Два дня Рокоссовский подтягивал войска и припасы, а утром 24 октября без артподготовки наши части пошли на штурм города. Весь день шли ожесточенные бои, в ходе которых мы смогли приблизиться к городским домам, преодолев полевые укрепления противника.
Утром следующего дня в порт Одессы в полном составе вошел весь Черноморский флот с несколькими транспортами. Корабельные орудия готовы были мгновенно подавить любое сопротивление, а с кораблей на берег принялись десантироваться две пехотные дивизии. В воздухе все время кружили наши истребители, и когда немцы попытались прорваться к кораблям, то в небе завязалась ожесточенная битва. Обе стороны потеряли много самолетов, но ни один вражеский самолет так и не пробился к эскадре.
Скрывавшиеся в катакомбах все это время партизаны вышли наружу, и у десанта появились проводники, которые могли провести их куда угодно. Ударные группы появлялись из-под земли в разных местах и, не жалея патронов, давили любое сопротивление противника. Легче всего было воевать с румынами: мамалыжники совсем не держали удар и были хороши только против мирного населения, но и их не жалели. У партизан скопился очень большой счет к ним, так как румыны зверствовали сильнее немцев, а потому в плен их не брали.
Бои разрастались, и скоро весь город был в огне. Наши бойцы с помощью партизан появлялись повсюду, и противник не знал, куда бросать подкрепление. Все склады продовольствия и боеприпасов были известны подпольщикам, и теперь они один за другим поджигались диверсионными группами, и скоро оставшийся противник стал испытывать острый недостаток и того, и другого. И если нехватку продовольствия еще можно было потерпеть, то вот отсутствие патронов сказывалось самым плачевным образом, уже через четыре дня практически нечем стало стрелять, и немцы с испанцами стали сдаваться в плен.
Румыны быстро просекли, что их в плен не берут, и им поневоле пришлось сражаться до конца, чего ранее никогда не случалось, так как вояки из них были совсем никудышные.
Вечером 12 ноября Одесса была полностью освобождена, а в городе шли масштабные зачистки в поисках спрятавшихся оккупантов.
В свою очередь и Жуков достаточно быстро продвигался вперед, задержки случались только в достаточно крупных населенных пунктах, так как на их зачистку требовалось время. В армию непрерывным потоком шла техника, пешком наша пехота уже давно не передвигалась, только на машинах и бронетранспортерах, и такое превосходство и в количестве, и в качестве техники играло решающую роль в боях на открытой местности.
Наши армии просто залавливали противника огнем и броней и потому достаточно легко двигались вперед. Немцы не успевали создать достаточно мощные укрепления, а обычные полевые долго нас не задерживали. После короткого артобстрела вперед шли танки, за ними – бронетранспортеры, а самоходки с места поддерживали их огнем, подавляя огневые точки противника. Достаточно быстро Жуков достиг Винницы и Житомира, а затем двинулся на Львов и Луцк.
Теперь снова настала моя очередь, и из Бреста и Белостока двумя колоннами моя армия ударила на Варшаву. Восстание немцы подавили, и теперь можно было свободно наступать, что я и сделал. Одновременно со мной вперед двинулся и Конев. Он наступал на Гданьск, и его задачей было пробить коридор непосредственно до самой Германии. Что интересно, если в Прибалтике мы раньше, чем в моей истории, выбили немцев, то вот в других местах освобождение шло медленней.
Но ничего удивительного тут не было, ведь история пошла по другому пути, пусть со скрипом, и порой частично возвращалась на проторенный путь, но все же новой дорогой. Взять хотя бы наши потери, они были в разы меньше и в армии, и среди мирного населения, ведь не было катастрофического разгрома лета 41-го, когда мы потеряли миллионы бойцов. А замедление освобождения было естественным, ведь теперь генералы не гробили бойцов в бессмысленных атаках.
Начавшееся перевооружение армии продолжалось, и в войска широким потоком потекла новая техника, превосходя и по качеству, и по количеству немецкую. Своевременно закупленные в Америке и построенные в глубине страны автомобильные заводы, выйдя на полную нагрузку и круглосуточную работу, производили сотни тысяч различных бронетранспортеров, тем самым обеспечив нам многократное превосходство над противником.
Многочисленные колесные и гусеничные платформы бронетранспортеров несли на себе различное вооружение, давая тем самым возможность применять практически все с очень высокой мобильностью. Все минометы калибра 120 миллиметров монтировались исключительно в их корпусах, что позволяло мгновенно наносить мощные удары по противнику и сразу уходить от ответного огня, а многочисленные зенитки позволили надежно защищать наши части на марше.
Все это позволяло нам значительно превосходить противника, ведь у немцев, по сути, практически не было разнообразия в легкой бронетехнике. Основной бронетранспортер вермахта Sd.Kfz 251 был без крыши и вооружен двумя обычными пулеметами с десантным отсеком на 10 человек, и было их выпущено пятнадцать с половиной тысяч. Кроме них была разведывательная модификация Sd.Kfz 250 на 6 человек десанта, но часто на них устанавливали 37-миллиметровую пушку, и их было построено примерно шесть с половиной тысяч.
Были и другие, колесные бронетранспортеры, но тоже достаточно ограниченными сериями, и тут сотни тысяч наших бронетранспортеров многократно их перекрывали. Даже армейские машины были блиндированными, у них были бронированные кабины и борта, что значительно снижало потери нашей пехоты, когда колонны на марше попадали под обстрел. Бронированные борта защищали пехоту от пуль и осколков и даже при отсутствии бронетехники такие грузовики могли выполнять роль эрзац-бронетранспортеров, так как имели бронированные щитки на окнах, а наверху кабины было крепление для ручного пулемета.
Все это позволило нам, как только была накоплена критическая масса, двинуться вперед и с достаточной легкостью сносить любую оборону противника. После короткого артобстрела вперед шли танки, за ними – бронетранспортеры с пехотой, а различные самоходки поддерживали их своим огнем с места, подавляя огневые точки противника. Именно поэтому мы стали нагонять график прошлой истории, задержки случались только в крупных населенных пунктах, так как городские бои значительно снижали эффективность бронетехники, давая массу укрытий пехоте немцев.
Неотвратимо двигаясь вперед, как гидравлический пресс, армия Рокоссовского к концу декабря полностью освободила Молдавию и вступила в Румынию. Одновременно с этим морским десантом была захвачена Констанца, после чего только что сформированный 11-й мехкорпус совершил молниеносный рывок на Бухарест, и две с половиной сотни километров, почти не встречая сопротивления, наши части преодолели меньше чем за сутки.
Для румынского правительства стало шоком появление на улицах своей столицы русских танков. Попытка удрать провалилась, так как небольшие мобильные группы уже перекрыли все выезды из города, и 29 декабря 1944 года в Бухаресте Румыния подписала акт о безоговорочной капитуляции.
Не теряя темпа, только подтянув линии снабжения, армия Рокоссовского, не встречая сопротивления, вступила в Болгарию. Сразу же болгарское правительство запросило мира, так что боев в Болгарии не случилось, и армия двинулась дальше в Сербию и Грецию, где к ней сразу стали примыкать партизаны, которые все это время боролись с гитлеровцами. Благодаря местным проводникам из партизан наши войска нигде не плутали, а также все знали о противнике.
Обеспокоенные таким стремительным продвижением Красной армии, забеспокоились и союзник, и 7 января 1945 года попытались высадиться в Афинах. Что интересно, высадки в Нормандии так и не случилось, так как пока немцы еще не понесли тех катастрофических потерь в войне с СССР и имели достаточно сил.
Только в этом году все поняли, что Германия окончательно проигрывает войну. Разработку операции по высадке союзников во Франции пришлось срочно отменять, после того как Рокоссовский захватил Румынию и двинулся в Югославию и Грецию. Совершенно не желая, чтобы СССР освободил Балканы, союзники срочно перенесли место высадки.
Вот только немцы имели достаточно сил, и операция по десантированию провалилась. В ходе полуторанедельных боев союзники потеряли почти сто тысяч солдат убитыми и взятыми в плен. Также значительные повреждения получил и их флот. Массированный ночной налет на эскадру, которая стояла у Афин, позволил потопить и повредить часть судов. В результате 16 января остатки десанта союзников были вынуждены эвакуироваться на корабли и отплыть на Мальту.
Недостаток войск Рокоссовский восполнял партизанами и добровольцами, причем использовал их не в своих войсках, а как отдельные отряды. Наши войска тараном сносили опорные пункты немцев, а зачистку и контроль территорий осуществляли партизаны, они обильно снабжались трофейным оружием, которого было много, и отлично разгружали наши войска от этой работы.
Выйдя к Адриатическому морю и оставив мощный заслон, Рокоссовский двинулся на Афины, достаточно легко сметая со своего пути немецкие части. И что удивительно, вместе с ним были и болгарские добровольцы. Если с сербами у болгар были достаточно напряженные отношения, то вот греки от их помощи не отказывались. Итогом этого стало то, что через месяц Рокоссовский вышел к Афинам, одновременно с этим другая часть его войск освобождала полуостров Пелопоннес, который они освободили раньше, чем были взяты Афины.
Свободно использовать тяжелую бронетехнику в городских боях Рокоссовский запретил, так как совсем не хотел уничтожения города. Все же это было историческое наследие всего мира, и превращать его в руины он не желал. Здесь приходилось работать виртуозно, тяжелые танки в боях участвовали, вот только огонь они в основном вели из пулеметов. Пользуясь тем, что их толстую броню не могли пробить противотанковые пушки немцев, они пулеметным огнем подавляли их огневые точки. В итоге к концу февраля 1945 года вся Греция была освобождена, а Рокоссовский перебросил свои войска на запад.