— А тебе откуда знать? Разве ты с ней знаком?
— Нет, — юрист скривился, будто вспомнив нечто очень неприятное. — Но она явно аферистка. Я таких повидал немало.
— Твоё субъективное мнение мне не указ. У меня своя голова на плечах есть. Вдобавок я, в отличие от тебя, её видел и с ней общался. И мне она показалась вполне адекватной... Хотя и несколько экстравагантной. Поэтому менять решение я не собираюсь.
— Она тебе угрожала!
— Но угрозу не исполнила. Из чего следует вывод, что для меня она не опасна.
— До поры до времени — да, — под напором аргументов вынужденно отступил блондин. — Так что рекомендую всё же прислушаться к моим словам, и сделать тест на материнство. Чтобы потом иметь возможность без помех её выгнать. Например, если она не справится со своей работой.
— Диплом у неё настоящий, если ты об этом. Ребята проверили. Как и прочие документы.
— Это не помешает ей обнаглеть, утвердившись в своей правоте. Раз уж она сумела каким-то образом до тебя добраться, тебе нужно что-то, способное поставить её на место... Ты только сразу о результатах ей не докладывай. Оставь этот козырь в рукаве.
— Я подумаю над твоим предложением... — неохотно пообещал Дегтярёв — и тут же вопросительно вскинул брови, подавшись вперёд: — Кстати. А почему на материнство, а не на отцовство? Мы же вроде как этот вариант обсуждали. В качестве гарантированной защиты от подобных посягательств.
— Для твоего спокойствия. Это же тебе её тогда жалко стало. Не мне. Хотя я сомневаюсь, что она жертва обстоятельств. Корыстная обманщица или, в крайнем случае, несчастная женщина, слетевшая с катушек. Но не более. К тому же тест на отцовство будет гораздо труднее сделать втайне. Тебе же понадобится материал её дочери. А для проверки на материнство хватит и нескольких волос, снятых с одежды. Или пары капель крови. Уверен, достать их не составит для тебя особого труда. Держи, — закончив с договором, юрист отправил текст в печать и протянул начальству стопку ещё тёплых после принтера листов.
Которые Сергей Михайлович принял не глядя, попутно прихватив со стола прочие документы своей новой сотрудницы.
— Надеюсь, ты не внёс туда ничего лишнего? — поднявшись, мимоходом уточнил он.
— Нет, конечно! — открестился юрист. — Ты же нанимаешь её в качестве профессионала, — заметил ехидно.
Однако Дегтярёв не обратил внимания на его тон.
— Именно, — кивнул он. — И очень надеюсь, что личная заинтересованность положительно отразится на лечении.
— Посмотрим, — по-прежнему не доверяя выбору собеседника, мрачно откликнулся блондин. — Но на всякий случай держи меня в курсе.
— Непременно, — заверил его Сергей Михайлович.
И наконец-то ушёл. А юрист, глядя ему в спину, неодобрительно покачал головой — будто разговаривал сам с собой — и повернулся к компьютеру.
Сергей Михайлович появился в самый разгар игры. Мы как раз взбирались в крутую гору, чтобы доставить будущий хлеб голодающим в дальней деревеньке, которую захватил злой волшебник, отрезав от внешнего мира. Колёса нашего грузовика вязли в песке — разумеется, наколдованном специально, чтобы нас остановить. Но мы упрямо лезли всё выше и выше, влекомые своей важной миссией. Каждая крупинка муки была на счету, поэтому везти машину надо было очень осторожно — с чем прекрасно справлялась Наина. Я же сидела рядом, создавала трудности и озвучивала происходящее, с умилением глядя на счастливую, улыбающуюся девочку — и безуспешно пыталась понять, что же всё-таки мешает ей говорить...
— Светлана Леонидовна! — осознав, что я не собираюсь бросать своё с виду бессмысленное занятие и мчаться к нему, как преданная собачонка, окликнул меня Дегтярёв.
И Наина тотчас напряглась. Застыла, капельку не доведя грузовик до вершины — однако головы на голос отца не повернула. Что прозвучало для меня очередным тревожным звоночком — но я постаралась не придавать ему значения.
Делать какие-либо выводы было ещё слишком рано.
— Похоже, мне пора, — вздохнула, положив руку на плечо девочке. — Надеюсь, ещё увидимся.
Ответа не последовало. Да я его и не ждала. Поднялась с колен, отряхнула вконец испачканные джинсы — и неохотно поплелась к Дегтярёву, то и дело оглядываясь назад. А Наина ещё немного посидела — и невозмутимо повезла муку дальше. В тишине. Со стороны казалось, будто мой уход её совсем не тронул, однако мне подумалось, что девочка просто привыкла к подобным поворотам судьбы — и потому не придала моим словам особого значения. В первую секунду я даже пожалела, что не стала ничего ей обещать. Не сказала, что непременно вернусь — и мы доиграем... Но тут же отругала себя за глупые мысли.
От обмана лучше не станет. По крайней мере, в долгосрочной перспективе. Ведь неизвестно, зачем меня позвал Сергей Михайлович. Может, опомнился и решил всё-таки выгнать... И потому я предпочла пойти на опережение, воспользовавшись тем, что Дегтярёв всё это время отстранённо наблюдал за дочерью и заводить разговор не торопился. Словно размышлял...
— Наина действительно любит играть в машинки — или она принесла их в песочницу, чтобы не запачкать драгоценных кукол? — спросила, устроившись рядышком.
— Понятия не имею, — откликнулся Сергей Михайлович, ничуть меня не удивив. И повернулся ко мне: — Это важно для лечения?
— Не принципиально. Машинки точно так же могут общаться между собой, как и куклы — просто с игрушками, имеющими рот, даже с животными, получилось бы нагляднее... Но я спросила не поэтому. А потому, что сама в детстве предпочитала всевозможный транспорт. А во всякие чаепития и дочки-матери не умею играть до сих пор...
«Зато в них с удовольствием играет моя дочь, так похожая на вас», — хотела добавить следом.
Но Дегтярёв не дал мне закончить.
— Светлана Леонидовна...
И меня непроизвольно передёрнуло.
— Можно просто Света, — прервала, не удержавшись. — Пожалуйста.
Уж очень мне было неприятно слышать это обращение. По имени-отчеству меня обычно называла мама, когда за что-нибудь отчитывала... В детстве. Иногда — с фамилией, если я творила откровенную дичь... Однако Сергей Михайлович до её уровня не опустился. Впрочем, у меня на поводу он тоже не пошёл, предпочтя заняться поисками компромисса.
— «Светлана» вас устроит? — предложил, замявшись.
— Да, — соврала.
Более подходящего варианта всё равно не было.
В ответ Дегтярёв кивнул, но ответной любезности мне не оказал.
Видимо, его родители были более дальновидными и, зная, что маленькому Серёженьке предстоит вырасти в крупного руководителя, не позволили ни себе, ни нянькам привить ему фобию полного имени... Счастливчик.
— Итак, Светлана. Давайте договоримся сразу. Никаких намёков на то, что моя дочь не моя, а ваша, я не потерплю. Как и попыток выяснить что-то в обход меня. Какими бы способами вы ни решите воспользоваться, я о них узнаю. И поверьте, моя реакция вам не понравится. Запомните: вы находитесь здесь исключительно как профессионал. Точка. И в случае отсутствия подвижек или намеренного затягивания лечения мы немедленно с вами распрощаемся. Вас устраивают такие условия?
— Вполне.
— Тогда подпишите договор о найме, — он протянул мне пластиковый планшет с закреплёнными на нём листами и ручку.
Но прежде чем поставить свою подпись, я мельком глянула в текст. Не столько вникая, сколько просматривая его наискосок, чтобы иметь общее представление о содержании. Задержалась лишь на обязанностях сторон — однако там всё было стандартно.
— Тут ничего не сказано про частоту и продолжительность сеансов, — сообщила, покосившись на собеседника.
— На ваше усмотрение, — откликнулся он. — Мои люди в этом не разбираются.
«А жаль», — читалось на его лице. — «Иначе всё было бы гораздо проще».
И я поспешила заверить оба экземпляра, пока Дегтярёв не передумал.
— Кстати, как успехи? — тем временем поинтересовался он. — Подвижки есть?
— О, об этом говорить ещё рано!
— Но вы что-нибудь выяснили?
— Ничего существенного. Наина не аутистка. И не умственно отсталая. Она не избегает зрительного контакта, с радостью идёт на взаимодействие, всё слышит и понимает...
— Это всё?
— Для достоверного выявления причин мне необходимо больше времени...
— Сколько? — быстро выдохнул Сергей Михайлович.
Достаточно раздражённо, чтобы до меня запоздало дошло: никакая подпись, включая его собственную, не помешает Дегтярёву немедленно разорвать контракт. В прямом смысле... И я рефлекторно прижала планшет к груди.
— Для начала — денёк понаблюдать бы, — решила не наглеть. — А там посмотрим.
Однако мягкость меня не спасла.
Гневно сверкнув глазами, Дегтярёв буквально выдернул планшет из моих намертво стиснутых пальцев — и я коротко взвизгнула, попутно лишившись нескольких волосинок, случайно запутавшихся в пружинке. Чего Сергей Михайлович, судя по всему, даже не заметил. И потому не извинился.
— Завтра! — зло обронил он, отстегнув верхний экземпляр и передав его мне вместе с прочими документами. — Я предупрежу, чтобы вас пропустили.
И, круто развернувшись на пятках, помчался прочь. Я же немного потупила, переваривая информацию — и рванула к воротам прямо через сад, сообразив, что время давно перевалило за полдень, а у меня впереди ещё тысяча нерешённых дел. Откладывать которые, благодаря великодушию Дегтярёва, было уже некуда...
3
Самой важной, сложной и, по совместительству, первоочередной задачей было договориться с детским садом, чтобы они согласились принять Милу. Не через год, не через неделю, а завтра. Притом на целый день, без адаптации. Однако иного выбора не было — второго отгула, да ещё и подряд, моей матери на работе бы ни за что не дали... Хорошо, что с выбором самого учебного заведения проблем не возникло.
Я давно присматривалась одной частной конторе, открывшей филиал в соседнем дворе. Даже отзывы о ней почитала. Чистая, уютная, практически домашняя атмосфера... Только цены кусачие. Собственно, это меня и отпугивало — лишних денег у нас с мамой не было, хоть мы и ни в чём не нуждались... Но стоило мне глянуть на сумму вознаграждения за каждый проведённый сеанс с Наиной — вернее, за каждый час сеанса! — и последние сомнения увяли на корню. Я не учла лишь одного. Не поставила маму в известность. В результате чего закономерно нарвалась на скандал...