— Попробуй, — дразню я его.
Он смеется, покачивая головой.
— Да, конечно, красавчик. Мы все знаем, что ты не боец. Вернемся к вопросу о том, почему ты гребаный идиот… — стону я, жалея, что у меня нет характера Деклана или правого хука Коннора.
— Не хочешь объяснить, почему ты ее отпустил? — спрашивает Джейкоб с легким раздражением в голосе.
— Я ничего не мог сделать. Я пытался спасти ее, но она была намерена уйти.
— Верно, — он кивает. — Понимаю. Логично. Когда она стояла и плакала, казалось, что она очень рада этому. Надеюсь, мой отъезд из этого города будет таким же.
Он ничего не видит, и я могу его убить.
— По крайней мере, теперь, когда ты переедешь обратно через несколько недель, ты сможешь остаться в доме. Черт, иди и забери свое дерьмо прямо сейчас, потому что я не могу здесь оставаться.
Слишком много Девни, а у меня было достаточно сердечных страданий. Она повсюду в этом доме. Запах ее шампуня витает в душе, ее смех раздается на кухне, а в спальне царит ее тепло. Но это всего лишь мое воображение, потому что не прошло и двадцати четырех часов после нашего возвращения из Тампы, как она уехала. Как будто все, что нас связывало, исчезло вместе с пылью от ее шин.
— Ты не сдался, Шон. Все, что выпадало на твою долю, ты преодолевал.
— Я не могу заставить ее полюбить меня.
Он пожимает плечами.
— Не думаю, что это ее проблема.
Я откидываюсь в кресле-качалке, не обращая внимания на то, что на улице чертовски холодно, я ничего не чувствую. Я рад этому оцепенению.
— Она ушла, и это был ее выбор. Она попросила меня принять ее решение, что я и делаю.
— Не то, чтобы ты не знал, куда она направляется.
— И что? Ты хочешь, чтобы я явился туда и умолял ее. У меня, блядь, есть гордость, — что-то летит мне в голову, но я успеваю отбить это. — Какого хрена?
— Тебе нужно, чтобы что-то ударило тебя по голове, ты, тупое дерьмо.
— Я не виноват.
— Может, и нет, — соглашается Джейкоб. — Я все равно считаю, что вы оба идиоты. Ты любишь ее. Она любит тебя. У нее есть ребенок, который любит тебя, и я уверен, что ты любишь этого ребенка. Так в чем, черт возьми, проблема? Женись на девушке.
О, вот это удар.
— Я сказал ей, что хочу! А она все равно ушла! Ты просто смотрел, как она уходит. Тебе не кажется, что я умираю внутри? Я люблю ее больше всего на свете, а она ушла.
— Ты сказал ей, что хочешь на ней жениться?
Я бросаю взгляд на своего дерьмового брата.
— Ты должен быть умным братом.
— Ладно, придурок, позволь мне перефразировать. Ты попросил ее выйти за тебя замуж или просто дал ей понять, что это то, что ты хочешь, чтобы произошло?
— Я сказал ей, что хочу этого.
— Не то же самое. Я думал, что ты должен быть милым братом со всеми выкрутасами. Оказывается, эта черта досталась мне.
Я закатываю глаза и хмыкаю.
— Джейкоб, обычно я справляюсь с этим, но сегодня… с меня хватит.
— Слушай, я не пытаюсь тебя подколоть, я просто говорю, что это совсем разные вещи — сказать девушке, что хочешь на ней жениться, и попросить ее выйти за тебя замуж.
Он думает, что я мог спросить ее об этом, когда было ясно, каким будет ее ответ?
— Это сделало бы меня идиотом, если бы я спросил.
— Что, черт возьми, это вообще значит? Теперь ты идиот!
— Она не хотела выходить за меня замуж. Девни приняла решение, как только получила опеку над Остином. Мы оба знали, чем все закончится. Конечно, мне хотелось думать, что есть шанс переубедить ее, но его не было. Я был глупцом, когда думал, что должен просить ее об этом, и у меня нет права давить на нее.
В каком-то смысле я ее не виню. Она на новой территории и нуждается в поддержке. Меня бы часто не было, но я бы сделал все, что мог.
— Понимаешь? Я думаю, она права, — говорю я Джейкобу с поражением в голосе.
— Что?
— Она поступила мудро, уйдя. Все, что я могу ей дать — это прекрасный дом без меня. Меня все время не будет, а она будет в Тампе, одна воспитывать Остина. Это никогда не сработает. Как бы нам обоим ни хотелось этого, мы начинали в невыгодном положении.
Джейкоб на минуту замолчал, оценивая меня.
— Что-то мне подсказывает, что даже ты не веришь в эту чушь.
— Скоро начнутся весенние тренировки, и я должен начать подготовку к ним. У нас будет несколько месяцев, если вообще будет, прежде чем я буду постоянно отсутствовать. Так будет лучше.
— Да, точно лучше, — соглашается Джейкоб. — Я имею в виду, какого черта тебе понадобилось везти ее туда? Я понимаю, что ты имеешь в виду, когда говоришь, что расстаться сейчас лучше. Это разумно, чувак. Отпусти ее. Знаешь, я буду здесь следующие шесть месяцев, я позабочусь о ней.
Я сдвигаюсь, готовый наброситься, но этот мудак ухмыляется.
— Пошел ты.
— Да, но проснись, Шон. Ты дурак, если думаешь, что это правильный ход. Я всегда был на твоей стороне. Ты помог мне пройти через все это дерьмо после аварии, и я в долгу перед тобой, так что вот я и расплачиваюсь. Пойди и возьми ее. Женись на ней. Сиди на ступеньках ее дома, пока она тебя не впустит. Разбей там лагерь, если это потребуется. Если ты любишь ее, разберись с этим на хрен. Никто в этом мире не знает тебя так, как Девни Максвелл, и она — твоя единственная.
— Я знаю это.
Всеми фибрами своего существа я знаю, что она — единственная девушка, которую я когда-либо полюблю. Неважно, кого я могу встретить в будущем, они будут меркнуть в сравнении с ней. С моей стороны было бы жестоко даже пытаться, поэтому я останусь таким, каким был всегда. Ни одна другая женщина никогда не тронет мое сердце, да они и не смогут, потому что она забрала его с собой.
— Тогда прекрати это дерьмо.
Я тяжело выдохнул, туман заполнил воздух вокруг меня.
— И как мне решить эту проблему?
— Какую?
— Что она не поедет во Флориду, а я не могу остаться здесь. Я нахожусь в середине своего контракта и не могу выйти из него. Так что, пожалуйста, скажи, как мне все это исправить, Джейкоб? Потому что сейчас я этого не вижу. Если ты сможешь это придумать, я буду только за, потому что я не знаю, как жить дальше. Она — мой гребаный мир.
Он пожимает плечами, откидываясь назад с наглой ухмылкой.
— Наконец-то, ты задаешь важный вопрос. Знаешь, жаль, что у тебя нет агента, который помог бы обменять твой контракт на что-нибудь вроде Филадельфии или Нью-Йорка, а?
Глава сорок вторая
Девни
— Он уезжает через несколько дней, — напомнила мне Элли, как будто я и так не знала об этом.
Я не хотела идти на эту встречу. Я поняла, что это будет засада, как только Хэдли позвонила и попросила меня погулять с ней. Я не могу отказать девочке, и Элли это знает.
— Кстати, то, что ваша дочь все подстроила, было прекрасно разыграно.
Элли не потрудилась сделать ни малейшего извиняющегося вида.
— Мы делаем то, что должны. Вернемся к тому, что я хотела сказать… Шон скоро уйдет.
— Да, я знаю.
— И ты его отпускаешь?
Я ничего не могу сделать, я… едва существую. Я потерялась, ушла в себя, и мне так не хватает его. Я не знаю, как жить, и, возможно, я совершаю огромную ошибку. Элли должна в какой-то степени понять меня.
— Могу я спросить тебя кое о чем?
Она мягко улыбается.
— Поехала бы я, если бы это был Коннор?
Я киваю.
— Я хочу солгать и сказать тебе «нет», — признается Элли.
— Но я не могу этого сделать. Я обладаю силой оглядываться назад и знаю, что жизнь без Коннора — это не та жизнь, которую я хочу. Благодаря ему у меня есть семья и любовь, которая, как я думала, не предназначена для сломленных девушек. Так что, если бы ты спросила меня сейчас, когда у меня двое детей и дом, ответ был бы «да». Но если бы ты спросила меня, когда я жила с жестоким мужчиной, который заставлял меня думать, что я недостойна любви, то, вероятно, ответ был бы «нет».
Ее честность поражает меня. Я полагала, что получу ответ, который будет звучать лучезарно и без пауз, но она дала мне два ответа с противоположных точек зрения. Прошло две недели без Шона, и я опустошена. Мое сердце болит по нему. Я переворачиваюсь по ночам, слезы на подушке, тянусь к рукам, которых нет рядом, чтобы обнять меня. Я живу в доме брата, и это труднее, чем я могла себе представить. Он везде, куда бы я ни посмотрела, и я вижу боль и тоску в глазах Остина. Все это отстой, и мы скучаем по Шону.
— Я не знаю, как это исправить, Эллс. Правда, не знаю. Остину нужна стабильность, которую может дать ему Шугарлоуф. Перевезти его было бы огромной ошибкой. Конечно, он думает, что хочет быть с Шоном, мы оба так думаем, но Шон — не просто обычный парень с обычной жизнью.
— Нет, это не так.
— И это значит, что даже если мы поедем туда, мы будем так же далеки от него, как если бы остались здесь.
Она смотрит в гостиную, где играют дети, а потом на меня.
— Это справедливо, и ты не хочешь попробовать отношения на расстоянии?
— А ты бы хотела?
Элли тихонько качает головой.
— Нет, не хотела бы. Если бы я не могла иметь всего Коннора…
— Было бы лучше научиться жить без него, — заканчиваю я.
— Наверное.
Я делаю глубокий вдох через нос и отворачиваюсь. Я не хочу снова начинать плакать. Это слишком больно. Мысль о том, что в моей жизни нет Шона, похожа на отрезание руки. Он был моим постоянным спутником, и все, чего я боялась, когда влюблялась в него, сбывается. Исчезла легкая дружба, которая была моим спутником в темные времена. Он забрал свет, украв мое сердце, и теперь ничто не будет прежним. Я скучаю по своему лучшему другу. Я скучаю по человеку, который знал все мои мысли по выражению моего лица. Мне кажется, что я падаю без поддержки, и это страшно.
— Самое ужасное, что Шон был моим человеком. Он был той половинкой, которая позволяла мне чувствовать себя уверенно, — говорю я, не глядя на нее. — Я боялась потерять это, но все равно рискнула, и посмотри, где я сейчас.