— Вы вообще верите, что лава остановится? — его голос звучал хрипло, почти без надежды.
Тория
Я опустилась на траву рядом с Ивором, боясь убрать руку из его ладони, а взгляд от его лица. Мне казалось, стоит отвернуться, и Манэя заберёт свою жертву, он исчезнет, и я останусь одна. Хотелось спросить, зачем он так поступил, но голос не слушался, и я молча глотала слёзы. Он поцеловал меня в висок и тихо сказал:
— Всё закончилось, я с тобой, слышишь? Всё хорошо.
Лощади, которые покинули каменоломни вместе с нами, взволнованно ржали. Из входа в пещеру с громким лаем выскочил перепачканный в саже Эльс и бросился облизывать меня и Ивора, а потом и остальных. Больше я плакать не могла и невольно рассмеялась. Наклонившись над лицом Миранды, которая всё ещё была без сознания, Эльс громко тявкнул, и девушка открыла глаза.
— Молодец, Эльс! — похвалил его Дэмиан. — Мира, ну как ты?
Миранда удивлённо осматривалась:
— Кажется, в порядке.
Эльс снова собирался залаять, но Миранда коснулась ладонью его мордочки, и он передумал.
— Слава Богине, ты очнулась! Я так испугался за тебя, — с какими-то новыми
горькими нотками в голосе сказал Миранде Макс.
Леди Арнис ласково улыбнулась ему.
— Надо уходить, лава может оказаться здесь в любую минуту.
— Мира права, вставайте. Нам ещё через ров перебираться! — Поддержал её Макс.
Через ров прыгали по очереди, на двух лошадях, а Дэмиан, конечно, перелетел. Не успели мы сесть на лошадей, чтобы ехать дальше, как вдруг перед нами возник человек. Он не вышел из зарослей, а в буквальном смысле материализовался из воздуха.
Мужчины напряглись и приготовились призвать оружие, но незнакомец, казался неопасным: в простой белой рубахе и свободных брюках, светлые кудрявые волосы, большие голубые глаза и небольшая борода. Босой, несмотря на прохладу, он походил на простого пастуха.
— Что вам нужно? — спросил Ивор. — Уходите, здесь может быть опасно!
Незнакомец не обратил на его слова никакого внимания, он шагнул к Миранде, пристально глядя ей в глаза.
— Я не позволю! — твёрдо произнёс он.
Много лет назад
Он хотел, чтобы его третья жена обрела с ним счастье. Чтобы не заметила подмены, как леди Кентон, чтобы родила ему ребёнка. И дело не в том, что он снова мечтал стать отцом, нет. Он просто полагал, что в материнстве истинное счастье женщины.
Леди Арнис ничего не заподозрила. Хоть и изменился её муж, но не в худшую сторону ведь, наоборот, словно влюбился заново. Ловил каждое её слово, исполнял любые капризы, баловал подарками. И только отсутствие ребёночка волновало молодую женщину. Каждое воскресенье она исправно ходила в церковь молиться великой богине и просить у неё помощи.
Прошло несколько лет, а дети у счастливой пары так и не появились. Однажды, выходя из церкви, леди Арнис бросила несколько монет в протянутую руку старушки, которая каждый день просила здесь милостыню.
“Благодарю вас, леди! Пусть Богиня дарует вам то, о чём мечтаете!” — произнесла старушка заученную фразу.
Леди Арнис остановилась и грустно посмотрела на нищенку.
“Я, кажется, потеряла надежду на это. Но всё равно, спасибо за пожелание”. —
сказала она и собралась продолжить свой путь.
“А о чём вы просите Великую Богиню, леди?”
“О том, чтобы в моей семье появился долгожданный малыш”".
“Так вам не Великую просить надо! А Пана!"
“Пана?” — леди Арнис удивилась, ведь самой ей за столько лет ни разу и в голову не пришло, что есть и другие боги, кроме Великой. А Пан как раз бог плодородия и скотоводства.
Она спросила у нищенки, что надо делать, но и сама поискала ответ в книгах домашней библиотеки.
Храма для поклонения Пану не существовало. Его храм — сама природа. Для обращения к богу плодородия и скотоводства следовало взять корзину для пикника, положить туда свежего хрустящего хлеба, сладкого масла и сыра, большую кисть крупного чёрного винограда и бутылку лучшего вина.
Прийти с этим угощением необходимо непременно на залитый солнцем луг где вольно пасутся овцы или другие животные. Поставить корзину посреди поля и сказать слова молитвы:
“Весёлый, мудрый, добрый Пан, отведай угощенье.
Пришла к тебе с бедою я. Прошу за то прощенья”
И добавить свою просьбу.
Леди Арнис сделала всё именно так, как положено.
Она сидела на коленях посреди луга с корзиной для пикника и, зажмурившись, молила неведомого Пана о ребёночке. Когда она открыла глаза, перед ней стоял пастух. Весь в лучах солнца, в светлой одежде, с белокурыми волосами, он улыбался по-доброму.
— Здравствуйте, леди. Хотите яблоко?
Он протянул её румяный фрукт, настолько идеальный, что любому тут же захотелось бы укусить.
Немного смутившись, леди Арнис взяла угощение.
— Кушайте, яблоки в этом году прелесть какие уродились! Вы, я смотрю, к Пану пришли.
Пастух уселся рядом, закусив в зубах сочную травинку.
— А как вы поняли?
— Сюда многие ходят. Он и правда, говорят, помогает. Только один раз прийти мало. Надо ходить семь дней, каждый полдень. И чтобы непременно солнечно было. Завтра придёте?
Леди Арнис кивнула.
— А я вам ещё яблок таких принесу. Вкусно ведь?
— Очень!
Голова у леди Арнис немного закружилась, а пастух вдруг оказался слишком близко. Взгляд его голубых глаз завораживал. А когда пастух вдруг притянул леди к себе и его губы накрыли удивлённо приоткрытый рот женщины, она не смогла сопротивляться.
Она любила мужа, но такого не испытывала никогда. Каждое прикосновение незнакомого мужчины было наполнено любовью и невероятным наслаждением. Она не понимала и не хотела понимать, как такое возможно.
А после она помнила лишь знакомство с ним и вкус сладкого сочного яблока. Неделю она исправно ходила на луг молить Пана о ребёнке. Вскоре леди Арнис узнала, что наконец подарит мужу дитя.
Ивор
— Я-не-поз-во-лю! Как тебе в голову могло прийти, что я допущу такое?
Незнакомец настолько фривольно и нагло разговаривал со всё ещё слабой Мирандой, что мы просто растерянно наблюдали.
— Вы, наверное, ошиблись, господин. Отойдите с дороги, мы спешим! — сказал я.
— Прошу не вмешиваться, молодые люди, — не сводя глаз с Миранды, ответил незнакомец.
— Миранда, ты знаешь этого человека? — спросил Макс.
Миранда молча покачала головой, но то, с какой яростью она смотрела в глаза незнакомцу, говорило само за себя.
Я подошёл к нему и взял за руку, чтобы отвести в сторону, но мужчина махнул рукой, и нас троих: Макса, Дэмиана и меня, ураганом отнесло на несколько метров в сторону и повалило наземь. Испуганная Тория подбежала к нам. Макс бросился назад, к Миранде, но снова отлетел в сторону, не сумев даже приблизиться к девушке.
Мы решительно не понимали, что происходит и, конечно, переживали, что не можем помочь леди Арнис. А события между тем развивались. Вокруг незнакомца и Миранды закручивались две воронки: белая и чёрная. Девушка не выглядела напуганной, она явно готовилась противостоять.
— Я не знал, что Миранда так умеет! — восторженно произнёс Дэмиан, когда леди Арнис и незнакомец оторвались от земли, поднимаясь в воздух.
— Это не Миранда! — воскликнула вдруг Тория.
Только теперь мы начинали догадываться, что за борьба разворачивается перед нами...
— Это Манэя! — озвучил общее прозрение Макс. — Но как же Миранда, что с ней?
— Я думаю, она ещё там, в своём теле, вместе с богиней, — предположила Тория.
— А пастух — это Пан! Бог плодородия и скотоводства! — добавила Тория.
Пан тем временем преобразился. В воздухе он танцевал неведомый нам танец, отбивая ритм копытами, появившимися у него вместо босых ног. На голове его выросли внушительного размера козлиные рога. В руках Пана появилась дудка.
— Не вздумай! — Вместо Миранды в воронке клубящийся тьмы над землёй парила уже сама Манэя. Её волосы обвивали ноги и, как сотни змей, ползли к копытам Пана.
— Если заиграешь на своей дудке, я сниму повязку и заберу тебя в вечную тьму, клянусь! — тонкие длинные пальцы Манэи тянулись к козлиной бородке противника.
— Отпусти мою дочь и возвращайся в свой склеп! Иначе я заиграю, и ты оглохнешь! Тебе мало слепоты? А, может, ты хочешь, чтобы сквозь твоё сердце проросло дерево? Я уже вижу крылатое семечко сосны, принесённое ветром. Как символично всё сложится, да, Манэя? Жизнь из сердца богини Смерти. Жизнь, способная разрушить проклятую гору!
— Нельзя нарушать равновесие, тебе ли не знать!
— Не смей говорить о равновесии! Ты послушалась дурного человека и подняла мёртвую плоть! Ты хочешь погубить мою дочь и занять её место! Я знал другую Манэю! Богиню, которую тяготила её грустная миссия. Богиню, которая хотела сделать что-то хорошее! А где она теперь?
Тьма перестала клубиться, ветер стих, и Манэя опустилась на землю. Пан сделал то же самое.
— Я и тогда говорил тебе, и сейчас скажу. Чтобы делать что-то хорошее, не обязательно пытаться выполнять чужую работу. Это как у людей. Повар не сможет стать хорошим лекарем. Но его суп может помочь больному поправиться. И садовнику не дано лечить, но выращенные им цветы помогут исцелить чью-то больную душу. Твоя миссия — провожать в царство мёртвых. И никто не сделает это лучше.
Манэзя выслушала Пана не перебивая. А когда он закончил, заговорила сама:
— Ты, как всегда, прав. Так и быть. Я уйду. И твоя дочь останется жить. Но у меня есть условие.
— Какое ещё условие?
— Ты пойдёшь со мной. Не в Шиар, конечно. В мой храм, там, в горе.
Пан засмеялся:
— Ты хочешь, чтобы я навечно заточил себя в твоём мёртвом царстве?
Манэю, казалось, обидел смех Пана.
— Почему навечно? Погости немного. И навещай иногда. Иначе я могу и передумать!