способный сортировать подсказки и часто повторяющиеся слова на наиболее полезные и наименее полезные.
Это происходит в течение всего нескольких дней с момента приезда Клэр. И плохо то, что мне приходится смотреть ее по телевизору. Все время. постоянно. И еще я должен выслушивать, какая она энергичная, эффективная, да еще новатор в своем деле. Даже дома этого не избежать. Правда, намедни Миллисент настояла, чтобы мы не смотрели телевизор по вечерам, потому что Клэр всегда появляется во время рекламных пауз.
Вместо телевизора мы все вместе играем в игры. Миллисент достает колоду карт и пластмассовые жетоны, и мы учим детей, как играть в покер. Это предпочтительнее, чем смотреть на Клэр.
Рори уже умеет играть в покер. У него в мобильнике установлено такое приложение. Дженна схватывает правила игры быстро – она все схватывает быстро. И выражение лица у нее, как у записной покеристки. Лучше, чем у Миллисент.
У меня выражение лица ужасное. И я все время проигрываю.
Пока мы играем, Рори роняет, что завтра в школе должно быть собрание. Миллисент нахмуривается, но тут же разглаживает лицо. Она старается меньше хмуриться, чтобы не появлялись морщины.
– Я не получала уведомления о собрании, – произносит она.
– Эта новая женщина-следователь придет к нам в школу, – говорит Дженна.
– Курица, – бросает Рори.
Брови Миллисент снова хмурятся.
– А зачем к вам в школу придет женщина-следователь? – спрашиваю я.
Рори пожимает плечами:
– Наверное, для того чтобы спросить нас, не видели ли мы чего-нибудь. Дэниэл сказал, что она ходит по всем школам.
Дженна кивает, словно тоже слышала об этом.
– Она противная, жутко раздражает, – говорит Рори. – Но нас хотя бы отпустят с урока.
Миллисент бросает на сына выразительный взгляд. Он делает вид, что его не заметил. Изучает свои карты.
– А мне она нравится, – подает голос Дженна.
– Тебе нравится этот следователь? – спрашиваю я.
Дочь кивает.
– Она производит впечатление целеустремленной и упорной женщины. Думаю, она найдет убийцу.
– О, с этим я согласен, – вставляет Рори. – Она словно одержима.
Получается, что женщина, способная поймать нас с Миллисент, оказывает благотворное действие на самочувствие Дженны.
– Все в нее верят, – говорю я.
– Надеюсь, мне удастся с ней пообщаться, – восклицает Дженна.
– Боюсь, она слишком занята.
– Естественно. Я так просто это сказала.
Собрания в школе Дженны и Рори проходят не в спортивном зале, как в некоторых других школах. Там есть свой актовый зал, названный в честь спонсора, оплатившего его обустройство. Когда я приезжаю в школу, зал уже битком набит детьми, родителями и учителями. Учитывая то, сколько раз Клэр появлялась в новостях, она – почти звезда!
Она выше, чем я думал. И даже в переполненном зале она пугает. Клэр не хочет рассказывать о себе, о своем прошлом и опыте работы в полиции. Свое обращение к детям она начинает с другого; она заверяет, что они все в безопасности.
– Тот, кто убил этих женщин, не охотится за вами. Он выискивает женщин, которые старше вас. И шансов на то, что ваши пути пересекутся с убийцей Наоми и Линдси, практически равны нулю.
Дженна сидит со своими приятельницами прямо перед сценой. Я вижу, как она наклонилась вперед, как старается не упустить ничего из вида и ловит каждое слово Клэр.
Рори сидит со своей подружкой в среднем ряду. Обращает ли он внимание на сцену или нет, сказать трудно.
– Однако, – продолжает Клэр, – существует, пусть и маленькая, но вероятность, что вы все же пересекались с убийцей. Только не знали этого. Вы могли увидеть что-нибудь, чему даже не придали значения. Но все, что вам показалось необычным, странным, может оказаться для нас очень важным.
Клэр повторяет то же, что твердила по телевизору. Только более простыми предложениями. В завершение она обещает пообщаться со всеми, кто захочет с ней поговорить. Вот для этого я и приехал в школу. Во-первых – убедиться в том, что Дженне представился шанс познакомиться с Клэр. Во-вторых, для того чтобы самому с ней познакомиться.
Вокруг дочери вьются подружки. Поэтому она не машет мне в приветствие рукой. Мы вместе ждем удобного момента, чтобы поговорить с Клэр. Желающих это сделать масса. И, когда подходит наша очередь, я выхожу вперед и представляюсь. Клэр достаточно высока – наши глаза на одном уровне. На телеэкране ее глаза казались светло-карими. Вблизи я вижу в них блики золота.
– Это моя дочь, Дженна, – говорю я.
Вместо того, чтобы узнать, сколько ей лет или в каком она классе, Клэр спрашивает у Дженны, хочет ли она быть следователем.
– Очень! – восклицает моя дочь.
– Тогда главное, что ты должна себе уяснить, – это то, что все имеет значение. Даже самые маленькие детали.
Дженна кивает. Ее глаза сияют.
– Я это понимаю. И всегда обращаю внимание на детали, даже самые маленькие.
– Молодец! – Клэр поворачивается ко мне: – Из вашей дочки получится отличный следователь.
– Думаю, что уже получился.
Мы улыбаемся друг другу.
И, развернувшись к нам спиной, Клэр заводит разговор со следующим человеком.
Дженна подпрыгивает на мысках.
– Ты действительно думаешь, что я смогу быть следователем?
– Ты сможешь быть тем, кем захочешь. Тебе все по силам.
Дженна перестает подпрыгивать:
– Па, ты говоришь как коммерсант.
– Извини. Но это правда. И я действительно думаю, что из тебя выйдет прекрасный следователь.
Дженна со вздохом возвращается к своим подружкам. И отмахивается от меня, когда я машу ей на прощание рукой:
– Мне нужно ехать.
Я наблюдаю за тем, с каким восторгом реагируют подружки Дженны на ее рассказ об общении с Клэр. Они гораздо импульсивнее меня.
Я благодарен Клэр за то, что она так старается вселить в детей ощущение безопасности. Она сделала Дженну такой счастливой, какой я никогда ее прежде не видел.
И все-таки Клэр продолжает мне не нравиться. На самом деле теперь, после знакомства с ней, я даже ее ненавижу.
55
До того, как мне предоставляется возможность изучить нашего нового следователя, это делает Дженна. За ужином мы дружно слушаем историю жизни Клэр Веллингтон – ту, что предлагает Интернет. Родилась Клэр в Чикаго, училась в Нью-Йорке, работала сначала в департаменте полиции Нью-Йорка; потом переехала в сельскую местность, на Средний Запад. Там она стала уже следователем и входила в состав оперативной группы по борьбе с наркотрафиком. Сменив несколько маленьких городков на более крупный, Клэр занялась расследованием убийств. Она входила в группу по делу так называемых «Убийств в Ривер-Парке». Они арестовали убийцу через два месяца после начала следствия.
Клэр стала одним из самых успешных следователей по раскрытию убийств в своем департаменте. Процент раскрываемости у нее на 5 пунктов выше, чем у других детективов. Она и впрямь такая же грозная, какой выглядит.
Не только я с детьми познакомился с ней. Миллисент тоже. Клэр решила снять жилье, потому что жить в отеле – слишком дорого для бюджета полицейского. И она обратилась в агентство недвижимости с просьбой подыскать ей что-нибудь небольшое, простенькое, меблированное на условиях помесячной оплаты. Миллисент не занимается сдачей жилья в аренду, но она находилась в офисе, когда его порог переступила Клэр.
Раннее воскресное утро. Дети еще спят, и мы с Миллисент на кухне одни.
– Что ты думаешь об этой Клэр Веллингтон? – спрашиваю я жену.
– Она очень высокая.
– Она ловкая, – говорю я.
– А мы нет?
Мы обмениваемся улыбками.
Миллисент только что вернулась с пробежки. Она стоит у раковины в своих эластичных лосинах, и я любуюсь видом. Миллисент перехватывает мой взгляд и поднимает бровь.
– Не хочешь снова в постельку? – спрашиваю я.
– Хочешь показать мне, насколько ты ловкий?
– Хочу.
– Но сначала мне нужно в душ.
– Тебе составить компанию?
– Пожалуй.
Мы начинаем в душе и заканчиваем в кровати. Наш секс, скорее, будничный и удобный, чем страстный и бурный. Но это даже не плохо.
Когда Рори встает, мы еще в постели. Я знаю, что это Рори, потому что он не может закрыть дверь, не хлопнув ею. И шаги у него тяжелые, когда он спускается на кухню. Вскоре поднимается и Дженна. Она следует тем же обычным маршрутом – ванная, потом кухня. Но ее поступь мягче и тише.
Миллисент лежит рядом со мной. Голая и теплая.
– Я еще не приготовила кофе, – мурлычет она. – Они, наверное, гадают, куда мы запропастились.
– Ну и пускай, – я не собираюсь вылезать из постели, пока мне это не нужно. Я вытягиваюсь и закрываю глаза.
Слышно, как заработал телевизор. На полную громкость. Похоже, дети рады, что нас внизу нет. Обычно мы не смотрим телевизор по утрам в воскресенье. Так что для Рори и Дженны это нежданное развлечение. Они яростно спорят, что посмотреть – мультики или художественный фильм.
– Держу пари, они едят кашу, – говорит Миллисент.
– А у нас сегодня каша на завтрак?
– Да, без сахара.
– А молоко у нас есть?
– Соевое.
– Тогда не плохо.
– Я в этом уверена.
Миллисент прижимается ко мне поближе.
Вот такой была наша жизнь до Холли. Все шло своим чередом, чуть медленнее, не так бурно и без такого сильного возбуждения, какое мы порой испытываем сейчас.
Дни сливались, похожие друг на друга. И вехами на пути вперед были только крупные события. Наш первый дом был крошечным, но казался нам огромным – до тех пор, пока мы не выросли из него. Потом Миллисент заключила свою первую большую сделку. Затем Дженна пошла в школу. Мы переехали в больший по площади дом. А потом на руке Рори появился шрамик от пореза бумагой.
Когда Дженне было четыре года, она простудилась. Простуда вылилась в бронхит. Дочка могла заснуть только на час, а потом кашель снова будил ее и изводил. Мы с Миллисент провели три ночи в ее комнате. Я – на полу. Жена – прикорнув на маленькой кроватке Дженны.