследовании испытуемые-мужчины рассматривали фотографии обнаженных женщин и одновременно смотрели на женские туфли. После нескольких попыток обусловливания туфли приобретали способность вызывать сексуальное возбуждение. Таким образом, в результате научения люди того же или противоположного пола могут начать ассоциироваться с сексуальным возбуждением. Неизвестно, действительно ли это приводит к гомосексуальным наклонностям, поскольку для большинства мальчиков в детстве характерны некоторые элементы гомосексуальной активности, однако вырастают они в гетеросексуалов.
Сторм (Storms, 1981) обобщает результаты ряда исследований, свидетельствующих в пользу гипотезы о том, что мужские гомосексуальные наклонности формируются в раннем пубертате, когда происходят изменения в выработке половых гормонов. В возрасте от 8 до 13 лет мальчики играют преимущественно с мальчиками, т. е. формируют гомосоциальные группы. Если в этот период происходит формирование полового влечения, утверждает Сторм, то, согласно теории научения, вероятность возникновения привязанности к мальчикам должна быть выше, чем после 13 лет, когда все более характерным становится гетеросексуальное общение. В подтверждение этой гипотезы Стормс приводит данные, согласно которым 60–80 % мужчин-гомосексуалистов указывают на переживание сексуального возбуждения и наличие сексуальных контактов в возрасте до 13 лет по сравнению с 20–30 % среди гетеросексуальных мужчин. То обстоятельство, что женщинам гомосексуальность свойственна в меньшей мере (Rosen, 1974), свидетельствует в пользу этого утверждения, поскольку обычно женщины достигают сексуальной зрелости (на которую указывает переживание оргазма) позже, когда круг их общения уже не ограничивается девочками.
Чем в конечном счете ни объяснялось бы гомосексуальное предпочтение, научение должно быть весьма специфичным и необратимым. Энергичные попытки разрушить условные связи и снизить возбуждающую силу гомосексуальных стимулов в большинстве своем не приводят к смене гомосексуальной ориентации на гетеросексуальную (см. Birk, Huddleston, Miller & Cohler, 1971), хотя сочетание гомосексуальных стимулов с ударами электрического тока уменьшает их предпочтительность.
Измерение сексуального мотива на материале воображения
Был проведен ряд исследований, в которых оценивалось влияние актуализации сексуального мотива на возникающие у испытуемых образы. Было показано, что сексуальное возбуждение влияет на фантазии, но не напрямую. Просмотр молодыми мужчинами слайдов с изображениями обнаженных женщин или записи с выступлением привлекательной фолк-певицы уменьшало количество явных сексуальных образов в их рассказах (Clark, 1955; Kalin, 1972). Когда же молодые люди подвергались аналогичной эротической стимуляции в непринужденной ситуации вечеринки с употреблением алкоголя, количество сексуальных образов значительно возрастало. Это свидетельствует о том, что в нормальных условиях тестирования сексуальные мысли возникали, но подавлялись.
В другом исследовании (Mussen & Scodel, 1955) было обнаружено, что просмотр слайдов с изображениями обнаженных женщин приводит к увеличению количества сексуальных образов, когда в качестве экспериментатора выступает «привлекательный студент, ведущий себя непринужденно и либерально», а не строгий профессор в возрасте за шестьдесят. Однако в ряде исследований было показано, что сексуальное возбуждение увеличивает количество неявных, символических сексуальных образов и в менее непринужденной обстановке тестирования (см. рис. 1.4 и табл. 5.2). Противоречивость этих результатов затруднила разработку системы оценки потребности в сексе, которая бы позволила измерить индивидуальные различия в силе сексуального мотива.
Система Мея для оценки половых различий в паттернах воображенияОднако Роберту Мею (Robert May, 1980) все же удалось разработать систему оценки, которая отвечает возникшему требованию, хотя сам автор этого не утверждает. Мей заметил, что мужчины и женщины придумывают разные рассказы к картинке, на которой изображены гимнаст и гимнастка, исполняющие акробатический номер на трапеции (McClelland, 1963). Вот типичный мужской рассказ:
На картинке изображены мужчина и женщина, между которыми существуют напряженные, близкие отношения. Поэтому они помещены в центр луча света, а все остальное — в тени. Эта картинка иллюстрирует кульминацию их отношений, когда они стали понимать друг друга. Оба погружены в мысли о своем союзе. Они полностью погружены друг в друга. С такой высоты можно только упасть (McClelland, 1963).
Обратите внимание на то, что за кульминацией отношений (которую Мей назвал подъемом) следует падение (в терминологии Мея — спад). В рассказах же женщин последовательность подъема и спада обычно обратная, что иллюстрирует следующий пример:
Мери учится перескакивать с одной трапеции на другую. Она вот-вот прыгнет, а ее учителю, старому мистеру Пикену, внезапно станет плохо, и она спасет его от падения. Потом он станет ее наставником и сделает ее цирковой звездой (McClelland, 1963).
В рассказах мужчин за подъемом следует спад, а у женщин — за падением следует подъем. В своей системе оценки Мей прежде все определяет центральный сюжетный ход, «поворотную точку в повествовании» (May, 1980). Слова и фразы (элементы) оцениваются по категории спада (С), если относятся к физическому напряжению, физическому дискомфорту, травме или причиненному вреду, усилию или стремлению, падению, неудаче и другим неприятным чувствам и событиям. Элементы оцениваются по категории подъема (П), если они относятся к физическому удовлетворению, достижению, подъему, полету, успеху и другим позитивным событиям. «Арифметическая оценка элементов осуществляется в соответствии с их положением до или после центрального сюжетного события так, что рассказ, в котором спад переходит в подъем, получает положительный балл (+1), а рассказ, в котором подъем переходит в спад, — отрицательный (-1)» (May, 1980). Таким образом, человек может получить очень высокий положительный показатель, свидетельствующий о том, что его рассказы чаще соответствуют схеме С — П, т. е. женской схеме, или очень высокий отрицательный показатель, свидетельствующий о том, что его рассказы чаще соответствуют схеме П — С, т. е. мужской схеме. В ряде исследований были получены подтверждения того, что даже в существенно различающихся выборках рассказы мужчин в среднем получают отрицательные показатели (свидетельствующие о преобладании последовательности П — С), а рассказы женщин — положительные (свидетельствующие о преобладании последовательности С — П), причем статистическая значимость этих различий весьма высока (May, 1980).
Более того, это тематическое несовпадение полоролевых стилей не ограничивается нашим временем или нашей культурой. Оно обнаруживается в фольклоре и мифологии других времен и культур. Генри Мюррей (Murray, 1955) назвал последовательность П — С комплексом Икара, проводя аналогию с древнегреческим мифом о юноше, попытавшемся долететь до солнца на крыльях из скрепленных воском перьев и упавшем в море, когда воск растаял от солнечного жара. Макклелланд (McClelland, 1963) назвал последовательность С — П комплексом Персефоны, проводя аналогию с древнегреческим мифом о девушке, которую похитил Гадес, властитель преисподней, и держал ее в подземелье, пока ее мать, Деметра, не упросила Зевса заставить своего брата Гадеса отпустить ее. Пока Персефона была в заточении под землей, земля находилась в опустошении, однако после ее возвращения все вернулось к жизни. Наступила весна, и цветы вновь зацвели, а животные снова стали резвиться, что служит наглядной иллюстрацией указанной темы (McClelland, 1975).
В одном из исследований (Ogilvie, 1967) было обнаружено, что некоторые элементы, образующие тему Икара, появляются в типичных сочетаниях в мифах до-письменных культур всего мира. Было также показано (Goleman, 1976), что беллетристика, публикуемая в наиболее популярных американских журналах для мужчин и женщин, иллюстрирует темы, характерные для каждого из полов. В рассказах для мужчин герой смел и активен, он отправляется на поиски некоего сокровища, такого, например, как золотое руно из легенды о Ясоне и Медее. Герою почти удается заполучить желаемое с помощью женщины, но в последний момент она обычно предает его — точно так же, как Медея предала Ясона в греческой легенде, — и герой терпит поражение. В рассказах для женщин некая женщина внезапно осознает, что ее родной город и жених ей неинтересны. Она знакомится с загадочным незнакомцем и влюбляется в него. Он оказывается подлецом и причиняет ей множество страданий. В конце концов она предает его, возвращается домой, выходит замуж за своего бывшего жениха и живет с ним долго и счастливо. Истории для мужчин соответствуют схеме П — С, истории для женщин — схеме С — П.
Однако каковы основания связывать эти темы с сексуальностью? Прежде всего Мей отмечает, что они отражают различия между полами в их сексуальном опыте.
То, что мужчины имеют яички и пенис, четко локализует сексуальные ощущения вовне… ощущения в пенисе, его набухание и уменьшение становятся барометром сексуального интереса. Зримый, доступный и чувствительный, пенис быстро становится главной телесной точкой сосредоточения попыток усилить, а затем разрядить напряжение… Направленность вовне и мобильность также делают пенис (и яички) объектом эксгибиционистской гордости… однако эта же направленность вовне делает его уязвимым. Беспокойство по поводу повреждений и функционирования половых органов — удобная метафора для разнообразных страхов по поводу физических повреждений. Аналогично определенные проблемы связаны с силой воли и контролем. Гордость по поводу активности пениса уравновешивается тревожным осознанием того, что его движения не поддаются сознательному управлению… Иными словами, мужские половые органы иллюстрируют темы внешнего фокуса внимания, движения, агрессивной направленности вовне, чувства гордости от власти и стыда от неудачи (May, 1980).
Женские же половые органы, утверждает Мей (May, 1980), не так заметны:
Они не выделяются и чаще воспринимаются как элемент витального, но неопределенного «внутреннего пространства»…Различия в анатомии половых органов позволяют женщине сосредоточиваться на том, что происходит внутри нее, и стимулируют ее к этому… Наличие влагалища и матки предполагает представление и переживание различных транзакций сквозь этот порог. Менструация, половые контакты, рождение ребенка — такие события, при которых эта граница пересекается — нечто попадает внутрь или выходит наружу.
Нередко боль или трудности могут приводить к удовольствию, как, например, при рождении ребенка, поэтому «у женщин большинство тем имеет внутренний фокус, соотносится с принятием, закрытием, удержанием и верой в благополучный исход» (May, 1980).
Таким образом, в основе схем П — С и С — П, по-видимому, лежат половые различия в переживаниях, связанных с половыми органами. Эриксон (Erickson, 1951) ранее пришел к аналогичному выводу в своем исследовании половых различий в играх детей. Он обнаружил, что мальчики обычно строят высокие башенки и беспокоятся о том, как бы те не упали, или дороги и туннели, по котором могут двигаться игрушечные автомобили.
Девочки же строят более закрытые конструкции, связанные с характерными семейными сценами, которые могут быть разрушены силой извне. Эриксон делает недвусмысленный вывод: «Пространственные особенности этих конструкций соотносятся с морфологией половых органов: у мужчин они направлены вовне, подвержены эрекции, являются источником крайне подвижной спермы; у женщин половые органы направлены вовнутрь, имеют вход снаружи, который ведет к статично ожидающим яичникам» (Erickson, 1951).
Выводы Эриконса были подвергнуты критике, однако недавно Крэмер и Хоган (Cramer & Hogan, 1975) подтвердили их, тщательно воспроизведя исходное исследование. Некоторые из выявленных различий могут объясняться социальным научением. Отцы могут поощрять сыновей интересоваться машинами, а матери — поощрять дочерей заниматься домашним хозяйством. Однако вряд ли можно объяснить все различия социоролевыми ожиданиями. Мей (May, 1980) формулирует это так: «Поощряется ли интерес девочек к входам и интерес мальчиков к башням?» Еще труднее поверить в то, что родители и окружающие способны научить детей мыслить в соответствии со схемами П — С или С — П.
Доказательства: отражение в показателях «спада — подъема» сексуального мотиваЕсть ли какие-либо доказательства того, что показатели С — П отражают различия в силе сексуального мотива у мужчин и женщин? Есть, однако они недостаточно убедительны. По мере взросления детей половые различия в паттернах фантазий становятся более отчетливыми; в период половой зрелости, когда усиливается выработка половых гормонов, они достигают максимума. Крэмер и Хоган (Cramer & Hogan, 1975) дважды с интервалом в год протестировали группу детей, у которых как раз начиналось половое созревание. Они обнаружили, что из 28 детей, у которых за год изменились паттерны С — П, у 20 изменение произошло в сторону, характерную для их пола. Более того, Мей (May, 1980) приводит данные о том, что мужчины гомосексуальной ориентации чаще имеют женский паттерн С — П. Однако ему не удалось показать, что показатели С — П у женщин зависят от уровня половых гормонов, вырабатываемых при менструальном цикле. Было также показано (McClelland & Watt, 1968), что для женщин, работающих вне дома, менее характерен паттерн С — П, чем для домохозяек, хотя нет никаких оснований полагать, что первые имеют более слабое половое влечение, чем последние.
Вероятно, наиболее убедительные доказательства связи между паттерном С — П и сексуальностью были получены в исследовании, в котором было показано, что этот паттерн изменяется под влиянием просмотра сексуально возбуждающего фильма (Bramante, 1970). Как явствует из табл. 9.2, просмотра фильма привел к усилению мужского паттерна у мужчин и женского — у женщин.
Таблица 9.2
Влияние просмотра сексуально возбуждающего фильма на мужской (П — С, — ) и женский (С — П, +) паттерн в рассказах к картинке с гимнастами на трапеции (по May, 1980; Bramante, 1970)
Характер фильма Средний показатель С — П Различие Мужчины Женщины N Среднее N Среднее Контрольная группа, комедийный фильм (К, Лорел и Харди) 25 — 0,59 25 +0,77 1,36 Романтический, сексуально возбуждающий фильм (В) 29 — 1,89 31 +1,90 3,79 Различие (К — В) — 1,30 +1,13 2,43; р< 0,05
Таким образом, если следовать логике, используемой в других исследованиях мотивационной активации, можно заключить, что мужчины, которые в нормальных условиях тестирования наиболее склонны мыслить по схеме П — С, мыслят таким образом в состоянии сексуального возбуждения, а потому имеют более сильный сексуальный мотив. То же самое можно сказать и о женщинах, демонстрирующих более выраженный паттерн С — П. Это подтверждают и результаты двух других исследований. Калин (Kalin, 1972) приводит данные о том, что в непринужденной обстановке тестирования привлекательная певица усиливала не только сексуальные и агрессивные темы в фантазиях мужчин, но также темы негативных личных последствий сексуального контакта. Иными словами, сексуальное возбуждение формировало в сознании мужчин тему подъема, за которым следует спад. А Сара Винтер (Winter, 1969) приводит данные о том, что кормление грудью, вызывающее определенного рода сексуальное возбуждение, связано с усилением тем С — П женского типа.
Если паттерн С — П отражает сексуальные потребности мужчин и женщин, он, вероятно, должен быть каким-то образом связан с сексуальным поведением. К сожалению, определенных данных на этот счет не существует, что частично объясняется недостаточным вниманием к этой проблеме со стороны исследователей, а частично — зависимостью сексуального поведения от множества немотивационных факторов, таких как запреты и возможности. Описанные в исследованиях (May, 1980) клинические случаи мужчин и женщин с крайними показателями для их пола позволяют составить представление о подобных людях. Мужчины с высокими показателями мужского паттерна ближе остальных к образу «мачо». Они высоко ценят сдержанность, твердость, удаль, с восхищением относятся к твердости и опытности своих отцов. Однако нередко они испытывают некоторые сомнения в своей мужественности, физических и сексуальных возможностях: «Они воспринимают мужчин как людей, изначально более жестких и сильных, чем женщины, а потому считают необходимым, чтобы именно мужчины были инициаторами и лидерами в отношениях с женщинами» (May, 1980).
Женщины же с выраженным женским паттерном, с одной стороны, чувствуют требование своих матерей быть милой и женственной, и им претит пассивность, которая приветствуется в женщинах. С другой стороны, их меньше волнуют личные достижения, они более ориентированы на то, чтобы быть заботливыми, отзывчивыми, терпеливыми. Иными словами, крайние показатели связаны с крайними проявлениями полоролевых стереотипов — активный, агрессивный мужчина и отзывчивая, заботливая женщина, а также с определенными сомнениями и ощущением некоторой обременительности такой формы поведения.
Кроме того, Мей (May, 1980) отмечает, что «лица обоих полов с крайними и традиционными паттернами воображения ощущали одиночество, изоляцию, оторванность от своих сверстников в раннем подростковом возрасте». Они чувствовали, что им не удается устанавливать хорошие аффилиативные отношения с другими людьми. Не вполне понятно, что это означает, однако одно из возможных объяснений, заслуживающих рассмотрения, заключается в том, что более сильные сексуальные побуждения этих людей либо заставляют их питать слишком большие надежды в отношении любовных отношений, либо затрудняют формирование аффилиативных отношений. Мей (May, 1980) резюмирует взгляды Салливана, согласно которым в идеале в препубертатном возрасте у ребенка должны сформироваться тесные отношения со сверстником того же пола, к которому он должен испытывать симпатию и дружеское расположение: «Кризис раннего подросткового возраста весьма труден. У подростка возникает физическое влечение к кому-то, отличному от него. Это разрушает приятельские отношения и вовлекает его в ситуации, вызывающие сильную тревогу и чреватые унижением».
Если предположить, что выраженные паттерны П — С и С — П отражают различия в сексуальном влечении, тогда отчуждение и трудности, которые испытывают мужчины и женщины с такими паттернами, становятся объяснимы в рамках концепции Салливана. Если у этих людей физическое влечение возникает слишком рано или оказывается слишком сильным, оно может вызывать неловкость и тревогу, тем самым препятствуя формированию нормальных аффилиативных отношений. Однако эта гипотеза нуждается в проверке в ходе тщательных исследований. Отличаются ли, например, андрогенизированные мужчины повышенными показателями выраженности паттерна П — С по методике Мея? И отличаются ли они большей сексуальной активностью, если для того есть возможности? Мей не считал выведенный им показатель индикатором сексуального влечения, однако различия в полоролевом стиле, а также предположение о том, что этот показатель может отражать сексуальную мотивацию, нуждаются в более убедительных доказательствах.
Потребность в аффилиации
Людям, безусловно, нравится общаться друг с другом, и некоторым это нравится больше, чем другим. Концептуальная проблема состоит в том, как перейти от физических ритмических контактных ощущений, сопряженных с сексуальным удовольствием, к удовольствию от более дистанцированного, нефизического взаимодействия. Эта связь была установлена в работе Кондона (Condon, 1979), который провел микроанализ межличностного взаимодействия в звуковом фильме, кадр за кадром. Он продемонстрировал, что движение различных частей тела подкрепляется речевыми паттернами говорящего, движениями его тела, а также речью слушателя: «В сущности, слушатель движется синхронно с речью говорящего, почти так же точно, как говорящий… вся организация изменения движений тела слушающего успевает отразить организацию изменения в речи говорящего почти за 50 миллисекунд» (Condon, 1979).
Эти интеракционные паттерны были выявлены в кадровых последовательностях фильмов в нескольких разных культурах и у новорожденных: «У всех младенцев отмечается выраженная синхронизация движений тела и с магнитофонной записью, и с живым человеческим голосом. Таким образом, интеракционная синхрония существует с первых дней жизни» (Condon, 1979). Очевидно, здесь играют роль ритм и гармония, о чем говорил Платон много веков назад. Кондон уподобляет интеракционную синхронию своеобразному танцу, в котором неосознанно участвуют двое людей. Если танец идет плавно, оба получают удовольствие; если взаимодействие протекает со сбоями — в том случае, когда действие и реакция не синхронизируются, — возникает неудовлетворенность, а в крайних случаях — патология, как, например, у детей, страдающих аутизмом. Таким образом, удовлетворение от контакта можно рассматривать как специфический подвид более широкой категории ритмических межличностных интеракций, которые вызывают удовольствие, если они присутствуют и гармонизированы, и неудовольствие или тревогу, если отсутствуют либо не гармонизированы.
Методы измерения потребности в аффилиацииИменно ли удовольствие стремятся получить люди, взаимодействуя друг с другом, или нет, но с полной определенностью можно утверждать, что лишение человека возможности взаимодействовать вызывает у него то, что называют потребностью в аффилиации, или потребностью быть с людьми. Шипли и Верофф (Shipley & Veroff, 1952) изучили влияние на воображение двух видов аффилиативной активации. В одном случае группе студентов, состоящих в одной студенческой общине, предложили оценить привлекательность ряда характеристик, таких как любящий спорить, любящий развлекать, скромный и искренний. Затем каждый член группы вставал, а другие записывали два прилагательных из предложенного списка, наиболее точно его характеризующие. Эта процедура позволяла определить, насколько нравился или не нравился остальным членам группы каждый из участников. Во втором случае были обследованы 35 первокурсников, не входивших ни в одну студенческую общину колледжа, хотя 95 % первокурсников были членами таких общин. То есть этим студентам было лично отказано в возможности общения, которое высоко ценилось в данном колледже. Рассказы, написанные членами эти двух групп, были сопоставлены с рассказами контрольной группы испытуемых, которые не подвергались описанной выше социометрической оценке и не состояли в студенческих общинах. Рассказы, написанные после актуализации потребности в аффилиации, содержали больше ссылок на отвержение, одиночество, просьбы о прощении или изменении способов поддержки межличностных отношений.
Аналогичные изменения в содержании рассказов были обнаружены после актуализации потребности в аффилиации в ходе социометрической оценки в другой группе студентов из Мичиганского университета (Atkinson, Heyns & Veroff, 1954). Исследователи также обнаружили изменения в различных подкатегориях, связанных с решением задач, в системе оценки потребности в достижении (см. рис. 6.6). Аффилиативные образы были определены как образы, связанные с установлением, поддержанием или восстановлением позитивных эмоциональных отношений с другим человеком или людьми. У лиц с актуализированной потребностью в аффилиации было также выявлено усиление таких подкатегорий, как инструментальная активность, предвосхищающее целевое состояние и внешние препятствия к установлению позитивных отношений. Частота включения этих категорий в рассказы в нейтральных условиях определяет показатель потребности в аффилиации. Розенфельд и Франклин (Rosenfeld & Franklin, 1966) продемонстрировали, что такая же активация повышает частоту включения этих категорий в рассказы не только мужчинами, но и женщинами. Инсайт-тест Френч, описанный в главе 7, также позволяет получить показатель потребности в аффилиации, имеющий корреляты, сходные с коррелятами показателя потребности в аффилиации, полученного на основе рассказов к картинкам (French & Chadwick, 1956).
Доказательства: показатель потребности в аффилиацииотражает мотивОтличается ли поведение лиц с высокими показателями потребности в аффилиации по трем параметрам, что свидетельствовало бы о большей мотивированности их к аффилиации? Хотя пока нет исследований, демонстрирующих связи показателя потребности в аффилиации с физиологической активацией, лица с высокими показателями потребности в аффилиации более склонны действовать аффилиативно. Лучшее доказательство тому было получено в исследовании, описанном в главе 13 (Constantian, 1981). Студентов снабдили электронными пейджерами и в течение недели в произвольное время дня подавали им сигналы. Студентов с более высокими показателями потребности в аффилиации сигнал чаще заставал за разговором или написанием письма.
Потребность в аффилиации также делает людей более восприимчивыми к аффилиативным сигналам. Аткинсон и Уокер (Atkinson & Walker, 1956) показывали испытуемым слайды объектов, которые были изображены настолько неотчетливо, что их нельзя было распознать. Образы проецировались на четыре сектора слайда, и задача состояла в том, чтобы определить, в каком из секторов изображение было наиболее четким. Расплывчатые образы представляли собой либо лица, либо нейтральные предметы, например лампы, тарелки, близкие по размеру к человеческому лицу. Испытуемые с высокими показателями потребности в аффилиации чаще квалифицировали сектора с лицами как наиболее отчетливые, даже если были не в состоянии распознать представленные стимулы. Особенно ярко эта тенденция проявлялась после актуализации аффилиативного мотива посредством описанной выше процедуры социометрического оценивания. Лица с высокими показателями потребности в аффилиации особенно чувствительны к визуальным стимулам, связанным с аффилиацией, или стимулам-элементам человеческого лица.
Существует также третий критерий для определения того, отражает ли показатель потребности в аффилиации собственно мотив. По сравнению с лицами, имеющими низкие показатели потребности в аффилиации, у лиц с высокими показателями потребности в аффилиации быстрее формируются аффилиативные ассоциации. Задание, демонстрирующее этот эффект, предполагает запоминание отношений между людьми. Испытуемым, к примеру, говорится, что есть четыре сотрудника библиотеки — А, Б, В и Г — и предлагается запомнить отношения между ними. После прочтения сообщения о неком событии, происшедшем с данными сотрудниками, испытуемых просят выбрать верное из нескольких простых утверждений, например, «А нравится Б» и «В не нравится Б». Если они выбирают правильный ответ, отмечая его специальным цветным карандашом, на бланке проступает буква В («верно»). В противном случае проступает буква Н («неверно»). Испытуемым предоставляется возможность выбрать другой ответ, сделав несколько попыток. Испытуемые с высокими показателями потребности в аффилиации быстрее получают представление о социальных отношениях между персонажами в подобных заданиях, что, в частности, иллюстрирует рис. 9.1.
В выборке, состоявшей из 74 взрослых людей, общее количество правильных ответов при пяти попытках коррелировало на уровне 0,20 (р< 0,05) с показателем потребности в аффилиации; на уровне -0,08 — с показателем потребности в достижении и на уровне 0,08 — с показателем потребности во власти, причем два последних коэффициента корреляции не достигали степени статистической значимости. Способность лиц с высокими показателями потребности в аффилиации быстрее распознавать и запоминать социальные отношения выражена не очень отчетливо, однако она получила подтверждение во второй выборке молодых людей. Это еще один пример в пользу того, что мотив облегчает освоение только того материала, который необходим для его удовлетворения. Ни высокие показатели потребности во власти, ни высокие показатели потребности в достижении не заставляли испытуемых быстрее осваивать и запоминать информацию о социальных связях.
Рис. 9.1. Среднее количество отношений, правильно определенных испытуемыми с высокими и низкими показателями потребности в аффилиации
Особенности людей с выраженной потребностью в аффилиации
Более успешная деятельность при наличии аффилиативных побудителейЛица с выраженным аффилиативным мотивом также должны лучше справляться с заданиями, не имеющими аффилиативного содержания, в случае, если побудитель связан с аффилиацией, а не с достижением. Обычно в лабораторных условиях испытуемые с высокими показателями потребности в достижении запоминают больше прерванных заданий, чем испытуемые с низкими показателями потребности в достижении (Atkinson, цит. по: McClelland, Atkinson, Clark & Lowell, 1953). Однако Аткинсон и Рафельсон (Atckinson & Raphelson, 1956) продемонстрировали, что эта закономерность распространяется только на ситуации, когда инструкции и обращение с испытуемым предполагают важность успешного выполнения задачи. Авторы намеренно попытались минимизировать подобные стимулы, связанные с достижением, создав непринужденную обстановку и просто попросив испытуемых помочь экспериментаторам в выполнении заданий. В этом случае запоминание прерванных заданий было связано уже не с потребностью в достижении, а с потребностью в аффилиации. Иными словами, испытуемые, для которых побудитель «оказание помощи экспериментатору» был важнее, лучше запоминали задания, при выполнении которых им не удалось помочь экспериментатору, поскольку они с ними не справились.
Френч (French, 1955) приводит очень похожие результаты. Она предлагала задание на замену цифр символами группе кандидатов на офицерское звание на одной из баз американских военно-воздушных сил. При этом она варьировала побудители к работе, давая неодинаковые инструкции разным группам. В целом испытуемые с высокими показателями потребности в достижении справлялись с заданиями лучше, когда в инструкциях подчеркивалась значимость достижения (см. табл. 7.1). Френч также оценила потребности в достижении и потребность в аффилиации после того, как мужчины окончили работу над заданием, и вновь обнаружила, что лица с наиболее высокими показателями потребности в достижении прежде продемонстрировали наибольшее улучшение результатов в двух из трех ситуаций тестирования. Однако в непринужденной обстановке связь между показателем потребности в достижении после выполнения задания и до него не обнаруживалась. При этом выявлялась тесная связь между показателем потребности в аффилиации после выполнения задания и успешностью его выполнения. Френч предложила следующее объяснение: в непринужденной обстановке женщина-экспериментатор была дружелюбна и попросила о помощи, поэтому в таких условиях лучше должны были справиться те, для кого наиболее значимым оказался побудитель оказания помощи с целью одобрения со стороны экспериментатора. Таким образом, те, у кого побудитель оказания помощи актуализировал аффилиативную мотивацию, лучше справились с заданием.
Влияние смены побудителя достижения на аффилиативный побудитель наглядно иллюстрирует табл. 9.3. Аткинсон и Оконнор (Atkinson & O’Connor, 1966) попытались вновь найти подтверждение того, что лица с выраженной потребностью в достижении и низким уровнем тестовой тревожности в отличие от людей с низкими показателями потребности в достижении и высоким уровнем тестовой тревожности предпочитают умеренный риск, лучше справляются с заданиями и демонстрируют меньшую настойчивость, когда шансы на успех малы. Однако результаты исследования не соответствовали ожиданиям, на что указывает табл. 9.3. Испытуемые с высокими показателями потребности в аффилиации продемонстрировали характеристики, ранее связывавшиеся с выраженной потребностью в достижении. Они предпочитали умеренный риск, были менее настойчивы при выполнении очень трудных задач и справлялись с заданиями лучше, чем испытуемые с низкими показателями потребности в аффилиации. Исследователи предположили: это объясняется тем, что задания предлагались иначе, чем принято при стандартной процедуре. Все испытуемые были мужчинами, а тестировала их в индивидуальном порядке женщина-экспериментатор. При этом она стояла рядом и следила за их работой. Таким образом, в ситуацию вводился аффилиативный побудитель в том смысле, что испытуемые в большей мере хотели угодить экспериментатору, заслужить ее одобрение, чем в ситуации группового тестирования мужчиной-экспериментатором.
В любом случае результаты приобретают смысл, если допустить, что в данной ситуации оказывается: чем труднее задание, тем на большее одобрение могут рассчитывать испытуемые за его выполнение. То есть с точки зрения модели Аткинсона, представленной в главе 7, побудительная ценность одобрения равна (1 — Ps). Если это справедливо в отношении испытуемых с выраженной потребностью в аффилиации, то при умножении побудительной ценности одобрения (1 — Ps) на вероятность успеха (Ps) должна получиться вероятность предпочтения умеренного риска испытуемыми с выраженной потребностью в аффилиации — именно такие результаты представлены в табл. 9.3.
Таблица 9.3
Связь потребности в достижении и потребности в аффилиации с успешностью выполнения задания под присмотром женщины-экспериментатора (по Atkinson & O’Connor, 1966)
Мотив N Предпочитают умеренный риск Быстрое выполнение задания по замене цифры — символы Низкий уровень настойчивости при Ps = 0,05 Потребность в достижении — тестовая тревожность Высокая 9 44% 67% 67% Средняя 19 53% 59% 47% Низкая 9 56% 22% 44% Уровень статистической значимости р Статистически незначим Статистически незначим Статистически незначим Аффилиативная потребность Высокая 11 82% 73% 73% Средняя 12 50% 42% 58% Низкая 12 25% 42% 25% Уровень статистической значимости р <0,05 Статистически незначим 0,10-0,05
Важный теоретический момент в отношении такого анализа заключается в том, что он позволяет увидеть следующее: мотивы, отличные от мотива достижения, не только могут привести к более быстрому выполнению задания при изменении побудителя, но также способны формировать другие поведенческие характеристики, например предпочтение умеренного риска, который ранее связывался с потребностью в достижении. Нам необходимо знать не только мотивацию человека в ситуации, но и побудительные стимулы, ради которых он работает. Женщины-экспериментаторы привносят в ситуацию более выраженные аффилиативные побудители, чем мужчины. В одном немецком исследовании (Jopt, цит. по: Heckhausen, 1980) также было показано, что в присутствии женщины-экспериментатора 16-летние юноши, у которых более выражен один из аспектов потребности в аффилиации, лучше справляются с заданием, чем в присутствии мужчины-экспериментатора.
Галлимор (Gallimore, 1981) проанализировал данные, свидетельствующие о том, что для студентов гавайского происхождения аффилиативные побудители более важны, чем индивидуалистические побудители к достижению. При обследовании этой культурной группы он получил результаты, сходные с результатами, представленными в табл. 9.3. Студенты гавайского происхождения с выраженной потребности в аффилиации более ориентированы на преподавателей, легче завязывают контакты с другими людьми, лучше справляются с заданиями определенного рода, например на скорость чтения, и предпочитают задания среднего уровня трудности. При этом их показатели потребности в достижении не были связаны с их успешностью по названным характеристикам. Все, что было необходимо для объяснения полученных результатов, это предположить, что, как и в случае, проиллюстрированном табл. 9.3, побудителем, стимулирующим гавайских студентов к выполнению более трудных заданий, является социальное одобрение, а не достижение.
То, как на успешность деятельности испытуемых с выраженной потребностью в аффилиации влияют аффилиативные побудители, наглядно иллюстрирует рис. 9.2. В данном исследовании (McKeachie, 1961) оценки студентов колледжа соотносились с их мотивационными показателями и характеристиками преподавателя. Как видно из рисунка, студенты с выраженной потребностью в аффилиации работали усерднее и получали более высокие отметки по тем предметам, преподаватели которых расценивались как доброжелательные и дружелюбные (проявляли личный интерес к студентам, называли их по имени и т. п.). По предметам же, преподаватели которых не проявляли подобных качеств, студенты с выраженной потребностью в аффилиации не имели таких высоких отметок. То обстоятельство, что студенты со слабо выраженной потребностью в аффилиации в менее дружелюбной обстановке справлялись с предметом лучше, лишь означает, что испытуемые с выраженными мотивами, отличными от аффилиативного, например, с выраженной потребностью в достижении или во власти, справлялись лучше при других условиях обучения.
Рис. 9.2. Связь доброжелательности преподавателя и показателя потребности в аффилиации с отметками по психологии (по McKeachie, 1961)
Поддержание межличностных отношенийПоскольку лица с выраженной потребностью в аффилиации быстрее осваивают социальные отношения, более восприимчивы к лицам, чем к другим объектам, и более склонны к общению, можно предположить, что они также стараются поддерживать контакты с другими людьми. Исследования подтверждают это предположение. Лэнсинг и Хейнс (Lansing & Heyns, 1959) отмечают, что лица с выраженной потребностью в аффилиации делают больше телефонных звонков, пишут больше писем и чаще гостят у друзей, чем лица со слабо выраженной потребностью в аффилиации. В исследовании с использованием несколько иной методики оценки аффилиативной мотивации было подтверждено, что такие люди чаще звонят по телефону (Boyatzis, 1972). Было также обнаружено (Lundy, 1981а), что учащиеся старших классов с выраженной потребностью в аффилиации состоят в большем количестве клубов, хотя эта закономерность не распространяется на взрослых (McClelland, 1975), вероятно, потому, что многие общественные организации для взрослых объединяют людей по специфическим интересам, и побудитель в этом случае не носит собственно социальный характер.
Для лиц с выраженной потребностью в аффилиации очень важны другие люди. В качестве партнеров по работе они предпочитают друзей экспертам (French, 1956) и при предоставлении экспериментатором обратной связи относительно работы группы предпочитают обратную связь относительно того, как члены группы ладят друг с другом, а не относительно того, насколько успешно группа справляется с заданием (French, 1958b). Оценивая изображения на слайдах и записанные на магнитофон голоса лиц, получающих пособие, испытуемые с выраженной потребностью в аффилиации выбирали более позитивные эпитеты, чем испытуемые со слабо выраженной потребностью в аффилиации. Коэффициент корреляции между показателем потребности в аффилиации и показателем подобной позитивной тенденции при выборе эпитетов для лиц, столкнувшихся с проблемами, составляет 0,22 (N = 134, р< 0,01) (McClelland & Klemp, 1974).
Однако расположение к людям в значительной мере зависит и от других факторов, таких как ожидание успеха от своей попытки наладить контакт с другими людьми, что соответствовало бы модели для прогнозирования тенденции приближения по Аткинсону. В табл. 9.4 представлены средние процентные показатели позитивных действий по отношению к другим людям, совершенных женщинами в малой группе в зависимости от их показателя потребности в аффилиации и их ожидания касательно доброжелательности группы (Fishman, 1966).
Таблица 9.4
Средние процентные показатели позитивных действий в малой группе как функция от потребности в аффилиации и позитивного социометрического ожидания или вероятности аффилиации (по Fishman, 1966)
Показатель потребности в аффилиации испытуемых-женщин Низкий Высокий Статистическая значимость различий (р) Низкий уровень позитивного социометрического ожиданияа 25,8% 23,4% Высокий уровень позитивного социометрического ожидания 26,1% 36,8% < 0,001 а Мера, в которой испытуемая воспринимала членов группы как дружелюбно настроенных и ощущала симпатию с их стороны; мера, в которой члены группы воспринимали ее как дружелюбную.
Выраженная потребность в аффилиации не приводила к более частым позитивным действиям, если женщина полагала, что она находится в недружелюбно настроенной группе, которая не ответит ей взаимностью.
Более того, нахождение в доброжелательно настроенной группе как таковое не обусловливает более позитивное поведение вне зависимости от показателя потребности в аффилиации. Если рассматривать позитивное ожидание в отношении социометрической оценки как эквивалент высокой вероятности успеха аффилиа-тивного действия, то к данной ситуации можно применить модель Аткинсона: аф-филиативный мотив, умноженный на вероятность успеха аффилиативного действия, приводит к максимальной тенденции приближения или к максимальному процентному показателю реально осуществляемых аффилиативных действий.
Вариативность соотношений показателя потребности в аффилиации с другими переменными в разных выборках может объясняться действием других факторов. Например, при обследовании группы студентов колледжа было обнаружено, что высокий показатель потребности в аффилиации связан с субъективно большей значимостью таких ценностей, как мир во всем мире и настоящая дружба (Rokeach, 1973). Обе эти ценности предполагают значимость для этих людей позитивных межличностных отношений. Однако в другой выборке взрослых испытуемых в возрасте 31 года с менее однородными социально-экономическими характеристиками соответствующие связи не достигали уровня статистической значимости (McClelland, Constantian, Pilon & Stone, 1982). Показатель потребности в аффилиации в этом исследовании коррелировал с субъективной ценностью счастья. Мы можем лишь догадываться о причинах этих различий, однако вполне возможно, что взрослые по сравнению со студентами колледжа считали вероятность мира во всем мире столь ничтожной, что даже при выраженной потребности в аффилиации не ставили его очень высоко в своей иерархии ценностей. Они реагировали так, как это делали испытуемые с выраженной потребностью в аффилиации, показатели которых представлены в табл. 9.4: не реагировали позитивно, если считали, что окружены недоброжелательно настроенными людьми.
Сотрудничество, конформность и конфликтМожно предположить, что те, кого волнуют другие люди, более склонны к сотрудничеству и чаще прислушиваются к мнению окружающих, однако данные по этому вопросу не позволяют сделать каких-либо определенных выводов. Лица с выраженной потребностью в аффилиации, особенно мужчины, полагают, что при разрешении человеческих проблем добрая воля важнее рассудка (McClelland, 1975); женщины с выраженной потребностью в аффилиации при совместном выполнении задания были более склонны реагировать на просьбу партнера: «Пожалуйста, помедленнее» (Walker & Heyns, 1962), однако у мужчин подобная закономерность не обнаруживалась.
Попытки связать потребность в аффилиации с конформностью при наличии и при отсутствии социальной поддержки, а также при столкновении с большинством привели к противоречивым результатам (Hardy, 1957; Samelson, 1958). Лица с выраженной потребностью в аффилиации примиряются с противоположным мнением незнакомого человека, однако только в том случае, если этот человек привлекателен (Burdick & Burnes, 1958). Более того, и Дечармс (deCharms, 1957), и Харрис (Harris, 1969) обнаружили, что усиление внешних аффилиативных побудителей повышает успешность совместной деятельности лиц с низким уровнем потребности в аффилиации в большей мере, чем успешность совместной деятельности лиц с выраженной потребностью в аффилиации. Это напоминает ситуацию (Wendt, 1955), когда временное структурирование работы над заданием в большей мере повышает успешность его выполнения лицами с низким, а не высоким уровнем потребности в достижении. Однако чего не хватает, так это четких свидетельств того, что лица с выраженной потребностью в аффилиации в целом более ориентированы на сотрудничество и компромиссы.
В то же время ряд исследований указывает на то, что лица с выраженной потребностью в аффилиации всячески пытаются избегать конфликтов. Когда испытуемым предложили совместно решить некую задачу, общаясь только при помощи записок, участники с высокими показателями потребности в аффилиации реже указывали на потенциально деструктивные решения относительно необходимых действий группы (Exline, 1962). На политическом уровне было обнаружено (Hermann, 1980), что показатели потребности в аффилиации, полученные на основе анализа выступлений российских политических лидеров, коррелируют на уровне 0,47 (р< 0,05) с позитивным отношением к разрядке напряжения в отношениях с Западом: политики с выраженной потребностью в аффилиации стремились избежать конфронтации с Западом. Лица с выраженной потребностью в аффилиации также испытывают большее желание изменить поведение людей, которые с ними не согласны. Испытуемые с выраженной потребностью в аффилиации давали тем больше советов по изменению незнакомым людям, чем в большей мере взгляды последних отличались от их собственных, причем данная закономерность не распространялась на лиц со слабо выраженной потребностью в аффилиации (Byrne, 1962).
Лица с выраженной потребностью в аффилиации избегают таких «соревновательных» игр, как игра в рулетку (см. рис. 8.5). Участвуя в игре, имитирующей международную дипломатическую деятельность, лица с выраженной потребностью в аффилиации обычно довольно пассивны: они совершают меньше действий по конфронтации или сотрудничеству, публикуют меньше ложной информации в газетах и т. п. (Terhune, 1968b). У мужчин потребность в аффилиации негативно связана с предпочтением игры в шашки и шахматы (r = -0,29; N = 78; р< 0,05; McClelland, 1975). Молодые люди с выраженной потребностью в аффилиации избегают вступления в группы по интересам (r = -0,32; р< 0,01; McClelland, Constantian, Pilon & Stone, 1982). Они также стараются не высказываться критически в отношении других людей (r = -0,30; р< 0,01). Как и следовало бы ожидать, показатель потребности в аффилиации отрицательно коррелирует с показателем потребности во власти, которая сопряжена с настроем на соревнование. Так, например, в выборке из 685 мужчин-бизнесменов зрелого и пожилого возраста соответствующий коэффициент корреляции составляет -0,13 (р< 0,001), а в выборке из 125 женщин пожилого возраста -0,32 (р< 0,001).
Поведение менеджеровЛюди, старающиеся избегать конфликтов и критики, по-видимому, должны иметь меньше шансов стать хорошими менеджерами, и, как свидетельствуют данные, представленные в главе 8, мужчины с выраженной потребностью в аффилиации обычно не добиваются успеха на руководящих должностях. Они тратят на общение с подчиненными больше времени (Noujaim, 1968), однако это означает лишь то, что они стремятся поддерживать с ними хорошие отношения, а это не всегда возможно, поскольку иногда менеджеру приходится принимать жесткие решения. В частности, в компании AT&T молодых мужчин с выраженной потребностью в аффилиации реже продвигали на более высокий уровень руководства (McClelland & Boyatizis, 1982). Небольшие промышленные предприятия, а также исследовательские фирмы и фирмы по развитию, возглавляемые мужчинами с выраженной потребностью в аффилиации, обычно менее успешны (Коck, цит. по: McClelland & Winter, 1969/1971; Wainer & Rubin, 1969).
Единственное исключение из этого правила — мотивационный профиль менеджеров по трудовым отношениям, у которых показатели потребности в аффилиации связаны с более эффективной деятельностью (Litwin & Siebrecht, 1967). Лоренс и Лорш (Lawrence & Lorsch, 1967) также обнаружили, что эффективные менеджеры по трудовым отношениям имеют более высокие показатели потребности в аффилиации, чем неэффективные менеджеры. В задачи менеджера по трудовым отношениям входит установление продуктивных отношений между руководством и профсоюзами. Очевидно, занимающему такую должность необходимо быть общительным и тратить много времени на ликвидацию разногласий между людьми, что, собственно, теоретически и характеризует поведение человека с выраженной потребностью в аффилиации. С другой стороны, более типичная менеджерская работа предполагает соревновательность, стремление повлиять на других людей, принятие жестких решений, которые могут обидеть сотрудника. Все это довольно проблематично для людей с выраженной потребностью в аффилиации, поскольку они всячески стараются избегать конфликтов.
В группах, члены которых занимаются изучением взаимодействия друг с другом (т. е. в группах самоанализа), более эффективную помощь оказывали участники с более высокими показателями потребности в аффилиации. Это свидетельствует о том, что они потенциально являются хорошими руководителями (Kolb & Boyatzis, 1970). Эффективная помощь определялась как случай, когда некто сообщал о том, что пытался помочь другому участнику, который по окончании сеанса отмечал значимость оказанной помощи. Однако напомним, что цель подобных групп — анализ группового процесса, а поведение участников не направлено на выполнение какого-либо задания, как это предполагает типичная менеджерская работа. Таким образом, умения, которые продемонстрировали участники с выраженной потребностью в аффилиации, оказались бы более ценными в работе менеджера по трудовым отношениям. Кроме того, участники группы обычно довольно низко оценивали помощь лиц с очень высокими показателями потребности в аффилиации, т. е. полагали, что те не пытались оказать помощь членам группы. Наиболее эффективную помощь оказывали участники с умеренными показателями потребности в аффилиации.
Макклелланд (McClelland, 1975) описывает особый мотивационный синдром, проявляющийся в высокой потребности в аффилиации, высокой потребности во власти и низком уровне сдержанности. Он называет этот мотивационный паттерн «персональным анклавом», поскольку он характерен для жителей таких стран, как Мексика и Италия, где одновременно выражены и потребность во власти, и потребность в аффилиации, а также распространены семейные патерналистские фирмы. Внутри фирм, которые нередко возглавляет некая семья, поддерживаются тесные аффилиативные связи, а мотивация власти и соревновательность позволяют бороться сплоченной команде против внешних врагов. Мужчины и женщины с мотивационным паттерном «персональный анклав» заряжаются энергией от авторитетных фигур, черпают уверенность из тесных личных отношений и чутко реагируют на угрозы извне. Возможно, руководители с подобным мотивационным паттерном добиваются больших успехов в странах, где высоко ценится аффилиация, хотя эмпирические данные по этому вопросу пока не получены. Однако также вполне вероятно, что в этих странах, как и в США, выраженная потребность в аффилиации заставляет принимать излишне индивидуализированные решения в отношении сотрудников фирмы, что может восприниматься другими сотрудниками как несправедливость, подрывающая командный дух и снижающая продуктивность.
Боязнь отверженияИсследователи на протяжении всей истории использования показателя потребности в аффилиации считают (по разным причинам), что он отражает преимущественно страх отвержения. Как уже отмечалось, лица с выраженной потребностью в аффилиации всячески стараются избегать конфликтов и конкуренции, как будто опасаются негативной обратной связи со стороны других людей. Более того, все методы актуализации аффилиативного мотива при разработке систем его оценки включали угрозу отвержения. В первой системе оценки основное внимание уделялось отвержению и одиночеству (Shipley & Veroff, 1952). Только потом она была дополнена более позитивными формами аффилиативного поведения (Atkinson, Heyns & Veroff, 1954). Испытуемые с высокими показателями по системе оценки 1954 г. чаще оценивались как люди заискивающие, сосредоточенные на самих себе и уверенные.
Более того, в ряде исследований было обнаружено, что лица с высокими показателями потребности в аффилиации менее популярны (Atkinson, Heyns & Veroff, 1954; Crowne & Marlowe, 1964; Shipley & Veroff, 1952). Авторы объясняют это тем, что лица с выраженной потребностью в аффилиации беспокоятся по поводу отношений с другими людьми, опасаются неодобрительной оценки, всячески стараются получить поддержку, что делает их менее популярными. Так, например, было обнаружено (Mussen & Jones, 1957), что мальчики с поздним половым созреванием, тревожащиеся по поводу своей мужественности, имеют более высокие показатели потребности в аффилиации.
Кроун и Марлоу (Crowne & Marlowe, 1964) установили, что лица с выраженной потребностью в аффилиации имеют более высокие показатели потребности в социальном одобрении, однако другим исследователям не удалось повторить данные результаты (Fishman, 1966; McClelland, Constantian, Pilon & Stone, 1982). Однако есть данные, свидетельствующие о том, что они более восприимчивы к социальной оценке. Если им сообщают, что во время выполнения задания за ними наблюдают через одностороннее зеркало, они испытывают большую тревогу, чем лица с низкими показателями потребности в аффилиации (Byrne, 1961а). Им также меньше нравятся люди, взгляды которых расходятся с их личными (Byrne, 1961b). По-видимому, они стараются избегать общения с теми, кто с ними не согласен. Однако при наличии высокой самооценки они испытывают меньшее беспокойство по поводу социальных контактов. Чернокожие мужчины с выраженной потребностью в аффилиации и высокой самооценкой ниже оценивают социальную дистанцию в их отношениях с белыми людьми (Littig & Williams, 1978).
Некоторые теоретики, в частности Шехтер (Schachter, 1959), утверждают, что аффилиативный мотив и страх отвержения связаны друг с другом, поскольку люди тянутся друг к другу в ответ на угрозу. Шехтер обнаружил, что угроза удара электрическим током повышает время общения студенток в ожидании начала эксперимента. Конечно, ориентированность на общение не свидетельствует о наличии аффилиативного мотива: общение с другими людьми может быть просто средством снизить тревогу. Этот момент более подробно рассмотрен в главе 10.
Поскольку была установлена связь между показателем потребности в аффилиации и страхом отвержения, было предпринято несколько попыток разграничить аспект приближения и аспект избегания (Byrne, McDonald & Mikawa, 1963; Mehrabian & Ksionzky, 1974). Дечармс (deCharms, 1957) просто разделил показатель потребности в аффилиации на две части, одна из которых представляла собой сумму всех категорий рассказа, отражающих позитивные аффилиативные темы, а другая — сумму всех категорий, отражающих негативные темы, темы страха отвержения. Проведенное разделение было логичным, однако оно не оправдывалось предшествующими исследованиями, поскольку при актуализации потребности в аффилиации в рассказах усиливались и позитивные и негативные темы, даже когда актуализация мотива предполагала главным образом страх отвержения (Rosenfeld & Franklin, 1966).
Более того, попытки использовать разные показатели не привели к получению сколько-нибудь понятных результатов (Conners, 1961; Fishman, 1966). Лауфен (Laufen, 1966) попытался выделить два аспекта аффилиативного мотива, предложив испытуемым до выполнения ТАТ опросник, в котором акцентировались либо позитивные, либо негативные аффилиативные темы (Heckhausen, 1980). Однако он обнаружил, что только с помощью опросника, в котором делался акцент на негативных аффилиативных темах (боязнь отвержения), удалось выявить различия, поддающиеся оценке в рассказах, написанных после его заполнения. Бойяцис (Boyatzis, 1972, 1973) использовал для разграничения боязни отвержения и потребности в аффилиации полупроективную методику и априорную систему оценки. Сначала испытуемым предлагалось написать обычный рассказ о человеке, таком как Джон, упомянутом в кратком вводном тексте следующего рода: «Джон поступил на новую работу. Он вместе с семьей только что переехал в другой район». После написания рассказа о Джоне испытуемым предлагался ряд ситуаций, которые могли возникнуть в жизни Джона, при этом испытуемых спрашивали, как бы отреагировал на них Джон. Например, «Получив от Гарри и Джоан (его новых соседей) приглашение на ужин: а) он обрадовался возможности познакомиться с новыми соседями (аффилиативный интерес), или б) он захотел понравиться новым соседям и надеялся, что они станут добрыми друзьями (боязнь отвержения)».
Предполагалось, что при использовании этой методики удастся избежать некоторых искажений, неизбежных в ситуации, когда испытуемые высказываются относительно самих себя, а также высказываний, свидетельствующих либо об аффилиативном интересе, либо о боязни отвержения. Результаты, полученные с помощью этой методики, подтверждают гипотезу о различии коррелятов этих двух аспектов аффилиативной мотивации. Как видно из табл. 9.5, в двух разных исследованиях испытуемые с высоким уровнем аффилиативного интереса имели больше близких друзей. Эта закономерность обнаруживалась и у мужчин, и у женщин, хотя в первом исследовании больший интерес к близким друзьям проявлялся у женщин лишь в более продолжительном общении с близкими друзьями, живущими далеко от испытуемых. Лиц же с высоким уровнем боязни отвержения больше всего волновало совпадение мировоззрений их друзей с их собственными. Из этого можно сделать вывод, что они хотели быть уверены в согласии с ними их друзей. Кроме того, они избегали проводить время в одиночестве, как будто постоянно нуждались в поддержке со стороны окружающих. В одном исследовании (Constantian, 1981; см. главу 13) при подаче сигнала на пейджер (в произвольное время в течение дня) испытуемые с высокими показателями потребности в аффи-лиации реже оказывались в одиночестве. Более подробно различные аспекты страха отвержения рассмотрены в главе 10.
Таблица 9.5
Корреляционные связи между аффилиативным интересом (АИ) и боязнью отвержения (БО), с одной стороны, и различными формами аффилиативного поведения — с другой (по Boyatzis, 1972)
Формы аффилиативного поведения Мужчины Женщины АИ БО АИ БО Исследование 1а (N = 23) Исследование 2 (N = 75) Исследование 1 (N = 23) Исследование 2 (N = 25) Исследование 1 (N = 52) Исследование 2 (N = 76) Исследование 1 (N = 52) Исследование 2 (N = 76) Число близких друзей 0,36* 0,25** 0,17 0,02 0,03 0,22* 0,05 0,01 Продолжительность общения с близкими друзьями, живущими далеко 0,45* 0,08 0,37* 0,13 0,17 Сходство мировоззрений с близкими друзьями 0,12 0,09 0,53*** 0,25** 0,20 0,03 0,25* 0,17 Время в одиночестве 0,33* 0,13 0,08 — 0,19 0,13 — 0,15 0,04 — 0,21 Удовольствие, полученное в одиночестве 0,16 0,04 0,11 0,30** а Исследование 1 включало мужчин в количестве 23 человек и женщин в количестве 52 человек; исследование 2 — 75 мужчин и 76 женщин. * р < 0,05. **р<0,01. ***р< 0,001.
Мотив интимности
Методы измерения мотива интимностиВвиду того что показатель потребности в аффилиации отражал преимущественно, хотя и не только, боязнь отвержения, Макадаме (McAdams, 1980) пришел к выводу о необходимости совершенного нового подхода к измерению позитивных аспектов аффилиативного мотива. Обратившись к характеристикам любви, предлагаемым множеством авторов, начиная с Платона, он заключил, что при актуализации мотива необходимо акцентировать такие моменты, как открытость, контакт, диалог, радость, общение, забота и внимание.
Он проанализировал рассказы, написанные в четырех ситуациях, приближавшихся к описанным условиям. В первом случае происходило чествование новых членов студенческого сообщества, на котором подчеркивалось значение единства и взаимного расположения. Во втором студенты приятно проводили время на танцевальной вечеринке, и тех, кто выпил не более двух бокалов (во избежание дополнительного влияния алкоголя), попросили написать небольшие рассказы. В третьем случае рассказы писали студенты, только что принявшие участие в сеансе психодрамы, на котором в непринужденной обстановке они познакомились и общались с новыми людьми. Рассказы, написанные во всех этих ситуациях, были сопоставлены с рассказами, написанными теми же испытуемыми в условиях, когда они не находились под влиянием аффилиативных чувств, например в классе (четвертый случай). Макадамс также сравнил рассказы, написанные парами влюбленных студентов (Peplau, Rubin & Hill, 1976), с рассказами, написанными другими студентами, большинство из которых не имело серьезных романтических отношений.
Выделяя категории, которые характеризовали бы рассказы, написанные при актуализации аффилиативного мотива, Макадаме опирался на идеи Мартина Бубера (Martin Buber, 1965, 1970) об отношениях Я — Ты, на введенное Маслоу (Maslow, 1954) разграничение бытийная любовь — дефицитарная любовь, а также на общую концепцию межличностных отношений по Салливану (Sullivan, 1953). Макадаме обнаружил, что рассказы, созданные в описанных выше четырех ситуациях, отличаются от рассказов, написанных в контрольных условиях, по категориям, представленным в табл. 9.6. Различия оказались статистически значимыми при трех из четырех сравнений, причем эти различия были стабильными по своему направлению. Легко заметить, что данные категории очень близки к характеристикам, упоминаемым специалистами со времен Платона. Обратите внимание на то, что категории для оценки мотива интимности не описывают аспекты решения проблемы, как это делала исходная схема для оценки потребности в аффилиации, основанная на прежних работах по потребности в достижении. Выделенные категории отражают главным образом состояния, т. е. качество взаимодействия, а не выполнение какой-то задачи, предполагаемое при наличии ориентации на достижение. Это согласуется с теоретическими предположениями, поскольку, как отмечает Макадаме (McAdams, 1982а), активный поиск близких отношений «нарушает состояние стремления к цели, делая его менее предпочтительным, менее интимным». Бубер красноречиво сформулировал это: «Встреча с Ты — это дар небес. Ее нельзя целенаправленно достичь».
Таблица 9.6
Категории для оценки мотивации интимности (по McAdams, 1980)
Отношения или межличностная встреча вызывают позитивные эмоции (любовь, дружбу, радость, умиротворение, нежность).
Происходит диалог, «обмен историями» или обсуждение отношений.
Межличностная встреча приводит к психологическому росту и преодолению трудностей.
Персонаж испытывает чувство преданности и заботы по отношению к другому человеку, причем это переживание не основано на чувстве вины или чувстве долга.
Двое или более персонажей имеют отношения, не ограниченные рамками времени и пространства.
Указание на воссоединение людей, находившихся врозь.
Персонажи полагают, что находятся в гармонии друг с другом, «настроены на одну волну».
Персонаж покоряется силе чувств, например, «они были безнадежно влюблены друг в друга».
Персонажи находят прибежище в близких отношениях, в которых они вместе могут испытывать умиротворение, свободу и пр.
Есть указания на единение с природой, например, «им нравилось, как ветер ласкал их кожу».
В рассказах, написанных после актуализации мотива интимности, описываются люди, которые получают радость от того, что находятся вместе, преданы друг другу, заботятся друг о друге, чувства которых оказываются вне времени и пространства. Кроме того, испытуемые указывают на гармонию в отношениях, о которой говорят также Эриксимах или Кондон (Condon, 1979), на воссоединение друг с другом, единение с природой, покорение силе чувств. В общем, эта система оценки отражает суть того, что подразумевается под любовью, или позитивным аффилиативным мотивом, значительно лучше, чем система оценки потребности в аффилиации.
Различия между аффилиативным мотивом и мотивом интимностиПоказатель мотива интимности, полученный путем оценки описанных выше характеристик в рассказах, написанных в нейтральных условиях, отражает диспозицию, которая отличается от аффилиативной потребности. Коэффициент корреляции между показателем потребности в аффилиации и показателем мотива интимности составляет всего лишь 0,32 (р< 0,05) (McAdams & Powers, 1981).
В табл. 9.7 представлены сравнительные данные относительно оценок, которые дают сверстники людям с высокими показателями по каждому из мотивов (McAdams, 1980). Как и следовало ожидать, лиц с выраженным мотивом интимности считают более доброжелательными, искренними, внимательными и любящими, а также менее доминантными и эгоцентричными, в то время как ни одна из этих характеристик не оказалась так же тесно связана с показателем потребности в аффилиации.
Еще большую ясность вносят самооценки разных характеристик, представленные в табл. 9.8. Молодые люди с выраженными мотивами интимности и аффилиации считают себя более мягкими, естественными, лояльными, довольными к реалистичными, чем испытуемые с низкими показателями выраженности обоих мотивов. В то же время только испытуемые с высокими показателями потребности в аффилиации считают себя более самоотверженными, готовыми к сотрудничеству, общительными и предупредительными. Обратите внимание: многие из этих характеристик предполагают, что человек делает нечто ради других. Эти характеристики подразумевают, что человек считает, что он всячески старается угодить другим людям. Лица с выраженным мотивом интимности не придерживаются такого мнения о себе.
Таблица 9.7
Корреляции между показателями мотивов и оценками сверстников (по McAdams, 1980)
Эпитет Мотив интимности Потребность в аффилиации Естественный 0,59*** 0,14 Доброжелательный 0,54*** 0,27 Искренний 0,50*** 0,12 Внимательный 0,37* 0,26 Любящий 0,34* 0,21 Чувствительный 0,27 0,13 Честный 0,49*** 0,21 Спокойный 0,44*** 0,04 Доминантный 0,43** — 0,05 Прямой 0,41** — 0,02 Эгоцентричный 0,40** — 0,13 С богатой фантазией 0,41** — 0,25 * р < 0,05. **р<0,01. ***р< 0,001.
Таблица 9.8
Корреляции между показателями потребности в аффилиации, мотива интимности и самооценками личностных качеств у лиц молодого возраста (N = 78)
Оба мотива Корреляции статистически значимыа в отношении потребности в аффилиации Мотив интимности rб rв rб rв rб rВ Реалистичный 0,39 0,40 Самоотверженный 0,31 0,05 Уверенный в себе 0,11 0,27 Довольный 0,31 0,24 Готовый к сотрудничеству 0,24 0,07 Предусмотрительный 0,01 0,29 Лояльный 0,30 0,22 Терпеливый 0,27 0,10 Легкомысленный — 0,01 0,26 Мягкий 0,25 0,23 Общительный 0,37 0,12 Бестактный 0,12 0,38 Естественный 0,23 0,27 Стабильный 0,34 0,13 Обидчивый 0,11 0,28 Уравновешенный 0,30 0,05 Трусливый — 0,03 0,27 Предупредительный 0,30 0,05 Доброжелательный 0,24 0,11 Позитивные чувства касательно Я и межличностных отношений Тяготение к другим людям Восприимчивость к чувствам других людей аr = 0,28 при р < 0,05 и r = 0,30 при р < 0,01. 6 Показатели, представленные в этой графе, представляют собой коэффициенты корреляции выбора соответствующего прилагательного и показателя потребности в аффилиации. в Показатели, представленные в этой графе, представляют собой коэффициенты корреляции выбора соответствующего прилагательного и показателя мотива интимности.
Фактически, как явствует из правой части табл. 9.8, они довольно негативно оценивают себя как людей легкомысленных, бестактных, обидчивых и трусливых. Из этого следует, что они придерживаются более высоких стандартов относительно своих отношений с другими людьми и поэтому более склонны обращать внимание на ситуации, когда, как им кажется, они задевают чужие чувства. Лица же с выраженной потребностью в аффилиации, по-видимому, не столь восприимчивы к чувствам других людей.
Оценки сверстников, полученные в одном из последующих исследований (McAdams & Powers, 1981), подтверждают эту гипотезу. С одной стороны, лиц с высокими показателями мотива интимности считают значительно более нервными, а лиц с высокими показателями аффилиативной потребности почти статистически значимо менее нервными. С другой стороны, сильный мотив интимности обычно сочетается с восприятием человека как более искреннего, любящего и готового к сотрудничеству, причем все эти характеристики реже приписываются лицам с выраженной потребностью в аффилиации. В данном исследовании испытуемых с выраженной потребностью в аффилиации расценивали как более восторженных и экспрессивных по сравнению с испытуемыми с выраженным мотивом интимности, которым эти качества не приписывались. В исследовании Макадамса и Константин (McAdams & Constantian, 1982) студенты с высокими показателями потребности в аффилиации в моменты, когда сигнал пейджера заставал их в одиночестве, чаще, чем лица с выраженным мотивом интимности, испытывали потребность в ком-то. Кроме того, представляется вероятным, что выраженная потребность в аффилиации предполагает более активный подход к межличностным отношениям, который сочетается с потребностью в контакте и поддержке.
Доказательства: показатель интимности отражает мотивЕсть ли основания утверждать, что для лиц с высокими показателями интимности характерны более интенсивные действия, связанные с близкими межличностными отношениями? Два научных сотрудника наблюдали и кодировали поведение участников во время сеансов психодрамы, причем большинство сеансов снималось на видео, что позволило в дальнейшем оценить и другие характеристики (McAdams & Powers, 1981). Как явствует из данных, обобщенных в табл. 9.9, студенты с более высокими показателями потребности в аффилиации или мотива интимности вели себя более аффилиативно. Они становились ближе к другим участникам, говоря о сценарии, чаще употребляли слово «мы», чаще вызывали смех у группы и давали меньше указаний другим участникам. Различия между эффектами аффилиативного мотива и мотива интимности наиболее ярко проявлялись при выборе тем для сценария. По сравнению с участниками, имевшими низкие показатели мотива интимности, участники с высокими показателями значительно чаще выбирали тему позитивных эмоций при межличностном общении и покорения чувству. Эти и некоторые другие признаки поведения, характерного для лиц с выраженным мотивом интимности, были объединены в общий показатель поведенческой интимности, который оказался тесно связанным с показателем интимности испытуемых, полученных при анализе их рассказов, однако не коррелировал с полученным по рассказам показателем потребности в аффилиации. Возможно, наиболее ярким примером влияния мотивации интимности на поведение является прикосновение. Несмотря на то что часть данных была потеряна в связи с поломкой видеокамеры, очевидно, что участники с сильной мотивацией интимности чаще прикасались к другим членам группы, причем эти прикосновения были мягкими, не угрожающими.
Переходя ко второму типу поведения, свидетельствующему о наличии мотива, необходимо отметить, что другие исследования также подтверждают такой факт: для лиц с высокими показателями интимности характерны более глубокие отношения с другими людьми. Четырех- и шестиклассники с сильной мотивацией дружбы (упрощенный вариант показателя мотива интимности) владели более подробной информацией относительно своих лучших друзей и давали более глубокое описание межличностным отношениям, чем мальчики и девочки со слабо выраженной мотивацией дружбы. Их дружба также оказалась более устойчивой и продолжительной (McAdams & Losoff, 1982). Когда студентов колледжа попросили припомнить подробности ряда эпизодов, связанных с дружескими отношениями, те из них, у кого была более выражена мотивация интимности, чаще описывали эти отношения как предполагающие выслушивание (а не просто личные действия), самораскрытие и взаимное доверие (McAdams, Healey & Krause, 1982).
Таблица 9.9
Корреляции между мотивационными показателями и поведением на сеансах психодрамы: N = 43 (по McAdams & Powers, 1981)
Поведение на сеансе психодрамы Мотив интимности Потребность в аффилиации Отдельные формы поведения Физическая близость протагониста к ближайшим участникам 0,42** 0,35* Количество упоминаний «мы» за минуту на вводном этапе 0,39* 0,30 Количество случаев общего смеха за минуту действия 0,32* 0,31* Количество указаний в минуту на вводном этапе — 0,31* — 0,26 Темы сценария Позитивные эмоции 0,68*** 0,33* Диалог 0,55*** 0,33* Покорение чувствам 0,45** 0,12 Неугрожающее прикосновениеа 0,31† 0,08 Общий показатель интимности 0,70*** 0,27 а Этот параметр оценивался на основе видеозаписей, позволивших отследить поведение только 28 испытуемых. Он не включается в общий показатель интимности. †p 0,10. * р< 0,05. **р<0,01. ***р< 0,001.
Макадамс (McAdams, 1979) обнаружил, что мотив интимности делает человека более восприимчивым к лицам людей. Он показывал испытуемым схематические изображения человеческих лиц, которые Брансвик и Райтер (Brunswik & Reiter, 1928) изначально использовали для того, чтобы показать: суждения о личных характеристиках зависят от расположения глаз, носа и рта. Макадамс установил, что испытуемые с выраженным мотивом интимности значительно более восприимчивы к вариациям в расположении различных черт лица. При изменении конфигурации изображаемого лица 66 % испытуемых с выраженной мотивацией интимности по сравнению с 31 % испытуемых со слабо выраженной мотивацией интимности (р< 0,01) варьировали свои эпитеты, касающиеся изображенных лиц, чаще, чем в среднем по выборке. Эта закономерность распространялась на прилагательные, связанные с интимностью, например, дружелюбный/враждебный и искренний/неискренний, но не распространялась на прилагательные, с нею не связанные, например умный/глупый или честный/нечестный.
Полученные результаты согласуются с теориями, в которых контакт лицом к лицу рассматривается в качестве существенного элемента интимных отношений. Качество такого контакта между матерью и младенцем связано с качеством отношений привязанности между ними год спустя (Blehar, Liebermsn & Ainsworth, 1977). У взрослых о близости отношений сигнализирует контакт лицом к лицу или визуальный контакт (Argyle & Cooke, 1976). Некоторые специалисты полагают, что визуальный контакт выступает в качестве релизинг-механизма (или естественного побудителя) в отношении материнских реакций, связанных с заботой и уходом (Brazelton, Koslowski & Main, 1974), либо с межличностной интимностью в целом (Patterson, 1976). Если это так, то неудивительно, что люди с выраженной мотивацией интимности особенно восприимчивы к вариациям в «лицевых сигналах» даже при схематическом изображении лица.
Мотив интимности также влияет на избирательность памяти. В одном из исследований лица с выраженным мотивом интимности вспоминали больше автобиографических эпизодов, связанных с близкими отношениями (McAdams, 1982b). В другом исследовании испытуемых просили внимательно прослушать истории к двум картинкам: «Мы вернемся к ним чуть позже» (McAdams & McClelland, 1983). В истории к первой картинке речь шла о группе старых друзей, отмечающих на природе 25-летие окончания колледжа. В рассказе содержались ссылки на дружбу, диалог, доброжелательность и межличностную гармонию. История ко второй картинке не содержала тем интимности. В ней речь шла о мужчине, который путешествует из Юты в Мехико и в конце концов становится владельцем собственной пиццерии. Рассказы были примерно одинаковы по объему, каждый содержал 33 факта, которые можно было вспомнить. Прослушав рассказы, испытуемые приступали к другим занятиям, длившимся около часа, а затем их попросили припомнить оба рассказа. Мотивация интимности оказалась тесно связанной с количеством припомненных фактов из первого рассказа (r = 0,56; р< 0,001), но не была связана с количеством припомненных фактов из нейтрального рассказа (r = 0,07; статистически недостоверно). Различия между корреляциями оказались весьма значительными.
В другом, похожем исследовании испытуемым показывали на экране одну картинку с комментарием — длинным рассказом, содержащем 30 фактов, связанных с властью, 30 фактов, связанных с интимностью, и 18 нейтральных фактов (McAdams & McClelland, 1983). Испытуемые, у которых показатели мотива интимности оказались выше показателя потребности во власти, вспомнили значительно больше фактов, связанных с интимностью, по сравнению с фактами, связанными с властью. Для испытуемых с более выраженной потребностью во власти была характерна обратная зависимость. Мотив интимности, как и другие мотивы, влияет на избирательность памяти.
Исследование мотива интимности началось совсем недавно, однако результаты двух последних исследований свидетельствуют о том, что это крайне важная характеристика человека. Если продолжающиеся уже веками теоретические рассуждения о любви верны, те, кто в большей мере способны любить, или те, кто любит и любим, должны быть людьми более зрелыми, здоровыми и счастливыми. Макадамc (McAdams, 1982а) отмечает, что лица с более высокими показателями мотива интимности, если рассматривать их как меру способности любить и быть любимыми, отличаются большей психологической зрелостью (по методике незаконченных предложений для оценки развития Эго Левингер; Loevinger Sentence Completion Measure of Ego Development, 1976) и находятся на более высоком уровне приверженности религиозным убеждениям.
Кроме того, было обнаружено (McAdams & Vaillant, 1982), что показатель мотива интимности тесно связан с личностной адаптацией группы молодых людей — выпускников колледжа. Психосоциальная адаптация 57 выпускников мужского пола одного из престижных колледжей оценивалась, когда им было около 47 лет. До этого примерно 30 лет назад они проходили тестирование и интервью в колледже и с тех пор приглашались на собеседование каждые пять лет. Таким образом, была получена возможность оценить их адаптацию, опираясь на непрерывно получаемую информацию об их жизненном пути: об успехах на работе (о которых можно судить по их доходам, продвижению по службе, удовлетворенности работой); вне работы (о чем можно судить по регулярным отпускам и удовлетворенности отдыхом); о благополучии в семье (о котором можно судить по продолжительности брака — не менее 15 лет при обоюдном удовлетворении супругов); отсутствии серьезных проблем (о чем можно судить по низкой частоте обращения за психиатрической помощью, небольшому количеству дней на больничном, отсутствию проблем с алкоголем и наркотиками).
В один из визитов, примерно 10 лет спустя после окончания колледжа, мужчин попросили выполнить ТАТ, результаты которого впоследствии оценивались на предмет разнообразных социальных мотивов. Испытуемые с высокими показателями мотива интимности в возрасте 30 лет оказались значительно более адаптированными, чем в возрасте 47 лет. Примерно такая же тенденция отмечалась в отношении лиц с более высокими показателями потребности в достижении в возрасте 30 лет, однако подобные различия в отношении потребности в аффилиации или потребности во власти не обнаруживались. Эти результаты убедительно свидетельствуют о том, что способность любить так, как ее отражает показатель мотива интимности, позволяла этим мужчинам жить более счастливо, быть более адаптивными в работе, вне работы, в межличностных отношениях. Основания для подобного вывода были бы еще более убедительными, если бы мотивационные показатели получили при обучении испытуемых в колледже, однако в нынешнем варианте имеются данные, охватывающие период жизни в 17 лет и свидетельствующие о том, что мотив интимности способствует лучшей психосоциальной адаптации.
Аффилиативные мотивы и здоровье
В главе 8 описывается ряд исследований, указывающих на то, что подавление мотива власти (по крайней мере, умеренная потребность во власти, превосходящая потребность в аффилиации, в сочетании с высоким уровнем сдержанности) связано с активацией симпатического отдела нервной системы и ухудшением состояния здоровья. Противоположный результат — лучшее состояние здоровья — в целом связан с противоположным мотивационным синдромом (потребность в аффилиации, превосходящая потребность во власти, в сочетании с низким уровнем сдержанности, или синдромом непринужденности — аффилиации). В исследованиях были получены данные в пользу благотворного влияния аффилиативных мотивов на здоровье. В лонгитюдном исследовании артериального давления показатель потребности в аффилиации, полученный у выпускников колледжа в возрасте 30 лет и несколько старше, оказался отрицательно связан с показателем диастолического артериального давления 20 лет спустя (r = -0,26; р< 0,05; McClelland, 1979а). Анализ табл. 8.10 позволяет увидеть, что лица с синдромом непринужденности — аффилиации имеют наиболее низкий средний показатель тяжести заболеваний (47,4), который статистически значимо отличается от среднего показателя тяжести заболеваний всех других испытуемых (94,2).
Аналогично мужчины-заключенные, у которых показатель потребности в аффилиации превосходил показатель потребности во власти и которые также испытывали меньший стресс, имели более низкие показатели тяжести заболеваний, чем все другие испытуемые (McClelland, Alexander & Marks, 1982). Эти результаты иллюстрирует рис. 8.11. Лучшее здоровье этих заключенных проявлялось также в большей устойчивости их иммунной системы: у них отмечался более высокий уровень концентрации иммуноглобулина А в слюне (S-IgA), являющегося первой линией защиты против вирусных инфекций, особенно инфекций верхних дыхательных путей.
Рис. 9.3. Средние показатели иммуноглоболина А в период высокого/низкого уровня стресса в разных мотивационных группах (по Jermott, 1982)
Такие же и даже еще более наглядные результаты были получены в другом исследовании (Jemmott, 1982). Эти результаты показаны на рис. 9.3. В данном случае мотивационные показатели были получены при обследовании первокурсников-стоматологов перед началом обучения, летом. В течение года в периоды разного уровня стресса обучения у этих студентов измерялась концентрация S-IgA и анализировались данные о болезнях в предшествующие шесть недель. Особенно напряженными для студентов были ноябрь, апрель и июнь, поскольку в эти месяцы у них были экзамены, от результатов которых зависела возможность продолжения обучения. В целом у всех испытуемых концентрация S-IgA значительно снижалась в периоды напряженной учебы и восстанавливалась до прежнего уровня в периоды незначительного стресса, в частности в июле, следующем за первым годом обучения. Рисунок 9.3 также иллюстрирует различия между двумя группами, противоположными в мотивационном плане. Обратите внимание: у студентов с синдромом непринужденности — аффилиации (потребность в аф-филиации превосходит потребность во власти, низкий уровень сдержанности) в течение года отмечалась более высокая концентрация S-IgA, что свидетельствует о более устойчивом иммунитете, чем у студентов с синдромом подавляемого мотива власти, для которых был характерен менее устойчивый иммунитет, ослабевающий на протяжении учебного года и не восстанавливающийся. Как можно предположить на основании этих результатов, в период с апреля по июнь испытуемые с синдромом непринужденности — аффилиации реже болели простудами, чем испытуемые с синдромом подавляемого мотива власти.
Есть и другие данные, свидетельствующие о том, что актуализация аффилиативных состояний связана с признаками хорошего состояния здоровья. В одном из исследований (McClelland & Kirshnit, 1983) в один день (день обследования) у испытуемых оценивали мотивационные характеристики и S-IgA. Несколько дней спустя (день воздействия) испытуемых небольшими группами приглашали в лабораторию и показывали фильмы, призванные актуализировать разные мотивационные состояния. Один фильм — «Триумф воли» — представлял собой документальные хроники, живописующие первые успехи Гитлера во Второй мировой войне и его жесткость по отношению к евреям. Этот фильм был призван актуализировать мотивацию власти и оказал влияние на содержание рассказов, написанные после его просмотра. Как видно из рис. 9.4, у большинства испытуемых он не снижал уровень S-IgA. Однако снижение S-IgA наблюдалось у лиц с подавляемым мотивом власти.
Рис. 9.4. Влияние двух фильмов на уровень иммуноглобулина А в слюне (по McClelland & Kirshnit, 1982)
Другой фильм был документальной хроникой о жизни матери Терезы — монахини, посвятившей свою жизнь заботе о бедных, больных и умирающих в трущобах Калькутты. Этот фильм был призван актуализировать аффилиативные мотивы и также повлиял на содержание рассказов, написанных после его просмотра. Как видно из рис. 9.4, просмотр этого фильма приводил к немедленному повышению уровня S-IgA. Это свидетельствует о том, что способность матери Терезы дарить любовь вызывала аналогичную реакцию у зрителей, что положительно отражалось на защитных силах их организма. Полученные данные требуют дополнительных подтверждений и уточнения, однако они согласуются с общей картиной, складывающейся по результатам аналогичных экспериментов: аффилиативные мотивы, или способность любить и быть любимыми, в определенной мере связаны с лучшим состоянием здоровья, на что указывал и Эриксимах более двух тысячелетий назад.
Истоки аффилиативных мотивов
В лонгитюдном исследовании, в котором были установлены связи между определенной практикой воспитания и показателями потребности в достижении и потребности во власти, не было выявлено каких-либо закономерностей в отношении формирования потребности в аффилиации или мотива интимности, которые соответствовали бы строгим критериям кросс-валидизации (McClelland & Pilon, 1983). Удалось обнаружить лишь два фактора, имеющих отношение к истокам этих мотивов. Утверждение матери, что когда ее ребенку было пять лет, она чаще использовала похвалу в качестве приема социализации, оказалось связано с показателем мотива интимности у взрослых. Хотя коэффициент корреляции был невысок (r = 0,26; р< 0,05), он обнаруживался практически во всех подвыборках (мужчины/женщины, средний/низший социальный класс) и, безусловно, согласуется с теоретическими предположениями о благотворном слиянии позитивного ободрения на способность любить. С другой стороны, если мать утверждала, что не всегда реагировала на плач ребенка, такое ее отношение было связано с более высокими показателями потребности в аффилиации у взрослого человека (r = 0,27; р< 0,05). Особенно отчетливо эта закономерность проявлялась у представителей среднего класса и у девочек, а у мальчиков и представителей низшего класса эти результаты не достигали уровня статистической значимости. Данный вывод тоже согласуется с представлением о том, что выраженная потребность в аффилиации связана с боязнью отвержения, поскольку представляется вполне закономерным, что у малышей, матери которых отказываются подойти к ним, когда им плохо, скорее сформируется устойчивая неосознаваемая потребность в поддержке, ободрении или боязнь отвержения. Подобная интерпретация также согласуется с данными о том, что дети, воспитывающиеся в детских домах, т. е. окруженные меньшей заботой и лаской, имеют более высокие показатели потребности в аффилиации, особенно ее негативного аспекта — боязни отвержения (Youngleson, 1973).
То обстоятельство, что представленные выше данные об истоках аффилиативных мотивов значительно менее определенны, чем данные относительно потребности в достижении и потребности во власти, свидетельствует либо о том, что в формировании этих мотивов более важную роль играет поздний опыт, либо что группа Сирса, который определял параметры стиля воспитания, была более ориентирована на действия, а не на состояния (Sears, Maccoby, & Levin, 1957). То есть большинство из более чем сотни параметров родительского поведения, которые они оценивали, отражало то, что делали или не делали родители по отношению к ребенку. С теоретических же позиций можно предположить, что формирование аффилиативных мотивов ребенка в большей мере зависит от отношения родителей, а не от конкретных воспитательных приемов. Таким образом, необходимы дополнительные исследования (см. Sroufe & Waters, 1977) отношений между родителями и детьми, которые позволили бы лучше понять, почему одни люди более способны любить, чем другие.
Связь сексуальности с аффилиацией и интимностью
Есть ряд теоретических оснований полагать, что развитие сексуального мотива должно быть связано с развитием мотивов аффилиации и интимности. Эти основания представляют собой информацию, полученную в самых разных исследованиях — от клинических случаев сексуальных дисфункций до исследований Харлоу, показавшего нарушение сексуальной функции у обезьян, лишенных в раннем возрасте ритмических поглаживаний, характерных для нормальных отношений между матерью и младенцем (см. главу 5). Однако эмпирических исследований, которые бы подтвердили наличие подобной закономерности, с использованием методов, описанных в данной главе, пока нет.
Ученых, исследующих аффилиацию и мотив интимности, пока не заинтересовала возможность изучить их связь с сексуальным опытом или сексуальным поведением. Самое большее, что они выяснили по данному вопросу, это то, что по результатам широкомасштабного национального исследования частота любовно окрашенного взаимодействия мужа с женой (предполагающего сексуальную активность) не связана с показателем потребности в аффилиации мужа (Veroff, Dep-ner, Kulka & Douvan, 1980). He связано с показателем аффилиативной потребности и мотива интимности и отношение матери к сексуальности в детском возрасте (McClelland & Pilon, 1983), хотя можно было бы предположить, что наказание за мастурбацию и сексуальные игры должно подавить развитие мотива интимности. Вероятно, сексуальный мотив относительно независим от двух других, несмотря на их предполагаемое теоретическое родство. В то же время полученные данные никоим образом нельзя назвать окончательными. Они лишь заставляют обратить пристальное внимание на необходимость более глубокого изучения истоков, развития и взаимосвязей сексуального и аффилиативных мотивов.
Примечания и вопросы
1. Фрейд считал, что либидо (сексуальное влечение) проходит в своем развитии несколько стадий, которые можно охарактеризовать привязанностями на оральном, анальном, фаллическом и генитальном уровнях. В главе 8 мы проанализировали систему Стюарт для оценки фиксированности взрослого человека на каком-то из этих уровней. Из данной главы следует, что уровень тестостерона может свидетельствовать о степени активации сексуального мотива мужчины. Можно ли тогда проверить теорию Фрейда, оценив количество тестостерона, вырабатывающегося у мужчины в ответ на стимулы, характерные для стадии, на которую они более ориентированы, согласно системе Стюарт? Например, можно ли предположить, что мужчины, ориентированные на стадию I, должны сильнее реагировать на чтение материалов, связанных с властью, чем мужчины, ориентированные на стадию II? Или подобное различие должно проявляться только в отношении более откровенно сексуальных стимулов, т. е., к примеру, мужчины, фиксированные на стадии I, должны интенсивнее реагировать на оральный секс, чем мужчины, фиксированные на стадии II? Что означало бы отсутствие различий в уровне тестостерона, вырабатывающегося в ответ на разные стимулы у взрослых, ориентированных на разные стадии? Опровергали бы эти данные теорию Фрейда?
2. На что указывают данные о том, что мальчики с некоторым отставанием в половом созревании имеют более высокие показатели потребности в аффилиации? Означает ли это наличие связи между сексуальностью и любовью? Это означает лишь то, что поздно созревающие мальчики испытывают одиночество и стараются устанавливать межличностные отношения. Мей отмечает, что молодые люди с выраженным паттерном П — С также испытывают чувство одиночества. Каким образом согласуются эти факты?
3. Большинство людей может сказать, в какой момент они чувствуют хороший контакт с каким-то человеком. Это называют «настроенностью на одну волну», т. е. примерно то же, на что указывает Кондон, описывая гармоничное соответствие голосового и пантомимического взаимодействия. Результаты экспериментов Харлоу с реальными и суррогатными матерями (см. главу 5) свидетельствуют о том, что способность взрослых людей устанавливать подобные гармоничные отношения зависит от качества взаимодействия ребенка с матерью. Если аффилиативные мотивы или мотив интимности формируются на основе удовольствия от гармоничного взаимодействия, не означает ли это, что хорошее взаимодействие матери и ребенка должно быть связано с показателями потребности в аффилиации и мотива интимности у взрослых? Подумайте, какой аспект взаимодействия матери и ребенка скорее всего может привести к усилению аффилиативного мотива в противовес мотиву интимности.
4. Почему, по вашему мнению, так трудно получить устойчивые результаты о связи потребности в аффилиации с готовностью к сотрудничеству или конформностью? Какие иные факторы могут влиять на эти поведенческие характеристики? Попытайтесь, принимая во внимание эти факторы, спланировать эксперимент, который бы позволил продемонстрировать связь потребности в аффилиации с сотрудничеством и конформностью.
5. Если для лиц с выраженной потребностью в аффилиации в определенных условиях характерно предпочтение умеренного риска (о чем говорилось в этой главе), какой можно сделать вывод о том, что предпочтение умеренного риска характерно для лиц с выраженной потребностью в достижении, на что указывалось в главе 7? Объясняет ли это неоднозначность отношений между поведением и лежащими в его основе мотивами? Или есть такое поведение, которое однозначно свидетельствует о наличии определенного мотива, например мотива достижения или аффилиации?
6. Если использование разных побудителей позволяет активизировать поведение людей с разными мотивами, означает ли это, что, например, учителя могут повысить успеваемость учеников, используя широкий диапазон побудителей? Или использование одного побудителя повышает успешность деятельности людей с одним типом мотивации и снижает ее у людей с другим типом мотивации? Проанализируйте работу Маккичи (McKeachie, 1961), упомянутую в этой и предыдущей главах.
7. В главе 8 подчеркивался тот факт, что мотивы проявляются по-разному Как это распространяется на аффилиативный мотив? Человек с выраженной аффилиативной потребностью может иметь много друзей, проводить много времени с небольшим числом друзей, часто звонить по телефону или писать письма. Если все это подлинные проявления потребности в аффилиации, как можно получить общий показатель, который доказал бы этот факт?
8. В этой и в предыдущей главе утверждалось, что менеджеры с выраженной потребностью в аффилиации более чутко реагируют на индивидуальные потребности и с трудом придерживаются универсальных правил, однако эта гипотеза не была проверена эмпирически. Спланируйте эксперимент для ее проверки.
9. Объясните данные Макадамса и Константян (McAdams & Constantian, 1982), согласно которым испытуемые с выраженной потребностью в аффилиации, а не мотивацией интимности чаще выражают желание быть с кем-то, а не оставаться в одиночестве.
10. При анализе отчетов студентов, получавших сигналы на пейджер через произвольные интервалы времени в течение недели, было обнаружено, что женщины почти в два раза чаще, чем мужчины, думают о межличностных отношениях. Однако мужчины и женщины не различались по средним уровням мотивации интимности и потребности в аффилиации (McAdams & Constantian, 1982). Что это может означать? Каким способом лучше измерять силу мотива — с помощью ТАТ или с помощью сообщений по сигналу пейджера? Какие другие переменные могут влиять на результаты измерения в каждом случае?
11. Медитация, как правило, связана с релаксацией (Benson, 1975) и с усилением потребности в аффилиации (Alexander, 1982). Как вы считаете, связана ли медитация с улучшением здоровья? Попытайтесь обосновать свой вывод.
12. Если любовь связана с улучшением состояния здоровья, можно ли предположить, что любящие пары реже болеют? Как бы вы проверили эту гипотезу?
13. Один аспирант провел исследование, в котором обнаружил, что кареглазые студенты колледжа испытывают большее сексуальное возбуждение (т. е. пишут рассказы с более сексуальным содержанием) при виде фотографии красивой голубоглазой женщины, чем при виде фотографии не менее красивой кареглазой женщины, и наоборот: голубоглазые мужчины испытывают большее возбуждение от фотографии кареглазой женщины. Если бы эти результаты подтвердились, как вы их объяснили бы? Имеют ли они какое-либо отношение к представлению о том, что глаза играют особую роль при активации аффилиативных мотивов?
14. В главах 4 и 5 утверждается, что мотивы основаны на разнообразных позитивных и негативных эмоциях. "Макадамc и Константян (McAdams & Соnstantian, 1982) обнаружили, что лица с сильным мотивом интимности, взаимодействуя с другим человеком, испытывают больше позитивных эмоций. В ситуациях, не связанных с взаимодействием, подобные различия не обнаруживались. Подтверждают ли эти данные наличие связи между мотивом и эмоциями, или выявленную закономерность можно объяснить как-то иначе?
15. Комментируя исследование влияния алкоголя на содержание мыслей и фантазий женщин, Уилсон и Лоусон (Wilson & Lawson, 1976b) утверждают: «Неясно, что означают эти сомнительные проективные тесты без их валидизации с использованием подходящих объективных методик». В каком смысле содержание мыслей и фантазией «сомнительно»? Предлагаемый критиками подходящий объективный метод оценки сексуального возбуждения — вагинальный фотоплетизмограф, который при его помещении во влагалище измеряет вагинальное пульсовое давление и объем кровотока. Что, если полученные разными способами показатели сексуального возбуждения не совпадут? Можно ли утверждать, что физиологический показатель всегда предпочтительнее и должен использоваться для валидизации методик оценки материалов воображения? Подумайте, например, что может происходить во время изнасилования.
Глава 10
