Там лежит алюминиевая бита, вся в потертостях от многолетнего использования, с изолентой вокруг нижней части, которую он наклеил, когда рукоятка начала изнашиваться, с инициалами Ш. Э. вырезанными на нижней части. Он смотрит на нее, переворачивая и качая головой.
— Дев?
— Давным-давно одна девочка встретила мальчика и подарила ему биту. Мальчик превратился в мужчину, сильного и замечательного, и где-то по пути она влюбилась в него. Когда он уехал в колледж, он не взял с собой биту, а она взяла.
— Ты сохранила ее?
Я вытираю выступившую слезу и киваю.
— В последнюю ночь, когда мы были вместе перед отъездом, я увидела ее в углу твоей комнаты. Я не помню, когда ты в последний раз использовал эту биту, ведь у тебя их было так много, но она была там, — я указываю на место.
— Я не мог избавиться от нее.
— Почему?
Он подвигается ближе, его большой палец скользит по моей щеке.
— Думаю, ты знаешь, почему.
Знаю. Для него это был не просто подарок. Это был первый подарок, который я подарила ему по-настоящему, ему понравились мои мысли и то, как много для меня значило подарить ему что-то от своего сердца. Это значило что-то для нас обоих — знак любви и привязанности. Может быть, все это время я надеялась на это. Может быть, мы с ним ссорились и просто не было подходящего момента.
— Поэтому я и взяла ее.
— Ты хранила ее девять лет.
— Она была твоей, — говорю я в качестве объяснения, надеясь, что он поймет.
Шон прижимается своими губами к моим.
— Я держался за тебя двадцать лет, и, Дев, я никогда тебя не отпущу.
Мы снова целуемся, он перекатывается на меня, его вес укрывает меня от холодного воздуха. Я прижимаюсь к нему, когда поцелуй становится все глубже. Я вижу, что это станет моей новой жизнью. Картина будущего стала более четкой. Мы с Шоном живем вот так, смеемся и становимся чем-то большим, чем я когда-либо мечтала. Но что будет, когда картина потускнеет или разрушится, когда наши жизни станут сложными? Я беспокоюсь, что это не продлится долго. Есть вещи, которыми я не готова с ним поделиться, и после всего, что он мне рассказал, я не знаю, выдержим ли мы, если мой секрет будет раскрыт.
Глава девятнадцатая
Шон
— Так, значит, ты говоришь, что мне нужно найти нового бригадира? — спрашиваю я Зака, пока мы обсуждаем всю ту ерунду, на которую Девни указала мне на ферме на днях.
Есть проблемы с заборами, поэтому у нас и пропал скот. Коровы не передвигаются должным образом, и она увидела некоторые проблемы в доильном отделении. Клянусь, чертовы коровы. Мы вчетвером этого не хотели. Никогда. Я не мечтал завладеть фермой отца. Нет, я хотел сжечь ее дотла. Раз уж двое из нас четверых оставили себе долю земли, мы могли бы извлечь максимальную выгоду из активов, которые планируем продать. Никто не приедет сюда и не согласится на участок поменьше и некачественных коров.
— Я говорю, что у тебя есть проблемы. Кроме того, не забывай, что у меня конное ранчо, а не молочная ферма. Информация, которую я даю тебе — это просто знания о ферме, — южный акцент Зака сгустился на конце. — Если у тебя такие проблемы, то работать должен бригадир. Уайатт управляет фермой Пресли уже много лет, и если бы он не делал хотя бы половину этого дерьма, то уже давно был бы без работы.
— И что делает бригадир?
Зак смеется.
— Шон, ты влип по уши, приятель.
— Ни хрена подобного. Девни вытащила меня сюда два дня назад, а я до сих пор не знаю, с чего начать.
— Я бы начал с того, что женился на ней, а потом привел бы в порядок ферму.
Я хихикнул.
— Это не так просто.
— Черта с два.
— Если бы это было так, почему ты до сих пор не женился на Пресли? — спрашиваю я, бросая ему этот вопрос обратно в лицо.
Он испускает тяжелый вздох.
— Это не из-за отсутствия попыток.
Я смеюсь, представляя, как он так же глупо умоляет ее, чтобы она открылась. Женщины, они все — заноза в заднице, но я бы не хотел, чтобы было иначе.
— Ну, я дам тебе знать, если мне будет легче.
— Справедливо.
— Давай поговорим о ферме, раз уж это можно исправить…
В течение следующего часа мы с Заком составляем список вещей, которые он сделал бы на моем месте. Он длинный, и я не уверен, что смогу выполнить даже половину из него, но я попытаюсь. Первым делом нужно найти нового бригадира, затем нанять дополнительных работников и поговорить с нашими дистрибьюторами. Нам нужно снизить затраты, отремонтировать ферму и производить больше… звучит как абсолютный ад. Я прогуливаюсь к дому брата и застаю его как раз в тот момент, когда он выходит из сарая.
— Привет.
— Привет, — Коннор улыбается. — Что происходит?
Я рассказываю ему обо всем, что узнал, а он кивает, не делая никаких замечаний, пока я не закончу.
— Похоже, много работы.
— Да, и ты единственный, кто хочет этого, скажи мне почему.
Коннор садится на тюк сена и жестом приглашает меня сделать то же самое.
— Эта ферма может быть полна ужасного дерьма для нас четверых, но это не должно быть тем наследием, какое оставляет эта земля.
— В смысле?
— В том смысле, что у нас с Декланом есть свои семьи в Шугарлоуф, и я надеюсь, что ты и Джейкоб последуете нашему примеру. Мы можем добиться большего, чем наш отец. Мы можем сделать это место процветающим, и не потому, что нам нужны деньги, а потому, что мы все четверо нуждаемся в этом. И я думаю, что мама хотела бы этого.
Я даю себе несколько секунд на то, чтобы это дошло до сознания, прежде чем реагировать. С этой землей связано много воспоминаний, в основном плохих, но он прав насчет мамы. Она бы хотела для нас большего. Несмотря на то, что мы страдали здесь, было и хорошее. Была любовь. И было прощение.
— Ты этого хочешь? — спрашиваю я брата.
— Я не знаю. Последний год я пытаюсь понять, что я хочу сделать с этим местом. Мне не нужна ферма, чтобы существовать. У меня очень доступная ипотека, земля мне ничего не стоила, и у меня есть своя компания, которая уже хорошо работает. У Элли отличная работа, так что дело не в финансах, но потом я думаю о Хэдли, Бетанни и Диконе. Я хочу, чтобы у них что-то было, когда нас не станет.
— Это много работы, Коннор. Это не то, что я могу сделать за один день. Это займет уйму времени и сил. Придется увольнять и нанимать людей, которые не смогут устранить все проблемы за три с половиной месяца.
Он кивает.
— Я знаю. И ты не можешь здесь оставаться. Я это понимаю.
— Правда?
Я беспокоюсь только о том, что они попытаются каким-то образом заманить меня в ловушку. Я хочу продать свою землю. У меня нет ни малейшего желания оставаться в Шугарлоуф. Моя жизнь во Флориде. Моя работа там, так что даже если бы я захотел остаться, у меня не было бы такой роскоши, как у Коннора и Деклана.
— Конечно, — он поднимается на ноги. — Я не прошу тебя остаться здесь и стать молочным фермером. Я просто прошу тебя сделать то, с чем ты вызвался справиться. Мне достался первый камень преткновения, и мне пришлось все восстанавливать, чем я и занимаюсь до сих пор. Деклан занимается недвижимостью, ты — коровами, а Джейкоб собирается поднять все, что останется.
— Расслабься, придурок. Я просто слежу за тем, чтобы ни у кого не возникло никаких грандиозных идей по поводу моего переезда.
Коннор издал негромкий смешок.
— Я ничего не просчитываю. Хотя, если это действительно произойдет, мы возможно убьем друг друга.
— Возможно.
— Деклан уже достал меня до смерти, постоянно спрашивает о начале работы и о том, правильно ли я реинвестирую в бизнес.
Не могу сказать, что мне не нравится, что это его раздражает.
— Хорошо.
Он меня тоже раздражает.
— Молчаливые партнеры, которые не умеют молчать. Вы оба.
— Эй, я не сказал ни слова. Я поднимаю руки.
— Нет, но ты отправил письмо.
Да, и это было так весело, потому что это была скоординированная работа после того, как Деклан поговорил с ним. Иногда единственное развлечение, которое у нас есть — это поиздеваться над самым слабым звеном. Джейкоба здесь нет, значит, это Коннор.
— Я просто спросил о состоянии моих инвестиций.
— Черта с два. Ты прислал мне письмо, в котором перечислял вещи, о которых мне нужно подумать, включая предоставление тебе и Деклану большей роли в компании, о которой ты сказал, что будешь помалкивать.
Я пожимаю плечами.
— Это бизнес, а не братство.
Коннор отводит взгляд, бормоча себе под нос.
— Элли сказала, что вы с Девни теперь вместе, как у вас дела?
— Не твое дело.
Он поднимает одну бровь.
— Правда? Как будто тебе есть дело до границ в моей жизни?
— Туше.
— Мы с Девни вместе, у нас все налаживается, и я счастлив.
— Я счастлив за тебя. Правда. Девни — хороший человек, который всегда был рядом с нами. Не облажайся.
— Потому что ты авторитет в вопросах женщин?
Коннор смеется.
— Я счастливо женат, у меня двое детей. Я бы сказал, что выигрываю в женском вопросе.
— Может быть, и так, но на эти выходные у меня большие планы на нас…
— И что же это может быть?
Я широко ухмыляюсь, ведь я потянул за несколько ниточек, чтобы сделать это возможным.
— Ты узнаешь об этом позже, но сейчас скажем, что твоя корона скоро будет сбита с твоей головы.
— Куда мы едем? — спрашивает Девни, пока я держу ее за руку в машине. Мы едем в аэропорт Аллентауна. Только я ей этого не скажу.
— Не волнуйся об этом.
— Ты неясно выражаешься.
— Я романтичен.
Она смеется.
— О, ну тогда ты молодец.
— Сарказм не приветствуется в этой машине.
Девни наклоняется и целует меня в щеку.
— Прошу прощения, о романтик, я никогда не была на этой стороне твоего очарования и не знала, что это такое.
— Ага. Продолжай нести чушь, и ты будешь потрясена моим представлением о том, как завоевать свою девушку.