В машине Лика обняла малышей, которые следили за каждым ее движением круглыми глазами, и крепко поцеловала их в тугие щечки. Несмотря на то, что опасность миновала, дети еще не расслабились и дрожали.
– Вы очень перепугались?
– Я нисколько не боялась. Я эту тетю Наташу укусила сильно-сильно. Смотри, какие у меня крепкие зубки, – Настя широко раскрыла рот.
– Я тоже ничего не боюсь. Я возьму саблю и буду тебя защищать, – вторил сестре Егорка.
– Ах, вы мои, родные! Вы самые у меня замечательные.
– Правильно, малыши. Маму надо защищать, – одобрила их действия старушка, которая уже тормозила у коттеджа.
– Я не мама, а няня.
– Правда? Тогда дети тебя очень любят.
– Скажите, а как вас зовут? Из-за этих событий мы даже не познакомились.
– Я Аделина Марковна, мама одного из здешних жильцов, – не стала вдаваться в подробности старушка.
– Меня зовут Лика, а это Юля.
– Я Настя, а Егор – мой братик-двойняшка, – влезла в разговор девочка. Она очень любила знакомиться с новыми людьми.
– Аделина Марковна, пойдемте к нам на обед, – предложила Лика, наблюдая за тем, как разъезжаются створки ворот. – Вы всегда успеете в Москве побывать.
– И правда, согласилась старушка, запустила мотор и покатила по подъездной дорожке к дому.
На крыльце их уже встречали встревоженная Мария Владимировна и охранник.
– Вы куда пропали? Я до вас не могла дозвониться. Уже время обеда прошло, а вас все нет. Уже хотела отправить за вами Григория.
– Ой, простите! – воскликнула Лика. – Мы попали в неприятности.
Она совершенно забыла про свой телефон, лежавший в сумочке, а Юлин мобильный оказался поврежден.
Домработница сначала бросилась к детям, но, увидев, что с ними все в порядке, перевела взгляд на девушек. Царапины на лице Юли привели ее в ужас. Она кивнула гостье и потащила племянницу в гостиную.
Через пятнадцать минут, умытые, причесанные и немного пришедшие в себя девушки, дети и гостья собрались за столом на веранде. Они наперебой рассказывали о случившемся и благодарили Аделину Марковну, не растерявшуюся в трудной ситуации и оказавшую посильную помощь.
– А Кириллу Андреевичу вы позвонили? – тихо спросила Мария Владимировна, когда поток возбужденных слов иссяк.
Девушки переглянулись: они даже не подумали, что надо сообщить отцу о том, что его дети подверглись опасности.
– Я позвоню, – обреченно вздохнула Лика, наблюдая за Егоркой, который клевал носом, так как малыши тоже пропустили время дневного сна. – Но сначала уложу детей. Они устали.
Лика и Юля взяли двойняшек и отнесли их в детские комнаты. Уговаривать лечь в кроватку никого не пришлось: как только малыши положили головы на подушки, они уже спали.
Лика пошла в свою комнату, достала из сумочки телефон. На экране высветилось несколько пропущенных звонков, но от Кирилла среди них не было. Она села на кровать, потом легла. Голова все еще гудела. На тело навалилась такая усталость, что ей казалось, будто она не в состоянии поднять даже руку. Прошлый волнительный вечер, почти бессонная ночь, нападение Соколовой с дружками, внезапный обморок – все это тяжелым грузом давило на душу девушки.
А еще появление из ниоткуда прозрачного облака. Что это было? Почему она постоянно видит рядом с собой это белесое свечение? Лика попыталась вспомнить, когда она заметила в его первый раз. Память сразу услужливо подсказала: в торговом центре, когда искала Настю. А потом оно выглядывало из-за спины Кирилла, сидело в углах его кабинета, и вот теперь появилось на площадке.
«Так, без паники! У меня просто проблема со зрением. Это последствия аварии. Точно, – успокаивала себя Лика, забыв, что собиралась позвонить Кириллу, – Никто, кроме меня, его не видит. Мне просто надо попросить обследование. Вдруг у меня заболевание глаз!» – решила Лика и устало опустила веки.
– Я только чуточку полежу, только чуточку, – прошептала она.
Уже проваливаясь в сон, Лика вдруг увидела, как из-за шторы вылетело белесое облачко. Она хотела открыть глаза, но веки будто налились свинцом. Облако легко покружило над ее кроватью и пристроилось рядом на подушке. Тихий шелест донес до девушки слова:
– Милая, защити моих детей…
Лика преодолела сопротивление сна и приоткрыла глаза – пусто. «Почудилось. Слава богу!» Она с трудом села и удивленно посмотрела на телефон, все еще зажатый в руках. Зачем она его держит? Соображала она медленно, мысль пробивалась откуда-то издалека, будто сквозь вату. Надо позвонить Кириллу. Точно. Они с детьми попали в переплет. «А может быть, Мария Владимировна уже позвонила?»
Но выяснять это не хотелось. Лика подняла телефон на уровень глаз, нашла номер хозяина и нажала кнопку вызова. Движения были вялыми, а сотовый казался невероятно тяжелым.
– Да! Я слушаю, – раздался в трубке любимый голос, но ничто в душе девушки не затрепетало от радости.
Наоборот, она вдруг почувствовала волну страха, поднимавшуюся из глубины живота: зная характер Кирилла, она предполагала, какой будет реакция на ее слова. Еще неизвестно, кому достанется больше: Лике, которая потащила детей в городок, Соколовой, заявившейся без предупреждения, или охране, пропустившей на территорию поселка неизвестных людей.
– Это я.
– Я понял. Лика, что случилось? Если ты хочешь поговорить о вчерашнем, то сейчас не время и не место. Дождись, пока я приеду домой.
– Нет, мне надо сообщить тебе не очень приятную новость.
– К нам едет ревизор? Вернее «Ревизорро»? – голос Кирилла смягчился, в нем даже появились шутливые нотки. Но уже через секунду он кричал кому-то неизвестному. – Ты что делаешь? Я русским языком сказал, что это надо убрать подальше.
– Вы еще в баре?
– Да. Ты уже знаешь, что случилось ночью? Только что закончил с полицией разбираться.
– Тогда занимайся, – Лика хотела отключиться, испытав невольное облегчение.
– Погоди, не бросай трубку!
Она слышала, как Кирилл куда-то шел, потом открылась и закрылась дверь, и на заднем фоне наступила тишина. Эта минутная передышка помогла ей собраться с мыслями и немного прийти в себя. «Что со мной? Почему так плохо?» Лика прижала ладонь ко лбу – холодный и влажный – значит, температуры нет.
– Я слушаю. У меня в телефоне куча пропущенных вызовов. Только что заметил. И Мария Владимировна звонила, и Григорий, даже Соколова. Дома все в порядке?
– Да, все в порядке, но мы с малышами попали в неприятности.
Лика заторопилась и быстро, захлебываясь словами, рассказала, что произошло на детской площадке. Умолчала она только о своей потере сознания: не хотела еще больше волновать Кирилла. Он выслушал ее исповедь, ни разу не перебив. Когда она замолчала, тихо сказал:
– Как ты могла подвергнуть детей опасности? Я тебе их доверил. А ты?
Услышав в трубке короткие гудки, Лика посмотрела недоуменно на нее, еще не веря своим ушам. «Это конец! – выплыла из глубины сознания горькая мысль. – Что делать? Няня из меня получилась плохая. А я-то, дурочка, мечтала стать мамой для малышей».
Слезы брызнули из глаз и покатились по щекам. Она слизывала соленые капли языком и часто дышала, желая подавить тошноту, поднимавшуюся из желудка. Комок в груди обручем сжал сердце. Лика ударила кулаком по тому месту, где чувствовала тяжесть, пытаясь избавиться от рвущегося изо рта крика. Но легче не стало. Она ударила себя еще раз, и еще. Лика завыла и уткнулась лицом в подушку. Сколько она так пролежала, она не знала.
Наконец она встала, шатаясь, на ватных ногах добрела до ванной комнаты и сунула голову под холодную воду.
– Приди в себя, идиотка! – яростно стучала она по груди. – На что ты рассчитывала? Все! Успокойся! Но почему же так больно?
Она протянула руку, сорвала с вешалки полотенце и набросила его на мокрые волосы. Кое-как соединив концы, чтобы оно не свалилось, девушка вышла из ванной и побрела к платяному шкафу. Проходя мимо зеркала, ужаснулась, глядя на свое отражение. Она была похожа на мертвеца. Бледное лицо, оскал распахнутого в немом крике рта, провалившиеся глаза, окруженные темными пятнами.
Она отвернулась и открыла дверцы. Бессмысленно посмотрела на свою одежду, перебрала вешалки и уже хотела достать джинсы и футболку, как яркое пятно в глубине привлекло ее внимание. Лика раздвинула плечики: на самых последних висело бледно-лиловое платье, которое показалось ей очень знакомым. Лика вытащила его на свет, посмотрела, потом отнесла его на кровать и положила на покрывало.
Слезы мгновенно высохли. В голове прояснилось: мозг проснулся и принялся за свою работу. Откуда это платье? Из дома она такое не привозила, да и, кажется, Лика приложила наряд к себе, оно не по ее размеру. Девушка медленно подняла руки, стягивая сарафан, в котором была, и осталась в белых плавках и простом хлопковом бюстгальтере. Она еще с минуту разглядывала платье на вытянутых руках, потом натянула его через голову, расправила складки и подошла к зеркалу.
Действительно, платье оказалось на размер больше. Оно висело на маленькой груди, болталось на талии и спускалось ниже колен. Лика задрала подол и в швах попыталась найти указание на бренд. Ничего не обнаружив, она сняла платье и посмотрела вдоль ворота. Увидев, чье изделие держит в своих руках, оторопела. Девушка включила настольную лампу и поднесла находку ближе к свету: это скромное летнее одеяние было от Валентино.
Теперь Лика вообще ничего не понимала. Она точно знала, что никакого отношения к наряду от кутюр не имеет, но марку «Валентино» знают все девушки.
– Что это платье делает в моем шкафу?
Лика, как была, в неглиже, пробежалась по комнате, заглянула во все углы, потом посмотрела на время: вдруг, пока она дремала, кто-то зашел в комнату и повесил платье. Часы показывали всего лишь четыре тридцать. Она пришла в спальню, чтобы позвонить Кириллу всего полчаса назад, а значит, если и спала, то минут пять, не больше.
Девушка снова натянула на себя платье: мучительное стремление вспомнить, как связано с ней это платье, преследовало ее. Оно приятно пахло духами Вероники Сергеевны, мягкий шелк, теперь Лика понимала, что он натуральный, холодил кожу. «Нет. Я не могла на себя его надевать. Оно мне безнадежно велико», – решила она и провела ладонями по бедрам, желая захватить подол. С правой стороны она обнаружила не замеченную ранее выпуклость. Удивленно пригляделась – карман. Вход в него находился в боковом шве, и его сразу трудно было обнаружить.