– Миша, ваш отец предлагает выпить за детей, – мягко сказала Алина и тронула его за руку. – За вас, за вашу замечательную сестру.
– Ах да! А подарок? – спохватился Одинцов. – Я ж еще не вручил подарок!
– Вот именно. Я все жду-жду, а он соседкой увлекся, – с намеком сказала сестра.
Одинцов вспыхнул, неловко достал из кармана пиджака обтянутую алым бархатом коробочку и протянул ее сестре со словами:
– Это тебе.
Алина Одинцова замерла: «А ну-ка?»
Виновница торжества раскрыла коробочку и, увидев серьги с бриллиантами, ахнула:
– Какая прелесть!
– Михаил, у вас отличный вкус, – мило улыбнувшись, сказала Алина.
«Слишком вызывающие. Ну ничего. Мы его обтешем», – тут же подумала она.
Хозяйка мгновенно нацепила серьги и капризным голосом сказала:
– А тост?
– Да ну его. Не умею, – отмахнулся Одинцов.
– Миша, ты меня не любишь!
– Давайте я скажу, – поспешила на помощь Алина. – За нашу вечно юную, самую замечательную и очаровательную. Чтобы всегда оставалась такой же! И за ее родителей! Всем здоровья и долгих лет жизни!
Михаил Одинцов усилия Алины оценил. Теперь он от нее не отходил. Она же не торопила события. Упомянула только, что живет одна, много работает, а для поддержания формы ходит по выходным в бассейн. Когда же Алина поднялась со словами: «Ну, мне пора», Одинцов тут же спросил:
– А вы на чем поедете?
– На метро.
– Хотите, я поймаю вам такси?
– Право, не стоит.
– Я оплачу, – поспешно сказал он, поняв все по-своему.
– Это неудобно.
– Да почему? Вы мне столько полезного рассказали!
– Всего лишь рассказала, а хотелось бы помочь. Я в субботу еду заказывать новые контактные линзы. Хотите со мной?
Одинцов замялся.
– Врач – моя хорошая знакомая. Очаровательная женщина! Милая и добрая. Никогда голоса не повысит.
– Ну, раз так… Хорошо. Пойдемте, я вас провожу.
Хозяйка с восторгом посмотрела на Алину и шепнула:
– Вы – волшебница!
– Увидите, скоро ваш брат изменится настолько, что все свободное время будет ходить по врачам, так ему понравится лечиться, – с тонкой улыбкой сказала Алина.
О, если бы она знала, к чему это приведет! А ведь как в воду глядела!
Их роман по-настоящему начался в приемной у окулиста. Одинцов заметно нервничал. Алина взяла его руку и стала мягко и успокаивающе поглаживать. Когда все закончилось, она спросила:
– Ну что? Не все так безнадежно?
– Нет, что вы! – с воодушевлением ответил Одинцов. – Я думал, все гораздо хуже! Мне подобрали контактные линзы и выписали рецепт на очки! Послушайте…
Он замялся.
– Что такое? – мягко улыбнулась Алина.
– А знакомого дерматолога у вас часом нет?
– Среди моих подруг много врачей.
– Вот как?
– Дело в том, что я тоже имею некоторое отношение к медицине.
Одинцов насторожился.
– О! Не беспокойтесь! Это уж точно не больно! И люди моей профессии не только ни на кого не кричат, напротив, успокаивают и помогают поверить в себя.
– И кем вы работаете?
«Все равно он узнает, – подумала Алина. – Его сестра долго молчать не сможет, да и все заслуги мгновенно припишет себе. Нет, он должен считать своей спасительницей только меня».
– Я по образованию психолог, – улыбнулась Алина.
– О! – только и смог сказать Одинцов.
– Ваша сестра этого не знала. Она просто подумала, что наше общение будет вам полезно. Я не смогла ей отказать.
– И хорошо! – с энтузиазмом сказал Одинцов. – Знаете, Алина, рядом с вами я чувствую себя… спокойно. Да. Вы первая женщина, с которой я могу общаться больше десяти минут. От остальных у меня просто голова раскалывается. Они без умолку трещат о своих проблемах. Как будто только у них трудности!
– Знаете, я вас понимаю, – кивнула Алина. – У вас свое дело, это большая ответственность и огромный риск. А вдруг не получится? Вы же свои деньги вкладываете. И тут нужна помощь родных, прочный тыл.
– Родных, вы говорите… Моя сестра – замечательная женщина. Но ее муж лезет куда его и не просят, да еще делает непростительные ошибки. А хочет за это половину всех доходов, – пожаловался Одинцов.
«Замечательно! – подумала Алина. – Он уже недоволен родственниками!»
– Отец тоже. – И Михаил вздохнул. – Пенсионер, а туда же! Хочет работать! Я говорю: папа, ну куда тебе на «КамАЗ»? А случись что? Разве я с тебя потребую неустойку? Нет, свои – это свои. Их невозможно заставить работать. А заставлять надо. А вы говорите: тылы! На работе грузят, придешь домой – то же самое. Ругань, споры. Чуть ли не до драки доходит! Устал.
– Да уж, – поддакнула Алина. – А вы что, с родителями живете?
Одинцов кивнул:
– А где? Была бы семья… А так? Кто мне приготовит? У меня желудок слабый, я плохой кулинарии не выношу. А постирать? Конечно, есть прачечные. Но где время, чтобы по ним ходить? Домработницу нанять? А кто будет ее контролировать? И потом, я не привык. Никогда не жил один.
– Миша, но так нельзя, – мягко сказала Алина. – Вы уже не мальчик. Если хотите стать настоящим руководителем, главой компании, надо и жить самостоятельно. Сколько можно ходить на помочах? Надо отделяться.
– Возможно. Но где найдется женщина, которая…
Он вдруг осекся и посмотрел на нее. Алина опустила глаза и сказала:
– Мы друг друга еще так мало знаем.
– Я вам совсем не нравлюсь? – с отчаянием спросил Михаил.
– Я этого не сказала. У меня тоже не складываются отношения с мужчинами. Им нужны юные красотки, секс-бомбы, а я…
– Что вы! Что вы! Да вы очень привлекательная женщина! – разгорячился вдруг Одинцов.
– Мне почти тридцать.
– Ну и что?
– Могут подумать: раз до тридцати никому не была нужна, значит, что-то не в порядке.
– Напротив, – довольно резко сказал Михаил. – Значит, человек думающий. И разборчивый. Что толку рано выскочить замуж? А потом? Развод? Мои родители вот уже сорок лет вместе, и любят друг друга…
Разговор Алине и нравился, и не нравился. Одинцов говорил то, что она хотела услышать. Это был ее вариант. Но… Какой же от всего этого веяло скукой! Какой замшелой тоской!
«Ничего, – подумала она. – Деньги компенсируют мне все. Я найду, как и чем развлечься».
Что же касается интимных отношений… Михаил Одинцов будет у нее не первым. Алина ничего к нему не испытывала, но так было и с другими мужчинами. Даже с тем, кто лишил ее девственности. Тогда Алина преследовала свою цель: узнать, как это делается, и положить в копилку этот опыт, только и всего. Еще ни разу ее сердце не забилось сильнее при виде чьего-нибудь мускулистого торса или широких плеч. Она не придавала этому значения. Нет так нет.
Алина рассуждала примерно так: патология бывает разная. Фригидность – не самое страшное, что может случиться с женщиной. От этого не умирают. Удовольствие же можно получать и от других вещей: от хорошей еды, вина, путешествий, классической музыки. Самое интересное, что и Михаил Одинцов думал примерно так же. Он боялся оказаться несостоятельным, и этот комплекс Алина побеждать не стала. Если ее жених не думает постоянно о сексе и не тащит ее в постель, пусть так оно и остается. К тому же Михаил был так занят на работе, что накапливающаяся за неделю усталость брала свое.
Словом, они друг другу очень подходили. Через каких-нибудь три месяца Алина Лепехина уже готовилась к свадьбе.
– Я думаю, тебе надо бросить работу и заняться устройством нашего быта, – сказал Михаил. – Твоя квартира слишком маленькая. Нам там будет тесно.
– Согласна. Надо найти жилье побольше и устроить обмен. Я сама этим займусь.
– А я возьму на себя расходы. Это первое. Во-вторых, я планирую расширяться, и мне будет нужна помощь. В банк с документами, а тем более с большими деньгами я не могу послать чужого человека.
– Хорошо, – кивнула Алина. – Ты всегда можешь на меня рассчитывать.
– И еще, я считаю, целесообразнее потратить деньги на свадебное путешествие, чем устраивать роскошное торжество и звать всю родню.
– Это разумно. Зачем нам кормить такую толпу? На дорогие подарки рассчитывать не приходится. Останемся внакладе.
Вот так разговаривали жених с невестой – словно два бухгалтера, калькулирующие выгодную сделку. Нет, Одинцов не увлекся Алиной, так же как она не увлеклась им. Но оценил ее ум, проницательность и умение слушать. Он нуждался именно в такой женщине. Характер же у Алины Одинцовой был сильнее, в нем явно преобладало мужское начало, и Алина все взяла в свои руки. Через какое-то время она полностью подавила мужа и подчинила его себе.
На работе Одинцов был большой начальник. Хозяин. Глава фирмы. Но каждый вечер он по привычке отчитывался жене. Она либо одобряла, либо не одобряла. К ее советам он прислушивался, ее мнением дорожил. И дела на фирме шли успешно.
Их интимная жизнь с самого начала протекала вяло. Супружеские обязанности оба и выполняли как обязанности. Строго по графику: раз в неделю, в определенный день. Надо, мол. Делу нужен наследник. В загородном же доме, куда Одинцовы переехали через пять лет, они по взаимному согласию разошлись по разным спальням. И с этого момента друг к другу заходили только по великим праздникам, потому что уже поняли, что детей у них не будет. Так зачем, если обоим это не доставляет удовольствия?
Удовольствие ведь можно получать и от других вещей. Например, их дом был самым богатым в коттеджном поселке, а участок земли самым большим. Просуществовав десятилетие и преодолев последствия кризиса девяносто восьмого, фирма теперь процветала. Денег было полно.
В чем-то Юрий Греков был прав: стреляться у Михаила Одинцова не было причин.
… – Но последнее время его болезнь обострилась, – сказала Алина, после того как выдала Грекову предысторию своих отношений с Михаилом Одинцовым.
– Болезнь? Какая болезнь? – спросил Юрий.
– Его фобия. Боязнь врачей.
– Но вы же сказали, что успешно ее преодолели.
– Видите ли, Миша подвергался сильным нервным стрессам – он был главой крупной фирмы. Для людей с такой психикой это опасно. И еще… Он ведь лечился от бесплодия, но безуспешно. Получилось следующее… – Алина замялась, но все-таки продолжила: – Тогда, девять лет назад, я сумела убедить мужа, что ничего опасного у него нет, никаких заболеваний с риском для жизни. Но мы ведь тогда не знали, что он не может иметь детей!