— Я знаю, что хочу узнать, что это такое.
— А если ты поймешь, что хочешь жить с ней?
Я смотрю на дорогу, молясь, чтобы подъехала машина и я смог покончить с этим.
Он подталкивает меня рукой.
— Тогда я должен найти способ заставить ее поехать со мной во Флориду. В отличие от тебя и Деклана, у меня нет ни малейшей возможности остаться в Шугарлоуф.
И это действительно большое препятствие. Девни не хочет уезжать. Я не знаю, почему или что удерживает ее здесь, но это нам предстоит выяснить.
— Знаешь, самое смешное, что мы с Декланом тоже никогда не стремились к этому, но когда ты находишь ту самую, которая тебе нужна, то невозможное вдруг кажется возможным.
Может, он и прав, но у меня нет такой роскоши, как у них.
— Может, и так, но никто не говорит, что Девни — это та, кто мне нужен.
Коннор фыркнул.
— И в то же время ты не говоришь, что она не та.
Я позволяю этой фразе пройти через нас, когда наконец вижу, как на подъездной дорожке появляется пыль. Мы оба молча идем к Хэдли, которая подпрыгивает на месте. Грузовик останавливается, и из него выходят Зак и еще один парень, который, как я предполагаю, является его братом.
— Зак Хеннингтон, — говорю я, протягивая руку.
— Боже, прошла целая вечность.
— Конечно, прошла, но ты выглядишь отлично — старый, но хороший.
Он закатывает глаза.
— Если мне не изменяет память, ты не слишком от меня отстаешь.
— Мне будет тридцать в этом году, а тебе сколько? Пятьдесят?
Парень рядом с ним смеется.
— Мне нравится этот чувак.
Зак ухмыляется.
— Да, он тебе понравится. Это мой брат, Уайатт.
Я тоже пожимаю ему руку.
— Приятно познакомиться.
— Я также слышал, что ты очень круто играешь в мяч?
— Хотелось бы думать, что да. Я многому научился, играя с твоим братом. Он был отличным питчером и показал мне все, что нужно.
Зак смеется.
— Мне это очень помогло.
— Как твоя рука?
Он поворачивает руку и пожимает плечами.
— Нормально. Честно говоря, я уже смирился со всем этим. У меня была попытка, она не удалась, а теперь я вернулся домой, и все хорошо.
— Хорошо. Ты уже женился? Семья? Дети?
Улыбка Зака похожа на ту, что демонстрируют мои братья-идиоты.
— Да, вообще-то за последние несколько месяцев все изменилось, и я сейчас с девушкой, в которую был влюблен в свое время.
Ее звали что-то вроде Девни… Я пытаюсь вспомнить…
— Пресли, — подсказывает Уайетт. — Они были связаны, когда были еще в утробе матери и только-только разобрались со своим дерьмом.
Мой брат хлопает меня по плечу и хихикает.
— Похоже, это особенность игроков в мяч, да? — Коннор протягивает руку каждому из них. — Я его младший брат, Коннор. Моя дочь — та, кого вы делаете очень счастливым восьмилетним ребенком.
Ребенок не может больше терпеть и подходит все ближе и ближе к прицепу с лошадьми.
— Ты готова увидеть свою лошадь? — спрашивает Зак.
— Да! — она бросается ко мне, обхватывая руками мою талию. — Я люблю тебя, дядя Шон.
Я обнимаю ее в ответ, улыбаясь, потому что, хотя лошадь купил Деклан, я — герой, который достал ее для нее.
— Я тоже тебя люблю!
— Ну что, все готовы? — спрашиваю я, когда мы готовимся к прогулке.
Девни едет рядом со мной на своей лошади, а Остин немного отстает от нее.
— Да.
Он садится чуть выше и кивает.
— Я тоже готова! — Хэдли практически подпрыгивает.
Зак едет на новой лошади, чтобы показать нам ее темперамент, прежде чем Хэдли сядет на нее. Коннор остался с Уайеттом, а я буду следить за тем, чтобы Хэдли была счастлива. Самое приятное, что я не на лошади — у меня есть квадроцикл. Я слишком давно не ездил верхом, и я ни за что не хотел бы впервые сесть в седло на глазах у Девни. Я пытаюсь завоевать ее, а это невозможно сделать, если я буду занят падением с лошади.
— Ты уверен, что не против провести здесь еще немного времени? Я знаю, что тебе предстоит долгая дорога назад, — спрашиваю я Зака, когда он забирается в седло.
— Ты шутишь? Это моя работа. Кроме того, я помогал сыновьям Пресли, когда они учились ездить верхом. Я с удовольствием поеду, раз уж ты боишься садиться на лошадь.
Девни смеется.
— Он просто трусишка.
— Ты сама сказала это, дорогая, — говорит он и ухмыляется.
Девни улыбается и поворачивается к нему.
— Мы должны простить его. Но мне любопытно, ты сказал, что помогал учить детей своей девушки кататься?
Зак ухмыляется.
— Да.
— Как и ты учила меня, тетя, — говорит Остин, глядя на Девни.
— И мне понравилась каждая минута.
— Спорим, я умею кататься лучше тебя, — говорит Хэдли Остину, и я закатываю глаза.
— Не умеешь.
— Я умею!
— Ладно, вы двое, — с раздражением говорит Дев. — Вы оба отлично катаетесь, и нам очень хочется сделать это вместе. Если кому-то не интересно, пусть едет на квадроцикле с Шоном, который боится. Вы хотите быть такими же трусишками, как он?
Я смотрю на нее.
— Смешно.
Она пожимает плечами.
— Шон не боится, — защищает меня Остин. — Он профессиональный игрок в мяч и кэтчер, который должен беспокоиться о подачах, летящих на него с такой скоростью, что они могут сломать ему руку.
Я улыбаюсь его явному уважению к моей мужественности.
— Ага, именно так, — Девни качает головой.
— В любом случае, это будет очень весело, но нам нужно ужиться вместе.
Дети успокаиваются, и мы отправляемся в путь. Поездка проходит отлично, и я очень рад, что моя задница не на лошади. Девни, Зак, Остин и Хэдли едут впереди меня, пока мы направляемся к полям, которые тянутся вдоль ручья. На обратном пути мы проезжаем мимо старого здания, которое до сих пор преследует меня, и я позволяю своему квадроциклу остановиться. Они едут дальше, а я чувствую себя так, словно перенесся в прошлое. В этом здании хранится машина. Красный Camaro 1973 года, который чуть не разрушил мою жизнь. Жизнь, которую я пытался прожить, и прошлое, которое я пытался забыть. Но все это здесь, ждет, чтобы показать мне, что секреты могут быть похоронены или раскопаны.
— Шон! — слышу я голос Девни, когда она едет ко мне. Я нажимаю на газ и направляюсь в ее сторону. — Ты в порядке?
— Я в порядке, — говорю я с улыбкой.
Она смотрит на меня с любопытством.
— Ты уверен?
Эту историю я планирую рассказать ей, но не сейчас и не здесь.
— Я в порядке. Дети в порядке?
— Они хуже, чем мы были в этом возрасте.
Я смеюсь.
— Знаешь, что говорят о тонкой грани между любовью и ненавистью.
Девни закатывает глаза.
— Мы все знаем, что ты всегда меня любил.
— А еще мне несколько раз в неделю хотелось ударить тебя. Ты всегда была такой чертовски конкурентоспособной. Это раздражало.
Она криво улыбается.
— Да, раздражало, потому что ты всегда проигрывал. Эй, Шон?
— Что?
— Догони!
Она уносится прочь еще до того, как бросает вызов, и я снова гонюсь за девушкой, которая всегда была слишком быстрой, чтобы ее догнать.
Глава тринадцатая
Девни
Я лечу сквозь холодный воздух, позволяя ему обжигать мое лицо и легкие. Я люблю зиму. Запах снега и свежесть, которая витает в воздухе. Больше всего на свете я люблю кататься на Симбе, когда вокруг меня порхают хлопья снега. Земля покрывается обещаниями нетронутой земли. Это прекрасно и вселяет надежду.
Я слышу, как позади меня приближается квадроцикл, и пускаюсь галопом.
— Давай, Симба, — подбадриваю я его.
Я приближаюсь к тому месту, где оставила Зака и детей, но слышу позади себя все более громкий звук мотора квадроцикла. Проклятье. Я не могу проиграть. Шон — очень обидчивый проигравший, но он еще хуже, как победитель. Я никогда не переживу этого, и я уверена, что он найдет способ заставить меня заплатить. Как только я достигаю Зака и детей, я толкаю Симбу чуть сильнее и пролетаю мимо них с улыбкой на лице и смехом в воздухе позади меня.
Я кружусь на месте, а дети смеются.
— Ты победила его, тетя Дев.
— Конечно.
— Спорим, я смогу тебя победить! — Хэдли дразнит Остина.
— Ни за что. Я лучший наездник. У меня всю жизнь была лошадь, а ты — девчонка, — Остин произносит последнее слово с усмешкой, словно это проклятие.
О, эти двое либо безумно влюбятся, либо убьют друг друга. Хэдли не желает пропускать оскорбление мимо ушей.
— Ты глупый мальчишка и не знаешь, как хорошо я управляюсь с лошадью. Я лучшая среди всех, правда, дядя Шон? Ты думаешь, я могу управлять лошадью лучше, чем Остин, не так ли? Все девочки лучше мальчиков.
Я смотрю на Шона, который, похоже, с трудом преодолевает это минное поле.
— Шон, что ты думаешь? Девочки лучше мальчиков?
— Умм…
— Не отвечай, приятель, — предупреждает Зак.
Шон снова начинает говорить, но потом останавливается.
— Думаю, нам всем пора возвращаться, верно?
— Но здесь так хорошо. И моя лошадь такая счастливая, — говорит Хэдли, надув губы.
Здесь не хорошо, здесь чертовски холодно.
Я прочищаю горло.
— Я бы хотела, чтобы мы могли остаться, но у Остина завтра большой турнир, и мы не можем гулять так поздно. Не говоря уже о том, что наши пальцы могут скоро отвалиться от такого холода. У Шона завтра тренировка с Джаспером. Ну, он помогает, или как они там это называют.
— Что за игра? — спрашивает Зак.
— Я играю в бейсбол, как и Шон. Я тоже кэтчер.
— Правда? Логан играет, но он питчер. Как и я.
— А сколько ему лет?
— Ему почти одиннадцать, и у него есть кое-какие навыки.
Я улыбаюсь.
— У Остина то же самое с мастерством. Через несколько месяцев ему исполнится десять, но в этой лиге все двенадцатилетние дети, и он был создан, чтобы играть с ними.
Шон подходит к моей лошади и гладит Симбу по шее.
— У него настоящий талант даже в этом возрасте.
— Звучит знакомо, да? — спрашивает Зак.