В РУВД было непривычно тихо. Наташа посмотрела на телефон: половина третьего, допрос явно затянулся. Хорошо, что хорошо кончается. В конце концов, не каждый день приходится допрашивать. Зато теперь можно забыть о неприятных процессуальных процедурах. Сегодня у нее последний день в милиции. Коренева птицей взлетела вверх по лестнице.
– Коренева, ты куда летишь? – крикнул снизу следователь Гриша Медведев, верный наперсник Макеевой.
Гриша – стукач и подпевала. Сотрудники отдела ненавидят его, а ему хоть бы что. С него, как с гуся вода. Отряхнется, пошмыгает носом, и снова свои дурацкие вопросы задает… Куда да что, а какое ему дело?
– В кабинет, а что? – она посмотрела вниз.
– Не спеши, упадешь еще, тут лестница крутая, все равно Макеева уже уехала, она ждала-ждала тебя, но не дождалась, к прокурору побежала. Она была такая злая на тебя!
– А-а, Господь с ней, она всегда злая, на всех, и на тебя тоже, – сказала Коренева, – жаль, что мы с ней разъехались, я летела на всех парах. Мне чуть лобовое не долбанули.
Гриша, пыхтя, взобрался по лестнице, добравшись до площадки, с сожалением посмотрел на Кореневу.
– Ты все о лобовом стекле хлопочешь, – с иронией произнес он, – а тебе такое будущее предстоит – нарочно не придумаешь! Макеева уже знает, что ты Сырца из Крестов отпустила. Она все бросила и побежала к прокурору – выяснять обстановку, что да как, типа как так получилось, что он подписал ходатайство без ее ведома. Ох, Наташка, ты здорово вляпалась!
Медведев замолчал, внимательно всматриваясь в Наташино лицо, словно выискивал в нем какие-то тайные изъяны, но никаких скрытых пороков не нашел и успокоился.
– Ладно, спасибо, что предупредил, – устало выдохнула она и, осторожно обойдя Медведева, прошла в следственный отдел. Наташа вошла в кабинет, села за стол и задумалась. Если бы она не разминулась с Макеевой, все было бы хорошо. От гневной реакции начальницы все пошло бы как по маслу. Сначала разгорелся бы скандал, затем последовал бы рапорт, а дальше увольнение, но Макеева перехитрила Наташу. Теперь Наташе не перед кем форсить. Даже рапорт некому подать. Наташа расстроилась, но в глубине души она была рада, что не встретилась с Макеевой. Коренева взяла чистый лист бумаги и вывела аккуратным почерком «РАПОРТ». Немного посидела, подумала и быстро-быстро написала текст: «Прошу уволить меня из органов внутренних дел без причины». Поставив подпись, долго рассматривала написанное, затем подняла лист и прочитала его снизу, вздохнув, отложила в сторону. Почерк у Наташи никудышный, но сегодня она превзошла самое себя. Рапорт был написан четким каллиграфическим почерком. Такой на выставку можно отправлять, люди будут смотреть и радоваться. Стукнула дверь. Пришел Гриша Медведев: кажется, он сегодня дежурит по району.
– Рапорт тебя не спасет! – бухнул Гриша с порога. Злой он сегодня, суточное дежурство ему явно не на пользу.
– Почему? – буркнула Коренева, локтем руки сдвигая рапорт в ящик стола. Медведев все насквозь видит, въедливый он парень, недаром Макеева пригрела именно его на своей престарелой груди. Из всех сотрудников отдела выбрала кандидатом на боевой пост верного наперсника.
– Сейчас Макеева тебе такую картину жизни нарисует – мама не горюй! Никакой рапорт не спасет, даже папа-полковник не поможет, – ехидничал Медведев, возясь с кипой бумаг на своем столе.
Коренева молча смотрела на него. В конце концов, можно все переиграть. Все карты еще на руках. Не все Макеевой выигрывать. Можно еще побороться за справедливость. Любой шанс нужно использовать. Чем Гриша Медведев не шанс?
– Гриш, выручи меня, а? Пожалуйста, – сказала Наташа, искоса поглядывая на коллегу. Гриша покраснел. Он не привык к женскому вниманию. Бедного Медведева Бог внешностью обидел.
– А что надо сделать? – сказал Гриша, нервно теребя мокрый нос.
Нос у него знатный. Долгий, как горбыль и мокрый, никогда не просыхает. Там вечная лужа. И ничего нельзя сделать с этим носом. Все брезгливо отворачиваются, когда разговаривают с Гришей Медведевым.
– Гриша, мне нельзя нарываться на неприятности. Сам понимаешь, что может устроить Макеева. А она все может! Помоги мне, – сказала Наташа, опуская голову. Даже через призму неприятностей невозможно было разговаривать с Гришей. Мокрый нос активно вмешивался в диалог.
– Наташка, а зачем ты отпустила Сырца из Крестов? Влюбилась в него, что ли? – спросил Гриша, копаясь в ворохе бумаг на столе.
– Да нет, нет, не влюбилась, Гриша, что ты, – испугалась Коренева, – просто он ни в чем не виноват. Сырец никого не убивал, а срок содержания под стражей закончился. Зачем человека в камере понапрасну гноить?
– Жалость тебя сгубила, жалостливая ты наша, – констатировал Гриша, хлюпнув носом, – а я ведь смотрел твое дело. Мне Макеева велела тебя подстраховать.
– Ты шпионил за мной по ее приказу? – воскликнула Коренева. Сжав кулаки, она подскочила к Гришиному столу, но он осадил ее слегка удивленным взглядом.
– Ничего не шпионил, – спокойно возразил Гриша, – я контролировал процесс расследования по поручению начальника следственного отдела.
– Ах, теперь это так называется, – усмехнулась Коренева и сдала назад. С Гришей не поспоришь. У него выдержка, Медведев всегда спокоен, как монумент.
– Ты напрасно на меня пену гонишь, – сказал Медведев, одним пальцем устанавливая оправу очков на переносице, – лучше послушай меня внимательно и не перебивай: в рамках расследования твоего дела, я решил проверить связи Семена Сырца. Пошел в архив, немного покопался там и нашел дело № 527585, оно старое, возбуждено в самом начале пыльных девяностых годов. Мне стало интересно, в каких отношениях состояли отец Сырца и отец Ильи в тот период. Они родственники, а у меня контрольные функции. Сама понимаешь! Дело было возбуждено по заявлению отца Семена Сырца. Да-да, по факту разбойного нападения и вымогательства. Так вот, изучив это дело, я узнал, куда подевались денежки Владимира Соломоновича.
– И куда они подевались? – растерялась Наташа. – Как тебе удалось узнать?
Она просидела в архиве целую неделю, изучая дело № 527585, но ничего в нем не нашла. А Медведев с ведома начальства пошел по ее следу, запросил архив, дескать, какими делами интересуется следователь Коренева, и… нашел ответ на главный вопрос семьи Сырцов. Коренева же ничего дельного не смогла вытащить из забытого пыльного дела.
– Сначала дело прочитал, подумал, сдал обратно в архив, а потом проверил связи Аркадия Евсеевича Лаща. Среди многочисленных знакомых Лаща нарисовалась одна странная особа, ее зовут Косая Галина Павловна. Понимаешь, в Аркашином окружении по определению не могло быть таких знакомых. Косая ранее судима за мошенничество, сидела еще в застойные годы, на свободе злоупотребляла алкоголем, что могло их связывать? Я заинтересовался этим обстоятельством. И вдруг выясняется – несколько лет назад Косая открыла клуб «Золотой телец». И ты знаешь, откуда у нее взялись деньги на открытие клуба? – сказал Гриша, с нескрываемым торжеством, явно переживая новые впечатления.
Сотрудники отдела не переносили Гришу, стараясь обходить его стороной. Всем казалось, что Медведеву начихать на мнение коллектива, в сущности, он вполне обходился без дружеских контактов, но настал момент, когда Грише захотелось доказать, что он работает не только по указке начальства. Гриша Медведев тоже вполне самостоятельная единица мужского рода наравне со всеми. Наверное, он хотел доказать это прежде всего самому себе.
– Деньги Косая Галина Павловна получила от Лаща Аркадия Евсеевича в сумме 60 тысяч долларов в девяностые годы, я нашел расписку в кредитном отделе банка. Причем, получила их сразу после нападения на Владимира Соломоновича, буквально на следующий день. Кстати, она набрала много разных кредитов, тут же перекрывая их другими, но когда банк решил заняться Косой вплотную, она одномоментно продала клуб некоему Шулькину Илье Аркадьевичу, причем за символическую сумму. Это случилось за полгода до исчезновения Ильи Лаща. А неделю назад Шулькин выставил клуб на продажу. И ты знаешь, о чем я подумал… – в этом месте Гриша сделал многозначительную паузу. Наступила тишина, изредка прерываемая Гришиными носовыми всхлипами.
– Кажется, знаю, о чем ты подумал, да ты говори-говори, Гришенька, – сказала Наташа, с жадностью вглядываясь в лицо коллеги. В эту минуту Гриша Медведев казался ей самым родным и близким человеком во всей системе МВД.
– Отец Ильи Лаща – Аркадий Евсеевич проходит по старому уголовному делу № 527585. Вон оно, у меня на столе. Я снова забрал его из архива. А сын Лаща Илья проходит потерпевшим по уголовному делу, которое у тебя в производстве, – сказал Гриша, слегка подтанцовывая от радости. Наташе тоже не стоялось на месте. Находясь у истоков разгадки, им хотелось выпалить то, что первым придет в голову, но они никак не могли оформить свои мысли.
– Кажется, Илья Лащ жив и здоров, но он где-то прячется, скорее всего, под чужой фамилией, – не выдержав, первой высказалась Наташа.
– Да, и фамилия эта – Шулькин. Илья Аркадьевич. – торжествующим тоном выпалил Гриша.
– И скорее всего, он взял фамилию жены? – то ли сказала, то ли задала вопрос Коренева.
– Да, именно! Он взял фамилию своей жены, я уже проверял в паспортной службе, – утвердил Наташину мысль Гриша, он едва не плясал от радости. Было от чего плясать. Следствие наконец вышло из тупика. – Но как ты догадалась, что он взял фамилию жены? – Медведев на миг остановил свой восторженный танец.
– Однажды отец рассказывал мне об одном сутенере по фамилии Иванов, которого ему пришлось задерживать еще в застойные годы. Папа в ту пору был молодым лейтенантом, а Иванову перевалило уже за шестьдесят, но он вполне успешно приторговывал девочками из подворотни. Когда Иванова попросили предъявить паспорт, выяснилась одна небольшая деталь: по паспорту его именовали добротным еврейским именем – Сруль Борухович, в графе национальность стояло: еврей, то есть, все чин по чину. Но когда стали выяснять, откуда такие несоответствия, Сруль Борухович Иванов честно признался, что давно устал от маниакального преследования органов, дескать, нет никакой из-за них жизни. Поэтому, всякий раз, когда милиция подавала его в розыск, он мигом «выходил замуж», то есть, брал фамилию очередной жены. А в его сутенерском деле жен было предостаточно. Причем, ни имя не менял, ни дату рождения – только фамилию. И годами бегал от суда и следствия. Никто не мог поймать Иванова, пока на его пути не появился мой папа. Но это к слову. Ведь Шулькина поймал ты, Гриша, а не я, дочь своего отца. Но я счастлива, что справедливость восторжествовала. Вчера Семен на допросе сказал, что Илья Шулькин бывал в «Золотом тельце» ежедневно, он ходил туда даже в рабочее время. Что ему там нужно было днем? А так все сходится, не посетитель он был, а практически хозяин. Надо срочно запросить ЗАГС. Кстати, у меня вопрос, Гриш, а почему ты мне помогаешь? Ведь я изгой в системе, меня Макеева терпеть не может, она меня гнобит, – спросила Наташа после первых восторгов.