Кивнула, натянуто улыбнувшись.
Даринка прибежала уже через пару минут, неся с собой расческу и резинки для волос. Побежала к маме, протянулась ей свою ношу.
– Хочу быть самой красивой для папы! – воодушевленно прощебетала она.
И пока Снежана принялась за расчесывание непослушных кудряшек дочки, Юрий махнул им рукой и оставил одних.
– А куда папа ушёл? – изумилась Даринка, желая взглянуть на маму.
- Не вертись, – мягко попросила Снежана. – Папа устал очень, поэтому пошёл отдыхать. Он поспит немного, и будет с тобой играть.
– Обещаешь?
– Конечно, моя маленькая, – заверила её Снежана.
– А Тимур когда приедет? – задала следующий вопрос Даринка.
Снежана вздохнула. Лгать дочери не хотелось, поэтому сказала полуправду:
– У него сегодня не получится приехать.
– Почему?
– Дела, – туманно ответила Снежана, с досадой поднимая взор на дверной проём. Как Юра мог так быстро уйти? Хоть бы десять минут уделил дочке. Поесть-то не отказался…
ГЛАВА 22
День выдался тяжелым. Морально тяжелым. Сложно было отвлечь Даринку, когда папа, которого она не видела так долго, сейчас спит в доме. Снежана даже бы сказала, дрыхнет. Его храп был слышен даже в коридоре. Чем она только не занимала дочку. Палисадники от сорняков они избавляли вместе. Правда, дочка, как всегда, больше мешала, чем помогала. Потом развешивали вещи Юрия. Но и тут не всё так гладко было. Даринка, что вызвалась подавать ей одежду, через раз её нечаянно роняла. Смотрела жалостливо, а потом добивала вопросом: когда папа уже проснётся? Снежане только и оставалось, что отвечать: скоро. Но это «скоро» всё никак не наступало. Они уже и обед приготовили: папины любимые пельмени. Даринка их лепила с особым старанием, даже кончик языка высунула. Сделали салат из свежих овощей и сходили в магазин за соком и шоколадным рулетом.
Юрий всё продолжал дрыхнуть без задних ног. И улёгся он в супружеской спальне. В своих грязных вещах на чистое постельное бельё. Даринка всё больше стала сникать, и это окончательно разозлило Снежану. Не могла она смотреть на своего грустного ребёнка! Не могла и не хотела! Попросив дочку подождать её в летней кухне, Снежана решительно пошагала в дом. Также решительно влетела в спальню, где тут же резко остановилась. Скривилась от неприятного запаха, а когда увидела, в каком виде улёгся спать Юрий, вышла из себя окончательно. В два шага подошла к мужу и настойчиво потрясла его за плечо, при этом позвав громко по имени. Никакой реакции. Потрясла сильнее, позвала громче – тот же результат. Тихонько зарычала, думая, что же ей предпринять, чтобы разбудить его. Взляд остановился на второй подушке. Потянувшись до неё и взяв, Снежана со всей силы ударила ею по голове храпящего грязнулю. Юрий лишь что-то пробормотал себе под нос и вяло отмахнулся рукой, мол, не мешай спать..
Снежана вспыхнула праведным гневом. Прошлась медленным взором по его фигуре, опять акцентируя своё внимание на грязных вещах, и всё больше и больше брезгливо кривилась. Взять бы ведро с ледяной водой да окатить его, чтобы проснулся, да кровать жалко.
Шумно выдохнув, она опять тихо зарычала и швырнула подушку в мужа. Пока ещё мужа.
– Дулю тебе, а не примирение, – прошипела она перед тем, как стремительно выбежать из комнаты, а потом и из дома. В голове только одна мысль: что сказать дочке?
Даринка нашлась в комнате с диваном. Именно на нём она и сидела, обняв себя на ноги и положив щеку на коленку. На её появление отреагировала вяло. Похоже, уже не ждала отца. Стыдно стало перед дочкой.
Снежана осторожно села рядом, погладила её по голове. Прижала к себе и поцеловала в макушку.
– Прости, – произнесла на грани слышимости.
Дочка никак не отреагировала на эту реплику. Вместо этого Даринка задрала голову, чтобы заглянуть ей в глаза и тихо попросила:
– А можно мне позвонить Тимуру?
Снежана опешила. Растерянно захлопала ресницами и приоткрыла рот. Что-то собиралась сказать? Вряд ли. Скорей всего просто от неожиданности.
Даринка повторила свою просьбу:
– Всего один разочек. Ну, пожалуйста, мамочка. – Голос её звучат так жалобно, а глаза были такими просящими, что хотелось сразу же отдать ей телефон, предварительно набрав нужный номер. Сдерживало только одно: она сама написала Тимуру, чтобы он не приезжал. И если он сейчас услышит такой тон Даринки, то явно подумает о ней, Снежане, как о плохой матери. В данный момент именно такой она себя и чувствовала, ведь если бы она не впустила мужа, если бы не написала Тимуру, то у дочки был бы замечательный выходной. В этом она не сомневалась.
Проглотив вязкий ком в горле, Снежана извиняюще улыбнулась дочке.
– Он же занят, – выдавила она из себя ложь. – Давай не будем ему мешать.
Дочка кивнула, протяжно выдохнув. Поела без энтузиазма, а потом сидела тихонько рядом, пока Снежана мыла посуду. Во время сна прижалась к ней так сильно, будто ей не хватало тепла. Снежана обнимала её в ответ, тихо мурлыча колыбельную и едва сдерживая слёзы. И лишь когда Даринка погрузилась в глубокий сон, она позволила себе беззвучно поплакать. Похоже, сегодня она совершила огромную ошибку...
Юрий не проснулся к пробуждению дочери. Продолжал всё так же дрыхнуть. И даже начал пускать слюни. Снежана, на секунду заглянув к нему, скривилась. Мысль о ведре с водой стала назойливей. Сколько можно спать?! Вторая попытка разбудить мужа тоже не увенчалась успехом. Она добилась только того, что Юрий приоткрыл один глаз, протяжно выдохнул и перевернулся на другой бок. Через секунду он опять громко и с наслаждением храпел.
Что ж, это был последний шанс для мужа, теперь уже точно бывшего. Съев на полдник сырковый десерт, Даринка, что ещё ранее спрашивала, когда проснётся папа, теперь попросилась в гости к своей подружке. Снежана мысленно выдохнула, обрадовавшись, что благодаря играм с Кирой, дочка отвлечется от своего ожидания. Она созвонилась с соседкой и уточнила: можно ли к ним прийти? Оля, мама Киры, с радостью согласилась, сказав, что присмотрит за девочками сама.
Собрались быстро. Даринка взяла с собой маленький рюкзачок с любимыми игрушками и набор для песочницы, Снежана – угощения к чаю: непоседы обязательно захотят почаевничать.
Кира с Олей их встречали возле своей калитки. Девочки сразу же убежали во двор – в песочницу, наперебой рассказывая что-то друг другу. Мамы остались поболтать, стоя у входа во двор, чтобы дети были в поле их зрения. Говорили на отвлечённые темы. Подругами они не были, общались только из-за детей. Так что спустя пятнадцать минут, когда удостоверилась, что дочка себя хорошо ведёт, Снежана ушла домой. Не забыла, конечно, напомнить Оле, чтобы звонила в любой момент.
Как таковых срочных дел у Снежаны не было. В огороде не хотелось возиться, во дворе было чисто. Разве что ужин можно было бы приготовить, но лень одолела её. Вернее, сначала плохое настроение, а потом накатила апатия. Она сварила себе кофе с молоком и ушла на любимые качели.
Кофе был выпит. Оля не звонила. Настроение всё больше катилось вниз. Взгляд всё чаще возвращался к телефону. Как бы страшно не было признаваться самой себе, но позвонить ей хотелось вовсе не сестре или подруге, нет. Позвонить хотелось Тимуру Божко. Это желание удивляло и пугало. Но не отступало. Набрать его номер, услышать спокойный голос Тимура и извиниться, что из-за своей жалости испортила всем выходной. Хотя нет, один человек им точно наслаждается. Тот, кто почти весь день дрыхнет в её спальне. Тот, кто явился к дочери без подарка. Тот, кто уделил дочке всего минутку своего драгоценного времени.
Конечно, можно предположить, что у мужа действительно вообще нет денег, и поэтому он ничего не купил Даринке. Но после разговора с сестрой о Несторе Левитине, она сомневалась, что тот не дал бы ему хоть какую-нибудь маленькую премию, если бы Юрий объяснил для чего. Просто муж в очередной раз не подумал о том, что свою дочку (Снежана уже даже не берёт в расчет и себя) хоть маленькой безделушкой побаловать. Зачем? Он никому ничего не должен. Это весь мир должен ему. Особенно она, Снежана. И ведь до недавнего времени она этого не понимала и не замечала! А теперь готова волком выть…
***
Она так погрузилась в свои мысли, что не услышала приближение Юрия. Просто сидела, гладила кота, что совсем недавно прыгнул к ней на колени, и старалась отвлечься мыслями о работе.
Юрий подошёл, вальяжно плюхнулся рядом с нею и улыбнулся. Хотел обнять её одной рукой на плечи, но Снежана повела плечом, а потом отодвинулась, не забыв наградить его сумрачным взглядом. Естественно, он этого не заметил. Или, как всегда просто решил проигнорировать.
– А где Даринка? – чуть ли не мурлыча, спросил он.
– У Киры, – кратко ответила Снежана, стараясь погасить в себе волну раздражения.
– О! Это хорошо. Слушай, дай пятихатку, а? Пойду с Колькой посижу, отдохну. А завтра, пока меня опять не заберут на работу, я посижу с Дариной. – И главное лицо состроил такое жалостливое, будто у церкви просил милостыню.
Снежана медленно вдохнула через нос, затаила дыхание, а потом так же медленно выдохнула. Не помогло успокоиться. Нет, уже не просто раздражение клокотало внутри неё, злость бурлила не хуже лавы в жерле вулкана. Она осторожно переложила кота рядом с собой, встала на ноги. Осмотрелась вокруг в поисках чего-то тяжёлого.
Юрий в это время не сводил с неё заинтересованного взора. И был таким спокойный, что легко можно было определить: он не понял, что его ожидает в ближайшее время.
Ничего подходящего не увидела. Сжала кулаки, выдохнула и решительно повернулась к мужу лицом. Смотря на него исподлобья, заговорила, чеканя каждое слово:
– Я была дурой, что впустила тебя сегодня. Пожалела. Понадеялась, что ты хоть немного подумал над своим поведением и сделал хоть какие-то выводы. Но, нет. Ты упорно думаешь только о себе любимом. Хочешь посидеть с соседом? Вали! Но, чтобы твоей ноги больше не было в моем доме! И во вторник я пойду в суд подавать на развод.