— Стас… — вцепилась в руку Егорова, как в последний раз. — Ты же не собираешься оставить меня одну в этом доме? В лесу?
И вот кто мне скажет, какого чёрта я творю? Радоваться надо, что не скоро его ещё увижу, а на деле испугалась, как идиотка, одиночеству. Но ведь здесь же никого вокруг. А если дикий хищный зверь, типа волка, прибежит? Или ещё кто забредёт? Из людей?
Вот и Стас мой порыв оценил. Только посмотрел, как на маленькую истеричку. А после отчего-то тяжко вздохнул и прижал к себе, поцеловав в макушку.
— Мне нужно вернуться в город и уладить дела с одним из филиалов банка. Потом я вернусь и буду работать уже здесь, удалённо. Всего одна ночь, маленькая. Главное, не выходи из дома, и всё будет хорошо.
Зашибись!
— А что будет, если выйду?
— Здесь нет забора, защищающего территорию от хищников, как ты заметила. Так что не стоит испытывать судьбу. А пока… — всё тот же планшет был брошен на край кровати. — В верхнем ящике, — кивнул он на комод, — есть зарядники. Не пытайся с него кому-то позвонить или написать. Я тут же об этом узнаю. Так же во всём доме установлены скрытые камеры. Бежать тоже не советую. До дороги долго, скорее, замёрзнешь по пути.
— А что с Антошкой и Артёмом? — поинтересовалась я охрипшим голосом, отлепившись от парня.
Ещё и отошла подальше.
— Антон останется в городе. У него процедуры, если помнишь. И сад. Сам за ним прослежу пока. А Артём… Я его верну, как только ты забеременеешь. От меня, — усмехнулся он. — Мне пора. Еда в погребе. На кухне есть дверь, ведущая в него. Готовить ты умеешь. Всё. До завтра.
Смерил меня долгим оценивающим взглядом, а потом повернулся и ушёл. Я ещё в некотором оцепенении смотрела на закрытую дверь, переваривая факт того, что меня изолировали от всего и всех, и уже после бросилась за мужем.
— Ты не можешь меня здесь оставить, Стас. Это бесчеловечно. И сына отдавать в детдом. Я ничего не делала. И…
Вот только пока думала, пока бежала, Егоров успел уже уйти. Ещё и мою верхнюю одежду и обувь прихватил. А другого ничего такого здесь и в помине не наблюдалось. Более того, входная дверь тоже оказалась заперта. Как и зарешеченные окна.
Зашибись!
Ночь прошла в полнейшей меланхолии. За сыном наблюдать я долго не смогла, потому что по большей части он постоянно плакал и отказывался от еды и питья, а у меня сердце разрывалось, что я не рядом с ним, не могу подойти и успокоить. По итогу, отключила планшет и уткнулась лицом в подушку, а когда успокоилась и включила снова, тот уже спал. Поставила планшет рядом на соседнюю подушку так, чтобы, лёжа на другой, иметь возможность наблюдать за ним.
Проспал мой малыш всю ночь. И всю ночь не спала я, следя за малейшими изменениями. А на утро к нему пришёл Стас…
Нет. Удивил меня не сам приход, а то, что муж принёс Артёмке его любимого дракончика и аудио-книжку про колобка. Тоже его любимая. Помимо этого ещё и одеялко фланелевое постелил, которым его обычно укрывала дома я. Более того, покормил, умыл, переодел...
Я смотрела на это всё и глазам не верила. Потому что Егорову не было резона возиться с моим мальчиком. Да и вообще навещать. Он никогда раньше не проявлял к нему интереса. И я уж точно не думала, что Стас знает об интересах Артёмки. У меня словно небо и земля местами поменялись. Особенно, поразил тот факт, что разговаривал он с малышом вполне себе тепло и ласково, с мягкой улыбкой, словно не в первый раз. И Артёмка. Он радовался его приходу.
Наблюдая за ними, я невольно подумала, что из Стаса получился бы неплохой отец при других обстоятельствах и с другой девушкой. Правда, всё очарование момента убило то, что картинка комнаты на планшете сменилась непосредственно личиком Артёма.
— Ну-ка, помаши мамочке ручкой. Скажи ей: "Привет, мама", — Стас взял маленькую ладошку в свою и помахал ею.
Сын при виде меня заулыбался и заворковал что-то на своём детском языке. Я же хоть и выдавила из себя улыбку, смотрела при этом неотрывно в голубые глаза Стаса.
— Я заберу его отсюда. Но с условием.
— Всё, что хочешь, — выдохнула я, усаживаясь на постели.
На мужских губах расплылась холодная усмешка.
— Твой Акимов решил докопаться до правды. Подозреваю, с твоей подачи. Ты с ним встретишься и сделаешь всё для того, чтобы он перестал это делать. Как хочешь, соври. Говори, что хочешь. Но он должен от тебя отказаться. И дело не во мне, как ты, скорее всего, успела подумать. Мой дед не оставит его действия навредить мне и нашей семье без ответа. Не отговоришь, поставишь под удар его жизнь.
Кажется, моё сердце скоро точно остановится окончательно.
Воображение тут же нарисовало массу исходов для Артёма, и стало по-настоящему страшно.
— Хорошо. Я всё сделаю, — отозвалась я, не слыша саму себя.
Не знаю, как, но сделаю. Зря я всё-таки вообще всё это заварила. Снова ошиблась.
И вся эта комедия с заботой теперь предстала в своём истинном свете. Чтобы меня проучить. Метод кнута и пряника в исполнении Егорова. Всё, как и всегда. Это даже успокоило.
— Тогда договорились, — пожал плечами Стас.
Экран потух.
Ещё некоторое время помедитировав на него, я банально упала обратно на подушки. Удивительно, но на этот раз не было никаких слёз сожалений, что мне придётся вновь расстаться с Акимовым и поставить окончательную точку. Если такова цена счастья дорогих мне людей, так тому и быть. Пусть лучше я никогда с ним больше не увижусь, зато буду точно знать, что у него всё хорошо, чем по итогу его вообще убьют. Уверена, что дед Стаса способен и не на такое. Впрочем, отца парня я видела всего один раз, когда на следующий день после свадьбы он приехал поздравить нас с бракосочетанием. Оказалось, сын с отцом действительно плохо ладят. Почему, я так и не смогла выяснить. Точнее, банально не стала. Мне это было не интересно. Главное, я ни старшего Егорова, ни среднего почти не видела. Мне и младшего их семейства за глаза хватало. Правда, вот с матерью Стаса я бы познакомилась. После его слов о том, что он ещё лапушка в их семье, мне стало интересно, как живёт его женская часть. Но ту я видела только на фотографиях. У моего мужа её улыбка, а сама она рыжая-рыжая с ярко-зелёными глазами. И очень красивая. Будто не настоящая.
За своими размышлениями я не заметила, как заснула, а проснулась от детского лепета над ухом и того, что меня дёргают за волосы. Стоило открыть глаза, как взгляд наткнулся на сидящего рядом сына, которого я тут же поспешила прижать к себе. Тот довольно взвизгнув ударил своим любимым дракончиком по покрывалу, выбивая из него звон.
— Артёмка, — выдохнула я радостно. — Мальчик мой, — принялась целовать его личико. — Хороший мой. Любимый. Только мой, — снова крепко прижала ребёнка к себе, смеясь сквозь слёзы.
В комнате мы находились совершенно одни, так что я без зазрения совести продолжила наши милования. По итогу так заигралась с ним, что не сразу заметила стоящего в дверях Стаса.
Он, прислонившись плечом к косяку и сложив руки на груди, с едва заметной улыбкой наблюдал за нашей игрой в прятки. И снова я поразилась тому, насколько непривычно мягким становится выражение его лица, когда никто не видит. Вот и сейчас, стоило ему понять, что замечен, как маска довольства сменилась тотальным равнодушием. Взгляд снова затянуло льдом. Я даже решила, что мне показалось всё это. Просто мой больной мозг уже видит то, чего нет. Как бы реально в психушки не упекли за галлюцинации в скором времени.
— Уже ужин. Артёму есть пора. Как и тебе. Я так понимаю, ты со вчерашнего дня так ничего и не ела, — было сказано с откровенным упрёком.
— Мне не хотелось, — отвернулась я от него.
— Ты обещала быть послушной и хорошей. Пока я этого не вижу. Идём ужинать, — отчитал меня Стас, развернулся и направился на выход.
Пришлось проглотить рвущиеся наружу язвительные замечания. Хватит. Наговорилась уже. Поэтому просто подняла сына на руки и вместе с ним направилась вниз, по пути заглянув в уборную.
Что сказать, помещение оказалось огромным. Одну половину его занимала кухонная зона, вторую — столовая. Разделительной линией являлась длинная барная стойка.
Стас обнаружился сидящим за накрытым столом, по центру которого расположилась огромная сковорода с жареной картошкой и грибами. Рядом стоял детский стульчик со съёмным подносом, а на нём — тарелка овсяной каши с фруктами. Егоров, думая о чём-то своём, смотрел в окно, вертя в руках столовую вилку. Заметив нас с Артёмкой, выпрямился и кивком предложил присоединиться к нему.
— Еда для Артёма в крайнем левом шкафу, — заговорил, когда я усадила сына на стульчик, указав вилкой в сторону кухонной зоны. — Кроватку установил в комнате напротив той, в которой ты ночевала. Она поменьше, но не думаю, что это так уж важно. Вещи оставил там же. Ничего не распаковывал. Антошка присоединится к нам на выходных. Как раз в субботу у твоего бывшего в спорткомплексе будет праздник в честь года с момента открытия. Сходим, поговоришь с ним. Будем надеяться, за тройку дней Акимов не успеет ни во что вляпаться.
Он говорил, говорил, говорил, но я почти не слышала слов. Просто сидела и смотрела на него в полнейшем шоке. Смотрела и не узнавала. Я его видела таким только в самом начале нашей семейной жизни, в первые месяцы. Это потом он уже показал свой мерзопакостный характер. А до этого… Словно в то время вернулась. Когда мне было всё равно на всё и всех, кроме брата.
— Кто ты и куда дел моего мужа? — не выдержала я в итоге.
Стас замолчал, уставившись на меня с напряжением.
— Что именно не так? — уточнил он холодным тоном.
Вот теперь я пожалела о своей несдержанности. И взгляд отвела, сосредоточив внимание на довольно жующем кашу сыне, который умудрился перепачкать себе все ручки и личико.
Да-а, мы такие аккуратные. Впору завидовать.
— Так что не так, маленькая? — повторил свой вопрос Стас.
— Ты… приготовил поесть. Привёз Артёма, его вещи, даже кашу для него развёл. Не насмехаешься. Даже решил зачем-то Акимова защитить от гнева твоего деда.