– Нормально, – сказала Маша, – пусть будет Кувалда.
– Ты уж постарайся, – попросил Олег Валентинович, – хозяин лично приедет на тебя посмотреть.
Вера Кувалда и в самом деле казалась серьезным противником. Ей было далеко за тридцать, но на тренировках она, надев боксерские перчатки, молотила по мешку без устали. Маша на нее (как, собственно, и на других) поглядывала и запоминала. Правой прямой удар в голову, левой в печень, хук справа и на отходе удар левой ногой в живот… Левый боковой, апперкот правой, левой в печень и на отходе удар ногой в живот… Если Кувалда проваливала атаку, она тут же сближалась, двумя руками хватала противницу за затылок и тащила на себя и вниз, чтобы самой в прыжке ударить коленом в подбородок…
Значит, Кущенко лично распорядился поставить новенькую против Веры. Вероятно, ему рассказали, что Мотылек не так плоха, как можно подумать.
Маша вошла в раздевалку и увидела Аню Врубель, которой тоже предстояло драться. Та скользнула по ней равнодушным взглядом и едва кивнула. Тут же сидела Надя Мясорубка, которая махнула Маше рукой. Рядом с ней полная женщина с голубыми волосами разглядывала свое лицо в карманное зеркальце.
– Блин, – поморщилась Мальвина, словно не заметив вошедшую Машу, – у меня, кажись, простуда на губе вскочила. Вот как теперь драться? Слышь, Гонирубель, если ты мне по губам бить будешь, то я не знаю, что с тобой сделаю. Порву на фиг!
Аня промолчала, и только после этого Мальвина повернулась к Маше.
– Ты, что ли, Ночная Бабочка будешь? Ну-ну…
Она пристально рассматривала новенькую, и Маша не спешила переодеваться. Наконец Мальвина потеряла к ней интерес и снова уткнулась в свое зеркальце. Но молчать она не могла, начала рассказывать, обращаясь неизвестно к кому.
– Позавчера зашла в «Асторию» просто посидеть, кофейку попить. Гляжу: два парня коньячок сосут. Оба уставились на меня. Один на артиста Домогарова похож. Короче, сняла я его, домой к себе притащила. Утром еле выставила, на ногах не стоял, не говоря уж о прочем. Вот и думаю: «Что за мужики, блин, пошли? Надо было обоих брать». Второй ведь тоже на меня зависал. На этого, как его, похож…
В раздевалку заглянул Коля.
– Голых нет? – спросил он. И расстроился: – Очень жаль.
Подошел к Маше.
– Рано пришла. У тебя бой не раньше десяти, а то и в одиннадцать, сейчас еще и семи нет. Смотри не перегори.
– Постараюсь, – пообещала Маша.
Коля посмотрел по сторонам.
– Кого-то не хватает, – удивился он. И стал считать. – Вас должно быть шесть штук. Здесь четыре. В тренировочном зале Бегемот и Дровосек. А где… Ну, да, как раз шесть и получается.
Он снова уставился на Машу, словно размышляя, говорить ли ей самое главное.
– Ты это, – произнес наконец, – чего расселась-то? Тебя ждут. Меня хозяин за тобой послал.
Он усмехнулся и обратился почему-то к Наде Мясорубке:
– Я тут, понимаешь, за ней сломя голову бегу, а она сидит себе преспокойненько.
Маша вошла в ложу и увидела сидящих у стола троих мужчин. Кущенко она узнала сразу, хотя тот и сидел к ней вполоборота.
– Все условия мы обсудили, – говорил он в этот момент. – Я даже пообещал уступить право трансляции боя по кабельным сетям. Мне-то пока не сунуться никуда, а бабки они предложили неплохие. Теперь дело за малым – найти…
Коля замер, ожидая, когда хозяин заметит вошедших.
– А лохануться, сами понимаете, никак нельзя, – продолжал владелец «Колизея».
Собеседники Кущенко уставились на Машу. Алексей Филиппович заметил, что внимание их отвлечено, и обернулся.
– Вот, – подал голос Коля, – тот самый Мотылек.
Кущенко замер – он не ожидал увидеть такую худенькую девушку. Посмотрел на Машины ноги, потом поднял голову. Глаза его заблестели.
– Что-то мне не верится, – усомнился он и обернулся к собеседникам, проверяя их реакцию. – Мне тут понарассказали такого! Мол, девушка способная появилась, Мясорубку придушила, Гонирубель сразу завалила… Я уж думал, такая будет! А тут, гляжу, Барби самая настоящая.
– Конкретная Барби, – согласился с ним один из собеседников.
А другой молча достал из кармана портсигар, открыл, посмотрел на него, захлопнул и снова убрал в карман пиджака.
– Как тебя зовут? – спросил Кущенко, продолжая поедать Машу глазами.
– Да какая разница, – пожала плечами та.
– А ты че хамишь? – встрепенулся мужчина, который доставал портсигар. – Ты с уважаемыми людьми общаешься, и если тебя спрашивают, надо отвечать.
– Все нормально, – успокоил его Кущенко и улыбнулся Маше. – Мне нравятся такие вот, независимые. Короче, я сегодня посмотрю, на что ты способна. И если тебя не уроют, придешь сюда, мы продолжим разговор.
Алексей Филиппович перевел взгляд на Колю.
– С кем она дерется сегодня?
– С Кувалдой, – услужливо подсказал Коля.
Кущенко кивнул, будто бы не он лично составлял пару. Обернулся к своим приятелям и спросил:
– Ну, что, ставим сегодня на Мотылька?
– Не, – покачал головой владелец портсигара, – я на Кувалду пятерку поставлю. Много не выиграю – штуку, не больше, но все-таки. А на этой легко просадить можно.
Кущенко кивнул, и Коля ухватил Машу под локоть.
– Пойдем!
Маша вышла из ложи. Последними до нее донеслись слова Кущенко – мол, сегодня в клуб обещал заглянуть Порываев.
Рядом шел Коля и что-то говорил, но Маша не слышала его. Она вообще не понимала, что происходит вокруг.
– И будь поосторожнее, – долетел до слуха голос Коли. – У нее колотуха не дай боже! Если бросишь ее, то не спеши сверху прыгать – Верка и снизу заехать может. Ты слышишь меня?
Маша кивнула. Хотела ответить, но не смогла открыть рта – так сильно стиснула зубы. Ей пришлось разговаривать с Кущенко и смотреть на него! А хотелось подбежать, в прыжке ногой опрокинуть, а потом добить…
Бойцовский вечер открыли два поединка боксеров. Сначала четыре раунда отпрыгали легковесы. Потом вышли оплывшие жирком тяжеловесы, но их бой длился недолго: во втором раунде один из соперников пропустил сильный удар, его качнуло. Рефери не мог не заметить этого, но не остановил бой. После чего последовала еще пара ударов, и несчастный парень оказался в глубоком нокауте.
Маша следила за боксерскими поединками, стоя у входа в зал, откуда было видно и ринг, и ложу, в которой сидел Кущенко с друзьями. После первого боя в ложу вошел некто в белом костюме. Кущенко обнялся с вновь прибывшим, и мужчины коснулись друг друга щеками. Маша узнала прокурора Порываева.
После боксерских поединков объявили перерыв, а затем должны были начаться бои без правил. Диксиленд заиграл что-то из репертуара Фрэнка Синатры. Маша вышла в коридор, направляясь в раздевалку, и увидела бегущего к ней Олега Валентиновича.
– Слава богу! – воскликнул он, задыхаясь. – Я уже и Колю послал тебя искать, и сам, как видишь, помчался.
– Что-то случилось? – удивилась Маша.
– Ничего. – Менеджер вдруг рассмеялся. – Просто кому-то вдруг показалось, что ты слинять хочешь. А вообще мы все пары перетасовали. Теперь Гонирубель с Мясорубкой будет драться, а Дровосек с Мальвиной. Так хоть ставок будет больше, потому что почти равные поединки получаются. А тебя на конец вечера передвинули – оказалось, что на твой бой с Кувалдой многие ставят. Но пока против тебя, Кувалда-то здесь в авторитете.
Они вдвоем двинулись по коридору, а в переполненном людьми зале зазвучал усиленный микрофоном ласковый баритон:
Strangers in the night exchanging glances
Wondering in the night
What were the chances we’d be
sharing love
Before the night was through…
В раздевалке работал телевизор. Мальвина с Кувалдой смотрели «Дом-2» и делились впечатлениями. Рядом пристроилась пришедшая из зала Надя Мясорубка, которая заматывала жгутом кисти.
– Хорошо ребятки устроились, – вздыхала Мальвина, – ничего не делают, болтают, спят друг с другом, и еще деньги получают.
– А тебе кто мешает? – не отрывая взгляда от экрана, откинулась Кувалда. – Пойди да запишись туда.
– Там же селедки нужны. А настоящее женское тело вона где…
Мальвина звонко похлопала себя по ляжкам и зло посмотрела на Машу. Кувалда тоже глянула, но быстро отвернулась.
– Вот подзаработаю немного, – продолжала Мальвина, – соберу собственную бригаду из таких вот лохушек, как эти селедки, и поставлю их на трассу: пускай трудятся…
В первом бою проиграла Мальвина. Она вернулась с оплывшей скулой, прижимая к разбитым губам махровое полотенце. Потом долго стояла под душем, а когда вышла, голая, проходя мимо Маши, бросила ей:
– Чего зубы скалишь? Я ж в следующий раз на тебе отыграюсь, селедка.
Маша и не думала смеяться. Она ждала боя. Ждала того, что будет после него, почти наверняка уверенная: Кущенко опять позовет ее в свою ложу. Придется разговаривать с ним, улыбаться и терпеть его взгляд.
На ринг вызвали Аню Врубель и Надю Мясорубку. Маша пошла следом. Участницы боя поднялись на ринг, а она осталась в коридоре, и мимо нее пробегали официанты с подносами. Переполненный зал орал «Го-ни-ру-бель!» и «На-фарш-на-фарш!».
Мимо проскочил молоденький официант, который вдруг остановил свой бег и вернулся.
– Девушка, – произнес он вкрадчиво, – вы что, заблудились? Здесь служебное помещение.
Маша не ответила. А к парнишке подскочил его коллега и потащил за рукав.
– Работай давай, а то пролетишь мимо кассы!
Раздался удар гонга. Бой начался. Маша внимательно следила за поединком, переживая за Аню.
Поначалу бой был равным. Обе соперницы старались не обострять схватку, пытались достать друг друга издали и в борьбу не ввязываться. Но вскоре Аня пропустила сильный удар, пошатнулась и едва устояла на ногах. Надя Мясорубка могла бы бросить ее на настил и сесть сверху, но вместо этого решила закончить бой в стойке. Она еще дважды попала Ане по голове, но та все же устояла и даже смогла ответи