тбираются те внешние стимулы или их энграммы, которые ранее сопровождались удовлетворением данной потребности. Путем сопоставления мотивационного возбуждения с наличными стимулами и с энграммами, извлеченными из памяти, в миндалине (М) формируется эмоциональная окраска этих стимулов и энграмм, что ведет к выделению доминирующей мотивации, подлежащей первоочередному удовлетворению. Сложившаяся во фронтальной коре программа действия поступает в базальные ганглии, где путем взаимодействия с теменной корой «вписывается» в пространственные координаты предстоящего действия. Отсюда через моторную кору возбуждение поступает на эффекторные органы, реализующие целенаправленное поведение. Сплошные линии – информационная афферентация, прерывистые – мотивационные влияния, двойные – эмоционально окрашенная афферентация
Разумеется, предлагаемая схема организации поведения носит крайне обобщенный характер, нуждается в дальнейшем уточнении и экспериментальном подтверждении применительно к различным видам высших млекопитающих. Вместе с тем она дает возможность рассмотреть интегративную деятельность мозга в целом, не противореча имеющимся фактическим данным и анатомически прослеженным связям между структурами головного мозга. Мы можем обсуждать эту деятельность, оставаясь на физиологической почве и не прибегая к понятиям, заимствованным из других областей знания, типа «моделирование внешнего мира», «принятие решения», «рассудочная деятельность» и т. д. и т. п.
С другой стороны, уточнив роль различных мозговых структур в организации поведения, мы приобретаем возможность рассматривать индивидуальные особенности поведения человека и высших животных как результат индивидуальных – врожденных и приобретенных – особенностей взаимодействия этих структур. Подобный подход к проблеме индивидуальных (типологических) различий был в свое время намечен И. П. Павловым и заслуживает дальнейшей экспериментальной и теоретической разработки.
Глава 5Проблема и ндивидуальных (типологических) различий
Говоря об индивидуальных особенностях человека, проявляющихся в его социальном поведении, обычно пользуются тремя терминами: «темперамент», «характер», «личность». Согласно определению, которое приводится в последнем, третьем издании Большой советской энциклопедии, темперамент есть «характеристика индивида со стороны динамических особенностей его психической деятельности, т. е. темпа, ритма, интенсивности отдельных психических процессов и состояний. В структуре темперамента можно выделить три главных компонента: общую активность индивида, его двигательные проявления и эмоциональность» (БСЭ, 1976, т. 25, с. 415). Характер есть «целостный и устойчивый индивидуальный склад душевной жизни человека, ее тип, «нрав» человека, проявляющийся в отдельных актах и состояниях его психической жизни, а также в его манерах, привычках, складе ума и свойственном человеку круге эмоциональной жизни. Характер человека выступает в качестве основы его поведения…» (Там же, 1978, т. 28, с. 193).
В первый момент кажется, что определения темперамента и характера практически совпадают, однако в своей повседневной житейской практике мы вряд ли спутаем темперамент человека с его характером. Именно характер, а не темперамент мы назовем сильным, слабым, твердым, мягким, тяжелым, плохим, настойчивым, труднопереносимым и т. д. Интуитивно ощущаемое различие, несовпадение темперамента и характера подсказывает, что в основе этого различия лежат какие-то существенно разные проявления индивидуальности.
В темпераменте преимущественно выражается отношение человека к происходящим вокруг него событиям. Характер проявляется в действии – активном, целеустремленном, нерешительном, покорно-подражательном и т. д. Общее же между ними состоит в том, что ни темперамент, ни характер ничего не говорят нам о социальной ценности данного человека, они относятся к тому, что В. М. Русалов (1985) называет формально-динамическим аспектом психики в отличие от ее содержательного аспекта, обнаруживающегося в личности, поскольку личность есть «устойчивая система социально значимых черт, характеризующих индивида как члена того или иного общества или общности» (БСЭ, 1973, т. 14, с. 578). Личность включает в себя и темперамент, и характер, и способности человека (его интеллект), но не ограничивается ими, поскольку личность – «ядро, интегрирующее начало, связывающее воедино различные психические процессы индивида и сообщающее его поведению необходимую последовательность и устойчивость» (там же, с. 579).
«Личность человека, – писал И. П. Павлов, – определяется как биологической наследственностью, так и средой. Сила нервной системы (темперамент) – прирожденное свойство, характер (форма поведения) во многом состоит из приобретенных привычек» (Павлов, 1954, с. 618). Подчеркнем, что физиологическая организация мозга, индивидуальные особенности его функционирования и содержательная сторона психики, формирующаяся в результате социального воспитания, – не абсолютно самостоятельные категории. Выводить содержательную сторону психики из наследственных задатков столь же нелепо, как отрицать роль этих задатков в особенностях усвоения субъектом социального опыта. Прямолинейный детерминизм здесь заранее обречен. Иное дело, если мы перейдем на позиции системного детерминизма, признавая, что один и тот же социальный опыт, предлагаемый окружающей средой, будет усваиваться различно в зависимости от индивидуальных, в том числе «формально-динамических» особенностей психики субъекта.
Рассматривая потребности человека как первоисточник и движущую силу его поведения, мы считаем, что каждую человеческую личность определяет индивидуально неповторимая композиция и внутренняя иерархия основных (витальных, социальных и идеальных) потребностей данного человека, включая их разновидности сохранения и развития, «для себя» и «для других» (см. гл. 2). Наиболее важной характеристикой личности служит тот факт, какие из этих потребностей и сколь длительное время занимают доминирующее положение в иерархии сосуществующих мотивов, на какую из потребностей «работает» механизм творческой интуиции – сверхсознания, по терминологии К. С. Станиславского, о котором мы будем говорить в следующей главе. Выше мы уже ссылались на Л. Н. Толстого, гениально угадавшего, что именно из «мотивов деятельности» возникает «все различие людей». Личностные тесты будущего – это система методических приемов, дающая возможность ответить на вопрос о том, в какой мере ценностные ориентации данной личности определяются ее витальными, социальными и идеальными потребностями, направленностью на себя и на других, тенденциями сохранения и развития. Главенствующая, т. е. чаще других и продолжительнее других доминирующая потребность – «сверх-сверхзадача жизни» данного человека, по определению Станиславского, – вот подлинное ядро личности, ее самая существенная черта. Полноту удовлетворения этой главенствующей потребности обычно называют счастьем, что делает представление о счастье пробным камнем тестирования данной личности. «Альфой и омегой моей педагогической веры, – говорил В. А. Сухомлинский, – является глубокая вера в то, что человек таков, каково его представление о счастье» (цит. по: Овчинникова, 1976, с. 3). Трудность вербализации этого представления, принадлежащего сфере сверхсознания, получила отражение в поговорке, согласно которой счастье – это состояние, когда человек не спрашивает о том, что такое счастье.
Если исходные, основные потребности структурируют личность человека, то индивидуальная выраженность и композиция дополнительных потребностей (преодоления, вооруженности, подражания и экономии сил) определяют его характер. Потребность преодоления лежит в основе волевых качеств человека, степень удовлетворения потребности в вооруженности придает ему черты уверенности, решительности, устойчивости в экстремально складывающихся ситуациях. Склонность к подражанию определяет меру самостоятельности совершаемых человеком поступков, а потребность в экономии сил делает характер энергичным, целеустремленным или, напротив, пассивным, ленивым, тяготеющим к праздному времяпрепровождению.
Подобно тому как потребности человечества в целом есть продукт всемирной истории, набор и соотношение потребностей каждого отдельного человека есть продукт истории его жизни, индивидуальных условий его воспитания, его онтогенетического развития. При всем значении природных задатков и способностей личность и характер формируются под решающим влиянием конкретной социальной среды. С индивидуальными особенностями строения и функций головного мозга наиболее непосредственно связан темперамент, или тип высшей нервной деятельности, по терминологии И. П. Павлова.
В подходе Павлова к проблеме индивидуальных различий психики и поведения можно выделить два уровня анализа, разработанных самим Павловым далеко не в одинаковой мере.
Во-первых, это, если можно так выразиться, макроуровень, т. е. свойства процессов возбуждения и торможения нервных клеток – их сила, уравновешенность и подвижность. Результаты экспериментов с условными рефлексами и многолетние наблюдения за поведением собак привели Павлова к мысли о том, что типы нервной системы, аналогичные темпераментам античных авторов, являются общими для человека и высших млекопитающих животных. В классификации Павлова холерику соответствует сильный возбудимый неуравновешенный тип, а меланхолику – слабый. Сангвиник – сильный уравновешенный подвижный тип по Павлову, а флегматик – сильный уравновешенный инертный. Со свойственной ему наблюдательностью Павлов отметил характерные черты эмоциональности, присущие каждому из основных типов. По мнению Павлова, сильный неуравновешенный тип склонен к ярости, слабый – к страху, для сангвиника характерно преобладание положительных эмоций, а флегматик вообще не обнаруживает сколько-нибудь бурных эмоциональных реакций на окружающее. Павлов писал: «Возбудимый тип в его высшем проявлении – это большей частью животные агрессивного характера… Крайний тормозный тип – это то, что называется трусливое животное» (Павлов, 1973, с. 321).