– Я умру от инфаркта, – объявляла всем врачам бабушка.
– Почему вы так уверены? – не понимали врачи.
– Потому что это хорошая смерть, – отвечала бабушка, – Варжетхан от всего остального травы изобрела, только от инфаркта не изобрела.
Столичные врачи ничего не знали про Варжетхан и настаивали на дополнительных анализах и исследованиях.
Бабушка соглашалась побыть в Москве в обмен на одно мероприятие. Каждый год она приходила в парк Горького с табличкой с указанием полка, в котором служила. И каждый год ждала там однополчан. Эти выходы не были приурочены ни к одной дате – бабушка, оказавшись в столице, писала на картонке даты и места службы, надевала парадный костюм и шла в парк Горького. Потом она звонила маме из телефонной будки, плакала, что никого не встретила, и мама на такси приезжала ее забирать.
– Ну что ты опять расстраиваешься? – удивлялась мама. – Ты же не на День Победы приехала. И не на другой праздник, когда все ветераны собираются.
– Мы так договаривались, – объясняла бабушка, – если кто в Москве окажется, пусть даже проездом, то идет в парк Горького.
В тот приезд бабушки мама ждала ее звонка. Но бабушка не позвонила. И не вернулась из парка. И наутро тоже не явилась. Мама побежала в милицию писать заявление о пропавшем родственнике. Поскольку трех дней со дня исчезновения не прошло, заявление не приняли. Мама сидела у тети Люси в квартире и обзванивала морги и больницы. Особые приметы? Парадный костюм и вся грудь в орденах. Контузия. Не слышит одним ухом. На ноге шрам – след ранения. Ветеран войны.
На второй день в одной из больниц ответили – есть такая женщина, по описанию похожа и возраст вроде бы совпадает, но у женщины – амнезия. Ничего не помнит.
– Жива? – Мама уже готова была сползти по стене.
– Жива, конечно, – удивились в больнице.
Мама рванула в больницу и нашла эту женщину. Не наша бабушка. Чья-то еще бабушка. Это сейчас есть соцсети, в которых можно найти родственников человека по фотографии. А тогда… Мама кинулась в газету, влетела в кабинет главного редактора, притащила в больницу фотографа, заставила разместить объявление. И случилось чудо – родственники бабушки, которые уже ее оплакивали, нашлись. Бабуля пошла гулять в парк Горького, просто так – они жили рядом. Она всегда там гуляла, когда стояла хорошая погода. И не вернулась. Да, она страдала провалами в памяти. Но чтобы так – никогда. И как назло – сумочку взяла другую, красивую, а все документы в старой остались. Родственники маму благодарили, целовали и обнимали.
Мама уже сходила с ума. Наша бабушка не находилась. Спустя три дня мама опять пришла в отделение милиции и написала заявление – пропала такая-то, тогда-то, была одета в то-то, последний раз видели там-то. И когда мама уже писала это заявление, то вдруг опешила – ведь она не ездила в парк Горького и не искала бабушку там. Только на телефоне сидела. Мама бросила заявление и понеслась в парк. Там же наверняка кто-то видел и мог запомнить женщину, которая стояла с картонкой, надеясь на встречу с однополчанами. Мама бегала по парку и спрашивала всех встречных – а вы тут женщину не видели? Три дня назад. Нет? Извините, спасибо. Избегав весь парк и не найдя случайных свидетелей, мама зашла под крытый навес, где стояли столы и деревянные лавки. Начался дождь, она хотела переждать.
– Играете? – подошел к ней мужчина.
– Во что? – спросила мама без всякого интереса.
– Как во что?
Мужчина повел рукой, и мама только в тот момент поняла, что попала в шахматный клуб. Мужчина уже расставлял на доске фигуры.
– Играете? – переспросил он, зажимая в кулаках черную и белую пешки.
– Нет, не сейчас. Я свою мать ищу. Здесь ее видели в последний раз. Уже три дня от нее ни слуху ни духу.
– Ну какая? – Мужчина ее будто не слышал и держал перед ней кулаки. Мама показала на правый, и ей достались черные.
– Уверены?
Мама махнула рукой, мол, все равно.
Она играла в шахматы, сначала черными, потом белыми, потом снова черными. С этим мужчиной, его внуком, с другим мужчиной. Мама обыграла даже милого старичка, считавшегося символом шахматного клуба и его лучшим игроком, и тот расстроился и восхитился. Мама играла на автомате.
– Вы не любитель, – заметил старичок.
– Нет, – призналась мама, – мастер.
– Вы играете… как бы это сказать… странно.
– Я играла за еду. Нам призы едой выдавали.
– Вы могли бы сделать блестящую карьеру.
– Может, в покер? В покере я бы точно сделала блестящую карьеру.
– Что у вас случилось?
– С чего вы взяли, что у меня что-то случилось?
– Вы так играете. С болью. У вас все партии – с болью и преодолением. Вы выбираете самые трагические дебюты и играете так, будто вам нечего терять. Если бы вам было шестнадцать, я бы сказал, что вы – непуганый игрок, но вам не шестнадцать. Значит, вам больно. Возьмите платок.
Старичок выдал маме, которая уже хлюпала носом и терла глаза, свой носовой платок, идеально отглаженный, накрахмаленный.
– А у вас чудесный галстук, – ответила мама, – и платок. Моя мама любит мужские платки. Спасибо. Мама никогда женскими не пользуется. Только мужскими. В крупную клетку. Странно, да?
И она рассказала старичку, что пропала ее мама. Была здесь, в парке, и куда делась – неизвестно.
Старичок обрадовался, собрал доску и убежал. Через несколько минут вернулся с шашлычником – тогда в парках еще жарили шашлыки на мангалах, и они были невероятно вкусными.
– Ашот ее видел! – объявил мужчина. – Ашот, скажи.
– Видел, – подтвердил Ашот, – стояла, потом ушла. Ты ела сегодня?
Мама вспомнила, что сегодня не ела. Ашот уже выкладывал перед ней на тарелку мясо с шампура, который держал все это время на изготовку.
– Не буду, не хочу, с кем она ушла? Одна? – Мама дернулась, попыталась уйти, но весь шахматный клуб загалдел, и ее усадили есть шашлык.
Мама поняла, что если она хочет получить хоть какую-то информацию, то надо сесть и съесть шашлык. Она откусила кусок и не заметила, как уплела всю тарелку.
– Не волнуйся, – сказал Ашот, – она с хорошими мужчинами ушла. Их было трое. Или четверо. Нет, трое. Точно. Очень уважаемые люди, очень вежливые. Сразу видно – герои войны. Они к твоей матери так уважительно относились, один ей руку целовал. Они на такси уехали.
– Откуда вы знаете, что на такси? – У мамы загорелись глаза. Есть след.
– Как откуда? Так их Славик повез. Он тут всегда стоит и всех отвозит.
– Как найти этого Славика?
– Зачем искать? Он здесь.
Подошел молоденький парнишка и сказал, что довез троих мужчин и одну женщину на вокзал. Взял по счетчику, потому что уважаемые люди, ветераны. Вообще брать с них не хотел, но один мужчина настоял. Что женщина? Смеялась, все было хорошо.
– На какой вокзал? – прошептала бабушка.
– Так на Казанский, – ответил Славик.
Мама на Славике поехала на Казанский вокзал, но там не удалось ничего выяснить. Шофер довез маму до дома.
– Вы звоните, если что, – он записал ей номер телефона, – а так – я всегда у парка.
Мама вошла в квартиру и села на табуретку. Она не знала, что делать дальше. В квартиру тут же ворвалась тетя Люся с телеграммой.
– Вот, пришла! Я мусор выносила! Представляешь? Если бы не вышла, то все! Заставила почтальона мне отдать! Читай! Я ничего не понимаю! – орала тетя Люся.
Мама прочла телеграмму. В том, что она была от бабушки, не приходило в голову сомневаться.
«Гостиница тчк Корвалол тчк Деньги»
Мама тут же побежала в сберкассу, где сняла все сбережения, потом – в ближайшую аптеку, где скупила весь имевшийся запас всех имевшихся сердечных препаратов, а потом дошла до почты. Там она объяснила, что потеряла мать, что уже трое суток от нее нет никаких известий и теперь вот, – эта телеграмма без обратного адреса. Работницы почты через лупу разглядывали печать и выяснили город отправления – Минеральные Воды. Мама поехала на вокзал, где, по счастью, у нее работала знакомая в билетной кассе.
– Ничего нет. – Она развела руками.
– Да как угодно, хоть в товарном вагоне, – умоляла мама.
– Ну нету! – развела руками знакомая. – Надо лететь. Полетишь?
Мама готова была не только лететь, а пешком идти до Минвод.
Через четыре часа она стояла в главной гостинице города. Ее трясло, поскольку она летела в самолете с грузом 200. Ее записали в числе сопровождающих, что можно было считать правдой по факту. Знакомая мамы в билетной кассе связалась с родственниками, которые ждали гроб с любимым дядей. Столичные родственники не смогли сопроводить гроб, а родственники в Минводах очень переживали, что дядя будет лететь в одиночестве, без близкого человека рядом. Этим самым близким оказалась моя мама, которая так часто повторяла, что сопровождает дядю для захоронения, что сама в это поверила. Покойника доставили в целости и сохранности. Родственники встретили дядю и долго благодарили маму. Они же и довезли ее до главной гостиницы города и готовы были везти куда угодно еще, чтобы найти бабушку. Гроб с дядей следовал на отдельной машине. Родственники обещали поднять по тревоге весь город, чтобы найти бабушку.
В гостинице мама почти свалилась на стойку регистрации.
– Женщина. Ветеран войны. Ордена. Должна быть здесь, – выдавила из себя мама.
– Мы справок не даем, – ответила женщина-администратор.
– Я из Москвы прилетела. Моя мама пропала. Уже четвертые сутки пошли. Помогите. – Мама так устала, что у нее не осталось никаких сил на скандалы.
– Женщина, я же сказала, мы справок о жильцах не даем! – Администраторша стояла на своем. – Идите в милицию.
– Просто скажите, пожалуйста, она в вашей гостинице или нет? – Мама вдруг начала плакать, хотя никогда не плакала в стрессовых ситуациях.
– Вы мешаете мне работать! – начала скандалить администраторша.
И тут, наконец, вмешались родственники дяди, который лежал в гробу в машине на улице. Они стояли поодаль, чтобы убедиться – не нужна ли помощь.