Мне стало до тошноты обидно. Давясь слезами, я бросила поднос с едой в мусор и убежала в женский туалет. В дверях я столкнулась с женщиной лет пятидесяти – невысокой, в клетчатом пиджаке и круглых толстых очках. Это была миссис Блэк – преподаватель класса для детей с физическими и психологическими отклонениями. Она крепко обняла меня и быстро повела к себе в кабинет. Миссис Блэк налила мне холодного чая (традиционное угощение в Южной Каролине) и терпеливо слушала мой рев и возгласы на тему – «я хочу домой к маме» и «мне тут плохо», держа меня за руки. Когда я немного успокоилась, она произнесла спасительную фразу, которая до сих пор звучит в моей голове: «Ты говоришь с акцентом, но это твой второй язык. А те, кто смеются над тобой, не знают своего родного».
Вскоре я прониклась симпатией к миссис Блэк и попросилась быть волонтером у нее в классе. Оказалось, что дети, страдающие аутизмом и синдромом Дауна, обладают прекрасным и глубоким внутренним миром. Они не умеют издеваться и насмехаться над другими, они не знают иронии и сарказма. К нашему стыду, они намного добрее и отзывчивее обычных здоровых детей. Я проводила в классе миссис Блэк обеденные перерывы и свободные уроки – мне было легко общаться с ее воспитанниками, а им со мной. Мы обучали друг друга тонкостям языка – я учила их русскому, а они меня английскому сленгу южан.
Меня радовало, что в Америке очень уважительно относятся к больным и людям с особыми потребностями. Над ними не подтрунивают сокурсники, их не толкают плечами в проходе. Вся инфраструктура направлена на максимальную помощь тем, кто в чем-то ограничен. Общественный транспорт имеет автоматический въезд для инвалидной коляски, некоторые автобусы даже опускаются на воздушных подушках до уровня бордюра. Во всех кафе, медицинских офисах, библиотеках и общественных местах должен быть соблюден стандарт «Wheelchair accessible» – возможность проезда инвалидной коляски. Столы и умывальники также расположены на комфортной для колясочников высоте. Государство спонсирует обучение, которое позволяет детям с отклонениями в развитии жить полноценной жизнью. Они могут учиться в обычных школах, ходить на выпускные балы и школьные парады, и даже принимать участие в спортивных состязаниях. Например, в баскетбольных матчах для игроков на инвалидных колясках.
Самое главное и важное – этих детей никто не стесняется и не прячет от чужих глаз. Американцы проводят благотворительные акции в общественных библиотеках и на Рождественских ярмарках. Мамы гордо гуляют со своими малышами в парках, не боясь неприязни и осуждения. Желто-красные наклейки на машине «у меня в семье аутист» – обычное дело. По стечению обстоятельств я недолго была волонтером, но и сегодня, спустя многие годы, помню искренние и добрые глаза воспитанников миссис Блэк.
Глава четвертая. Феи, рыцари и нимфы
В воскресенье Миссис Ди приготовила на завтрак вафли. Круглые и хрустящие, они таяли во рту. Малыш Чарли пытался проглотить всю вафлю целиком и сидел, как надутый хомяк, не в силах прожевать лакомство. Элли и я в разноцветных пижамах восседали за круглым обеденным столом, щедро заливая тарелки сладким кленовым сиропом. Сегодня был день большого средневекового карнавала. Я никогда не слышала о таком развлечении, потому предвкушала что-то необыкновенное и волновалась.
По ступенькам к нам спустился Мистер Ди. Не может быть – привычный клетчатый костюм глава семьи сменил на… рыцарское облачение. Шлем и доспехи переливались на ярком утреннем солнце, а каждый шаг Мистера Ди отзывался металлическим звоном и поскрипыванием костюма. «Папуля!!! – вскрикнула Элли и резко вскочила со стула. – Папуля! А можно сегодня я буду твоим оруженосцем?»
«Вы всегда дама моего сердца, миледи!» – торжественно ответил Мистер Ди с явным ирландским акцентом. Элли порозовела от такого комплимента и весело захихикала. Малыш Чарли смотрел на переливающиеся доспехи отца с неподдельным восторгом и, забыв об огромной сладкой вафле, изумленно открыл рот.
«Леди Ана, – обратился ко мне Мистер Ди, – не окажете ли вы честь сопровождать доблестное семейство Ди на турнире? Присутствие заморского гостя поднимет боевой дух славных рыцарей!». Запросто вытерев рукавом с губ остатки кленового сиропа, я вежливо согласилась и попыталась изобразить что-то вроде книксена, широко растянув пижамные штаны. Элли запрыгала вокруг стола, и с радостными возгласами «Нам надо переодеться» сдернула меня со стула. Мы вприпрыжку побежали к ней в комнату.
Как оказалось, подобный карнавал проводится ежегодно во многих штатах. С конца лета до середины осени. К подготовке фестиваля организаторы относятся очень ответственно. За несколько месяцев до мероприятия на огромном поле выстраивается средневековый город с театральными подмостками и торговыми лавками, аренами для рыцарских турниров и загонами для животных. Сотни актеров облачаются в костюмы сэров и леди, бедняков и пиратов, искусно заполняя жизнью бутафорские улочки. В магазинах продают крылья фей и рыцарские мечи. Придорожные кафе предлагают бочковые огурцы на палке и крем-суп из брокколи в большой белой булке.
Семейство Ди очень любило средневековый праздник. Мистер Ди пару лет подряд сражался в рыцарских поединках, а Миссис Ди держала в своем гардеробе четыре накрахмаленных парика, семь вееров и пять платьев с корсетом. Элли, переняв страсть к этой забаве от родителей, была феей или нимфой, но в этом году ей выпала долгожданная роль придворной дамы.
Через четверть часа наше семейство было готово. Рыцарь, королева Виктория, две придворные дамы и пятилетний пират уселись в минивэн и отправились навстречу приключениям. Это был незабываемый день. Мне показалось, что я перенеслась на шесть или семь веков назад. Средневековый городок выглядел настолько живым и настоящим, что мне с трудом верилось – все это фестиваль, умелая реконструкция. Мы гуляли по узким улочкам, как вдруг кто-то прямо над нашими головами вышел на помост и затрубил во всю мочь. Рыцарские соревнования начались.
Мистер Ди в кольчуге и шлеме принимал участие в костюмированном рыцарском поединке. Он сражался с «врагами» верхом на лошади, яростно орудуя пластиковым копьем. Потом пел серенады принцессе и пытался достать настоящий острый меч из камня. Миссис Ди посетила таинственную гадалку, предсказывающую будущее через хрустальный шар, и прикупила новый фиолетовый парик. Мы с Элли и Чарльзом смотрели на лужайке театральную постановку по мотивам пьесы Вильяма Шекспира «Сон в летнюю ночь». Затем мы стреляли маленькими тыквами из рогатки в воду и участвовали в фантастическом шоу волшебника Мерлина, где обучились ловко крутить тарелки на длинных деревянных палочках.
К обеду мы изрядно устали и сели передохнуть под раскидистым дубом «Шервудского леса», как гласила табличка на дереве. Было тепло и пряно пахло гортензией. Я прислонилась спиной к стволу дерева и огляделась вокруг. Люди, ряженные в цыган и пиратов, танцевали на поляне под мелодию самодельной флейты. Откуда-то доносились веселые английские напевы. Девушки, разодетые как нимфы, заплетали друг другу косы в тени ветвистого клена. Седоватый мужчина в костюме конюха лежал в траве, заложив ногу на ногу, и наигрывал грустную мелодию на мандоле. Миссис Ди вернулась к нам с ланчем. В фестивальных кафе продавали вяленые индюшиные ноги и супы в булочках. Этим мы и пообедали. Довольные и сытые, развалившись на красном клетчатом пледе, мы с Элли наслаждались сентябрьским солнцем. Кругом царило веселье и ощущение праздника.
В конце дня состоялся грандиозный парад, где король и королева фестиваля принимали рыцарские присяги и вручали кубки победителям турниров. К сожалению, Мистер Ди не выиграл турнира, но он точно знал, «что именно пошло не так, и что копье нужно брать короче. И что в следующем году он не позволит прохвосту из Нижнего Моррисвила обскакать его». Миссис Ди тайком повернулась к нам с Элли и ехидно улыбнулась: «И так каждый год», – тихонько сказала она и, как ни в чем не бывало, понимающе обняла воинственного Мистера Ди.
Глава пятая. Полжизни под кроватью
Сентябрь выдался тяжелым месяцем не только для меня, но и для семейства Ди. Мэг, бабушка Элли и Чарльза, болела давно и безнадежно, у нее был рак желудка. Эта хрупкая и глубоко верующая в Бога женщина боролась до последнего, но в начале осени того года болезнь взяла свое и органы отказывали один за другим. К сожалению, к моему приезду она уже не улыбалась, да и говорила только с большим трудом. О ее веселом нраве и задорном характере мне рассказывали малышка Элли и Миссис Ди. Я видела бабушку Мэг с маленькой кожаной Библией в руках, лежащей на кровати и подключенной к аппарату искусственного дыхания. Каждый вдох старушки отзывался бульканьем жидкости, скопившейся у нее в легких, и вызывал у меня холодящий ужас.
Вечером 20-го сентября мы с Элли сидели на веранде второго этажа дома Ди, попивая холодный чай через трубочку, как вдруг зазвонил телефон. Миссис Ди громко вскрикнула, и мне стало понятно, – страдания бабушки Мэг закончились.
Миссис Ди села за руль минивэна и надела темные очки, чтобы скрыть ручьи слез, катившиеся у нее по щекам. Чарли спокойно ковырял крошки от печенья, которые набились по швам детского сиденья. Элли вжалась в окно и смотрела в небо пустым взглядом. «Мама, мама, посмотри!» – вдруг закричала она, – «Я вижу ее!! Вот то облако – это ангел! Это бабуля Мэг улетает на небо! Стой! Стой!» – все громче вопила Элли, – «Не улетай! Я люблю тебя…Стой…». Но облако изменило форму, смешалось с караваном кучевых туч и растворилось в краснеющем небе. Элли рухнула на сиденье и громко заревела. Я молчала, не зная что сказать, мне было больно видеть, как теряют близких людей. Я придвинулась к Элли и крепко обняла ее, пытаясь забрать у нее хоть кусочек боли.
В тот злосчастный день, сидя в зеленом минивэне Миссис Ди, я четко поняла одну вещь: горе утраты для всех одно, без исключений. Не важно, где мы живем, на каком языке говорим или какому Богу молимся. Когда в дом приходит беда, наши души рвутся на сотни мелких клочков, глаза наполняются жгучими слезами, а мир вокруг перестает существовать – горе для всех одинаковое.