После того, как страх за жизнь любимого отпустил мою истерзанную душу, следом пришла злость, разливаясь по телу и заставляя двигаться быстрее в направлении наших с ним покоев. Дверь я открыла резким рывком, сразу закрывая её за собой громче, чем требовалось, поскольку мужчина, стоящий у окна в светлом костюме для сна всё никак не желал поворачиваться ко мне. Это его поведение заставило меня и вовсе покраснеть от ярости.
— Не подходи слишком близко, мотылёк, а лучше возвращайся в родной мир, домой, — раздался такой приятный, мягкий и до боли знакомый голос в тишине комнаты. Эрбос, все-таки повернулся ко мне лицом, и я с замиранием сердца рассмотрела каждую деталь его внешнего вида.
Появилось ощущение, что я не видела его вечность. Широко раскрыв глаза, заметила, какие чёрные тени под его глазами пролегли. Почувствовала, как он много потерял жизненных сил, что до конца не восполнила даже моя кровь. Как нервно крутит ножку хрустального бокала откуда он, судя по графину на подоконнике, недавно пил воду. На нём была светлая пижама в тон его белому, как полотно лицу, а чёрные, словно уголь волосы лишь подчёркивали эту бледность кожи. Этот мужчина не признавал в себе слабостей даже в самые сложные моменты, как и я. Мы были слишком похожи. Это я поняла до конца только сейчас. Мы с самого начала были обречены стать возлюбленными, пройти все испытания и исцелить друг друга светлым чувством, которое могло по своей силе пройти сквозь века, рассекая даже полотно времени. Я смело шагнула к любимому, гневно и громко чеканя каждое своё слово:
— Самюэль Эрбос Алахосский, в этой жизни я встречала болванов… Но ты! Ты самый безнадёжный из всех! Ты верно так и не понял, что мой дом там, где ты! И другого мне не нужно!
Брови Эрбоса резко взлетели выше от удивления, а на губах появилась усмешка, которую он явно пытался сдержать, но не сумел. Он был рад моему возвращению. Был несказанно рад, что я снова его ругаю. Моей неистовой злости и тому, что не отступаю. Что он мне действительно нужен. Необходим. Поставил бокал на подоконник и тот жалобно звякнул, перед тем как я влетела в его объятия. Эрбос сразу накрыл меня своими сильными руками, крепко сжимая в них. Осторожно склонился ниже и втянул аромат моего тела, а когда понял, что властен над своей манией, испить из меня всю магическую кровь, подхватил под ягодицами и усадил на подоконник, размещаясь между моими обнажёнными ногами. Они, в сою очередь, выскользнули из-под шёлковой ткани фейского влажного наряда, где располагались глубокие разрезы, легко и быстро дав возможность крепко обнять упругие бёдра мужчины.
Страсть обрушилась на нас как всегда мгновенно. Мой любимый мужчина потянулся ко мне, чтобы поцеловать, но я положила руку на его грудь и начала исцелять, восполняя до конца утерянное здоровье ярким заревом своих сил. Эрбос вздохнул с облегчением, цвет его лица стал прежним, а взгляд прояснился.
— Не должно быть такого, чтобы ты меня спасала, Милли, — тихо проговорил он, поглаживая кончиками пальцев мою скулу.
— Ты меня уже столько раз спасал, что я вполне могу себе позволить один разочек спасти любимого мужчину.
Рука Эрбоса резко замерла на моём лице после моего особенного обращения к нему. Сквозь невесомую ткань фейского наряда, я прекрасно почувствовала, как Эрбос тоже томится в ожидании нашей близости, как жаждет освобождения его твёрдая плоть. Но феец не стал спешить, в его изумрудных глазах читался вопрос, на который он хотел получить окончательный и твёрдый ответ.
— Скажи, Миллиора, ты любишь меня? Станешь моей женой по своему согласию?
— Люблю. Разве ты не видишь? Люблю и клянусь выбирать только тебя каждый день и так до конца нашей жизни. Я стану твоей женой, а позже, когда придёт время, матерью нашим детям.
Глаза любимого окончательно потемнели после моего ответа, челюсти сильно сжались, а рука его опустилась ниже, туда, где тонкой маленькой веной на шее, часто бился мой пульс.
— Я тоже очень сильно тебя люблю, мотылёк. Больше всего на этом свете, — признался он и достал из кармана уже знакомое кольцо с массивным зелёным камнем, которое не отпускал из своих рук, даже находясь на пороге смерти. После надел его мне на безымянный палец. — Ему место здесь, Милли. А твоё место здесь, — приложил он руку к груди. — Отныне и навсегда.
— Отныне и навсегда, — повторила я эхом.
Наши губы встретились в совсем невесомом, нежном касании. Поцелуй постепенно становился более страстным, давая запомнить каждую секунду этого трепетного момента. Руки Эрбоса приподняли меня вновь, сжимая ягодицы, прижимая к себе сильнее и понесли к кровати. Аккуратно и бережно, он поставил меня на пол и развернул к себе спиной. Голос его стал звучать низко и хрипло:
— Не знаю, откуда ты ко мне так спешила, но твоё платье абсолютно мокрое, а ты абсолютно прекрасна в нём. Впрочем, без него будет ещё лучше.
Я усмехнулась, а ловкие руки возлюбленного убрали мои волосы со спины, перекинув вперёд на плечо. Принялись умело развязывать шнуровку платья на спине. Горячие губы нежно прочертили дорожку от уже обнажённого плеча к шее и коснулись уха.
— Прости меня за те жестокие слова, которые я тебе сказал в лесу, всё это ложь за которую я после хотел вырвать себе язык, — прошептал он мне.
Платье опало на мою талию, обнажая грудь и затем, сползло окончательно, цепляясь лишь на мгновение за округлые бёдра.
— Я обещала, что не прощу тебя, но теперь вижу, что ты готов на многое ради того, чтобы получить моё прощение. Не стану говорить, что готова забыть твой поступок быстро. Долго буду злиться и имею на это право.
— Тогда я буду молить тебя. — Развернул он меня к себе лицом снова и, запустив длинные пальцы в волосы на моём затылке, слегка сжал их в кулаке, оттягивая голову назад, заставляя смотреть на него снизу вверх. — И для этого у меня есть особенные молитвы в твою честь.
Я выгнулась всем телом навстречу высокому и сильному мужчине, который точно знал, что именно заставляет меня плавиться в его руках. Дыхание стало прерывистым, коротким, а кожа наэлектризовалась, ощущая каждое касание, словно разряд тока. Эрбос с удовлетворением осмотрел моё лицо и оценил томный взгляд, которым его наградила. Затем неспешно, но страстно поцеловал, толкаясь глубоко языком в рот, иногда легонько покусывая нижнюю, особенно пухлую губу. Руки мои протиснулись между нами, и нашли путь от низа живота к верхним пуговицам его рубашки. Стало невыносимо оставаться лишь в тонком замысловатом нижнем белье, сшитом по моде фейцев, в то время как мужчина, который неспешно ласкал мою шею плечи и губы, был всё ещё полностью одет.
Вскоре я расстегнула ряд маленьких пуговиц на рубашке Эрбоса и он сам уже порывисто снял её, отбрасывая в сторону надоевшую одежду. Ладони мои коснулись его груди и начали спускаться по шёлковой горячей коже твёрдого мужского тела. Потянула за шнурок на свободных брюках и дала волю мужской чувственности, освобождая твёрдую как камень плоть Эрбоса от одежды. Низ живота тут же заныл при виде его естественной необузданной мужской красоты. Края моих губ тронула улыбка, когда я повела лишь кончиками пальцев по всей внушительной длине его твердыни, получила в ответ страстный поцелуй и следом глухой стон в губы.
«Вот оно — с удовлетворением подумала я, ощущая чувство полной власти над столь мощным и сильным мужчиной — как раз то, что мне было нужно всё это время». Но миг моей власти показался мне и вовсе пустяком, когда Эрбос спустился передо мной на колени, попутно снимая с меня миниатюрное бельё. Его рука коснулась моей внутренней части бедра влажной промежности. Пальцы неспешно скользнули между ног совсем поверхностной и аккуратной лаской, не проникая глубже. По спине и чувствительным ягодицам рассыпались сотни колючих мурашек.
От нетерпения я подалась вперёд, навстречу его рукам, хотелось, чтобы его касания стали смелее, даря, наконец, то, что от него ожидала. Я тихо застонала, когда он не поддался моей уловке, продолжил бережно гладить ноги, поднялся к плоскому животу и накрыл руками грудь с напряжёнными сосками. Поцеловал низ живота, пропуская между пальцами чувствительные соски, и стал опускаться ниже, исследуя ртом моё податливое тело, целуя более нежную кожу лобка.
— Забрось свою ногу мне на плечо, строго приказал он мне.
Я резко вдохнула больше воздуха, готовясь к сладкой пытке, которую для меня приготовил мой жестокий, но такой нежный именно со мной Инквизитор.
Стоя на одной ноге, другую послушно положила на мощное плечо Эрбоса. Сильные руки сжали ягодицы, удерживая и страхуя меня от падения, а красивый чувственный рот накрыл самое чувствительное место между ног. Бархатный язык проник глубже, стал кружить вокруг бугорка состоящего из чистых оголённых нервов. В этот момент я громко застонала. Ощутила, будто умираю и тут же возрождаюсь из-за его движений внутри меня. От того, что его язык творил со мной и как умело это проворачивал, в голове, словно бой барабанов шумела разгорячённая кровь. Лицо пылало, но не от стыда, а от невыносимости желания дойти до пика прямо сейчас, прямо в этих руках, практически удерживающих меня на весу.
Буквально за мгновение до падения в бездну наслаждения, когда уже глубоко внутри всё сжалось в преддверии оргазма, Эрбос отстранился, вынуждая всхлипнуть от досады, посмотреть на него из-под ресниц как на личного мучителя, злобно и с упрёком. Феец на это только довольно улыбнулся.
— Моя богиня недовольна. Это нужно исправлять. — Подхватил меня на руки и уложил на кровать мой мужчина.
Эрбос покрыл невесомыми поцелуями сначала одну мою щиколотку, укладывая её к себе на плечо, а затем проделал то же самое с другой. В пору уже мне стало молиться, чтобы он поскорее мной овладел, поскольку почувствовала, что больше не выдерживаю его нежных истязаний.
— Любимый, прошу… пожалуйста, — простонала еле внятно, чувствуя как его каменная шёлковая плоть упирается в мой вход но не спешит проникнуть, мучит и изводит близостью, но не полным обладанием.