— Все снегом замело, мисс Розалинда. Ваша мачеха его светлости предложила к реке прогуляться, вы пойдёте?
— Не думаю, что у меня есть выбор. А кто ещё присоединится к нам, не знаешь?
— Старую маркизу приглашали, её графиня после обеда ожидает.
— Значит, и маркиз приедет.
— А он все вам подарки шлёт, мисс. Вот бы уже на какой шаг решился, а то толку от тех подарков.
— Подарки поддерживают в Катрин надежду, что чувства маркиза окажутся сильнее прагматичности его матери.
— Да как же! Этот против маменькиного слова не пойдёт, характер не тот. Вы какое платье надеть желаете?
— Синее.
— Может новое, из тех, что на днях по приказу графа доставили? Посмотрите на это зелёное, какое красивое и тёплое, из чистой шерсти.
— Подай синее, Джейн, я пойду в нём.
— Воля ваша.
Горничная помогла мне одеться, а вниз я спустилась уже тогда, когда доложили о приезде гостей. Сегодня ожидалась первая совместная прогулка с маркизом и его матушкой, и, конечно же, я не могла отказаться.
Несколько дней подряд служанка приносила завтрак в мою спальню, а для Катрин я придумала отговорку насчёт небольшого недомогания, объяснила тем, что хочу отлежаться в постели. Мачеха была только рада не видеть меня, а отчим, к счастью, не навещал. Поэтому ничто не мешало скрываться ото всех в своей комнате, занимать время чтением, совершая лишь небольшие вылазки в библиотеку, чтобы поменять очередную прочитанную книгу.
Библиотека у графа оказалась огромной и отличалась разнообразием подобранных экземпляров. Здесь можно было найти любую литературу: от редких сочинений вроде первого собрания пьес Шекспира или возвышенных од Свифта, до книг на греческом или латинском языках. Удивительным оказалось обнаружить среди собранных образцов не книги по сельскому хозяйству и даже не сборники романтических поэтов прошлого века, а труды отцов церкви. Граф их точно читал, поскольку кое-где на полях были сделаны пометки его рукой — короткие фразы и изречения. Джаральд являлся мастером насмешек, и либо с этой целью изучал эти премудрые трактаты, либо действительно искал в них глубокий смысл. Как бы там ни было, книги оказались подобраны удивительным образом и свидетельствовали о разнообразии читательских предпочтений хозяина. Просто чистая радость для пытливого ума.
К реке решили идти пешком через сад. По дороге маркиза с сыном не уставали восхищаться заснеженным чудом и красотой уснувшей природы. Спуск к реке был расчищен слугами и тропинки посыпаны песком, сам же берег вновь припорошил лёгкий снежок, круживший в воздухе.
Я шла позади и слышала, как переговариваются мачеха с маркизой. Старая леди держала сына под локоть и не отпускала от себя, граф шёл рядом с Катрин, но сегодня был, на удивление, молчалив.
— Реку уже сковало льдом, — заметила мачеха.
— Вы правы, но он достаточно тонок, я полагаю.
— Несомненно, однако можно пройтись по краю берега, полюбоваться вон на ту протоку, где деревья сплелись ветвями. А место, что впереди нас, называют «Печальным спуском».
— Что за странное название?
— Там глубокий омут. Муж рассказывал, в нём утонуло немало человек.
— Правда, граф?
— Под обрывом быстрое течение, а сам омут несколько дальше. Я не разрешаю слугам купаться в этом месте, но всегда находятся смельчаки.
Я немного отстала от оживлённой компании, когда они прошли вперёд по берегу, и приблизилась к обрыву. Задержалась на краю, глядя на заснеженную реку, когда услышала оклик Катрин:
— Розалинда, что ты замешкалась? Догоняй!
Я торопливо развернулась, и нога вдруг заскользила по обледеневшей земле, припорошенной белым снежком. Взмахнула руками, стараясь удержать равновесие, а в следующий миг полетела с обрыва прямо в реку.
Тонкая корочка проломилась под тяжестью моего тела, и ледяная вода обожгла лицо и руки, дыхание перехватило, а быстрое течение потащило меня под лёд. В последний миг я успела ухватиться пальцами за острую кромку, пытаясь вынырнуть.
Вода напитывала одежду, становившуюся все тяжелее, лёгкие разрывало от недостатка воздуха, и перед закрытыми глазами поплыли тёмные круги. Пальцы немели и медленно соскальзывали со спасительного края. Сознание уплывало в темноту, но я успела ощутить, как меня ухватили за руку, вытягивая на поверхность.
Спасительный вдох вернул способность видеть, когда тонкий лёд под распластавшимся на его поверхности ииибаз Джаральдом оглушительно затрещал, и граф погрузился в воду вместе со мной. Рука выскользнула из его пальцев, но отчим успел поймать меня за волосы и вновь потащил наверх. Другой ладонью он крепко ухватился за рукоять всаженного в ледяную корку кинжала, который помогал нам двоим удержаться в образовавшейся проруби и не быть утянутыми под лёд. Тело уже теряло чувствительность, руки двигались с трудом, пальцы не слушались. Джаральд удерживал мою голову над поверхностью, перевернув меня на спину.
— Верёвку! — услышала я его крик, а потом почувствовала, как отчим тащит меня вперёд. Лёд крошился под напором его тела, самодельная верёвка, связанная из полосок материи, была накинута на его локоть. Маркиз с матерью и даже Катрин вцепились в другой край и тянули нас к берегу, пока граф не нащупал под ногами дно и не выволок меня на мёрзлую землю под обрывом.
— Хью, в замок! — отдал приказ отчим, — Катрин, платок!
— Ловите и мой граф, — раздался крик маркизы.
Меня колотило в ознобе, а отчим стремительно стаскивал одежду, распарывал её ножом, а потом стал быстро растирать меня шерстяным платком, пока кожа не начала гореть, а по всему телу не разбежались сотни крошечных жалящих колючек.
Я сосредоточила свой взгляд на Джаральде, его губы посинели, лицо казалось мертвенно-бледным, кончики мокрых волос превратились в сосульки. Я хотела сказать, чтобы оставил меня и поскорей снимал одежду, но в этот миг вниз по склону сбежал камердинер графа, и на мои плечи накинули одеяло, а отчим быстро спеленал меня и передал второму слуге, подоспевшему на помощь.
Я не видела, что происходило дальше, пыталась вяло сопротивляться, протестовать, хотела остаться и проследить, чтобы о Джаральде тоже позаботились, но никто не мог разобрать слов, произносимых онемевшими губами. В комнате Джейн сразу же укрыла меня несколькими пуховыми одеялами, жарко растопила камин и заставила выпить кувшин тёплого молока.
До самого вечера я пролежала в кровати, а горничная дежурила рядом, подкладывала нагретые кирпичи в постель, пока от жары мне не стало трудно дышать.
— Невмоготу уже, Джейн, жарко!
— Правильно, вспотеть вам нужно.
— Простыни мокрые от пота, убери кирпичи.
— Ну как скажете, благо не чихнули ни разу.
— Как там граф?
— Мачеха ваша ни одну служанку к нему не подпускает, хотела камердинера выгнать, сама о его светлости печётся. Ванну приказала наполнить, кирпичи греть, вина со специями варить. Все сама ему подносит да меняет.
— Он себя хорошо чувствует?
— Так не знаю.
Я была очень взволнована, ужасно хотелось взглянуть на Джаральда хоть одним глазком, но для этого следовало сперва отослать служанку.
— Я в порядке, Джейн, ты ступай.
— Мне наказ дали — всю ночь возле вас дежурить.
— Не нужно. У меня все хорошо, иди спать.
— Как скажете, только бранить меня будут.
— Джейн, ты моя горничная, никто тебя не обидит. Иди.
Девушка неохотно сняла с меня лишние одеяла, подкинула в камин дров, поворошила угли, громко вздыхая и ожидая, что я переменю решение, и наконец вышла за дверь.
Я быстро выбралась из кровати, закуталась в тёплый халат, накинула сверху шерстяной платок и надела домашние туфли.
Желание убедиться, всё ли в порядке с Джаральдом, было таким сильным, что я даже не колебалась ни минуты, а быстро сдвинула каменную пластину, открывая потайной проход.
Я подхватила со столика свечу и устремилась вперёд, сбегая по ступенькам к комнате отчима. Впервые шла не в полной темноте и теперь могла разглядеть замшелые стены, покрытые трещинами древние камни. Лёгкий сквозняк поколебал огненный язычок пламени, и я только сейчас заметила, что коридор делал изгиб в одном месте и разветвлялся на два прохода. Первый вёл к комнате Джаральда, а вот второй... впрочем, я не собиралась сейчас выяснять, куда идёт неизвестный узкий ход, меня гораздо больше заботило состояние отчима. Помня о том, что в комнате весь вечер находилась Катрин, я приблизилась к стене и присела на корточки, чтобы послушать, не ушла ли мачеха.
В спальне графа раздавались приглушённые голоса, я повернулась к щели в камнях и заглянула в комнату.
Джаральд принимал ванну у растопленного камина, он вольготно раскинулся в горячей воде, над которой поднимался пар, удобно устроил голову и руки на бортике, а Катрин расположилась рядом на стуле и медленно втирала в его волосы мыло.
— Приподними голову, дорогой, я смою пену.
Отчим не пошевелился.
— Ты напоминаешь мне наседку, — заявил Джаральд, даже не потрудившись раскрыть глаза и взглянуть на закусившую губу жену.
— Заботиться о тебе — моя святая обязанность.
— Тогда ступай в часовню, помолись за моё здоровье, а я сам преспокойно вымоюсь.
— Зачем тебе мыться самому, если я могу сделать этот процесс гораздо приятнее.
С этими словами Катрин намылила губку и стала медленно растирать плечи отчима, его локти, пальцы, провела по обнажённой груди и погрузила руку ещё ниже, пока она не скрылась в воде выше локтя.
Джаральд по-прежнему не шевелился, только вздохнул глубоко, а мачеха наклонилась к его губам и стала нежно целовать. Она опустилась на колени рядом с ванной и свободной ладонью гладила и массировала крепкие расслабленные мышцы, но при этом не спешила вынимать из воды вторую руку.
Я отстранилась от стены, потёрла лицо, оказавшееся вдруг совсем мокрым от слез, и побрела обратно в свою спальню. Упала на мягкие подушки и укрылась с головой одеялом.