— Знаешь, пока я здесь, я собираюсь навестить друга, который живет недалеко, в эти выходные. Я был бы рад, если бы ты и несколько твоих друзей поехали со мной, — предлагает он.
— Ты хочешь, чтобы я и мои друзья потусовались с тобой? — спрашивает Остин с расширенными глазами.
У меня такое чувство, что этот друг — тоже кто-то из бейсболистов.
— Конечно, хочу. Возможно, мы даже немного поиграем в мяч.
Он смотрит на Джаспера и Хейзел, которые улыбаются и кивают.
— Мы не против.
— Может, твоя тетя Девни тоже сможет поехать? — добавляет Шон.
— О. Я не знаю…
Хейзел придвигается ближе.
— Это было бы здорово, Шон. Я знаю, что вы близки с Девни и все такое, и нам было бы гораздо спокойнее, если бы она поехала. Ты же не против, Дев?
Я собираюсь убить свою невестку. Ей все равно, поеду ли я, она просто хочет заставить меня проводить время с Шоном.
— Я собиралась поискать квартиру или что-то в этом роде.
— Почему? — спрашивает Шон. — Ты останешься со мной, зачем тебе уезжать?
— Потому что ты здесь еще на пять месяцев, и… ну, потому что…
Глаза Джаспера слегка сужаются.
— Ты живешь с ним в главном доме?
— Нет! Я останусь в его доме, пока не найду свое собственное жилье, но я ни с кем не живу, — с отчаянием говорю я.
Это лишь малая часть того ада, который я пережила с мужчинами в своей жизни, когда училась в школе. Они чертовски любопытны и считают, что мне нужна защита. Однако теперь, похоже, мой брат хочет включить в это дело и Шона.
— Хорошо, но ты останешься там одна?
Я вздыхаю и молю Богов дать мне сил.
— Джаспер, я взрослая женщина и я не одна.
— Нет, вместо этого ты останешься в доме со взрослым мужчиной.
Шон слегка надувается.
— Видишь?
Он видит.
— Что видишь?
— Что я представляю угрозу. Ты можешь влюбиться в меня.
Я закатываю глаза и смотрю на брата.
— Тогда хорошо, что ты сейчас любезно предложишь мне переночевать в крошечном домике, пока я буду искать жилье.
Шон чуть не подавился своим напитком.
— Правда?
— Да, это так мило с твоей стороны, и я ценю, что ты такой хороший друг. Я знаю, что мои брат и отец не могут нарадоваться тому, как ты добр. Конечно, я сама предложила тебе переехать крошечный домик, но ты просто не смог мне отказать.
— Я такой джентльмен.
Я ухмыляюсь.
— Да, ты такой. Видишь, Джаспер? Все в порядке. Я просто останусь в доме — одна. Не стоит беспокоиться.
Джаспер смотрит на Шона, потом на меня.
— Точно. Нет никаких причин.
Глава десятая
Шон
— Как ты, блядь, жил в этой штуке? — спрашиваю я, когда Деклан с ухмылкой протягивает мне ключи.
— О, это весело.
— Весело, блин.
Это… это ненадолго. У меня нет ни единого шанса упустить хоть одну возможность побыть рядом с ней. Если ей нужно притворство, она его получит.
— И почему именно ты здесь остановился?
Я бросаю сумку на кровать и пытаюсь повернуться так, чтобы ни во что не врезаться, и терплю неудачу.
— Девни живет в главном доме.
— И ты не можешь остаться с ней?
Деклан прислонился к стойке, сложив руки на груди в ожидании ответа.
— Ее брат был не очень доволен, когда узнал, что она ночует со мной, поэтому она сказала ему, что я останусь здесь.
— Значит, ты просто сделал то, что она просила? Просто так?
— В основном.
Его улыбка становится яркой, когда он смеется.
— Я, блядь, так и знал! Я знал это.
— Ты ничего не знаешь.
— Ни черта я не знаю? Ты наконец-то вытащил голову из задницы и понял, что влюблен в нее.
Господи. Он с ума сошел.
— Никто не говорил о том, что я влюблен. Я поцеловал ее, два раза. Вот и все. Мы поцеловались. Не было никаких признаний или чего-то еще. Я не знаю, что я чувствую, ясно?
— Теперь ты поцеловал ее снова, и я предположу, что ты был трезв. Ну и как тебе трезвый поцелуй?
Второй поцелуй был… У меня нет слов, чтобы описать его. Она была так идеальна в моих объятиях. Казалось, что все, что я отрицал, оказалось верным. Ее губы прижались к моим, словно были созданы для меня. Между нами текла страсть, нежность и потребность. Я так волновался, что, когда мы поцелуемся в следующий раз, это будет почти семейный поцелуй. Этого точно не произошло. Я мог целовать ее весь день. Я хотел этого. И теперь, зная, что Оливера нет, а она так близко ко мне, я решил поделиться с ней еще чем-то, что совершенно глупо.
— Это был просто поцелуй.
Он смеется.
— Это было гораздо больше, чем просто поцелуй, брат мой.
Чертов Деклан и вся его заведомая чушь.
— Я рад, что ты во всем разобрался.
— Чувак, если бы это был просто поцелуй, тебя бы не было в этом месте. Ты был бы там, в обнимку на диване со своей лучшей подругой.
Я отмахнулся от него.
— Я даю ей пространство, чтобы она могла разобраться со своими проблемами.
— О, так вот как ты себя называешь?
— Деклан, я выбью из тебя все дерьмо, если ты не заткнешься.
Он смеется и направляется к двери.
— Да, ты можешь попробовать.
— Разве у тебя нет жены и ребенка, к которым ты должен вернуться?
— Есть, но так гораздо веселее.
Я стону.
— Давай поговорим о тебе и ребенке. Как дела?
Деклан выглядит так, будто хочет сказать что-то еще о Девни, но не говорит, а значит, я не сделаю Сид вдовой сегодня.
— Это безумие, Шон. Как будто все мои страхи заключены в этом маленьком теле. Я готов на все, сражаться с кем угодно, убивать драконов ради него и бороться с каждым своим инстинктом, если это сделает его жизнь лучше. Я беспокоюсь обо всем. Если он издает новый звук, я слежу за ним, чтобы убедиться, что все в порядке. И даже не стоит говорить о дыхании. Клянусь, по ночам я провожу больше времени, засовывая палец ему под нос, чем сплю.
Я хлопаю его по спине, ухмыляясь.
— Ты его отец.
— Да, и это чертовски страшно!
Я всегда знал, что он будет отличным отцом. Он был хорошим братом. Всегда готов был защитить нас троих, и я рад, что он счастлив. Он так долго боролся с этим, отказывался от всего, что ему было нужно, если это означало, что у нас может быть лучшая жизнь. Мой брат иногда бывает идиотом, но его сердце всегда находится в правильном месте.
— А что с Сидни?
— Хотел бы я найти слова, чтобы описать, что я чувствую к ней. Как будто мое сердце вернулось в мою грудь. Я тоже беспокоюсь обо всем, что с ней происходит. Она почти не спит, работает, потому что не может остановиться, а я чувствую, что у меня что-то вроде посттравматического расстройства после того ада, через который она прошла. Сидни — это все для меня, они оба. Я знаю, что говорю, как долбаный слабак, но я говорю тебе, что любовь к ней была для меня подарком. Как будто все мертвые, сгнившие части моей души снова обрели жизнь.
Я улыбаюсь, эта сторона моего ворчливого брата нравится мне гораздо больше.
— Кто бы мог подумать, что у тебя душа поэта?
Он хмыкает.
— Я бы не стал заходить так далеко.
— Я не говорил, что это хорошая поэзия.
— Я покажу тебе поэзию, пойдем на задний двор, чтобы я мог показать тебе, как качать воду, если она замерзнет, и опорожнять биотуалет.
— Подожди, я должен опорожнять туалет?
Он потирает руки и одаривает меня маниакальной ухмылкой.
— О да, лучше бы Девни стоила всего этого, брат. Ты теперь в дерьме.
Нет никаких сомнений в том, стоит ли она этого, стоит. Я просто не знаю, как мы перенесем возможные последствия, если ничего не выйдет.
В этой дурацкой коробке на колесиках холоднее, чем в обезьяньей заднице. Я скатываюсь с кровати, прихватив с собой одеяло, и включаю отопление. Здесь не так много места и удобств, и мне придется найти способ быстро вернуться в главный дом. Я надеваю тренировочные штаны и собираю небольшую сумку, чтобы принять душ. Здесь у меня нет ни единого шанса. Деклан показал мне все, что нужно сделать, чтобы дом стал пригодным для жизни. Я послушал его, но вчера вечером у меня не было настроения идти к генератору и заправлять его, и я забыл включить нагреватель, чтобы все не замерзло. Значит, у меня не будет воды, не говоря уже о горячей. Я накидываю куртку и бегу к дому.
— Дев?
Не отвечает. Ее машина все еще стоит у дома, так что я знаю, что она здесь.
— Девни? — я пытаюсь снова, не желая ее пугать.
Может, она еще спит. Честно говоря, так было бы лучше. Дверь в ее комнату закрыта, поэтому я тихонько приоткрываю ее, чтобы проверить, спит ли она, но там пусто.
— Девни? — снова зову я, но ответа по-прежнему нет.
Я открываю двери двух других спален, но и там ее не видно. Что за черт? Она что, внезапно решила заняться бегом? Неважно. Мне нужно взять кое-что из своей комнаты. Я спускаюсь вниз и, открыв ее, обнаруживаю, что она лежит в кровати, волосы разбросаны по подушке, на которой я спал, и мое сердце делает сальто. Она такая красивая. И она здесь, в моей комнате, лежит на простынях, на которых я спал, прежде чем она вышвырнула меня. Я тихо вхожу, не желая ее будить, и наклоняюсь, прижимаясь губами к ее волосам, вдыхая цветочный аромат.
Чувствуя себя немного неловко, я выхожу и слышу ее голос.
— Шон?
Черт.
— Эй, я звал тебя, но ты не ответила.
— Что ты здесь делаешь?
Она садится, опускает простыню на бедра и открывает мне восхитительный вид на свои соски через майку.
— Я… Мне нужно принять душ, а в той штуке, которую ты заставила меня использовать в качестве жилого помещения, нет горячей воды.
Ее глаза слегка расширяются.
— О. Я не… правда? Воды нет?
Я киваю.
— Да, значит, мне придется воспользоваться своим домом.
Она закусывает нижнюю губу между зубами.
— Точно.
— Не надо изображать извинения, Креветочка. Не тогда, когда ты загнала меня в угол.
— Неважно. Мы оба знаем, что жить вдвоем — не лучшая идея.