— Я знаю, я верну его. Оставайся здесь и позвони мне, если что-то случится, хорошо?
Я киваю. Шон прижимает свои губы к моим.
— Я люблю тебя.
Это то, что никогда не изменится, независимо от того, какой выбор мне придется сделать.
— Я люблю тебя.
Он берет ключи, телефон и бумажник и выходит за дверь. Я добираюсь до дивана и опускаюсь на него, укрываясь одеялом и плача сильнее, чем когда-либо прежде.
Двадцать минут спустя звонит мой телефон. Я сажусь, вытирая слезы с лица.
— Алло?
— Его здесь нет. Я сейчас иду на пляж, — быстро говорит Шон, слегка запыхавшись. — Я попросил персонал, который здесь работает, поискать его, и если они его увидят, то позвонят кому-нибудь из нас. Я думаю, нам нужно позвонить в полицию.
Моя надежда рассеивается, как утренний туман, когда я смотрю в окно. Он потерялся. Он один и, вероятно, напуган, не зная, куда идти. Я даже не знаю адреса этого места, и сомневаюсь, что Остин его знает. Боже, пожалуйста, защити моего ребенка.
— Пожалуйста, найди его, — умоляю я.
— Я пытаюсь. Я проверю пляж и продолжу поиски. Я иду пешком, потому что не знаю, как еще он мог передвигаться. Я скоро позвоню тебе. Позвони в полицию, нам нужна любая помощь в поисках.
Я кладу трубку и тут же набираю номер полицейского управления, и мне объясняют, что сейчас пришлют машину. Мое тело дрожит, и я начинаю шагать. Я понятия не имею, что делать или думать. Все кажется таким беспомощным. Я думаю о том, чтобы позвонить маме, но решаю отказаться. Я не хочу волновать ее, давать ей повод ненавидеть меня или, не дай Бог, дать ей повод попытаться отобрать у меня Остина. Пока я ничего не знаю, я буду избегать этого. Вместо этого я обращаюсь к голосу разума.
— Девни? — Голос Сид звучит так, будто я ее разбудила.
— Сид…
— Все в порядке?
— Прости, если я тебя разбудила.
— Нет, пожалуйста, все в порядке. Должно быть, я заснула после того, как покормила Дикона.
— Я потеряла его, — говорю я и начинаю плакать.
— Кого потеряла? Шона?
— Да, но я не об этом.
Она прочищает горло.
— Я не понимаю, что ты хочешь сказать. Кого ты потеряла, если мы не говорим о Шоне?
Я опускаю голову, чувствуя стыд и печаль.
— Остина. Он сбежал или заблудился. Я не знаю.
— О, Боже. Когда он ушел?
Я рассказываю ей о событиях этой ночи и о том, что предшествовало моему звонку. Я рассказываю ей все. Я признаюсь, что Остин на самом деле мой сын, что я всем врала, и как я в ужасе от того, что он узнал об этом, потому что подслушал нашу с Шоном ссору.
— Мне так жаль, что я не сказала тебе, — говорю я между рыданиями.
— Тебе не о чем сожалеть, Девни. То, что ты сделала… ну, я не могу себе представить, но ты не должна никому ничего объяснять. Этому мальчику невероятно повезло, что вы с Хейзел стали его мамами.
Я смеюсь.
— Пожалуйста. Хейзел никогда его не теряла.
— Ты не теряла его, дорогая. Он разозлился и ушел. Ты понятия не имеешь, знает ли он правду о том, что ты его мама, или он разозлился, потому что хочет остаться в Тампе. Я знаю, что тебе тяжело, и если бы я была там, я бы обняла тебя и сделала все, что в моих силах.
Я знаю, она бы так и сделала. Сидни была одной из лучших подруг, о которых только можно мечтать. Она уделяет время и дает советы, несмотря ни на что, всегда делает это с добротой.
— Мы должны найти его, Сид. Я не знаю, что бы я делала, если бы с ним тоже что-то случилось.
— Шон не собирается сдаваться. Он любит этого мальчика так же сильно, как и ты.
— Я боролась с ним, — признаюсь я. — Я сказала ему, что не могу переехать сюда и что не могу забрать Остина из его дома, а потом он сказал, что хочет на мне жениться.
Я качаю головой и чувствую, что все вокруг рушится и вот-вот задушит меня. У нас был самый лучший отпуск, а закончился он самым эпическим провалом.
— Вы оба переживете это и возьмете себя в руки. Эмоции зашкаливают, а сроки никогда не способствуют успеху, если только речь не идет о работе. Когда Остин вернется, просто обнимите друг друга. Вы трое — единое целое. Опирайтесь друг на друга.
За дверью раздается шум.
— Мне нужно идти.
— Люблю тебя, Дев.
— Я тоже тебя люблю.
Я кладу трубку и нажимаю на кнопку, которая, как мне кажется, является домофоном.
— Алло?
— Это офицер Кови из полицейского департамента Тампы. Нам позвонили по поводу пропавшего ребенка.
— Да, я Девни Максвелл. Я вас впущу. По крайней мере, попытаюсь.
После нескольких попыток я ввожу код, и входят два офицера полиции. Одна из них, должно быть, офицер Кови, поскольку она единственная женщина. Она ниже меня ростом, блондинка и очень красивая. Мужчина с ней — огромный.
— Привет, Девни, я Хизер, а это мой напарник, Броуди. Можете рассказать нам о том, что произошло?
Я веду их на кухню, и мы садимся за стол, пока я рассказываю обо всем. Она делает заметки, а ее напарник дает по радио описания Остина. Я изо всех сил стараюсь держать себя в руках, но каждая прошедшая минута кажется мне целой жизнью. Я боюсь, что с ним что-то случилось или что мы никогда его не найдем.
Она откладывает блокнот и мягко улыбается мне.
— Я могу представить, что вы сходите с ума, но у нас весь отдел начеку.
Я киваю, борясь со слезами.
— Я должна была… Я не знаю.
— Легко играть в эту игру, но мы сделаем все возможное, чтобы найти его. У меня нет детей, но я тетя, и я знаю, что бы я чувствовала, если бы это был один из них.
Мои глаза встречаются с ее глазами, и слезы льются ручьем.
— Он мой племянник, ну да, и еще он мой сын. Я ничего не понимаю, и все очень сложно, но этот мальчик — весь мой мир. Мне нужно его вернуть.
— У вас есть кто-нибудь, кто может подождать с вами?
Единственный человек, который мне нужен — это Шон, но его сейчас нет на месте.
— Нет, мой парень тоже его ищет. Я здесь на случай, если он вернется.
— Как вы думаете, где он может быть?
— Шон пошел на поле для игры в мяч, но позвонил и сказал, что Остина там нет. Он сейчас направляется на пляж. Мы пробыли в Тампе всего несколько дней и не успели много где побывать. Я просто… Он не должен был уходить! Он знает, что так будет лучше! Он умный ребенок, и это на него не похоже.
Хизер берет мою руку в свою.
— Как насчет этого… Я останусь здесь с вами, мы поговорим, все обдумаем, а Броуди пойдет прогуляется по окрестностям?
Она даже не представляет, как много это для меня значит. Сидеть здесь, переживать и не иметь возможности куда-то пойти, чтобы искать его, было так тяжело. Я просто хочу получить ответы. Я хочу что-то сделать, как-то помочь, но не могу. Все, что я могу сделать — это думать о самых худших сценариях, и от каждого из них мне становится плохо.
— Спасибо.
Она нежно сжимает руку.
— Мы сделаем все, что в наших силах.
Она не дает обещаний, которые не может выполнить, и я слышу в ее голосе скрытое беспокойство.
Есть шанс, что они его не найдут.
Есть шанс, что он пропал.
И именно это приводит меня в ужас.
Глава тридцать девятая
Шон
Черт.
Черт, я должен найти его. Я снова бегаю вверх и вниз по пляжу, надеясь заметить его, но ничего. Яма в моем животе становится все глубже с каждой секундой. Я обзвонил всех ребят, которые приходили вчера на поле, и они тоже ищут. Кто-то должен был увидеть его и позвонить в полицию. Я думаю о том, чтобы зайти в социальные сети и попросить о помощи, но это только усугубит ситуацию. Одному Богу известно, какие отклики и осуждения последуют. Если бы я думал, что это поможет и люди действительно будут вести себя правильно, я бы так и сделал, но тогда, я знаю, Девни будет расстроена. Поэтому я просто придерживаюсь плана и думаю. Никто не звонил и не говорил, что видел его на бейсбольном поле, но моя интуиция подсказывает, что он именно там. Именно туда я отправлялся, когда становилось плохо. И если он что-нибудь услышал, то почувствовал бы себя потерянным и понял бы, что именно здесь его можно найти. Я делаю глубокий вдох и начинаю пробираться туда, не руководствуясь ничем, кроме предчувствия. Поле огромное, и есть много мест, где он мог бы спрятаться. Мне нужно двигаться и искать. Когда я бегу туда трусцой, у меня звонит телефон. Я поднимаю трубку, даже не взглянув на номер.
— Алло? — я останавливаю бег, стараясь выровнять дыхание.
— Привет, это Зак. Я просто звоню узнать, как дела с лошадью.
— Я не могу сейчас говорить, у нас кризис и…
— О, что происходит? Все в порядке?
Я провожу рукой по лицу и продолжаю идти. Нет, ничего не в порядке. Все рушится, и виноват в этом только я. Я вкратце рассказываю ему обо всем, что изменилось с тех пор, как он был здесь. Ничего лишнего, только детали.
— Итак, я встречаюсь с матерью-одиночкой.
— Я понимаю. Тяжело в это ввязываться.
— Но кризис не в этом. Остин сбежал. Мы были у меня дома, и мы с Девни поссорились… Он хочет остаться здесь, а она не согласна. Я не знаю… это все так хреново. Я наговорил глупостей, и мы не уверены, слышал ли он…
— Я был там. Буквально. Именно там, где ты сейчас. Просто сделай глубокий вдох.
Я делаю, как он говорит, а потом оглядываюсь по сторонам.
— Я не знаю, что, черт возьми, делать. Я люблю этого парня, люблю его мать, а теперь он оказался на улице, потому что расстроен.
— Я понял. Когда Пресли вернулась несколько месяцев назад, один из мальчиков заблудился. Это был чертов ад. Мы часами искали его в лесу. Потом, несколько месяцев спустя, Логан подслушал то, чего не должен был. Это было трудно, но будьте честны и поговорите об этом. Дети выносливы, я гарантирую. Думаю, он отправился куда-то, чтобы почувствовать себя ближе к самому себе…
Мы с Заком играем в бейсбол, как и Остин.
— Он должен быть где-то на поле.
— Попробуй поискать среди знакомых ему мест, а потом проверь местный парк. Не знаю, просто я бы на его месте так поступил.