Мистер Ди протер свои очки и велел нам пристегнуть ремни безопасности. В Америке принято пристегиваться даже на заднем сидении в машине, не говоря уже о переднем, и никто не считает это смешным или глупым.
Зеленый вэн сделал пару витков по серпантину и выехал на просторную скоростную трассу номер 95, которая пересекает все восточные штаты Америки. Мы поехали в сторону Оранжбурга, маленького городишки на западе штата. Дорога была гладкой и широкой. Местные водители придерживались какого-то условного этикета, вежливо пропуская друг друга, чтобы сменить полосу или легко влиться в поток. Весь путь к дому семейства Ди не занял и сорока минут, но мне, прильнувшей к окну и с любопытством смотрящей по сторонам, показался целым приключением.
Я с интересом разглядывала одноэтажные магазины, зелено-белые дорожные указатели, деревянные электрические столбы и пустующие тротуары. Несколько чернокожих пожилых мужчин шли по проезжей части к автобусной остановке. Миссис Ди позже объяснила мне, что эта привычка осталась у чернокожих в южных штатах еще с тех пор, когда они считались людьми второго сорта. Цветным не разрешалось ходить по тротуарам и ездить с белыми людьми в одном автобусе или лифте. Сейчас эти ограничения кажутся диким ущемлением свободы, но для стариков-южан, которые хорошо помнят те времена, пережитые унижения неравноправной Америки стали обычаем.
Минивэн Миссис Ди свернул на Bluebell street. Элли и Чарльз оживились и принялись наперебой звать меня. Они стучали пальчиками по стеклу, указывая на просторный белый дом с открытой деревянной верандой, идущей по всему второму этажу. «Вот мы и дома!» – торжественно объявил мистер Ди, – «Идем, я представлю тебя остальным членам нашего семейства». Элли весело захихикала, и я увидела, что к нам навстречу, лая и весело размахивая хвостами, выбежали две собаки. Рыжую мини-таксу звали Слоам, что в переводе с ирландского означало «маленький налетчик». А кокер-спаниеля Оскара, само собой, нарекли в честь знаменитого ирландского писателя Оскара Уайльда.
Я всегда мечтала о собаке, но наша харьковская квартира не вмещала четвероногих друзей, да и родители никогда не поддавались на наши с сестрой пламенные мольбы о домашнем животном. Увидев двух веселых собачек семейства Ди, я очень обрадовалась и принялась их обнимать. Заодно получила дружеский совет от миссис Ди, мол, сэра Оскара стоит сначала понюхать, а потом тискать и гладить. Как оказалось, Мистер Ди еще держал черную кобылу Мэр (в переводе с ирландского – возлюбленная), которая весь день гуляла на воле вместе с Оскаром и Слоамом. Пес, названный в честь великого автора, частенько любил как следует изваляться в навозе. Малышка Элли не успевала вовремя прибирать за Мэр…
Дом семейства Ди был очень теплым и уютным. Просторная кухня в забавном деревенском стиле, гостиная с огромным плазменным телевизором, столовая и целых четыре спальни! Мне, прожившей всю жизнь на восьмидесяти квадратных метрах, он показался просторным дворцом. Хотя по американским меркам это был обычный среднестатистический дом для семьи из четырех-пяти человек. Оказалось, что размер дома в Америке определяется лишь по количеству спален.
Мне выделили собственную комнату и туалет с ванной. Заботливая Миссис Ди заполнила шкафчики в ванной комнате всевозможными предметами туалета и повесила новые хрустящие полотенца с вышитой в углу буквой «А». Оставив меня разбирать чемоданы, она ушла готовить первый ужин для семьи в новом составе.
Тот ужин из-за моего прилета был поздним, и потому легким – томатный крем-суп и гренки с плавленым сыром (grilled cheese). Эта комбинация блюд широко распространена и любима американцами. Конечно, я и раньше пробовала плавленый сыр, но эта гренка была чем-то сверхъестественным. Обжаренный хлеб с хрустящей корочкой, с двух сторон намазанный маслом и запеченный на сковородке с теплым сыром… Безусловно, он не шел ни в какое сравнение с моими самодельными плавлеными бутербродами из микроволновки.
Дойдя до своей комнаты после ужина, я упала на кровать и моментально уснула. Все события сложились в один очень долгий и утомительный день, за который я успела перенестись из одного мира в другой.
Глава третья. Школа Palmeto High
Самым тяжелым периодом в моей Америке были первые два месяца в школе Palmeto High. Американцы в большинстве своем улыбчивый и дружелюбный народ. Но известная аксиома: дети более жестоки, чем взрослые, к сожалению, и для Америки не исключение.
В первый школьный день Миссис Ди подняла нас очень рано, около пяти утра. За окном была темень, и только энергичные и бодрые ведущие шестого канала давали понять – настала новая рабочая неделя. Миссис Ди суетилась на кухне и подгоняла нас словами. Ей нужно было успеть отвести меня, Элли и малыша Чарли в разные школы.
В Америке только в частных или католических школах дети находятся в одном здании на протяжении всего обучения. Школьное образование в США делится на три ступени: начальная, средняя и старшая. Это три отдельных здания, каждое со своим футбольным полем, спортивным залом, библиотекой и детской площадкой. В школах нет 11-А или 7-Б класса, а есть только поток. Все берут разные уроки, постоянно перемешиваясь между собой. В младшей и средней школах детей разделяют только по классам от первого до восьмого. Начиная с девятого, ученики переходят в старшую школу и становятся freshman – девятый, десятый класс – это sophomore, одиннадцатый – junior и, наконец, двенадцатый выпускной класс – это senior.
Поток учеников одного года делится на пару групп, к которым приставляются учителя-надзиратели – своего рода кураторы. Они следят за дисциплиной и решают организационные вопросы на локальном уровне. Зачастую они меняются каждый год. Может быть, именно поэтому я не замечала душевной привязанности учеников к их преподавателям, как это было в моей школе. Ни один из моих американских одноклассников не плакал на выпускном вечере. Ни один учитель не закусывал губы и не вытирал украдкой слезы, выступая с прощальной напутственной речью.
Занятия в Palmeto High начались 18 августа в 7:50. В Соединенных Штатах нет общепринятого дня начала учебного года. В каждом штате и даже городе учебный год стартует в разные дни. Это связано с климатом места, где находится школа. Например, в южных штатах первый звонок – это середина августа для того, чтобы закончить в середине мая – перед приходом невыносимой жары. В северных штатах, таких как, Пенсильвания или Нью-Йорк, занятия начинаются в начале сентября, а заканчиваются в июне.
Впервые переступив порог Palmeto Hign, я ощутила непривычный для жаркого лета холод. Кондиционер в школе был установлен на 60 градусов по Фаренгейту, а это около 16 по Цельсию. Миссис Ди и я быстро пробирались через поток оживленных учеников к стенке с синими железными шкафчиками (lockers). Локеров было как минимум пару сотен. Каждому ученику в начале учебного года присваивался свой шкафчик, где можно хранить лишние учебники, сменную обувь или форму для физкультуры. Девочки часто вешали на дверцы маленькие зеркала или фотографии своих кумиров, украшали железные стенки цветными наклейками и вырезками из модных журналов.
Мой локер был крайним справа. Я быстро набрала код, напечатанный на моих ознакомительных бумагах, и открыла железную дверцу – внутри лежала стопка огромных, как энциклопедия, книжек. Заботливая Миссис Ди заранее получила набор нужных мне учебников и сложила их в локер. Каждый, форматом с альбомный лист, имел около тысячи страниц и весил соответствующе. Дома мы ходили в школу с изящными сумочками или с модными ранцами через плечо, но как эти тома можно куда-то уместить?! Понятно теперь, зачем нужны локеры.
Все учителя были очень приветливы и участливы в разговоре со мной, чего не скажешь об учениках. Мне было тяжело найти друзей, и это только усугубляло мое душевное уныние. Темнокожих учеников в Palmerto High было намного больше, и их южный говор вместе с привычкой заглатывать слова часто играли со мной злую шутку. Я не понимала, о чем они говорят, отвечала невпопад и оказывалась в глупых ситуациях. Иногда мне казалось, что я наконец-то подружилась с кем-то из ребят, но это была лишь мое обманутое желание. На самом деле я всегда была чужой среди них. Бывало, мои одноклассники проходили по холлу и даже не здоровались.
Однажды на уроке алгебры я познакомилась с девочкой Дженни. Она тоже недавно переехала в Южную Каролину из Алабамы и искала новых друзей. Мы с ней весело болтали на переменах и даже обменялись номерами домашних телефонов. Наивно понадеявшись, что это моя первая американская подруга, в полном смысле этого слова, я предложила ей вместе поесть ланч на большой перемене. В этот день я принесла из дома два сэндвича с индейкой и два батончика Твикс на десерт. После урока алгебры я подошла к своей единственной подруге, стоявшей с другими девочками в коридоре. «Ну что, пойдем? Я готова!» – весело окликнула я Дженни. Одноклассницы повернулись и посмотрели на меня исподлобья, а одна подняла бровь с явным пренебрежением. Моя Дженни, будто оправдываясь, быстро глянула на стайку девочек, и ровно через секунду, одарив меня лучезарной улыбкой, ответила: «Я уже поела со своими друзьями, давай как-нибудь в другой раз». С этими словами моя новоиспеченная подруга повернулась ко мне спиной и продолжила бойкую беседу с девочками.
Первые пару недель мне приходилось есть ланч одной, – на ступеньках школы, бордюрах, а пару раз и в туалетной комнате. Все столы в кафетерии были разделены по умолчанию: за одними сидели девочки из группы поддержки и болельщики футбольной команды, за другими ребята-спортсмены, за третьими – те, кто собирался поступать в медицинский колледж, готы, актеры и так далее. Свободных мест практически не было, да никто и не звал меня присесть за свой столик. Однажды, стоя с подносом еды в руках, я услышала, как меня окликнули сзади. Я обернулась и увидела группу темнокожих ребят, развалившихся за крайним столиком. Они пытались пародировать мой акцент и вовсю веселились. Мальчишки жадно поглощали свою картошку фри и пели обо мне глупые песенки и самодельные стишки.