«Извини, не успела заехать. Как все прошло?»
Синяя точка только что отъехала от гастронома.
Дженна сидит в комнате ожидания перед открытым ноутбуком; она смотрит дневное ток-шоу. Из-за короткой стрижки ее глаза кажутся огромными; на дочери длинная футболка, джинсы и кроссовки. Я предлагаю ей заморить червячка перед тем, как забрать ее брата из школы. Дженна улыбается.
До гастронома «У Джоя» мы добираемся за семь минут. Миллисент уже уехала. Этот гастроном знавал лучшие дни – наверное, из-за своего местоположения. Он находится в старой части нашего городка. А сейчас он стал менее популярным – проигрывает более современным и ярким торговым центрам.
Внутри достаточно светло, чтобы разглядеть царапины на прилавках и витринах. Мясо, сыры и салаты выглядят малость несвежими. Кроме нас с Дженной в гастрономе других посетителей нет. И в нем стоит полная тишина. До тех пор, пока дочь не открывает витрину с картофельными чипсами. Дверца витрины скрипит. Должно быть, проржавела. Но перед нами тут же возникает женщина. Словно до этого она сидела и вдруг резко встала. Пышнотелая блондинка выглядит уставшей. Но, когда улыбается, все ее лицо озаряется светом.
– Добро пожаловать в наш магазин, – приветствует она нас. – Я – Денис.
– Приятно с вами познакомиться, Денис, – говорю я. – Мы к вам раньше не наведывались. Что у вас тут есть особенного?
Денис поднимает палец, прося меня подождать, и исчезает за прилавком. Ее рука ныряет в стеклянную витрину и хватает поднос с кусочками мяса.
– Индейка со специями и сахаром. Немножко острая, немножко сладкая.
Я кошусь на Дженну.
– Классно, – отзывается дочь.
– Обязательно попробуйте индейку. Уверяю вас, вам захочется заглядывать к нам почаще! – говорит Денис.
Мы берем два сэндвича с латуком и томатами.
Оказывается, при гастрономе имеется патио под открытым небом, невидимое с парковки. Чистое и аккуратное, но неколоритное. Впрочем, через минуту это становится неважно, потому что индейка действительно очень вкусная.
Даже Дженна ест.
– Ты узнал об этом месте в сети? – спрашивает она.
– Нет, с чего ты взяла?
– Это в твоем стиле. Искать заведения со странными сэндвичами.
– Они не странные. Они вкусные.
– Мама бы и пробовать их не стала. Это не органическая пища.
– Не говори ей, что мы здесь были.
– Ты хочешь, чтобы я лгала?
Я игнорирую этот вопрос.
– Что ты думаешь о твоем докторе? Он тебе помогает?
Дженна пожимает плечами.
– Вроде бы.
– Ты все еще боишься?
Дженна кивком показывает на боковую дверь гастронома. В ее проем она видит телеэкран над стеклянным прилавком. Сидя на стуле у кассы, блондинка Денис смотрит новости. Ведущий объявляет, что Джейн Доу завтра ночью проведет пресс-конференцию.
42
Мы с Миллисент стоим на пустой парковке торгового комплекса «Ферндейл». Тишину вокруг нарушает только шум, доносящийся с автострады за нашими спинами. Пятничная ночь. Дженна на девичнике, Рори у друга играет в видеоигры.
Пресс-конференция с участием Джейн Доу закончилась час назад. Мы с женой смотрели ее в популярном ресторане со спортивным баром, примыкающим к торговому комплексу. Конференция транслировалась по всем телеканалам. Неожиданный поворот в драме нашего серийного убийцы стал «гвоздем» пятничной ночи вкупе с куриными крылышками и пивом. Мы смотрели конференцию с еще одной семейной парой, с Райнхартами, которые верили каждому слову, сказанному Джейн Доу.
Миллисент прислоняется к машине, скрестив руки на груди. Выбившуюся прядку ее волос колышет ветерок. Моя жена всегда одевается подобающе случаю. И в спортивный бар на просмотр конференции она пошла в черных джинсах и футболке с надписью: «ЕДИНСТВО ВУДВЬЮ» (этот слоган возник после исчезновения Наоми). Волосы собраны в хвост и оплетены шнурком, если не считать той выбившейся пряди.
– Мне она не понравилась, – качает головой Миллисент. – И ее рассказ мне не понравился.
Я вспоминаю о Линдси, которую она держала в плену. Возможно, она тоже ей не нравилась.
– Это не важно, – говорю я.
– Как знать.
– Так что же нам тогда…
– Нам нужно больше информации.
– Ты думаешь…
– Я ничего не думаю.
Мы стоим молча несколько секунд, а потом Миллисент поворачивается и открывает дверцу машины. Я также молча наблюдаю, как она садится на пассажирское сиденье. Миллисент захлопывает дверцу и вскидывает на меня взгляд. Я не двигаюсь с места. И почти слышу, как она вздыхает, когда снова открывает дверцу и вылезает из автомобиля. На ногах Миллисент ботиночки на резиновой подошве, и они приближаются ко мне совершенно бесшумно.
Положив свою ладонь мне на грудь, Миллисент заглядывает мне в глаза.
– Эй, – окликает она меня.
– Что?
– Ты в порядке?
Я пожимаю плечами.
– Это значит «нет», – констатирует моя жена.
Теперь моя очередь вздохнуть. Тяжело вздохнуть:
– Мы облажались.
– Облажались?
– Да, я так думаю.
– Поясни.
Я не знаю, с чего начать. Все так запуталось. И все настолько взаимосвязано, а мне не хочется ненароком сболтнуть лишнего. Например, о Петре, о которой я никогда не рассказывал Миллисент. Или о шантаже Рори. Жена знает о Дженне, но опять же не все. И о причине самоубийства Тристы я тоже не хочу ей говорить. Как, впрочем, и о маячке на ее машине и гастрономе «У Джоя».
Миллисент многого не знает. И все-таки меня не покидает ощущение, что мне тоже многое предстоит еще только узнать.
– Дело Оуэна, – наконец бормочу я. – Оно выходит из-под контроля.
– Я так не думаю.
– А как же Дженна?
– Мне следовало предусмотреть такую реакцию дочери.
Ответ Миллисент меня удивляет. Она редко совершает ошибки, но еще реже это признает. И я решаю не передавать ей то, что сказал мне на приеме доктор Беж. Сейчас неподходящий момент, чтобы объяснять жене, что именно наша затея привела к физическому недомоганию дочери.
По нам скользят лучи фар – какая-то машина выруливает из-за угла торгового комплекса. Когда она подъезжает поближе, я вижу, что это вовсе не автомобиль. Охранники комплекса ездят на гольф-мобилях. И этим управляет женщина средних лет. Она останавливается и спрашивает у нас – все ли в порядке?
– Все хорошо, – машет ей рукой Миллисент. – Просто мы с мужем обсуждаем отметки нашего сына.
– О, понимаю! У меня своих трое.
– Тогда вы знаете, каково бывает с детьми.
Охранница кивает. Они с Миллисент улыбаются друг другу, как все понимающие матери.
– Но вам все-таки лучше уехать отсюда. Торговый комплекс уже закрылся.
– Да-да, мы уже уезжаем, – соглашается Миллисент.
Охранница ждет, пока мы садимся в машину и покидаем парковку. Когда мы останавливаемся на светофоре, Миллисент кладет свою руку на мою:
– Я подумала, что нам следует записать Дженну на курсы самообороны. Мне кажется, это поможет ей обрести в себе уверенность.
– Хорошая идея, – киваю я.
И так оно и есть.
– Я займусь этим завтра.
Посещение женой гастронома «У Джоя» не ограничилось одним разом. На следующий день, в свой обеденный перерыв, она заезжает в этот магазин снова и проводит там целых сорок минут до встречи с очередным клиентом. Все остальные ее остановки в порядке вещей. Миллисент даже заглядывает ради Дженны в две школы боевых искусств. И вечером, после ужина, когда мы уединяемся с ней в нашей спальне, она рассказывает мне о них.
– В одной секции обучают состязательному тхэквондо. У них есть команды и проводятся соревнования – за ленточки. Другая школа находится в центре, там учат навыкам крав-мага. Немного дороже, но эта система рукопашного боя лучше заточена на самооборону.
– Дженна может для начала походить в обе секции. Пусть сама выберет, что ей нравится больше.
Миллисент подходит и целует меня в нос:
– Ты такой умный!
Я закатываю глаза. Жена хихикает.
Она не упоминает про магазин сэндвичей или пышнотелую блондинку с широкой улыбкой. «Как бы мне выяснить, что она ела на ланч, не огорошивая ее прямым вопросом?» – раздумываю я. Но я не такой умный, как утверждает Миллисент. Потому что, когда я заикаюсь о том, каким вкусным был сегодня мой обед, она не делится впечатлениями о своем. А лишь кивает и улыбается, притворно заинтересованно слушая мой длинный монолог о вымышленном ланче и готовясь ко сну. И спать мы ложимся, так и не обсудив гастроном «У Джоя».
Посреди ночи я встаю и спускаюсь в библиотеку. Мы называем так одну из наших комнат, потому что в ней стоят стеллажи с книгами и большой письменный стол цвета махагон. Но используем мы эту комнату с одной-единственной целью – для личных телефонных звонков. А я еще начал уединяться в ней для своих поисков в сети.
Гастроном «У Джоя» открылся двадцать два года назад. Его основали два компаньона, не состоявшие в родственных отношениях. Гастроном всегда располагался в одном и том же, арендованном здании; его владельцам оно не принадлежало. И никаких проблем у них никогда не возникало, если не считать иска одного покупателя, который утверждал, будто пол в магазине был мокрым, из-за чего он поскользнулся и упал. Этот иск владельцы гастронома урегулировали сами. До суда дело не дошло. Никаких других преступлений, исков или серьезных нарушений санитарных норм за ними не числилось. Гастроном «У Джоя» такой, каким он выглядит – заурядный продуктовый магазин, не более того. Но это и подозрительно. У Миллисент не было причин наведываться туда, да еще не один раз, а дважды.
Спутниковые карты района показывают свободно стоящее здание у дороги, прежде бывшей более оживленной. Напротив находится небольшая стоянка подержанных автомобилей. Рядом с ней магазин сантехники, следом за ним – мастерская по ремонту часов.
Если бы Миллисент останавливалась там только раз, это могло быть случайностью. Возможно, ей рассказал об этом гастрономе кто-то из клиентов. И она решила побывать «У Джоя», но быстро поняла, что этот магазин не для нее. Я бы даже поверил, что Миллисент заехала туда, потому что ей захотелось пить, а других магазинов поблизости не было. Хотя гастроном находится за пределами ее обычной зоны разъездов. Причин, приведших ее туда, могло быть много. И я бы поверил в любую из них, если бы… Если бы через два дня она не поехала туда снова.