Под испуганные взгляды медперсонала и посетителей, в глубокой тишине, Сафронов со своей ношей покинул старые стены больницы.
Николай открывает дверь автомобиля, и Сафронов усаживает девушку на сиденье.
- Вещи ее забрал? - сухо спрашивает Степан Геннадьевич у телохранителя.
- Да, босс. - Николай протягивает Сафронову Дашину одежду.
- Вот стерва, - бормочет Степан, укладывая рядом с девушкой ее вещи. - Одни проблемы от нее. Убить было бы проще. - Он натягивает по длинным худым ногам трусы, а следом и джинсы. - Ну, что стоишь пялишься? Помоги, - злобно рычит Сафронов, когда одевание неподвижного тела затянулось.
- Да, босс, - с готовностью откликается Николай.
Даша начинает приходить в себя, уже когда они едут в клинику.
- Как? - доносится тихое бормотание девушки до Сафронова, и он, повернувшись, натыкается на пустой, затуманенный взгляд Даши.
- Не ожидала, да? - скалится мужчина.
Даша дергается в сторону, но она настолько слаба, что у нее получается только шевельнуться и остаться на месте.
- Зачем? - бормочет потрескавшимися губами.
- Потому что я тебе сказал, Даша: ты больше себе не принадлежишь. Теперь не принадлежишь. Ты сделала очень большую ошибку, когда пошла против моей воли.
В салоне авто повисает молчание. От того как взгляд девушки меняется, выцветает, Сафронову становится душно, тесно. Удары капель дождя по крыше учащаются. Ливень набирает силу.
Степан Геннадьевич выжидающе продолжает смотреть на Дашу. Ему хочется услышать от нее слова мольбы о пощаде. Вымаливания прощения. Рыдание, в конце концов (до угроз в ее состоянии вряд ли могло бы дойти), но девушка упорно продолжает молчать, глядя на него пустыми глазами.
- Я не жалею о том, что сделала аборт, - вдруг выдает она и бессознательно проводит по животу рукой.
Мужчина, проследив за ее взглядом, гневно поджимает губы. Ему вдруг становится невыносимо мерзко от того, что Даша именно такая: эгоистичная, черствая. Да, ей плевать на всех. И ей никто не нужен. Она никого никогда не полюбит, кроме себя. Тут и гадалкой не нужно быть, чтобы понять это.
- Кто бы тебе позволил еще его сделать, - цедит босс в ответ на слова девушки.
- Что? - взволнованно произносит Даша. Глаза распахивает, уставившись на босса в недоумении. - То есть вы хотите сказать?..
- Ты продолжаешь оставаться беременной, Даша. И аборт ты сделаешь только тогда, когда я скажу,
- отвечает на ее невысказанный вопрос Сафронов.
- Но этого не может быть. Я же видела... - не веря в услышанное, трясет головой девушка. - Вы! Вы не имеете права! Вы уже так однажды поступили с Майей. Я не хочу повторять ее судьбу. Не хочу!
- Так в том, что Майя убежала, виновата ты, Даша.
Сафронову приходится прикладывать усилия, чтобы сдержать эмоции. Как эта девка вообще может позволять себе разговаривать с ним в таком тоне?
- Да, - кивает Даша. - И теперь сделала бы для нее то же самое, лишь бы она находилась подальше от вас и от... - Девушка прикусывает язык, но Сафронову и не нужно продолжения. Он и без того догадался, что она имеет ввиду.
- Вот значит как, - зло усмехается мужчина. - И чем же недовольна ты, моя дорогая? За Майю я бы мог еще действительно засомневаться. Укорить себя в том, что обошелся с ней грубо. А ведь это ты представила ее такой в моих глазах, разве нет? Но я тоже сглупил. Тогда я и не подозревал, - с полным чувством омерзения выплевывает Сафронов, - какая ты дрянь, обменявшая свою сестру на пачку бумажек.
- Вы так говорите, потому что у вас этих бумажек хоть *опой жри, а когда ты живешь одним днем, не зная, что тебя ждет в завтра... Да и что об этом вспоминать? Все, что было, то прошло. Повторюсь: я ни о чем не жалею. НИ О ЧЕМ! - выкрикивает дерзко и тут же съеживается на сиденье, когда Сафронов замахивается на нее, но останавливается в самую последнюю секунду. Он не опустится так низко, чтобы бить беременную женщину. И даже если эта женщина - шлюха, это ничего не значит.
Сафронов опускает руку. Тяжело дыша, откидывается на спинку сиденья, стиснув челюсть, прикрывает глаза.
Дрянь бесячая. Может же вывести из себя за секунды.
Вдруг девушка рядом с ним начинает шевелиться. Ерзать. Сафронов приоткрывает глаза, кидает на нее косой взгляд. Девушка тут же вся вытягивается в струнку, застывает, будто в статую превратилась.
- Даша, я надеюсь, ты осознаешь, насколько непроста ситуация? - Сафронов кладет ладонь поверх холодных пальцев девушки, сжимает их. - Я не доверяю тебе. И в этот раз я твоему слову уже не верю.
- Я не в обиде, Степан Геннадьевич, - пожимает плечами Даша. Она уже надела маску безразличия на лицо и снова ведет себя отстраненно. - Это ваше право.
- Будем надеяться, что маленький срок беременности не помешает точно установить отцовство, - сухо произносит мужчина.
У Даши по лицу скользнула тень. Испуг. Степан точно разгадал эту эмоцию, ее ни с чем невозможно спутать.
Но девушка тут же берет себя в руки, согласно кивает. Отворачивается к окну.
- Максим нашел Майю, - говорит она, а у Сафронова сердце в груди неожиданно сдавливает, и его зычный голос сходит на хрип:
- Что ты сказала?
- Что слышали... Степан Геннадьевич, - кидает на Сафронова непонимающий взгляд Даша, пугливо отскакивает.
- Где он ее встретил? - у босса меняется голос, становится сдавленным и совсем не похожим на привычный бас.
- Не знаю, Антон вроде обмолвился, что Майя в той же фирме работает, которая приглянулась Максиму. В Новокузнецке.
Сафронов, наблюдая, как спокойно об этом говорит Даша, все больше злится. Как она, зная об этом, могла такое от него скрыть?
- Почему не сказала раньше? - резко спрашивает босс.
- Так не было повода рассказывать, - отвечая, склоняет Даша голову набок.
Мужчина сцепляет пальцы в кулаки.
- Безмозглая дура, - вырывается изо рта Сафронова.
Он порывисто достает из кармана телефон, набирает номер сына.
- Как же меня угораздило связаться с такой бестолочью? - бубнит себе под нос.
- Так чего не развяжетесь, а? - вскидывается вдруг девушка, подсаживается к нему вплотную, хватается за рукав, смотрит безумными глазами. - Отпусти меня, Степ. Прошу. Отпусти. Не хочу больше всего вот этого.
Она обводит глазами салон автомобиля и останавливается на мужчине.
- Бешеная, что ли? - Степан стряхивает с себя ее руки и сбрасывает вызов, когда слышит короткие гудки, кладет гаджет обратно в карман.
Сжимает пальцами лицо Даши, заглядывает в глаза.
- Отпущу, обязательно, - обещает, - когда захочу.
Глаза девушки наполняются слезами.
- Ненавижу тебя, Сафронов. Ненавижу, - бормочет, а у самой из глаз слезы льются.
Мужчина притягивает Дашу к себе и, зарываясь пальцами в волосах на ее затылке, прижимает.
Девушка упирается в его плечо лбом. Даже не сопротивляется. И уже через минуту рубашка Степана Геннадьевича увлажняется от ее слез, а рыдания становятся громче, надрывнее.
- Поплачь, Дашуль. Это тебя наркоз отпускает, - поглаживая девушку по голове, приговаривает мужчина.
- Ненавижу. Всех. Ненавижу, - бессвязно шепчет девушка сквозь рыдания.
Глава 16
Между мной и отцом одна преграда - широкий стол. Сидим напротив друг друга, пожирая глазами.
Как только наш самолет приземлился и я ступил на твердую землю, прямиком направился к отцу. Мне нужны были ответы. И, как я понимаю, только он сможет мне их дать.
- Долго будешь сверлить меня взглядом? - басит отец, так же внимательно рассматривая меня.
- Пока не расскажешь, как так получилось, что я семь лет не знал о том, что у меня есть ребенок. И, между прочим, твой внук. Внучка, - уточняю.
У отца даже ни один мускул на лице не дернулся. Ведет себя так, как будто уже знает, зачем я приехал.
- А зачем тебе это было знать, Максим?! Разве не ты бросил девочку, узнав о ее темной стороне? - отец поднимает вопросительно густую бровь, и я замечаю мелькнувший в глазах блеск.
Сплетая пальцы в замок, склоняюсь вперед, упираюсь локтями в колени.
- Ты не перескакивай на другую тему, отец, - говорю сквозь зубы. - Я знаю, что ты запугивал ее. Угрожал. Зачем заставил уехать из города?
Чем больше говорю, чем больше задаю вопросов, тем больше начинаю злиться.
Отец не спешит с ответом, выдерживает какую-то гребанную, понятную только ему паузу. Продолжает смотреть на меня из-под густых бровей пристально.
- Она сама уехала, - отвечает скупо и только после этого отводит глаза в сторону.
- Хм, знаешь, я мог бы тебе поверить. Но по тому, кем работала Майя, я бы не сказал, что она из пугливых. Она должна была понимать, что, забеременев от меня, могла бы неплохо так навариться. Разве нет? - не принимая во внимание его ответ, продолжаю рассуждать вслух.
- Максим, ты хочешь меня сейчас обвинить в том, чего я не совершал. Майя сама приняла это решение. И сама уехала, - уже с нажимом произносит отец.
- Хорошо. Допустим. Но ты же знал мое отношение к ней. Почему не сказал, что она ждет от меня ребенка? И как ты вообще мог бросить ее? Почему не помогал? Ведь она тебе нравилась! Я же видел, что нравилась!
Последние слова даются мне с трудом. Грудь распирает от ревности. До сих пор перед глазами стоит бешеный взгляд отца, которым он смотрел на меня, когда я перед Майей встал на колено и предложил выйти за меня замуж.
- Максим, ты несешь бред, - отмахивается отец.
- Или тебя отпугнуло то, что Майя - шлюха? - подозрительно сужаю глаза.
- Не смей так говорить о ней! - зло выплевывает родитель.
- Почему? Я сам все видел! Своими глазами, - в том же тоне отвечаю ему.
- Это была не Майя... - раздается за спиной женский голос.
- Что ты тут делаешь? - рычит отец так громко, что стены завибрировали.
- Даша?! - удивленно смотрю через плечо на девушку, застывшую в дверях.
Даша выглядит немного уставшей и посеревшей. В домашнем костюме она смотрится совсем иначе, чем я привык ее видеть. Стоп...