лышать, но и видеть, так он мне сейчас противен! И почему его упоминает Света?
- Ах, вы же не знаете?! - вдруг вскидывает руки вверх секретарша и практически вжимается животом в край столешницы, придвигаясь ко мне как можно ближе. - Сегодня в офисе проскочил не очень хороший слушок... - Девушка делает паузу, заинтриговывает. - ...что проверка налоговая к нам едет.
- Что? - не верю своим ушам. - Зачем?
- Да кто же вам скажет, - пожимает девушка плечами. - Но нас всех Ярослав Михайлович сегодня пораньше отпустил. Представляю, что там творится сейчас за закрытыми дверями.
- Как же так? - Встаю со стула, подхожу к окну и тут же делаю шаг обратно: инстинкты самосохранения срабатывают быстрее, чем мозг успевает обработать полученную информацию.
Кто знает, что там у Макса в голове, вдруг за окнами квартиры следит?
- Но это еще не все, Майя Ивановна. Наш босс в такой ярости. Всех на уши поставил.
- Зачем? Не понимаю, - блуждаю взглядом по лицу девушки, а у самой в голове прокручивается, за какую документацию налоговики могут зацепиться. Я же там не успела ничего подчистить.
- Вас ищет, - полушепотом оповещает Света, как будто нас кто-то может услышать.
- Меня? - по телу прокатывается неконтролируемой волной страх. - Зачем?
Кожа покрывается испариной. Что же такое происходит вокруг меня? Почему петля так и норовит затянуться на моей шее?
- Этого я не знаю, Майя Ивановна, но могу сказать только одно: лучше бы вам уехать пока отсюда на время.
Небо только забрезжило рассветом, а я с Марусей на руках и небольшим чемоданом уже гружусь в рейсовый автобус.
- Мам, так спать хочется, - сонно потирает кулачками глазки дочка.
- Сейчас на свои места сядем, и ты сможешь еще поспать, сладкая. - Чмокаю ее в холодный носик.
Нам до деревни ехать чуть больше двух часов. Путь неблизкий. Поэтому и выбрала утренний рейс, чтобы Маруся дорогу легче перенесла. Да и вероятность того, что нас мог кто-то заметить в половине шестого утра, низка. По крайней мере, слежки я не заметила. Дороги до вокзала были абсолютно пустыми.
Мы усаживаемся на свои места, и Маруся практически сразу же засыпает, устроившись поудобнее на моем предплечье.
Накидываю на плечики дочки свою куртку, подкладываю шарф ей под головку, чтобы было мягче, обнимаю ее, прикрываю глаза.
Но напряженные до предела нервы не дают расслабиться. Я вздрагиваю от каждого шороха. Выглядываю в проход в ожидании увидеть там опасность.
Я немного успокаиваюсь только тогда, когда автобус отъезжает от платформы, попадая на безлюдный проспект.
Неотрывно слежу за домами, которые мы проезжаем. Мысленно настраиваю себя на то, что несколько недель придется как-то обходиться вдали от цивилизации. Пытаюсь представить, как к этому отнесется моя дочь. Дети, конечно же, легче переносят смену места жительства, чем взрослые, но Маруся...
Маруся - это совсем другое. Она не как все дети. Дочка, привыкшая постоянно находиться в окружении Ирины Витальевны и ее подруг, может болезненно отнестись к одиночеству. Именно этого я боюсь больше всего.
Спустя какое-то время локации за окном начинают сменяться: реже встречаются дома и чаще - деревья. Чувствую, что веки начинают тяжелеть, и я невольно проваливаюсь в сон.
Мне почему-то снится дом. Именно тот, в который мы с Марусей направляемся. Но только есть одна несостыковочка: в моем тревожном сне дом большой, добротный, а в реальности намного скромнее.
Неожиданный толчок выдергивает меня из сонного ленивого забытья, но глаза я не спешу открывать. Мой затуманенный мозг подсказывает, что, возможно, это остановка запланирована. И мне не о чем волноваться.
Да и с какой стати я вообще об этом думаю?
Эти размышления нагружают мой мозг, и дремота начинает отступать, выпуская из своих объятий.
- Что такое? Что случилось? - прорывается шепот со всех сторон.
Я не успеваю опомниться, чтобы прийти в себя после сна, как чувствую, что надо мной нависает что-то большое и лицо прожигает чей-то внимательный взгляд.
Вздрогнув, распахиваю глаза и вскрикиваю от ужаса, обуявшего мое сознание.
- Ну, здравствуй, милая. А я уж думал, что потерял тебя, - хмыкает мужчина с застывшим оскалом на лице.
- Отпусти! - Вырываю руку, когда Ярослав, безжалостно вывернув мне локоть, тащит к выходу из автобуса.
Кто это? Куда он ее забирает? Там маленький ребенок. Может, это муж? - шелестит толпа, выглядывая со своих мест.
И ни один... ни один человек даже не тянется за телефоном, чтобы позвонить в полицию! Кто-то с любопытством, а кто-то со страхом на лице наблюдает за развернувшейся картиной.
- Мама! Мама! Мне страшно! Дядя Ярик! Пусти меня к маме! - плачет Маруся, схватившись за шею одного из людей Яра, который выходит из автобуса первым.
- Ты что творишь? Ты пугаешь ее! - шиплю, продолжаю активно вырываться. - Маруся, детка! Все хорошо. Мама сейчас с дядей Ярик поговорит и заберет тебя! Только не плачь, хорошо? Не плачь!
Но страх, застывший на лице дочки, говорит о том, что мои слова ее совсем не утешают.
Я рвусь вперед, но Ярослав с силой удерживает меня на месте.
Мы стоим на обочине, а мужчина, у которого моя Маруся на руках, широким шагом пересекает дорогу, направляясь к припаркованному авто. Как только он приближается к машине, задняя дверь открывается, и он с Марусей исчезает в салоне черного внедорожника.
Меня парализует шок. Я эту картину наблюдаю с открытым ртом. Слов нет. Во мне плещется только ужас, сковывающий горло. Я до последнего надеюсь на то, что мы сейчас, тоже перейдя дорогу, сядем в эту же машину, но...
Внедорожник резко трогается с места и уносится вперед.
- Ярослав! - мой голос тут же срывается на крик. Вытягиваю руку вперед, указывая мужчине на уезжающую машину. - ЧТО?! КУДА?!
Ярослав смотрит мне в глаза, и в них нет ничего, кроме свирепой жестокости. Меня накрывает паника, граничащая с истерикой. Куда они увозят Марусю?
- Отпусти! Скотина! ОТПУСТИ!
Я разворачиваюсь и кидаюсь на мужчину с кулаками, одновременно пытаясь освободиться.
- Ублюдок! Отпусти! Отдай мне Марусю! Куда ты ее повез? МАРУСЯ!!!
Меня накрывает дикий ужас. Я перестаю контролировать себя.
- М А Р У С Я!!! - кричу так, что крик разрывает легкие. Я даже не замечаю, что слезы льются из глаз не переставая.
Я смотрю, как удаляется внедорожник с моей крошкой, и понимаю, что все это случилось по моей вине.
Мое сердце разрывается на куски. Я рвусь в руках Яра раненой птицей.
Но его хватка слишком сильна. Мне не выбраться.
- НЕНАВИЖУ ТЕБЯ! ЗАЧЕМ? ЗАЧЕМ ТЫ ТАК С НАМИ!? - в каждую букву вкладываю всю ненависть, всю безнадежность, которую сейчас испытываю. - М А Р У С Я!!! - кричу так громко, что перепонки вибрируют.
И в этот миг Яр отпускает меня.
Я, не ожидая, что окажусь на свободе, не удерживаю равновесие, лечу вперед.
Падаю на землю. Сбиваю ладони, колени.
Плачу. И опять кричу. Громко. Надрывно.
Откуда-то берутся силы подняться, и я вскакиваю на ноги.
Оглядываюсь по стороном. Дорога пуста. Внедорожник уже скрылся из поля моего зрения.
Душу рвет страх. Страх за дочку. Страх того, что могу больше не увидеть ее.
Я срываюсь с места. Ноги передвигаются слишком медленно. Я рвусь вперед, но ощущение такое, что иду на месте.
Все происходящее кажется мне, как в страшном кино, нереальным. И я бы могла подумать, что это сон - страшный кошмар, - если бы не боль в грудной клетке, рвущая мое сердце, мою душу!
Сколько я так бегу, не знаю. Не чувствуя под собой ни ног, ни земли, нахожусь в какой-то прострации. Страх вытесняет все чувства, оставляя только одно, затопившее мое сознание, - отчаяние.
В мозгу бьется одно и то же слово:
Подчинись.
Мои инстинкты кричат, что именно так будет лучше, что именно так правильно, но, гонимая паникой и страхом за жизнь Маруси я не даю возможности мозгу обработать эту мысль.
Неожиданно я оступаюсь, и нога подворачивается. Я теряю равновесие, и меня неумолимо тянет в сторону обочины. Взмахиваю руками и лечу на острый щебень, которым щедро усыпана земля. Приземляясь на левое бедро, падаю на спину.
Больно, черт возьми! Не знаю, что я содрала и чем ударилась, но боль адская.
У меня даже нет сил встать. Я вымотана.
Но долго в одиночестве мне не дают остаться. Почти сразу же прямо у моей головы тормозит авто, и на лицо сыпется мелкая пыль, смешанная с щебнем.
- Набегалась? - сухо раздается вопрос.
Я не шевелюсь, продолжаю лежать с закрытыми глазами.
Мне нужна передышка. Хотя бы пару минут. Но Яру на все плевать. Он выходит из машины.
Мое молчание оказывается для него как красная тряпка. Мне кажется, я даже чувствую, как мое лицо обдает горячим паром его нетерпения.
- Какая же тупая, Ледовская, - рычит Яр и рывком поднимает меня на ноги. Стон срывается с моих губ помимо воли.
Открываю глаза и сквозь мутную пелену смотрю ему в лицо.
- А ты настоящий говнюк, Ярослав, - сцепив зубы, цежу с ненавистью ему в лицо.
- Не дразни меня, Майя. Не буди зверя. Я только-только успокоил его.
Я чувствую по напряженному тону Яра, что он говорит правду.
- Зачем ты забрал Марусю? - дрожащим голосом спрашиваю.
- Чтобы она нам не мешала и чтобы ты наконец-то поняла, что ты - моя. И, если я захочу, достану тебя из-под земли...
- Но манипулировать ребенком - это так низко, - говорю с презрением.
- Майя, ты сейчас и правда думаешь, что я манипулирую тобой посредством Маруси? - с бравадой в голосе хмыкает мужчина.
Я же вместо ответа просто смотрю ему в лицо.
- Ты ошибаешься, детка. В том, что сейчас происходит, виновата только ты. Я тебе говорил, что от меня не скрыться. Говорил? - Ответом ему служит мое молчание. - За Марусю не переживай, я ее трогать не буду. Да и никто ее не тронет, пока я жив. Слышишь?
Мужчина хватает меня за подбородок, дергает голову вверх, заставляет смотреть в лицо.