– Все хорошо, милая. Дыши спокойно, пожалуйста.
– Доктор… – Она раскрыла глаза – влажные, блестящие, полные ужаса. – Мне страшно.
– Дыши спокойно. Как тебя зовут?
– Лиза…
– Лиза, успокойся. Все хорошо. Сейчас посмотрим, как там наш малыш поживает…
– Еще три недели оставалось до срока… Я думала, обойдется, пошла на почту за посылкой, а тут началось. Я дура, да? Надо было дома сидеть!
– Кто знал, милая, не вини себя.
– Если с ребенком что-то случится, то это только я буду виновата…
– Да все хорошо! – улыбнулся Филипп. – Пока не тужься, рано.
Филипп стянул перчатки, схватился за рацию, вышел в коридор, там, в конце, стояли испуганные операционистки, одна крикнула:
– Родила?
Филипп покачал головой, нажал на кнопку вызова на рации:
– Диспетчер? Вы меня слышите?.. Когда ждать спецбригаду? Тут нужен опытный акушер, я не справляюсь. Сложные роды, раньше срока. Родовые пути еще незрелые, возможна дистоция. Схватки идут, а цервикальный канал закрыт, если сейчас начнутся разрывы, неизбежно массивное кровотечение. Блин, я ничем не смогу ей помочь, ее надо срочно в стационар, на операционный стол!
– Филипп, голубчик, еще немного! – с отчаянием произнесла диспетчер.
– Ладно, жду, я к ней.
Филипп вернулся в комнату, надел новые перчатки. Интервал между схватками становился все короче. «Ей нужна срочная эпидуралка! Иначе бедняга умрет от кровопотери, а ребенок – от гипоксии… Эпидуралка сняла бы боль, и подействовала бы еще как мощный спазмолитик, и способствовала бы раскрытию шейки матки…»
Женщина уже не кричала, она стонала беззвучно.
– Лиза, молодец, все-таки пошло раскрытие… Ты молодец! Пока не тужься, погоди. Рано, рано! А вот сейчас – давай. Давай, милая!..
Случилось действительно чудо: показалась головка ребенка, да и сильного кровотечения не наблюдалось. Филипп уже готовился принять младенца в свои руки, но тут случилось нечто странное: младенец словно передумал выходить на свет божий. Головка показалась – и ее тут же затянуло назад.
– Тужься, сильнее!
Женщина застонала, ребенок опять показался, и – наваждение какое-то! – вновь скрылся в материнском лоне.
«О нет, бред какой-то! – с отчаянием подумал Филипп. – Что это значит? Нет, это же обвитие…»
Обвитие пуповиной означало, что ребенок там, в родовых путях, задыхается. Малышу не хватает кислорода.
Потуги шли теперь непрерывно, одна за другой. Филиппу, да и самой роженице казалось, что идет одна сплошная, бесконечная потуга. Пульс у женщины подскочил до запредельных значений, она вся горела. Филипп измерил температуру: скакнуло до тридцати девяти.
«Если ребенок сейчас не выйдет, то он задохнется внутри!»
Филипп отдавал команды роженице, и та, несмотря на свое почти бессознательное состояние, слушалась его, умничка.
– Держись. Сейчас я буду давить сюда. Терпи. А ты тужься, тужься, прямо выталкивай его, изо всех сил… Давай!!!
Роженица застыла в немом крике: один раскрытый рот, обезумевшие глаза.
И ребенок вышел. Шлепнулся прямо на раскрытые ладони Филиппа. Синенький, неподвижный, с пуповиной через плечо. Эта пуповина, получается, и тянула его назад. Филипп быстро освободил ребенка от пут, очистил ему забитые дыхательные пути с помощью специального резинового баллона.
– Дыши. Дыши, ну!
И он задышал. Вдохнул глубоко, порозовел, и в следующее мгновение раздался резкий, пронзительный, требовательный крик.
Кто-то там, за дверью, закричал, завизжал радостно, захлопали в ладоши.
– Кто? – шепотом, сорванным голосом спросила женщина. – Мальчик?
– Мальчик, – Филипп осторожно положил ребенка ей на живот.
И вдруг вспомнил: недавно ведь читал свой врачебный форум, когда обсуждали редкие, почти невероятные случаи в медицине. Как раз обсуждалось обвитие пуповиной по принципу портупеи, что случалось один раз на тысячу. Наверное, сейчас и был тот самый редкий случай…
Сзади зашумели, затопали, в комнату ворвалась бригада медиков с каталкой.
– Так, что там у нас?
– Преждевременные. Неполное раскрытие сначала, было обвитие пуповиной, как я понял, по принципу портупеи, у ребенка верхние дыхательные пути забиты…
– Ого!
Акушеры осмотрели ребенка, мать, состояние обоих оказалось вполне удовлетворительным.
– Брат, ты молодец!.. Можно сказать, в полевых условиях, без ничего – принял такие сложные роды…
Все вокруг шумели, хлопали Филиппа по плечу.
– Осторожно, осторожно, теперь перекладываем мамочку на каталку и младенчика… Мамочка, как сына назовем, решила уже?
Женщина нашла взглядом Филиппа, протянула ему руку. Он подошел, осторожно пожал ее пальцы.
– Доктор, как вас зовут? – едва слышно спросила она.
– Филипп.
– Филипп… Какое чудесное имя!.. А мы-то голову ломали все… Филипп, ну конечно, Филипп! – с блаженной, неземной какой-то, прекрасной улыбкой (воистину настоящая Мадонна!) прошептала роженица. – Его зовут – Филипп!
Опять шум, аплодисменты, одна из операционисток вдруг зарыдала на плече у другой, какой-то солидный мужчина в блестящем костюме, вероятно здешний банковский начальник, тоже ожесточенно захлопал в ладоши и принялся говорить что-то там про особо льготные условия вклада для избранных.
Но Филипп не стал слушать, улыбнулся всем, помахал рукой и пошел прочь, чуть пошатываясь. Он оказался совершенно вымотан произошедшим.
Залез обратно в свою «Скорую» (она так и стояла – все на том же месте, в этой бесконечной пробке), упал на каталку, на которой обычно возили пациентов, и закрыл глаза.
– Как, родила? – с привычным спокойствием спросил водитель.
– Родила, – тоже спокойно ответил Филипп. – Мальчика…
– Класс! О, тронулось оно… Поехали… Вытащили они этот чертов грузовик, как раз к твоему возвращению, Филя…
Скоро добрались до подстанции. Филипп привел там себя в порядок, переоделся, вышел в город. Все вокруг казалось таким привычным, знакомым. Словно ничего и не случалось. Обычное течение жизни.
Но это не так.
Мир был другим. Совершенно другим.
И теперь надо было жить как-то иначе, с чистого листа. И дело не в сегодняшней роженице, хотя и в ней тоже, конечно… Изменения копились все последнее время, одно к другому. И вот сегодня, прямо сейчас, перед Филиппом словно мозаика сложилась, в единое целое. Не хватало лишь одной части пазла, одного маленького предмета, чтобы картина приобрела окончательный вид. И Филипп точно знал, чего именно не хватает.
На соседней с подстанцией улице располагался один из магазинов крупной ювелирной сети. Филипп поднялся по ступеням, окунулся в полупустую прохладу просторного зала, в тишину. В мерцание драгоценностей за стеклом.
– Добрый день, я могу вам помочь? – улыбнулся молодой, с идеальной укладкой мужчина за прилавком.
– Да. Мне нужно кольцо для помолвки, – сказал Филипп.
– О, как чудесно! – Улыбка на лице вышколенного продавца из дежурной вдруг превратилась в настоящую, полную искреннего восхищения. – Вот сюда, пожалуйста, здесь несколько идеальных помолвочных колец, с одним бриллиантом, как обычно полагается… На любой вкус и цену. Считается, что помолвочное кольцо должно стоить примерно три зарплаты, но вы можете не пугаться, у нас как раз грандиозные скидки сегодня…
Филипп удивленно усмехнулся. Но, верно, раз везет, то везет во всем. Если поступаешь правильно, то мир сам идет тебе навстречу.
– Размер пальчика невесты вам известен? – деликатно поинтересовался продавец.
– А то! Пятнадцатый!
После недолгих раздумий и переговоров Филипп приобрел изящное колечко с небольшим бриллиантиком. Конечно, совсем недешевое, счет на его карточке изрядно поубавился, но чего экономить?..
– Надеюсь, это украшение придется по душе вашей возлюбленной и принесет удачу в вашу семейную жизнь.
– Спасибо, брат!
Филипп положил коробочку с кольцом в карман, вышел из прохладного зала опять в жаркое лето.
Тренькнул мобильный телефон.
– Але?
– Филипп, это я.
Не сразу Филипп понял, что ему сейчас звонит Лора.
– Ну наконец-то! – закричал он. – Слушай, куда ты пропала? Лука сейчас у моего отца, то есть у своего отца, как ты утверждаешь…
– Ты где сейчас? Надо встретиться, – мягко произнесла Лора. – Я в летнем кафе, это на бульваре…
Она назвала адрес. Филипп прикинул – недалеко совсем.
– Ладно, через минут пятнадцать буду.
Лора, в длинном светлом сарафане, открывавшем ее тонкие руки, сидела за столиком летнего кафе под полотняным зонтиком.
– Привет, – сказал Филипп и сел в кресло напротив.
– Будем что-нибудь заказывать? – немедленно подплыла утомленная жарой официантка.
– Бутылку минеральной, пожалуйста.
– Филипп, мне что-нибудь закажи, – попросила Лора.
– Две бутылки минеральной и еще ей какой-нибудь пирожок принесите, что ли…
– Есть хот-доги.
– Пускай будет хот-дог!
Официантка чиркнула в блокноте, ушла.
– Ты такой мужлан… Не узнаю тебя, – с укором произнесла Лора.
– Так некогда же! Сейчас едем к отцу, там Лука…
– Филипп, ты не в курсе, – перебила Лора. – Луку уже давно забрали у Петра Васильевича. Он сейчас у бабушки.
– У какой бабушки?
– У своей. У мамы моего бывшего.
– Мину-утку… Мамы бывшего? Так ты наврала? – с изумлением воскликнул Филипп. – Я так и знал. Лука не мой брат… Ну а смысл этого вранья, смысл?!
– Я хотела тебя увидеть. Чем не повод? – простодушно произнесла Лора.
– Нет, не повод. Не повод ребенка в свои игрища втягивать.
– А если я до сих пор люблю тебя? – улыбнулась Лора. Сейчас, улыбаясь, она удивительно была похожа на себя прежнюю. Двадцатилетней давности Лору. «Так это у тебя в первый раз, мой мальчик?»
– Мне все равно. Любишь, не любишь, правда это или неправда… – пожал плечами Филипп.
– Неужели эта рыжая так замутила тебе голову?
– Ты ж ее не видела.
– Видела, я в замочную скважину подглядывала.