Ивор ускорился, его руки скользили по коже, лаская, дразня. Я подалась вперёд, ловя его губы своими, целуя его так, словно никогда больше не отпущу. Жар наших тел стал единым целым, мы потеряли счёт времени, а вместе с ним и чувство самосохранения, и голову.
Я выгнулась и прикусила собственную руку, чтобы не вскрикнуть, когда по телу прошла волна наслаждения. Ивор упал рядом, тяжело дыша. Затем он повернулся на бок и обнял меня, целуя в плечо.
— Тори, — почти прошептал принц, — ты — моя истинная.
— Истинная?
"Это что? Такой странный способ сказать о своих чувствах? Я знала, конечно, что истинные бывают у оборотней. Но Ивор не оборотень."
Я посмотрела на руки в поисках какой-нибудь отметки.
— Да, истинная. Нет никакой печати, но я знаю точно. Мой отец понял, когда влюбился в мать. Мой брат понял, когда нашел свою Мариэль. И я понял, Тория. Я вернулся сегодня потому, что почувствовал, как тебе плохо. У меня горела щека и болела губа. Я не мог поверить, пока не увидел твоё лицо. Тогда я убедился окончательно.
— Разве так бывает?
— Бывает.
Ивор
Мы стояли у двери на балкон обнявшись. Мысль о том, что надо уходить, отпустить, оставить её здесь, была невыносима. Непроизвольно я сжал её хрупкие плечи, наверное, чуть сильнее, чем следовало. Опомнился, ослабил хватку:
— Прости.
Тория промолчала. Она прижалась ухом к моей груди, словно хотела услышать и запомнить стук моего сердца.
— Тори, — прошептал я куда-то в её макушку, — давай уйдём вместе?
— Я не могу. Что будет, если мы так поступим?
Я помедлил:
— Не знаю. Но тебя больше никто никогда не ударит.
— Ивор, так нельзя. Если я уйду с тобой, кем я стану? Твоей тайной любовницей?
— Я убью его. И мы сможем пожениться.
Она слегка отстранилась и заглянула мне в глаза:
— Не смей. Обещай мне, что не станешь этого делать, слышишь? Никаких необдуманных поступков ради меня, прошу.
Я вздохнул.
— Обещай, — повторила она с нажимом.
— Хорошо. Обещаю.
— Иди. Будь осторожен.
Она сделала шаг назад.
До этого самого момента неосознанное и неясное чувство, одолевавшее меня, превратилось в лаву, заполнившую кровь, заставляя её кипеть. Я шагнул к Тории, и совершенно безумный, но бесконечно нежный поцелуй снова нарушил дыхание, разгоняя едва успокоившийся пульс.
В дверь постучали. Королева вздрогнула, и я, ступая как можно тише, вышел на балкон. Стоять там и слушать было слишком рискованно, поэтому, я не стал медлить. Осторожно спустился вниз по плетистым розам. Затем отправил стражникам грозный звук голоса, зовущий их в нужном мне направлении: "Все сюда!"
Пока они проверяли, кто из зовёт, я беспрепятственно вышел из главных ворот замка, и тут же свернул на тропу, ведущую в рощу. Лошадь ждала меня там же, где я оставил её.
Тория
— Это я, Ваше Величество! — послышался встревоженный голос Лиззи.
Я открыла дверь:
— Лиззи, ты же слышала приказ!
— Я принесла примочки и стакан молока. Его Величество разрешил.
— Неужели? Как это мило с его стороны.
Горничная смотрела на меня с жалостью.
— Поставь на столик у кровати. Спасибо. Ступай. Я в порядке, правда. Не волнуйся.
Мне не хотелось сейчас никого видеть, я опустилась на кровать. Лиззи закрыла за собой дверь. Я только потянулась к столику взять примочки, как в комнату вошёл король.
— Тория, любимая!
"О, нет..."
Винцент подошёл к кровати и встал на колени, обнимая меня за ноги.
— Я не знаю, что на меня нашло... Прошу, забудь! Прости меня! Я вспылил, потому что ты упрекнула, а это же всё не так... Моя Тория! Моя королева! Всё не так! Я ведь люблю только тебя! С первого взгляда! Ну хочешь, я сошлю Фиону к матери, а? Навсегда!
— Винцент! Пожалуйста, уйди.
— Нет! Нет!
Винцент наклонился и стал целовать мои ступни.
— Ты же знаешь, я больше жизни люблю тебя! Я идиот! Прости!
Его поцелуи поднимались всё выше.
— Винц, подожди! Хорошо! Я подумаю, только уйди сейчас, пожалуйста. Я хочу побыть одна.
— Нет! Я теперь никуда не уйду! Ни за что! И я клянусь тебе, такого больше не повторится! Я докажу! Вот увидишь!
Не обращая внимания на просьбы, он задрал моё платье. Горячие слёзы вновь заструилась по моим щекам.
Ивор
Я гнал лошадь почти до самого города. Не потому, что торопился. Непостижимым образом я чувствовал, что сейчас происходит с Торией. От бессилия, я готов был выть.
Я остановился у старой каменной ограды, поросшей мхом. Спешился, стараясь не прислушиваться к тонкой связи, которая только окрепла после нашей близости. Я тяжело дышал. Провел обеими руками по волосам, упавшим на глаза. Отвёл руку со сжатым кулаком назад и со всей силы ударил в забор. Кулак пронзило болью. Мох не особо смягчил удар. А я бил и бил, не обращая внимания на физическую боль, потому что душевная была гораздо сильнее. И заглушить её оказалось невозможно. Рука стала мокрой от крови.
Лошадь громко фыркнула, всем видом показывая презрение к моей слабости. Словно извиняясь, я погладил её здоровой рукой.
Во дворце меня встретил обеспокоенный Макс:
— Ваше Высочество! Я уже хотел ехать на поиски!
Потом он нахмурился и тихо спросил:
— Ранен? Что с рукой?
— Ерунда.
— Я позову лекаря, а ты переоденься. Тебя ждёт король Фарны.
— Сам Филис Шейн? Что ему нужно?
— Не знаю, он сказал, что будет говорить только с принцем.
Через десять минут, с наспех перебинтованной рукой и в чистой одежде, я вошёл в тронный зал и поприветствовал короля:
— Ваше Величество! Прошу прощения, что невольно заставил вас так долго ждать меня! Я отлучался, но если бы вы предупредили...
— Дело не терпит отлагательств, поэтому я приехал сразу поговорить с вами лично.
Филис смотрел на меня так, словно я, как минимум, обесчестил его дочь.
— Что же такого случилось, Ваше Величество? Надеюсь, Фелиция в добром здравии?
Король подошёл ко мне гораздо ближе, чем того требовали приличия, и схватил меня за грудки:
— И ты ещё спрашиваешь? Как ты посмел обесчестить мою дочь?
***
Очень рано он понял, что должен скрывать свой дар. Нет, не тот о котором все знали, другой. Дар, который откроет ему весе двери. Даст ему всё, что он захочет. Этот дар — сущая мелочь. Однако, даже маленький мальчик понял, что эта мелочь — самое удачное его умение.
Ему безнаказанно откроются любые двери. Он непременно сможет стать счастливым. Потому что счастье — это свобода. А он свободен, благодаря своему дару. Свободен брать то, что захочет. Чужие вещи, чужую женщину, чужую жизнь.
Только теперь этого оказалось мало.
Ивор
Я старался сохранять спокойствие. Просто стоял и смотрел на разъяренного Филиса, в ожидании каких-либо объяснений.
— Ваше Величество! Отойдите от принца! Или я позову стражу! — предостерёг короля, вошедший в зал Максий.
— О, не волнуйтесь, лорд Орсон! Мы же с Его Высочеством теперь почти родственники! — Шейн расплылся в фальшивой улыбке и пригладил лацканы моего сюртука.
Я помедлил и заговорил:
— Ваше Величество! Потрудитесь объяснить, что всё это значит?
— А что тут объяснять? Фелиция вернулась с вашего бала очень счастливая. Сказала, что скоро вы сделаете ей предложение. Время шло, а ничего не происходило. И бедняжка моя рассказала, как на балу вы запудрили ей голову, воспользовались, пообещав жениться!
— Почему Фелиция так уверена, что это был я?
— Потому что вы в этом признались ей!
— Я уверяю вас, Ваше Величество, на балу я только танцевал. Никем не пользовался, никому ничего не обещал. И свою личность не раскрывал.
— Вы уж простите меня, но я больше склонен верить своей дочери. Я уже написал Императору! Он, вероятно, скоро будет здесь.
"Шиар меня подери! Мне в жизни от такого обвинения не отмыться! Надо срочно поговорить с Фелицией!"
— Ваше Величество, а вы одни приехали? Я бы хотел поговорить с Фелицией.
— После помолвки наговоритесь!
Я выдохнул, сдерживая ругательства.
— Простите, Ваше Величество, но я не могу жениться только потому, что кто-то обманул вашу дочь.
— Давайте всё же дождёмся Императора.
Отец прибыл спустя два часа. Без стражи и свиты.
Его Величество Иглис Блэр — анимаг, как и мой брат Рейван. Отец умеет превращаться в сапсана — самую быструю хищную птицу в мире. Я ждал его появления в своей комнате, когда птица влетела в окно. Император превратился в человека почти ещё в полёте. И словно спрыгнул на пол, распрямляя спину. Первым делом он коротко обнял меня, похлопав по спине.
— Что с рукой?
— Пустяки. Споткнулся в лесу. Не успел залечить. Отец, я хочу сразу заявить: это ложь. Ничего не было. Я даже не видел Фелицию...
— Ты понимаешь, что теперь всё равно, правда это или нет?
— То есть как?
— Ты устроил карнавал. Ты должен был позаботиться о безопасности гостей.
— Но отец! Гостям ничего не угрожало! То, что Фелицию кто-то обманул — не моя вина!
— Где Шейн? — вместо ответа спросил отец.
— В гостиной.
Шейн сидел за столом и пил чай, беседуя с графом Бирманом и бароном Милиором.
— Шейн, как я рад вас видеть! — поприветствовал короля Император. И пожал ему руку.
— Взаимно, взаимно, Иглис! Ну что ж, я всё изложил в письме. Полагаю, нам следует готовиться к свадьбе?
— Всенепременно!
— Отец! Ваше Величество! Я не стану жениться на Фелиции. Уверен, если вы позволите нам поговорить, мы с ней разберёмся во всем. И уладим это недоразумение! — меня очень возмутило это "всенепременно".
— Филис, дорогой! — улыбнулся отец королю. — А действительно, пусть молодые пообщаются? Хуже не будет.
Король нахмурился, ему эта идея явно пришлась не по душе. Однако вслух он сказал:
— Если вы так считаете, то я не против.
— Прекрасно. Тогда мы ждём вас с Фелицией завтра на обед?