— Не факт, что нашли бы, и так скоро, как нужно. А если бы Антоха не дождался?
Девушка открыла рот и закрыла.
— Если бы, да кабы… Теперь уже и не узнаем, как бы оно всё там вышло. Сделанного не вернёшь. Нет, с одной стороны я восхищена девочкой. Пойти на такое не каждый сможет. А с другой… Ну, хрень же! — психанула.
— Ещё какая хрень, — не стал я отрицать. — Особенно, если учесть, что Лина себя винит до сих пор за тот выбор.
— Ну, вот знаешь, пусть винит! — тут же ощетинилась Олеська. — Так ей и надо. Нет, Тём, я всё понимаю, сама пережила подобное, но мы ведь все ради неё из кожи вылезли, чтобы помочь, а она… Обидно, знаешь ли.
— А она просто попала в хорошо расставленную ловушку.
— Если бы доверяла тебе, не попала бы. А так, за что боролась.
Подруга снова налила себе текилы, отрезала лимона, насыпала соли и выпила.
— Не буду спорить, — устало вздохнул я, по-прежнему не спеша пить. — Но я хочу выяснить, что её так держит при Егорове. Знаю, что есть брачное соглашение, но вряд ли только в нём дело. По глазам вижу, сказать хочет, но отчего-то не может. Думаю, при желании, можно было расторгнуть это соглашение и брак. Но что-то мне подсказывает, не это главное. Скорее всего, дело в детях.
Олеся подавилась новой порцией текилы.
— Детях? — просипела она шокировано. — Ты сказал, детях, Акимов? Она что, ещё и родила этому ублюдку? Ну, охренеть не встать. И ты ещё собираешься лезть в это дерьмо, прости господи? Оно тебе надо? Ладно если бы ещё ребёнок твой был, а так… Правда, Тём, я понимаю, что ты её до сих пор любишь. Честно, понимаю. Но… Почему ты снова должен решать её проблемы, создавая при этом себе ещё большие? Тем более, как ты говоришь, сестра Мстислава очень не советовала связываться с Егоровым. Да и времени прошло уже...
— Наверное, потому что не могу иначе. Наверное, потому что сам виноват, что позволил ей вляпаться в это дерьмо, как ты выражаешься. Наверное, потому что увидел её и понял, что лучше я подохну рядом с ней, чем вдали от неё.
Олеся протяжно застонала и уткнулась лицом в стол, предварительно сложив на нём свои руки.
— Ну, почему у вас с Истоминой всё, как у нелюдей? — задала риторический вопрос. — Вот что в этих малолетках вас цепляет, скажи? — приподняла голову и посмотрела на меня болезненным взором.
— Открытость, честность, искренность, наивность? — принялся перечислять то, что мне нравилось в медовой. — Сама не лучше, кстати! — вернул ей любезность.
— А вот и нет! — возмутилась та тут же. — У меня разница с близнецами была всего в два года. И они не школьники.
— Но ведь младше.
— Это всё равно не то! — продолжила упрямиться она.
— Ну да, у нас хоть по одному партнёру, а тебя сразу на двоих заклинило, — усмехнулся я.
— А-а, чтоб ты сдох, Акимов!
— Вот спасибо, — съязвил я. — К тому же, я уже давно сдох. Ещё полтора года назад, забыла?
— Ты, видимо, тоже забыл…
— Я помню, Лесь, — перебил её. — Я же самолично вытаскивал тебя из депрессии. Вот именно поэтому отпустил Лину. Она была на грани. А я абсолютно ничем не мог помочь в той ситуации. Ну, что мне было делать, Лесь? — простонал в откровенном бессилии. — Смотреть, как она потом рядом со мной загибается? Нет, она бы не стала меня винить ни в чём. По крайней мере, вслух. Но это бы всегда стояло между нами. Те самые "если бы, да кабы"…
— Ну да, а теперь между вами стоит непонятный дебилоид, который держит девушку в заточении на манер какого-то дракона. И от которого у неё ребёнок. Вот счастье-то, — Олеська уселась ровнее и всплеснула руками. — Ладно, я поняла тебя. Что намерен делать? — перешла на деловой тон.
Поднялась на ноги и шустро убрала со стола, попутно включив чайник. Бутылку сменил чай, рюмки — бокалы, закуску — домашнее печенье и шоколадные конфеты.
— Не знаю ещё точно. Для начала нужно узнать, что и как у Лины там с этим Стасом. В чём заключается главная суть их сделки. И надо бы найти квалифицированного адвоката, который потом смог бы помочь с разводом, отсудить опеку над Антошкой и ещё сына с матерью оставить.
Воцарилось молчание, пока не сработала кнопка выключения кипения чайника. Олеся на эти минуты уставилась в окно, явно размышляя над моими словами. При щелчке обернулась и принялась заливать заварочный чайник.
— Допустим, адвокат — это не такая уж и проблема, — наконец, заговорила она, снова усевшись напротив. — Причём реально отличный адвокат. Но как ты с остальным всё думаешь провести? Если Стас запретил ей даже с Анькой общаться… как бы и с учёбой не случилось то же самое. Может, он её вообще больше из дома никуда не выпустит?
— Может… Учитывая, что в универе она уже неделю не появлялась…
— Ещё круче. И как я должна записку передать, если её даже нет там?
Я на это тяжело вздохнул. Потому что и сам не знал ответа.
— Через преподов физры, — предложил по итогу. — Только предупреди, чтобы отдали незаметно для всех.
Олеся поморщилась и кивнула.
— Придумаю что-нибудь, — добавила уже вслух. — Но если совсем серьёзно, если за каждым её шагом так пристально следят, то и место для свиданки должно быть выбрано такое, чтобы не вызвать подозрений. И длиться встреча должна не больше пяти минут.
— Поэтому я и хотел в университете с ней встретиться.
— Ну, не знаю, не знаю, Тём. Я бы исключила универ. Думаю, это первое место, где тебя будут ждать, если надумаешь прийти. Хотя, может, я и ошибаюсь. Млин, игра в шпионов какая-то, ей-богу. Вспомни детство, что говорится.
Мысленно с ней согласился. На деле же сосредоточился на чае. Так мы и просидели долгое время в тишине, каждый думая о своём, пока подруга неожиданно не вскрикнула радостно, похлопав в ладоши.
— Ты чего?
— Акимов, я, кажется придумала, — выдала она с неприкрытым энтузиазмом. — Идея, конечно, полное безумие. Но если всё получится, то у вас с твоей медовой будет целых полдня, чтобы наговориться и к чему-то прийти.
— И? — подтолкнул её к продолжению, а то сказала и замолчала.
Олеся хитро прищурилась и начала выкладывать свой план. Сперва неуверенно, а после уже мы оба вошли в раж, раздумывая над деталями, порой, споря до хрипоты, и так до тех пор, пока не пришли родители девушки. Тогда я откланялся и отправился в офис, додумывать последние штрихи нашего плана. Всё равно дома в последние дни одному стало совсем невыносимо, потому часто ночевал на работе, до победного разбирая документы или мучая боксёрскую грушу, чтобы отогнать от себя мысли о медовой и не сорваться в особняк Егоровых. Вряд ли, уйду оттуда на своих двоих. А ещё пообещал себе, что непременно разберусь в этой истории и верну свою девочку себе. Потому что она только моя. Всегда так было, есть и будет.
ГЛАВА 9
Сегодня домой вернулся дед Стаса.
Сказать, что я пребывала в ужасе — это значит, ничего не сказать.
Просто по сравнению с ним, мой муж являлся сущим ангелом.
Высокий, седовласый, худой, похожий на настоящую мумию, он, вопреки болезненному виду, был ещё очень даже силён и крепок не только телом, но и духом. А взгляд голубых глаз смотрел цепко и холодно, по ощущениям царапая кожу оппонента невидимыми лезвиями. Есть такие люди, которые умеют "говорить" взглядом. Жуткий человек, в общем.
Например, как только Егоров Борис Станиславович узнал о том, что я родила не от супруга, то тут же предложил утопить "ублюдка". И смотрел иной раз так, что я ощущала себя никем.
В первый раз я в ужасе заперлась с детьми в детской, не выходя оттуда, пока меня Стас не вытащил на свет божий, заверив, что рядом с ним мне нечего опасаться. Только я в этом не была уверена. Как и не собиралась оставлять своих детей без присмотра. Мало ли… ещё исполнит своё желание… Но в этот раз, несмотря на трясущиеся от страха поджилки, я встретила деда супруга с тотальным равнодушием. Всё же жизнь со Стасом меня отчасти закалила, научив прятать истинные эмоции за напускными.
— Молодец, быстро схватываешь, — ударил он меня по заднице клюкой, проходя мимо.
Да уж. Поощрил так поощрил, ничего не скажешь.
— Вот видишь. Говорил же, что придёт время, и вы подружитесь, — довольно шепнул мне на ухо Стас.
Я же пребывала всё в том же ужасе.
Кто подружится? Я и этот возможный детоубийца?
Да он шутит!
Ни за что!
— Брось, всё будет хорошо. Но так и быть, разрешаю весь этот день до вечера провести в детской. Но вечером отработаешь все свои часы отсутствия, поняла, маленькая?
Едва не послала его куда подальше, но привычно сдержалась.
Я вообще последнюю неделю старалась быть как можно покладистей. Вот и сейчас не стала спорить.
— Поняла, — кивнула в подтверждение слов. — Я могу уже сейчас идти к детям? — уточнила на всякий случай.
К тому же Стасу нравилось, когда я играла роль рабыни.
— Можешь, — шепнул он мне на ухо. — Жду тебя, любимая, в нашей спальне, как только уложишь мальчишек спать, — поцеловал в шею и поспешил в кабинет за дедом.
Я же отправилась наверх, попутно вытирая рукавом водолазки обслюнявленный участок кожи. Впрочем, ради долгих часов с Антошкой и Артёмкой я согласна была на всё. Вот бы ещё меня вновь начали выпускать в свет. Но Стас словно чувствовал, что я что-то задумала, и держал дома. Поэтому пришлось набираться терпения.
В университет я вернулась только через две недели, когда Борис Станиславович покинул наш дом. Все эти дни я старалась не выпускать детей из поля зрения. Стас этому, как ни странно, тоже не препятствовал, да и по большей части пропадал на работе. Но вечером и ночью требовал сполна за моё отсутствие рядом с ним. А я после нашей последней встречи с Акимовым едва терпела его прикосновения. Меня и раньше откровенно тошнило, стоило ему оказаться рядом, а теперь и подавно. Конечно же, Стас по итогу не выдержал.
— Так не пойдёт, маленькая, — начал он как-то, когда я очередной раз, зажмурившись, лежала под ним пластом, думая о том, чтобы всё поскорее закончилось.